Consorte Lan

— Я так и думала, что найду вас здесь, поросята! — у входа в класс стояла Цзян Мэйлин, наблюдавшая затем, как мальчики собирали свои учебники, перед тем как уйти. — Полагаю, вы собираетесь прогулять занятия! — Мэйлин, мы уходим, потому что занятий с учителем Лань Ин не будет. Он разбирается с исключением Цзинь Чана, — ответил Лань Сычжуй, слегка огорчённый тем, что его намерения могут быть неверно истолкованы, Цзян Мэйлин улыбнулась. — Это я знаю, но вы собираетесь в город? — Мн, мы собираемся показать Чэнлину Цайи, — кивнул Лань Сычжуй. Цзян Мэйлин родилась не в ордене Цзян и провела там не так много времени, но она была уже достаточно опытной и сильной, поэтому Цзян Ваньинь уважал её и возлагал на неё большие надежды. Цзинь Лин называл её сестрой, потому что его дядя относился к ней, как к дочери. Сам же Цзинь Лин видел в ней некую мстительную богиню, спустившуюся из Небесной Столицы, чтобы наказывать зло своим мечом и кнутом. — Могу я присоединиться к вам? Я уже закончила со своей домашней работой. — Мн, конечно ты можешь пойти с нами. Цзычжэнь как раз собирался рассказать нам о своей девушке, — Лань Цзинъи толкнул локтем своего друга, Оуян Цзычжэнь тут же покраснел. — А? Лань Сян согласилась? Ты должен мне всё рассказать! — Я не пойду, у меня есть дела, — Цзинь Лин повернулся, чтобы уйти. — Я принесу тебе мазь, чтобы не осталось шрама завтра, Цзинъи. — А, конечно, пока. — Пока, брат, — Цзян Мэйлин с энтузиазмом помахала ему. Цзинь Лин направился к комнатам для приглашённых учеников, его друзья, несколько смущённые, смотрели ему вслед. — Он ведёт себя как-то странно, вам не кажется? — надувшись, спросил Оуян Цзычжэнь. — Он странный, не знаю, чему ты удивляешься, — Лань Цзинъи пожал плечами. — Просто в последнее время он выглядит немного серьёзнее и как будто все его мысли витают в каком-то другом месте. — Цзинь Лин должен готовиться к тому, чтобы вскоре принять руководство орденом, сейчас у ордена Цзинь нет действующего главы. На самом деле, это ужасно. Глава ордена Цзян тоже занял этот пост слишком юным, — Цзян Мэйлин вздохнула. Цзинь Лин как раз сворачивал за угол. — Так что в его поведении нет ничего странного, не придавайте этому слишком большое значение. — Я слышу, что вы говорите обо мне! — крикнул Цзинь Лин, прежде чем скрыться за углом. Они все засмеялись. — В Облачных Глубинах запрещено кричать и бегать! — в ответ завопил Лань Цзинъи. — Но ты тоже кричишь, Цзинъи, — беспомощно указал Чэнлин. — Может быть, этот мой брат и немного рассеян, но никогда по-настоящему не знаешь, когда он слушает, а когда нет, — Цзян Мэйлин пожала плечами, и все они направились в Цайи, оставив Облачные Глубины позади на целый день. Эта группа подростков представляла собой интересную картину. Четверо юношей и молодая девушка в безупречно белых одеждах с вышитыми на ними гербами их орденов прогуливались по Цайи, рассматривая всё, что попадалось им на пути. Вскоре пришло время обеда, поэтому они направились в ближайший трактир, и когда они усаживались, из книги, что взял с собой Лань Сычжуй, выскользнул листок. Цзян Мэйлин быстро схватила упавший листок. — А это что? — А-а-а… это записка, которую кто-то оставил на моём столе, — уши Лань Сычжуя покраснели. — О, правда? — Цзян Мэйлин приподняла одну бровь. — Давайте прочитаем, я хочу её прочитать. — Нет, Мэйлин! Лань Сычжуй попытался забрать записку, но к его удивлению Цзян Мэйлин оказалась немного выше и сильнее. Она вытянула руку с листком вверх, чтобы он не мог дотянуться, а второй рукой закрыла его маленькое личико, когда он бесполезно замахал руками, пытаясь отобрать листок. — Так, посмотрим… Лань Сычжуй, бла-бла-бла, твоя улыбка такая милая, вау, как красиво! — Цзян Мэйлин ахнула. — Здесь написано, что твои глаза подобны драгоценным камням! — Разве это не романтично? — Оуян Цзычжэнь встал рядом с Цзян Мэйлин, чтобы ещё раз прочитать любовное послание. — Нет никого, похожего на тебя, о-о-о, как очаровательно. Без сомнения, по тебе вздыхают многие, и я в числе этих несчастных. Ух ты, да это настоящий поэт писал. — Нелепица, — Лань Цзинъи снова рассмеялся. — Я читал романы получше этого. — Лань Цзинъи, если тебе не нравятся подобные вещи, ты никогда не узнаешь, как заполучить женское сердце, — Цзян Мэйлин вернула листок Сычжую. — Ты говоришь как Вэй-цяньбэй, — пробормотал Чжан Чэнлин. — Я уверена, человек, написавший это письмо, искренне восхищается тобой, Сычжуй, этот человек видит в тебе сокровище превыше всех остальных. — Как Ханьгуан-цзюнь видит Вэй-цяньбэя! — Оуян Цзычжэнь вздохнул, словно юный романтик, коим он и был. — Ах, разве не мы все хотели бы, чтобы кто-нибудь любил нас с такой же преданностью, как Ханьгуан-цзюнь любит Вэй-цяньбэя? — Цзян Мэйлин села рядом с Оуян Цзычжэнем, и они вдвоём мечтательно вздохнули. — А теперь ты расскажи мне всё о своей девушке. — О, да! — Оуян Цзычжэнь долго рассказывал о Лань Сян, о том, какие у неё длинные и мягкие чёрные волосы, о её круглом лице, о том, какая она хрупкая и изящная, Цзян Мэйлин внимательно слушала. Лань Сычжуй был подавлен тем, что кто-то посторонний увидел это послание. Чжан Чэнлин сидел рядом с ним. — Думаю, дева Цзян права. Это должно быть кто-то, кто любит тебя всей душой, но не осмеливается признаться в этом, — сказал он с улыбкой. — Иногда я вижу, как шифу смотрит на шишу… Я надеюсь, что однажды я тоже смогу отыскать свою родственную душу. — Ха, любовь — для детей, — жуя куриную ножку, проворчал Лань Цзинъи. Цзян Мэйлин приподняла бровь. — Ты говоришь, как мой учитель. — А ты — как Вэй Усянь. — Однажды наступит день, когда ты влюбишься, Лань Цзинъи, и тебе придётся взять свои слова назад, — сердито ответила Цзян Мэйлин, и на этот раз она звучала очень похоже на Главу Цзян. Лань Цзинъи проигнорировал её, Чжан Чэнлин попытался мягко прекратить спор, и вскоре они съели всё, что было на их тарелках, и они просто сидели и болтали. Вернувшись в Облачные Глубины, юноши разбрелись по своим комнатам. Прежде чем Лань Сычжуй успел поспешно удалиться, Цзян Мэйлин схватила его за руку. — Лань Сычжуй… Что бы ты ответил, если бы я сказала, что абсолютно точно знаю, кто отправил тебе эту записку? По тому, как Цзян Мэйлин улыбалась, приподняв бровь, Лань Сычжуй задался вопросом, не выбрал ли Цзян Ваньинь её среди множества маленьких беспризорных детей потому, что она напоминала ему Вэй Усяня. Он мягко покачал головой. — Я бы предпочёл узнать это не от тебя. Если этот человек захочет, чтобы я узнал, в конце концов он сам скажет мне. — Я знала, что твой ответ будет таким, слова истинного сына Ханьгуан-цзюня. — Доброй ночи, дева Цзян. — Доброй ночи, молодой господин Лань. Лань Сычжуй развернулся и направился в свою комнату, Цзян Мэйлин вздохнула. И что ей делать с этими мальчишками?