Наша кизуна

Руи в шоке уставился на своего друга, который всё также продолжал удивлённо моргать и пытаться понять, что вообще происходит. Это явно не какая-то шутка. У Цукасы ведь уже возникали проблемы с тем, чтобы помнить некоторые вещи. Он, в целом, ужасно забывчивый человек, но до такой степени? До такой степени, что не помнит вчерашний разговор? Камиширо сразу понял: тут что-то не так. Мику была права. С Тенмой что-то происходит. Но что именно — непонятно. — Цукаса-кун, мы обсуждали это вчера с Мику и остальными, — казалось, друг призадумался, но всё равно ещё выглядел потерянным. — Разве ты не помнишь таблички? Вспомни хотя бы что-нибудь. — Хм… — подросток нахмурился, словно пытался покопаться где-то в самых чертогах своего разума. Воспоминание как будто плавало на поверхности, но за него всё никак нельзя было ухватиться, словно кто-то запрещал это сделать. — Мне надо, чтобы ты рассказал больше. Может, тогда получится вспомнить… Руи покивал, но по его лицу уже было понятно, что он ужасно переживает. Пусть и не говорит об этом. — Мейко-сан объясняла нам, что такое кизуна. Это связь между нами и вокалоидами, — Цукаса покивал, ещё больше напрягая мозг. — Она есть у каждого из нас, только вот у тебя вроде бы… — Из всех вокалоидов, у тебя есть кизуна лишь с Мику. Тенма дрогнул, как только единственная фраза ударила его куда-то в самый лоб, и тут же выставил руки вперёд, как бы давая другу знать: этого достаточно. — А-а, мм, да, теперь я вспомнил, — неуверенно отозвался Цукаса, выглядя теперь уже… подавленным. Но после он помотал головой, словно попытался выкинуть все ненужные мысли, и улыбнулся. — А что именно ты хотел обсудить по поводу этого? Вроде ты говорил о каких-то теориях… — Мои теории могут и подождать, Цукаса-кун. Больше всего я теперь хочу узнать, что с тобой творится. Улыбка тут же соскользнула с лица Тенмы и её сменило угрюмое выражение лица и нахмуренные брови. — А что со мной творится? — спросил он так, будто бы его только что глубоко оскорбили. — Со мной всё в порядке, разве нет? Даже лучше, чем в порядке! Я готов хоть прямо сейчас идти и показать наше прекрасное шоу, которое обязательно будет для нас успехом…! А-ах, жаль только, что мы назначили его на субботу. — Цукаса, прекрати менять тему, — парни обернулись, когда вдруг услышали голос Кусанаги. — Нене! Когда ты успела тут появиться? Девушка проигнорировала этот вопрос и вместо этого подошла ближе к подростку. После внимательно всмотрелась в его лицо и тоже поняла: с Цукасой что-то не так. Мику знала, о чём говорила. Мику уже в курсе. — Не так важно. Важно то, что ты избегаешь прямых вопросов каждого, кто с тобой общается, — заявила Нене, вдруг указав пальцем на блондина. — Руи ведь только что сказал, что… — Да что вы все так хотите раздуть из мухи слона? — не выдержал наконец Цукаса. На крик он не сорвался, но было понятно, что этот странный диалог бесил его. Он не знал, как защищаться, ведь, что бы он не пробовал, друзья продолжали наступать с атакой и дальше. — Что дальше? Эму прибежит ко мне в слезах и тоже начнёт заявлять, что я не в порядке? — Цукаса-кун, ты же и сам понимаешь, что мы хотим как лучше. Тенма прикусил губу. Он понимал. Действительно, какой-то частью себя он понимал, что никто не желает ему зла. Но в то же время он не хотел, дабы кто-либо совал свой нос в его личные проблемы и жизнь. Нет у него переживаний! По крайней мере, он о них не помнит. — Что тебя волнует? Что с тобой? — Не знаю, — буркнул Цукаса. Нене не поверила. — Да правда не знаю. Не помню. Нет у меня никаких проблем. Вы просто сейчас пытаетесь искать то, чего нет. И меня, как великую звезду без единой проблемы, это раздражает. Руи с недоверием покосился на друга, пытаясь проанализировать его поведение. Как он может не помнить, есть у него проблемы или нет? Такое, что, вообще возможно? Без сомнений — Тенма забывчивый человек. Но можно ли забыть о том, что тебя тревожит? Если только Тенма не пытается как-то избавиться от любых неприятных вещей в его жизни… — Цукаса-кун, ты, что, подавляешь свои воспоминания? На удивление, блондин даже не дрогнул. В этот раз он не позволил себе сломиться и вместо этого решил быть стойким до конца. Ведь, если он не станет этого делать, всё пойдёт по прошлому сценарию. Всё будет, как у его сестры, чьей маленькой группе друзей он позволил так легко развалиться. — Почему ты так подумал? — с улыбкой спросил Цукаса. Ничто в его виде не выдавало панику, даже казалось, будто у него действительно не было никаких тревог. Будто друзья всё сами себе навыдумывали. — Настоящая звезда бы ни за что не стала такое делать! Когда я забываю о чём-то важном, это только убивает мою репутацию, как звезды, потому я крепко держу все нужные мне воспоминания. Однако вчерашний разговор был не таким уж и важным, потому, наверное, я и заб… — Цукаса, а ты… — вдруг голос подала Нене. — Ты вообще хоть помнишь, о чём именно мы все говорили вчера? Ты сможешь вспомнить всё, что объясняла Мейко и остальные? Ты сможешь вспомнить хотя бы то, что сам вчера говорил? Твои слова очень задели Мику. Это, казалось, всё же напрягло Тенму. Всё-таки, каким бы непроходимым болваном с завышенным самомнением о ни был, несчастье других — особенно, если оно вызвано, из-за него самого — в момент приводило его в чувства и заставляло переосмысливать собственные поступки. — …задели? — Цукаса-кун, я уже давно заметил твои проблемы с памятью. Но в последнее время они стали проявляться всё чаще и чаще, — нахмурился Руи, скрестив руки. — Неужели, твои родители никогда этого не замечали? Тенма прикусил губу. Он был хорошим старшим братом. Он был хорошим первым ребёнком. У него не было проблем. Зато он всегда решал проблемы других: помог всем своим друзьям с их эмоциями, с их чувствами и их прошлым. Но у него самого всё хорошо. Ему помогать не надо. — Может, тебе стоит лечь в больницу на обследование, Цукаса? — спросила Нене с искренней тревогой и заботой, но Цукасу тон её голоса не волновал. *** — Никаких серьёзных повреждений у тебя нет, Цукаса… — произнёс отец. — Но ты уверен, что не хочешь передохнуть дома? Шоу ведь может и подождать. — Со мной всё в порядке, — звонким голосом отозвался подросток. — Я упал по собственной ошибке. Не умер же! — Цукаса… не следует так принижать себя и своё здоровье. Но Тенма всё равно настоял на своём, уже собирая вещи для шоу в рюкзак. — Проблемы со здоровьем только у Саки. И она наконец вылечилась, — как-то хмуро ответил он. Такая резкая перемена напугала даже отца. — Что касается меня, то у меня всё в абсолютном порядке. Я же старший брат, мне не следует болеть. Мужчина сдержанно кивнул, решив не продолжать эту тему. Цукасе и так жутко не понравилась идея о том, что его заставили идти в больницу, дабы проверить, нет ли у него сотрясения. Отец чувствовал, что, если посмеет продолжить этот диалог, то лишь причинит сыну больше дискомфорта. Так было всегда. Лучше его не трогать. Он ведь такой хороший мальчик и со всем прекрасно справляется. «Значит, с ним и вправду всё нормально. Я, наверное, слишком переживаю за него.» *** — Нет! Нет, не надо! — голос Цукасы сорвался как-то слишком резко. Проходящие мимо ученики даже в ужасе оглянулись, испугавшись, что произошло что-то серьёзное. — Мне не надо в больницу! Особенно ложиться на какие-то там обследования! — Цу-Цукаса… хватит крича…! — но голос Нене был буквально заглушён криками Тенмы. Он встал в какую-то слишком оскорблённую позу, поставив руки в боки, и нахмурился так сильно, как только мог. — Саки нужна была больница, а я ни-ког-да не болел и не болею сейчас, ясно?! Я самый лучший брат для своей сестры, потому что всегда помогал ей! А, будь я таким же больным, сумел бы я подарить ей улыбку? — вот только Цукаса и сам стал сомневаться в своих словах. Он ведь здоров, да? Тогда почему не смог помочь сестре с её друзьями? Почему тогда маленькая Саки плакала «не уходи» каждый раз, когда её брат стоял у двери палаты и не решался открыть её, дабы уйти прочь? Почему тогда в Америке* он не смог помочь маленькому ребёнку улыбнуться? Почему за него это сделала Эму? — Я здоров и готов к любым сложностям в жизни! Или вы снова решили быть со мной помягче? Руи отошёл назад в шоке, но после покачал головой и ответил в более спокойном тоне: — Цукаса-кун, никто из нас не собирался этого делать. Твоё поведение просто заставило нас начать за тебя беспокоиться. — Э… А? Да? «Я заставил их переживать. Даже когда мы были в Америке, Кайто тоже заметил моё странное поведение, — подумал Тенма, наконец замолчав. — Я должен был дарить всем улыбки, делать всех счастливыми. Но у меня не получается…! У меня просто не выходит! Почему? Что случилось?! Почему не выходит?!» — Я… Я… — Цукаса посмотрел вниз, закусив губу. Глаза у него выражали какое-то сумасшедшее отчаяние, словно он совершенно не знал, что делать. — Простите. Без понятия, что на меня вообще нашло, ха-ха… — Цукаса, если у тебя действительно проблемы с памятью, то, может, ты получил какую-то тяжкую травму? Знаешь, к примеру, после того случая на Хэллоуин, — тихо прошептала Нене. И только успокоившийся Цукаса вмиг взъелся вновь, но уже не так агрессивно, конечно. — Опять двадцать пять? Если просто хотите сказать, что я неподходящий актёр для всех ваших сумасшедших вещей, то не надо хотя бы придумывать мне проблемы из воздуха, — фыркнул юноша. Руи тяжело вздохнул, понимая, что ситуация с его другом действительно хуже, чем он мог предположить. — Мы не говорили ни слова про эт…! — Всё, хватит, — вдруг отрезал Цукаса. — Не хочу больше об этом говорить. Кусанаги посмотрела на своего друга детства, который сначала был немного шокирован, но после лишь покладисто покивал, как бы смиряясь. — Да, Цукаса-кун, ты прав. Всё значит всё, — ответил Руи, а после чуть тише добавил: — Мне всё-таки пора уже это выучить. Блондин смерил его каким-то чересчур странным взглядом, а после кратко кивнул. — Да. Пора бы тебе уже это выучить. *** Цукаса и сам не ожидал, что после его так резко настигнет тяжёлая волна вины. Она буквально тянула его на самое дно, не давая двигаться и дышать. А уж тем более звать на помощь. Ему очень хотелось с кем-то обсудить это, ведь сам он даже не мог найти причину тому, почему внезапно стал испытывать всё это. Но, как только рука потянулась в карман за телефоном, Тенма остановил себя. И что, он сейчас снова, будто побитый пёс, помчится просить поддержки у вокалоидов? С которыми даже не имеют кизуны? Сэкай принадлежит ему, но это не место для него. Там нет настоящего его. Нигде нет реального Цукасу. Он… как там выразились его друзья? Подавлен? А вдруг это правда — что будет, если Тенма действительно подавляет все воспоминания, все эмоции, что хотя бы чуть-чуть отличаются от положительных? Как тогда жить? Он и это забудет тоже? «Идти в сэкай — не вариант. Я всегда бегаю туда, когда у меня проблемы… и всё. Я там только, когда меня вынуждают обстоятельства или когда мне надо обсудить что-то в своей жизни, — вина постепенно поглощала разум всё сильнее. Неужто всё это время он просто был грузом на плечах вокалоидов? А вдруг это и есть причина тому, почему ни с кем из них к него нет кизуны? — Я никогда не хотел быть там. Я всегда мечтал убежать оттуда, с самого начала. Я ни с кем не связан…» Цукаса вспомнил ту сцену в Америке. Там выступали актёры по-настоящему мирового уровня. Пока он смотрел их шоу, у него пропадало дыхание, а глаз так и нельзя было отвести. Сможет ли он сам выступать также хорошо? Он всегда считал себя лучшим. Нет, лучшим из лучших. Но та поездка словно была ударом по голове, словно пробудила что-то потаённое и скрытое внутри. «Вот какими должны быть актёры мирового уровня». А он? Он даже не смог заставить плачущего ребёнка улыбнуться вновь. Неважно, насколько сильно он старался выглядеть экспрессивным или как громко повышал голос. В итоге, подросток лишь заставил девочку плакать громче. А может, с Саки было тоже самое? Может, иногда ей тоже хотелось плакать, но она всегда сдерживала слёзы, дабы не расстраивать глупого брата? Как тогда… как тогда с куклами. И Тойю — неужели, даже его — он не смог ни на что вдохновить? Не смог стать примером подражания в его глазах? Цукаса кое-как дошёл до порога. Почему-то стены собственного дома стали вдруг такими узкими и тёмными. Они сужались всё сильнее и сильнее, заставляя его задыхаться. Когда это вдруг в мире стало так мало кислорода? Когда Тенма узнал, что он ужасный актёр? Куклы… Отец был так счастлив рождению Саки, что подарил ей невероятно дорогие куклы для Хинамацури. Но Цукаса всё никак не мог вспомнить, а был ли отец рад рождению сына? Ведь родители не просто так захотели второго ребёнка, да? Почему? Они не были довольны первым? Они не любили его? Цукаса вдруг стукнул себя по лбу и помотал головой. «Нет-нет, мама с папой любят меня! И Саки тоже! Верно-верно, почему я вообще вдруг подумал, что стал им не нужен? — мысленно отругав себя, Тенма попытался легко улыбнуться вновь. Как раньше. Но отчего-то его улыбка задрожала, а в груди стало неприятно щемить. Но почему? Почему это больше не работает? — Я же лучший! Меня обожают все, особенно Саки! И я тоже её люблю и забочусь о ней. Я ведь звезда, я ведь стал звездой ради неё одной!» Но Цукаса вновь вспомнил ту поездку в Америку. Он заставил ребёнка плакать вместо того, чтобы развеселить его. Какая звезда поступит так? Правильно: лишь никудышная, ни на что неспособная. Всю жизнь Тенма верил, что может заставить любого улыбнуться, что может помочь Саки стать счастливой. Но так ли это? Что если он просто обманывал себя всё это время? Был актёром, но настолько ужасным, что сам запутался, где настоящий он, а где — роль. «Я стал звездой, не так ли? Я хороший актёр, разве нет? — вдруг взявшись за голову, подумал Цукаса. Он ничего не понимал. Он ничего не мог вспомнить. — Но я не могу быть, как те актёры. Я не могу заставлять людей улыбаться, как это делает Эму. Я не могу подарить улыбку даже… Саки. Я ничего не могу.» Цукаса всегда верил, что он — лучший, он превосходит каждого во всём. Но жизнь почему-то доказала ему обратное и к такому парень был совершенно не готов. «Неужели я бесполезный?» У Эму был её талант заставить каждого улыбнуться и почувствовать себя счастливым. У Нене был её талант красиво петь и преодолевать собственные страхи. У Руи был его талант изобретать и выдумывать невероятные вещи, благодаря воображению. Но у Цукасы… эй, а что было у Цукасы? Какой способностью обладал он? Он не помнил. Он не знал. Лишь понимал, что скрывает за пафосом и громким голосом то, что, на самом деле, всегда лишь догоняет остальных. — А вдруг… на самом деле, я не звезда?