Consorte Lan

Однажды маленький Лань Ибо начал плакать. И всё никак не останавливался. Он плакал так сильно, что его крик разносился по всем Облачным Глубинам, несмотря на заглушающие талисманы, которыми Вэй Усянь обвешал стены Цзинши. Малыш кричал во всю силу своих лёгких. — Не понимаю, — Лань Линжун снова завернула ребёнка в его пелёнки, и тот принялся плакать ещё сильнее. — У него, кажется, ничего не болит, нет никаких следов ран или внутренних заболеваний, которые я могла бы почувствовать на своём уровне заклинательства. С ним всё в порядке. — Тогда почему он плачет? — Вэй Усянь был обеспокоен. Лань Ванцзи, такой же обеспокоенный, приобнял его за плечи. — Он не прекращает кричать с прошлой ночи. Он проснулся на рассвете и больше не засыпал. — Я не знаю… — Лань Линжун погладила малыша по коротким мягким волосам. Этот жест успокоил его на мгновение, но после он снова принялся плакать. — Порой детям бывает некомфортно просто по какой-то причине, дайте ему немного времени, чтобы успокоиться. Это пройдёт. Вэй Усянь ожидал, что Лань Линжун скажет, что это пройдёт. Не прошло. Наоборот, казалось, что он плачет всё громче и громче, и его маленькое горло, должно быть, уже болело, поэтому Вэй Усянь пытался успокоить его при помощи талисманов, духовной энергией, сменил пелёнки (может они беспокоили его?), покупал его в тёплой ванночке с расслабляющими травами. — Что случилось с этим ребёнком? — спросила Лань Хуэй. — Я не знаю! — воскликнул Вэй Усянь, ему вторил голос младенца. Даже в собственном классе Лань Ванцзи слышал, как его сын плачет. Он видел, как этот плач беспокоит людей вокруг. — Что случилось с бедным малышом? — перешёптывались ученики. — Разве это не новорожденный ребёнок Вэй-цяньбэя? Поэтому он не преподаёт у нас? — Бедный малыш, должно быть, это такая мука, когда о тебе заботится Вэй Усянь. — Закрыли рты! Лань Ванцзи приподнял одну бровь. — Раз у вас есть время переговариваться, то, должно быть, вы закончили переписывать тексты, — сказал он, и молодые люди начали писать ещё быстрее. Лань Ванцзи закончил занятие пораньше и отправился в Цзинши, Лань Сычжуй последовал за ним… как и некоторые другие молодые адепты. — А-дье… Что случилось с диди? — спросил Лань Сычжуй, на что Лань Ванцзи лишь покачал головой. — Он не перестаёт плакать с тех пор, как его принесли в Цзинши. — Может, у него что-то болит, — прокомментировал Цзинъи, входя в Цзинши, когда Лань Ванцзи открыл перед ними дверь. — Моя мама говорила, что иногда дети просто хотят плакать, и ничего с этим не сделаешь, — пожал плечами Цзычжэнь. — Что значит, ничего не сделаешь? Что, если это что-то важное? — Цзинь Лин был поражён. — Вдруг он болен или что-то ещё? Когда они все вошли в Цзинши, к всеобщему удивлению, плач прекратился, Вэй Усянь появился перед ними, прижимая палец к губам. — Не разбудите его, всем тихо. Мирная жизнь продлилась около четырёх часов. Затем Лань Ибо проснулся, немного поел, и плач начался по новой. И не прекращался. Вэй Усянь воспользовался этими четырьмя часами, чтобы поплакать и немного поспать. Он чувствовал себя худшим отцом в мире. Он не знал, что не так с его маленьким бамбуковым бутоном, и это делало его несчастным. Плач продолжая в течение нескольких дней. Бедный Лань Ибо плакал, пока не засыпал, чтобы проснуться, немного поесть и плакать вновь до тех пор, пока не заснёт. Никто не мог спать, никто не мог учиться, никто не мог ничего делать, пока Лань Ибо бодрствовал. К тому времени, когда Цзян Чэн прибыл в Облачные Глубины, у Вэй Усяня появились огромные тёмные круги под глазами. — Ты выглядишь ужасно, — первое, что он сказал, увидев своего брата. Лань Ванцзи приподнял одну бровь, выражая досаду. — Спасибо, А-Чэн, я тоже рад тебя видеть, — ответил ему Вэй Усянь. — Что здесь происходит? Все выглядят ужасно, даже Ханьгуан-цзюнь больше похож на поднятого тобой мертвеца. Как ни удивительно, единственным, кто не пострадал от сложившейся ситуации, был Вэнь Нин. Призрачный Генерал взял вещи Цзян Чэна и ушёл, вероятно, чтобы оставить их в Ханьши, где Цзян Чэн будет жить с Цзэу-цзюнем. — Ничего страшного, не беспокойся обо мне, — Вэй Усянь махнул рукой. В конце концов, он сам поймёт, что происходит. В конце концов наступило несколько часов спустя. Лань Ибо плакал ещё сильнее, чем когда-либо. Цзян Чэн примчался к Цзиньши и резко распахнул дверь. Вэй Усянь сидел на полу в объятиях Лань Ванцзи, у него на руках был Лань Ибо, который безутешно плакал, размахивая своими маленькими ручками. — Что происходит с этим ребёнком? — прорычал Цзян Чэн, надвигаясь на них. Вэй Усянь тоже разрыдался. — Вэй Усянь! А с тобой-то что? — Я не знаю, что с ним! Я перепробовал всё! Я не знаю, чего он хочет, он не перестаёт плакать с тех пор, как его принесли сюда! Огромные слёзы стекали по лицу Вэй Усяня и по лицу малыша. Лань Ванцзи, казалось, тоже хотел плакать. Цзян Чэн вздохнул и протянул руки, чтобы взять ребёнка, но Вэй Усянь крепче прижал его к себе, в страхе уставившись на Цзян Чэна. — Не будь дураком, дай мне ребёнка, кто по-твоему вырастил Цзинь Лина? — И посмотри, что выросло… — Ты хочешь, чтобы он перестал плакать или нет? — Конечно хочу! — Тогда заткнись и дай его мне! Вэй Усянь бережно передал новорожденного. Цзян Чэн издал какой-то странный звук, взяв ребёнка на руки. — Давай посмотрим, что тут у тебя, а? — с нежностью сказал Цзян Чэн, мягко укачивая ребёнка, гуляя с ним по комнате. — Ну вот и всё, теперь ты мне скажешь, что с тобой? Почему бы тебе не дать немного поспать твоей а-нян? Вэй Усянь смотрел на Цзян Чэна так, словно он никогда не видел его раньше. На мгновение он вообразил, что так было и с Цзинь Лином, когда он был маленьким и только потерял своих родителей, и единственным, кто у него остался, был его цзюцзю, который забрал его в Пристань Лотоса. И это всё по его вине. Вэй Усянь прикусил губу. В объятиях Цзян Чэна Лань Ибо начал успокаиваться, когда Глава Цзян остановился с ним у дверей Цзиньши и начал показывать ему на деревья и птиц, вырезанных на них, попутно рассказывая ему, что это. — Хочешь немного погулять со своим цзюцзю и дать немного отдохнуть своим а-дье и а-нян? Давай выйдем ненадолго из дома, чтобы ты мог посмотреть, что тут есть, не можешь же ты оставаться тут вечно. Цзян Чэн вышел из Цзиньши, обернулся и посмотрел на них, словно прося разрешения. Вэй Усянь вытер слёзы рукавом и кивнул. Малыш с любопытством смотрел на Цзян Чэна, тот посмотрел на него в ответ и улыбнулся, после чего ушёл с Лань Ибо на руках, нежно ему что-то нашёптывая. — Что только что произошло? — Вэй Усянь не знал, что думать. С тех пор, как Лань Ибо начало что-то беспокоить, Вэй Усянь постоянно брал его на руки, выходил с ним на прогулку, показывал деревья и птиц, рассказывал ему о мире вокруг, обо всём, что было за пределами Облачных Глубин. — Однажды ты и я вместе с а-дье отправимся в Пристань Лотоса, и я научу тебя плавать в озере. Мы поедем с тобой на спине Яблочка и объедим весь мир в поисках хаоса, чтобы а-дье мог помогать слабым, что скажешь? Это звучало хорошо, что ж, несмотря на то, что в своих планах Вэй Усянь заходил всё дальше и дальше, ему нравилось оставаться здесь и растить ребёнка вместе с Ханьгуан-цзюнем. Может быть, он просто постарел, неважно. Теперь у него была семья.