Consorte Lan

Часть Лань Ванцзи была в замешательстве. Он не был уверен, ревновал он к ученикам, занимавшим всё время его мужа, или ревновал к вниманию, которое Вэй Усянь уделял им вместо него. Прошли те времена, когда младшие ученики толпились вокруг него, умоляя о руководстве и совете. Теперь все они порхали вокруг Вэй Усяня, словно он был истинным светоносцем Облачных Глубин. — Вэй-цяньбэй, вы пойдёте с нами на ночную охоту? — спросил юный ученик, глядя на Вэй Усяня огромными, полными надежды глазами. То были очень юные ученики. Обычно Сычжуй или любой другой старший ученик заботился о них, но с этим летним обучением в Гусу Сычжуй должен был проверять, что всё идёт так, как должно, и подавать пример приглашённым ученикам, как это делал Лань Ванцзи много лет назад. Вэй Усянь собирался взять этих детей к близлежащей горе, избавиться от нескольких небольших змеев-измерителей, чем обычно и занимались неопытные ученики. Такие ночные охоты были лёгкими, Вэй Усянь просто наблюдал за ними и оставался поблизости на случай, если им понадобится помощь, но большинство из них к тому времени были уже достаточно взрослыми, чтобы справиться самостоятельно. — Я буду только наблюдать, я должен оценить насколько вы хороши, как охотники, поэтому вы должны приложить все усилия, чтобы я хорошо о вас написал в отчётах, договорились? — Да! — группа юных учеников возликовала. У Вэй Усяня был талант заботиться о младших учениках, и все они, казалось, чувствовали себя рядом с ним непринуждённо. У Лань Ванцзи были кое-какие дела, которые он должен был выполнить, прежде чем он мог присоединиться к ним позже. Перед тем как уйти, он поцеловал своего мужа в лоб, и «малыши-заклинатели», как называл их Вэй Усянь, скорчили гримасы отвращения. Лань Ванцзи пришлось напомнить себе, что они всего лишь дети, и любое проявление привязанности для них казалось мерзким. Он остался со своим старшим братом, просматривать отчёты о ночной охоте, к которой присоединились приглашённые ученики, накануне вечером. Он сделал себе пометку в отчёте Цзян Мейлин — юное дарование Юньмэна. Её отчёт был безупречен. Ей было всего шестнадцать лет, но она уже была лучшей ученицей ордена Цзян, и казалось, что она даже может унаследовать Лотосовый Престол, так как глава ордена отказывался жениться. Цзян Ваньинь очень гордился ею. Но то история другого дня. Лань Ванцзи был очень впечатлён её отчётом и отложил его в сторону от остальных. На следующий день он использовал его как пример, когда делился с учениками своим мнением о проделанной работе. Закончив с отчётами, он, взяв Бичэнь, направился к месту ближайшей охоты. Только оказавшись на улице, он заметил, что начался дождь. — Лань Мин, — позвал он юного ученика. — Зонт. — Да, Ханьгуан-цзюнь, — ученик ушел и через несколько мгновений вернулся с зонтом. Лань Ванцзи взял его и отправился на поиски своего мужа. Лань Мин хлопнул себя по лбу, вспомнив, что Вэй Усянь, вероятно, не взял с собой зонт.

🐇

Вэй Усянь был уверен, что дождь для ночной охоты сущий пустяк, поэтому решил её не останавливать. Ему это показалось отличным тестом, малыши-заклинатели должны были сражаться со змеями-измерителями, когда сама природа была против них. Лань Ванцзи прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть, как молодёжь избавляется от самого крупного змея-измерителя. — Ханьгуан-цзюнь! — закричал один из малышей, и все они собрались вокруг него, словно цыплята. Лань Ванцзи убедился, что все они в целости и сохранности, затем посмотрел на своего мужа и нахмурился. Вэй Усянь стоял неподалёку от них в своих безупречных одеждах ордена Лань, ни один волосок не выбивался из его причёски. Но не это беспокоило Лань Ванцзи. Нет, его беспокоило что-то другое. Вэнь Цюнлинь стоял позади Вэй Усяня, держа над ним зонт. Одежды и причёска Вэй Усяня остались нетронутыми, потому что его услужливый живой мертвец принёс зонт для своего господина. Вэй Усянь улыбнулся своему мужу, и как только Вэнь Цюнлинь заметил свирепый взгляд Лань Ванцзи, он отвёл глаза и опустил голову, словно черепаха, прячущаяся в своём панцире. Вэй Усянь пошёл вперёд, и у бедного Вэнь Нина не было другого выбора, кроме как идти за ним, старательно держа зонт, чтобы его хозяин не промок под дождём. Лань Ванцзи не знал, о чём думал Вэнь Цюнлинь, когда решил взять с собой зонт, поэтому он с беспокойством посмотрел на живого мертвеца. Вэй Усянь, казалось, пребывал в блаженном неведенье. — А ты как считаешь, муж? Думаешь, они готовы к чему-нибудь более серьёзному? — спросил Вэй Усянь, явно говоря о детях. — Уже поздно. Пора возвращаться домой, — всё, что ответил Лань Ванцзи. — Хорошо. А-Нин, пожалуйста, укрой зонтом детей, я останусь с Лань Чжанем. Вэнь Нин кивнул, и теперь ученики, которые до этого окружали Лань Ванцзи, теперь тесно сгрудились вокруг него. Они конечно же несколько мешали Призрачному Генералу передвигаться, но Лань Ванцзи было всё равно. Хорошо. Пусть пострадает. Вернувшись в Облачные Глубины, ученики поспешили разойтись по своим комнатам, а Вэнь Нин стоял у главного входа, ведущего в залы, не зная точно, что делать дальше. Он аккуратно сложил зонт и прислонил его к колонне, чтобы с него стекала вода. Его хозяин теперь в сухости и тепле, так что он мог спокойно вернуться в свой маленький домик неподалёку от Облачных Глубин, который Вэй Усянь потребовал построить для него. Как только Вэй Усянь оказался в безопасности цзинши, Лань Ванцзи обратил все свои негативные эмоции в атаку на губы мужа. Он бережно снял с Вэй Усяня одежды, что подарил ему Лань Сичэнь (Наглец! Это я должен давать Вэй Ину всё, что ему нужно!), осторожно, чтобы не повредить, вынул из его волос заколку, подаренную дядей Цижэнем (нет, нет, нет, он — МОЙ, только я должен дарить Вэй Ину такие вещи), и отложил в сторону колокольчик, что дал ему Цзян Ваньинь (Кто ему дал такое право? После всех тех случаев, что он заставил моего Вэй Ина плакать, МОЕГО). Как только Вэй Ин оказался перед ним обнажённым на кровати с длинными волосами, разметавшимися по подушке, Лань Ванцзи прикусил кожу сначала на шее, затем на груди — везде, где он мог дотянуться губами, зубами, он оставлял свои следы. Мой. Целиком и полностью мой. Вэй Усянь даже не осознавал собственной красоты и грации, не понимал, какое восхищение вызывает у окружающих. Многие ученики даже поглядывали на него с вожделением, завидуя Лань Ванцзи, что Вэй Усянь принадлежал ему и никому другому. Лань Ванцзи чувствовал себя эгоистом. Иногда он чувствовал себя чудовищем. Ревновал ко всем, кто осмеливался взглянуть на его мужа, который не осознавал собственной привлекательности. И Лань Ванцзи, Лань Чжань, чувствовал себя идиотом, ревнуя к одеялам, которые согревали обнажённую кожу его мужа, к подушке, которую он обнимал во сне, одежде, которая, которая покрывала его. Ревновал его к ветру, который играл с его волосами, к солнцу, которое целовало его лицо. Но прямо здесь и сейчас ревность исчезала, когда Вэй Усянь принадлежал только ему. И никому больше.