***
Попааданка всё-таки заглянула к Арии, не особо надеясь обнаружить там седовласого. Кажется эта пара вчера сильно повздорила, потому что подруга выглядела хмурой. Уйдя ни с чем, Линкс решила вернуться домой – вдруг в её отсутствие охотник уже вернулся? Хотя, если вспомнить, как он убегал утром через окно, о его возвращении добровольно не стоило даже думать. Проходя мимо одной из многочисленных ям на территории лагеря, Лин остановилась. Мысль была глупая, но почему бы и нет? Может став девушками, братья приобрели какую-то солидарность? Призванная усмехнулась и присела перед земляным провалом. Она только задумалась над тем, как привлечь внимание обитателя этой норы, как спустя несколько секунд голова Иллуми высунулась наружу. - Ты Киллуа не видел случайно? - Нет. А разве он не с тобой? - Был, но потом куда-то убежал. Я его тут слегка наказала ночью, чтобы неповадно было, - и, глядя на то, как лицо Золдика остаётся беспристрастным, девушка добавила. – В общем, твой брат больше не девственник. - Очень оригинальный способ мести, - произнёс Иллуми, прекрасно понимая, за что именно поплатился его родстенник. – Но не могу тебе ничем помочь. Я не видел Киллуа со вчерашнего вечера. - Что ж, ясно. Ну ладно, - Лин махнула рукой и направилась к дому. Проводив её взглядом, Золдик поспешно нырнул обратно в яму. Со всеми свалившимися на них проблемами он совершенно забыл поставить в известность семью. Хотя там знали о взломе базы данных хантеров и о том, что братья полтора месяца гонялись за Лин по всем ближайшим островам. Но вот о новых обстоятельствах никто не был в курсе. Выбор, кому позвонить, пал на Зено. Мудрому деду будет очень любопытно посмотреть на трансформацию своих внуков, кроме того, он мог дать совет, как поступать дальше. Тем более, что в этом соперничестве он не принимал ничью сторону, предпочитая нейтралитет. - Иллуми? – раздался в трубке голос Зено. – Вы уже вернулись в лагерь? А что там с Линкс? Её нашли? - Да, нашли, только возникли проблемы. На нас напали перед отплытием и она стала мужчиной, а мы девушками. Но это ещё не всё. Лин решила отомстить Киллуа за то, что он сделал с ней в поместье, и изнасиловала его, - Иллуми замолчал, ожидая ответной реакции. - Мне уже интересно на всё это посмотреть, поэтому скоро буду у вас, - ответил Зено через минуту и отключился. Золдик несколько секунд молча глядел на экран телефона, а потом прислонился к земляной стене, закрыв глаза. Внутри бушевали эмоции, которым снова не суждено было никак проявиться. Обида вперемешку со злостью и непониманием. Обида на младшего брата, который даже в таком униженном положении опять обращал на себя внимание. Почему Линкс его ищет? Почему снова и снова прощает? На эти вопросы у Иллуми не было ответа, отчего он злился ещё больше. Хантер всё это время из кожи вон лез, чтобы избежать ошибок младшенького. И даже проявлял несвойственное для себя человеколюбие по отношению к призванным. А тонкими намёками лишь старался обратить внимание Лин на себя. Но она в упор не хотела его замечать, постоянно отправляя в разряд «хороших знакомых». Такое снисходительное равнодушие вызывало у Иллуми странное чувство, что им манипулируют. Им, кукловодом, который сам привык дёргать своих жертв за ниточки! Не легче ему было выдерживать давление со стороны семьи, которая даже не скрывала, что больше уверена в Киллуа. От Иллуми требовалось лишь наблюдать и докладывать, не участвуя в событиях напрямую. И он был бы рад поступить по-своему, но действовал уже чисто на рефлексах, которые были сильнее собственных желаний. С которыми тоже требовалось разобраться. Главным был вопрос, на который у Иллуми не было ответа – ради чего он соперничает с братом? Кому и что он стремится доказать? Уж точно не семье, где уже давно поставили на нём крест, как на неудачном эксперименте. Но почему-то сейчас у Золдика возникло жгучее желание сорвать с себя это позорное клеймо. После окончания экзамена он на короткий момент окончательно пал духом, но взлом системы хантеров стал для него новым шансом. Вот только, возможно, это последний подарок судьбы, подброшенный в его искалеченную жизнь. При мысли об этом Иллуми безумно улыбнулся сам себе. Искалеченную.... Другого слова и придумать нельзя. При мысли об этом охотник безумно улыбнулся и открыл глаза. В голове уже созрело решение проблемы, такое же дикое, как и он сам. Но в темноте норы, не нарушаемой никакими звуками снаружи, никто этого не увидел. - Да твою ж мать, неужели снова! – вдруг раздался искажённый девичий голос, нарушивший тишину лагеря. Первой мыслью Иллуми было, что снова вторглись неприятели, поэтому он заторопился к выходу на поверхность. Но по пути его вдруг объяла непонятная вспышка света, на короткий момент парализовавшая все движения.***
Хель с трудом протирала глаза от яркого света, что внезапно зажёгся в комнате. И, что было странно, исходил он от Киллуа. Как только девушка об этом подумала, вдруг ощутила странную тяжесть на плече. А повернув голову, увидела скрюченного рядом охотника, в нормальном обличье и продолжавшегося жаться к ней. - Эм... Киллуа, - позвала его Хель, решив, что тот ещё не понял своего обратного превращения. Золдик поднял голову и в следующий момент резко отпрянул назад. -Ой, прости! – воскликнул он. – Я ничего такого не собирался делать, - начал оправдываться Киллуа, подумав, что ошарашенный взгляд призванной вызван слишком близким его нахождением. Но заметив, как её глаза бегают по нему, опустил взгляд вниз и смущённо порозовел – на полу валялась брошенная наспех простынь. - П-прикройся, пожалуйста, - сбивчиво попросила девушка, отводя глаза. И тут на её лице отразился испуг, потому что в дверях стоял Хисока, облокотившись на косяк и сложив руки на груди. Он буравил взглядом спину Киллуа, который старательно пытался замотаться в простыню. - Будет глупостью сказать, что ты всё не так понял? – нервно спросила Хель, старательно избегая смотреть на кого-то из охотников. Золдик, видя её странное поведение, обернулся. Ему почему-то стало неловко. Словно он выставил своего друга в каком-то не лучшем свете. - Нет, мне будет интересно послушать твоё оправдание, - притворно-спокойно отозвался джокер. – На молоденьких потянуло, мандаринка? - Да всё не так! – вспыхнула попаданка, чувствуя, что краснеет. - Хель, извини, что так вышло. Я, пожалуй, пойду, - Киллуа решил, что сейчас ему лучше ретироваться, чтобы не вмешиваться в чужой скандал. Хотя он и стал невольной причиной этой ссоры. Золдик промчался мимо фокусника на второй этаж и перепрыгнул с одного балкона на другой. В этот момент прямо под ним проходила Лин, уже в облике девушки. Когда её накрыла чья-то тень, она подняла голову наверх, заслоняя глаза от солнца. И в момент наивысшей точки прыжка хантера ей представилась возможность рассмотреть всё, что находилось у него под развевающейся простынёй. - Проветриваешь, что ли? – крикнула она, когда Киллуа исчез на балконе их дома. Он или не услышал, или притворился, что не заметил. Линкс больше склонялась ко второму варианту. Но не в её правилах долго ходить вокруг да около и избегать неприятного разговора, поэтому девушка решительным шагом вошла в дом. - Стоять на месте! – резко сказала она, застав хантера в комнате на втором этаже. Золдик замер в довольно необычной позе – согнувшись, он натягивал на себя нижнее бельё. - Стою, - как можно спокойнее ответил он. - Ну ты это... до конца то оденься, - махнула рукой Лин. Не то, чтобы ей было неудобно разговаривать с охотником в таком положении – это даже забавляло. Просто хотелось избежать лишних неловкостей. - Почему ты столько времени ждала, чтобы отомстить мне? – решился задать Киллуа вопрос, мучивший его сильнее всего. – Ждала момента, когда я стану слабее? - Нет, совсем не поэтому. И поверь, если бы не было этого странного превращения, всё равно бы нашла способ. А почему ждала... просто месть – это блюдо, которое подаётся холодным. - Хочешь сказать, что это тебя больше не волнует? – хантер одновременно испытал и облегчение и новую волну напряжения. Радовало, что Лин не специально воспользовалась ситуацией; но напрягали мысли, как она могла отомстить по-другому. Большего унижения Киллуа просто не мог вообразить. - Конкретно то, что произошло у тебя дома – нет. Теперь мы с тобой квиты. Да и, честно сказать, я в какой-то мере простила тебя за это. А вот в отношении того, что вы про нас писали.... – попаданка развела руками. Впрочем, Золдик и не надеялся на скорое прощение. Лин всегда долго помнила его ошибки. - Да, Хель говорила, что ты не терпишь предательств, - пробормотал себе под нос хантер, но девушка это услышала. - Хель? Значит, она соврала мне, когда я искала тебя там, - призванная задумчиво потёрла пальцами подбородок. – И как давно ты к ней ходишь? - Она просто меня поддержала, - вскинулся тот, чувствуя какое-то дежавю. Как будто его обвиняли в чём-то, чего он не совершал. – Я даже никогда не смотрел на неё, как на девушку. -Интересно, - Лин сузила глаза, а затем повернулась к выходу из комнаты. – Не ходи за мной, - вдруг произнесла она, оборачиваясь. - А вот здесь я не согласен, - вдруг заявил Золдик. – Ты утром говорила, что умеешь брать на себя ответственность, - его лицо на короткий момент стало напоминать кошачью гримасу. Призванная только открыла рот, чтобы ответить, как оба вздрогнули от громкой ругани в соседнем доме.***
По большей части на повышенных тонах говорила Хель, которую возмутило такое собственническое отношение фокусника ко всему происходящему. - И что это за недовольное выражение? Словно тебе не всё равно, - спрашивала девушка, пряча за показной смелостью испуг. – И вроде я просила, чтобы ты не следил за мной. - Ну я как бы должен защищать объект моего задания, - Хисока старался сохранять спокойствие, хотя пальцы одной руки уже нетерпеливо барабанили по плечу другой. - Значит, кроме как объекта для задания, ты во мне больше ничего не видишь? – издевательски произнесла Хель, чувствуя, как эти слова больно укололи её. - Ты могла бы и заметить, что я ничего о тебе не писал лишнего. Кроме того, что ты меня боишься, - напомнил джокер. - А с тобой по-другому нельзя. Ты умелый притворщик, и каждое твоё слово можно понимать по-разному. Не поймёшь, когда ты шутишь, а когда серьёзен. Линкс ведёт себя так же, но она моя подруга. А тебе вообще верить нельзя, потому что ты постоянно себе на уме! И твои действия никто не может просчитать. - Вот как ты заговорила. Настолько осмелела, что сравниваешь меня с девчонкой? - с нескрываемым раздражением зашипел фокусник, медленно подходя к Хель. Та отползла подальше, осознавая, что начинает перегибать палку. - Как быстро, однако, ты забываешь хорошее отношение. Не замечала, что за это время я ни разу пальцем тебя не тронул без твоего согласия? Согласился занять место Гона после того, что он сделал? Думаешь, мне так хотелось решать его проблемы? - Но тебя бы наверняка заставили... – уже не так смело проговорила Хель, на что хантер, прикрыв рукой глаза, беззвучно засмеялся. И выглядело это довольно пугающе. - О нет, нет, нет, мандаринка. Меня никто не может заставить делать то, что мне неинтересно, - Моро посмотрел на девушку сквозь пальцы. Его янтарно-жёлтые глаза маниакально блестели. - Я ведь для тебя лишь игрушка. Которую выбросят, когда надоест. Почему же тогда присутствие рядом кого-то другого так злит тебя? - Да потому что я ревную тебя! – джокер отнял руку от лица, впервые за время ссоры повысив голос. Хель отпрянула ещё дальше на кровати, вздрогнув. Но не от повышенного тона, а от слов, которые услышала. - Р-ревнуешь? – неверующе повторила она. А Хисока молча выпрямился, только сейчас понимая, что эта фраза вырвалась у него помимо воли. И уж точно не было никакого желания сейчас объяснять её призванной. Поэтому охотник широкими шагами вышел из комнаты, громко захлопнув дверь. Для Хель это случайное признание было шоком, и она совершенно не знала, как реагировать. В случае с фокусником его слова могли значит не совсем то, что обычно принято. А значит и ревность он понимает по-своему. Но что именно он имел в виду? Задето ли его самолюбие как охотника или уязвлена мужская гордость? В последнее девушке верилось с трудом. Она вообще не надеялась, что Моро когда-нибудь обратит на неё внимание, как на предмет романтических ухаживаний. С усмешкой Хель думала, что скорее это сделает Киллуа или Курапика. А теперь она ещё дальше оказалась от понимания двойственной природы того, с кем живёт. Джокер же пошёл на второй этаж, усевшись возле бассейна. Почему-то эта часть дома негласно стала местом для уединения. Хантер смотрел на прозрачную гладь воды, сквозь которую отображалось расписное дно, и предавался своим мыслям. Пожалуй, уже долгое время он так не позволял себе срываться. А Хель своими претензиями вырвала у него одну из потайных мыслей, которые он старательно прятал. А может ему хотелось, чтобы она это знала? Потому что такие «откровения» были первым признаком, что он начал меняться. Больше не хотелось запугивать, угрожать и давить. Вот только требовалось ещё разобраться, в чём причина – стремление не навредить или какой-то личный интерес. Хантер больше склонялся ко второму варианту, потому что на Организацию и правительство было уже откровенно плевать. На первый план вышло желание владеть чем-то своим и ни с кем это не делить. Чем-то уже напоминало мысли самца, завоевавшего самку. И это могло перейти уже в нечто другое, из области привязанности. Их «отношения» - если это можно так назвать – сейчас состояли из причудливо переплетённых страха, ответственности и любопытства. А теперь стало вмешиваться и собственничество. Происходящее начинало выходить за пределы привычного задания. Призванные рьяно проявляли характер. Нельзя было сказать, что фокусник злился на Хель в полном смысле этого слова. Для неё уже было очень дерзко вступить с ним в открытый спор. Она подогревала к себе интерес, давая новую пищу для размышлений и эмоций. Фокусник мельком глянул на лестницу, ведущую на первый этаж, и усмехнулся. Девушка теперь притихнет на некоторое время, вот только из-за чего? Испугалась его злости и безумия либо просто задумалась? Наблюдая за ней, фокусник не раз отмечал, что она сообразительная. А значит, можно надеяться, что она вынесет из сегодняшнего разговора правильные выводы.***
Леорио слышал разговор подруг в дверях, чувствуя, как раздражение внутри него снова начинает расти. Поэтому едва гостья ушла, он с самым серьёзным видом отправился к Арии. А так как настроение самой призванной было не лучше, она сразу встретила его взгляд в штыки. - Снова будешь закатывать мне сцены беспочвенной ревности? - Для тебя Лин всё-таки стоит на первом месте? – с ходу выпалил Палладинайт, потому что это мучило его сильнее всего. – Ария, а как же я? Я ведь сделал всё, что ты просила, даже завод тебе подарил. - Думаешь, какой-то заводик может перекрыть ту парашу, что вы про нас писали? – вспыхнула девушка. – Или думаешь, что за полтора месяца можно всё простить и забыть, как будто ничего и не было? Нет уж, дорогой, со мной такой номер не пройдёт. - Но ведь... Ты ведь говорила, что любишь деньги и богатство. Разве я давал тебе недостаточно этого? – спросил несколько уязвлённый Леорио. Реакция Арии совершенно выбивалась из привычного для него шаблона «за деньги можно купить всё, что угодно». И словно в насмешку всплывали ответные слова Курапики: «Поверь мне, Леорио, ум не продаётся». Хантер мотнул головой, прогоняя образ друга. Вот только суровая реальность сейчас ему твердила то же самое. - Значит, ты решил, что меня так просто купить? За деньги не купишь ни любви, ни хорошего отношения. Не смей считать меня продажной тварью! –воскликнула Ария, готовая взорваться от негодования. - Свет очей моих, я никогда не думал так о тебе, - поспешил оправдаться Леорио. – Я лишь хотел, чтобы ты ни в чём не нуждалась, - охотник старался аккуратно обходить тему пророчества, понимая, что упоминание об этом может быть чревато. - Думаешь, что только в материальных благах дело? Да ты просто растоптал всё моё доверие! И я тебя ещё не простила, чтобы ты разговаривал со мной в таком тоне. Я родителям не позволяла повышать на меня голос, а уж тем более какому-то парню! - Какому-то? – повторил Леорио, сильно задетый последним словом. Внутри словно переключился тумблер между разумом и инстинктами. Все мысли свелись к тому, чтобы доказать Арии обратное. - Что, язык прикусил? – продолжала подначивать она. – Ну, давай, покажи мне, как ты можешь заглаживать свою вину по-мужски! Палладинайт мигом оказался возле неё, прижимая к стене. Хотелось, чтобы вызов в глазах призванной сменился на томное выражение, а губы вместо язвительных замечаний шептали совсем другое. Поэтому Леорио пресёк дальнейший поток оскорблений настойчивым поцелуем, с удовлетворением замечая, что девушка не отталкивает его. Вчерашняя и сегодняшняя ссора взбудоражили их не хуже крепкого алкоголя. Настойчиво лаская Арию, хантер нагло проникал под одежду, касаясь обнажённой кожи. Оторвавшись от манящих губ, перешёл поцелуями на шею, убирая фиолетовые пряди. Рука Леорио скользила вдоль всего тела девушки, забрасывая одну ножку себе на бедро. Призванная сдавленно выдохнула, чувствуя настойчивое мужское желание. Злость ещё не прошла, но она причудливо смешалась с возбуждением и страстью. - Я не буду медлить, - с некоторой угрозой произнёс Палладинайт. Конечно, он не собирался повторять ошибку Гона, который действовал только на одних эмоциях. Как бы его не распирала агрессия, её нужно было просто перенаправить. И при этом доставить своей партнёрше удовольствие. - Вздумал напугать? – ворвался в его мысли насмешливый голос Арии. Она смотрела на него слегка скептически, но в глазах уже начинало разгораться предвкушение. – Делай, что должен. И не разочаруй меня, - девушка усмехнулась, понимая, что играет с огнём. Однако желание подёргать хищника за усы всё же было сильнее. Палладинат быстро подхватил Арию под колени, заставляя обхватить себя ногами, и снова завладел чувственными губами. Удерживая призванную у стены одной рукой, второй проник между её бедёр. С удовольствием слыша приглушённый стон в ответ, хантер продолжил ласки, не давая попаданке отстраниться и вырваться. На эти минуты она была его. До спальни опьянённые друг другом любовники так и не добрались, и было неясно – девушка не пустила туда Палладинайта или он на время потерял голову, овладев ей прямо на кухне. Обида, желание, похоть, злость и агрессия – всё смешалось в кружащем голову коктейле под названием страсть. Слушая сбившееся дыхание Арии, её громкие стоны, чувствуя, как она дрожит под его руками и пытается двигаться сама, Палладинайт понял, что всё-таки не хочет её терять. И готов доказывать ей это снова и снова. - Ну что, ты изменила своё мнение? – хитро прищурив глаза, спрашивал он, когда призванная, откинув голову назад, пыталась отдышаться. - О чём? Надеешься так быстро стать для меня номером один? Я тебя ещё не простила. И уж точно главнее моих друзей ты никогда не будешь, - Ария демонстративно сложила руки на груди. - Хорошо. Посмотрим тогда, насколько тебя ещё хватит, - с огоньком в глазах заявил Палладинайт, утаскивая призванную в спальню.***
Между Линкс и Киллуа всё ещё оставалось большое недопонимание. Призванная успокаивала себя мыслями, что вроде как сделала всё правильно, но не понимала, почему присутствие рядом хантера её нервирует. Киллуа же чувствовал себя уязвивым, и от этого внутри жгла обида. Попаданка знала его тайну, которой могла умело манипулировать при желании. Правда, если верить её словам, свою месть она уже совершила, но это не меняло того факта, что их отношения снова испортились. Разговор с Хель лишь слегка приглушил душевную боль Киллуа, которая всё больше усиливалась. Невольно возникали мысли об ответной мести, и они порой всецело захватывали разум охотника. Здравый смысл пытался их отогнать, но растоптанное достоинство вопило об отмщении. Не помогало даже то, что в этом случае он может потерять призванную навсегда. В пропасть летели мечты о месте главы семьи, и даже встававшее перед глазами лицо брата с победоносным видом не отрезвляло Киллуа. Правда, памятуя о прежнем неудачном опыте он решил не действовать с наскоку. Он пойдёт теми же методами, что и Лин – усыпит её бдительность и ударит по больному. А потом насладится её страданиями. Оставалось только привести этот план в исполнение, но сильно мешало то напряжение, что царило в доме. И всё это усугубляла некая недосказанность. А оба были слишком горды и обижены друг на друга, чтобы начать разговор первым. На первом этаже распахнулась дверь. В тишине дома это прозвучало оглушительно, и через несколько секунд Киллуа вихрем примчался в холл. Не ожидая увидеть там Зено. - Дедушка? – оторопело произнёс он, а пожилой Золдик смотрела на внука с каким-то разочарованием. - Опоздал немного, - проговорил старик, проходя дальше в комнаты. - В каком смысле «опоздал»? – не понял Киллуа, а в это время в гостиную на шум пришла Лин. - О, здравствуйте, мистер Зено. Какими судьбами к нам? Хотите провести воспитательную беседу со своим никчёмным внуком? - Да мне тут напели, что вы телами обменялись. Хотел увидеть это вживую. И то, чем вы здесь занимались, - Зено завёл руки за спину. Лин залилась краской, как и Киллуа. Правда у него сразу же возникло предположение, кто мог рассказать деду о ситуации в лагере. Иллуми тоже должен был превратиться обратно. И теперь у младшего брата сильно чесались кулаки, чтобы пойти и вдарить по этому вечно равнодушному лицу. - А... зачем вам? – нервно спросила Лин. – Это только наше, личное. Тем более приватное, даже интимное. - Ну я же должен увидеть потенциального члена семьи Золдик в деле, - невозмутимо отозвался Зено, заставляя девушку чуть ли не поперхнуться воздухом. - Может хватит уже всё решать за меня? Мы и так тут почти никто. Наше мнение здесь никого не интересует. Без спроса следят, камеры ставят... - Точно, камеры! – вдруг оживился Зено и направился к компьютеру, стоящему в одной из спален. - Нет, дедушка, не надо это смотреть! – бросился за ним Киллуа. Сейчас он был совсем не рад тому, что в домах велось видеонаблюдение. Вчера он совсем забыл об этом, и только сейчас стыд и обида снова стали накрывать его. Может, камеры и не засекли основного действия, но вполне могли записать все звуки. А ведь там были моменты, когда Золдик, потерявшись в эмоциях, бессвязно просил Линкс о чём-то большем. - Вы всегда только о себе думаете! – крикнула им вслед Лин, выбегая на улицу в слезах. Как-то в последнее время она стала плакать намного чаще, чем в своём мире. Но сейчас для этого был весомый повод. Месть не принесла того удовлетворения, которого она хотела. Теперь на них будет обращено ещё больше внимания. Не стоило вообще возвращаться. Проше было бросить тех двоих, а уж она сама как-нибудь справилась. Может в форме мужчины стало даже полегче бы. Но что толку сейчас сожалеть о том, чего не исправишь. Девушка шла по территории лагеря, пытаясь вытереть застилавшие глаза слёзы, но их становилось всё больше. И из-за этого девушка мысленно ругалась и злилась на себя. Как она могла так расклеиться? Расплакалась, словно какая-то наивная дурочка, которую бросил парень. Это так глупо - рыдать из-за мужика! Надо было быстро взять себя в руки, ведь она привыкла быть сильной. Человеком, у которого нет слабостей. Так ей казалось раньше, но реальность жёстко убеждала в обратном. Осознание того, что она всё-таки слабая, как и все остальные, обрушилось на неё вместе с новым потоком рыданий. Хотелось уйти, спрятаться, чтобы никто не видел. В этом состоянии люди всегда выпрашивают жалость, а Линкс терпеть не могла, когда её жалели. Но сейчас поняла, что на данный момент нуждается в этом. И считала это тоже провялением слабости, которую она не может показывать. Это всегда приводило к плохим последствиям. Не хотелось быть причиной чьих-то проблем, тем более, когда привык справляться со всем самостоятельно. Девушка закрыла глаза руками, как будто это могло заглушить всхлипы. Очень невовремя забылись наставления матери "смотри под ноги, когда куда-то идёшь". Поэтому Лин запоздал среагировала, ощутив ускорение свободного падения. Непродолжительный полёт закончился болезненным приземлением на что-то твёрдое.