***
Только благодаря ему Зено и Сильвестр удалось нагнать Киллуа возле больницы. Охотник также стремительно метнулся на второй этаж, в родильное отделение. Как раз в тот момент, когда Лин вывозили из своей палаты в подготовительное для родов помещение. - Блять, как же я вас всех ненавижу! – со слезами ругалась призванная, с силой сжимая ручки коляски и поминутно откидываясь назад. Её дыхание уже было сбито, и она судорожно хватала ртом воздух, словно это могло помочь заглушить боль. – Почему я должна проходить через это? Да ебала я в рот этот мир и эту Организацию! Сука, как же больно! Вы все за это ответите! То похищают, то насилуют, то теперь эти роды! Суки, чтоб вы все сдохли! Рыдания периодически переходили в неразборчивое бормотание, но даже так это было похоже на проклятья. Девушка блуждала стеклянными глазами по коридору, пока взгляд не остановился на Киллуа. Охотник замер – после заключения договора они ни разу не виделись. А вдруг она ждала? А он опять всё не так понял? Но ведь не станет же Лин сейчас высказывать ему все претензии. По крайней мере, не в таком состоянии. Вместо этого попаданка цепко схватила парня за запястье, когда её провозили мимо. В этом жесте была только сила; правда до сих пор было не ясно – собирается девушка как-то навредить или сделала это ради поддержки. - Молодой человек, видимо, вам придётся присутствовать, - резюмировал один из врачей, глядя, как Лин мёртво держит Киллуа за руку. Хантер на несколько секунд опешил, ведь совсем не предполагал, что ему это позволят. Хотя сейчас призванная себя не контролировала, и скорей всего, не отдаёт отчёта своим действиям. – Вы же охотник? – мужчина смерил взглядом Золдика, на что тот бегло кивнул. – С вами меньше шансов, что пострадает кто-то из персонала. Медсёстры вас подготовят. На некоторое время их с Линкс оставили вдвоём в подготовительном отделении. Хантер безуспешно подбирал нужные слова, но призванная заговорила первая. Прерывисто и хрипло, но настойчиво. - Это ты во всём виноват. Ты и твоя больная на голову семейка. Я была для вас, как трофей, как кубок. Как эстафетная палочка. Вы игрались со мной, как хотели. А ты не смог защитить меня даже от своего брата, - слёзы снова потекли по щекам девушки, застывая и превращаясь в иней. Это упоминание до сих по причиняло душевную боль Киллуа, и он бы многое отдал, чтобы вернуться в тот день и предотвратить. Но он тогда был занят исключительно своим душевным состояние. Не стоило забывать, что в собственной семье тоже были конкуренты. - А ведь у тебя был шанс, - голос Лин стал тише. – Я доверилась тебе, думала, что у нас получатся нормальные, человеческие отношения. Ты думал, я не хотела этого? Думал, не умею испытывать чувства? Правильно, об меня ведь только можно вытирать ноги. Но я никогда и никому не позволяла собой пользоваться. И этот мир – не исключение. Выносить эти откровения становилось всё сложнее, тем более, хантер не знал, как отвечать. Их прервали два вошедших доктора, которые повезли девушку в родильную палату. Там уже собралась бригада врачей, во главе с Леорио. Он молча, и даже как-то ободряюще кивнул другу. В конце концов, ему тоже стоило испытать неконтролируемую силу попаданок на себе. Проявление нэн началось почти сразу же. Линкс и так особо никогда не отличалась терпеливостью, а в данный момент её агрессия была направлена совершенно хаотично. С первыми болезненными криками стены палаты покрылись плотной коркой льда, а температура понизилась сразу на несколько градусов. Мороз усиливался с каждой секундой, и уже нависала угроза переохлаждения не только врачей, но и самой роженицы. - Больше никогда не буду принимать роды у призванных, - стуча зубами, проговорила одна из медсестёр. От холода перчатки прилипали к коже и превращались в плотную резину. А подрагивающими руками было ещё сложнее проводить манипуляции. Попаданка кричала и плакала от боли, а солёная влага замерзала у неё на лице, жутко контрастируя с затуманенными глазами, побледневшей кожей и синими губами. Застывший взгляд был направлен на Киллуа, а рука продолжала сжимать его запястье. Из-за холода хантер даже не понимал, онемела у него конечность или ещё нет. - Посмотрите! – в ужасе воскликнула одна из медсестёр. Из заледенелых стен стали вылезать огромные, теневые руки, хватающие пальцами воздух и явно стремящиеся дотянуться до кого-то. Это было намного страшнее перспективы замёрзнуть в палате насмерть. Можно было выключить свет и обезопасить себя. Но тогда сам процесс родов намного усложнялся. - Ей нужно делать кесарево, - Палладинайт старался сохранять хладнокровие, потому что среди бригады началась паника. Кто-то уже в страхе отступал к двери. – Она не может родить сама. Что-то мешает, - хантер смотрел на Киллуа, словно ждал его одобрения.( отказывается от детей во время ввода наркоза). - Делай, что должен, - коротко ответил Золдик, и в этот момент щёлкнул выключателем. Тени исчезли, но свет из окна продолжал быть топливом для новых существ. Часть врачей поспешила готовить операционную, а часть вывезла девушку в коридор и теперь усиленно растирала ей руки и ноги, чтобы не допустить обморожения. Золдик чувствовал, что и сам окоченел, учитывая, что Лин продолжала за него держаться. И теперь нужно было, какими-то нечеловеческими усилиями, разжать её хватку. - Доктор Леорио, мы не можем пустить его в операционную, - говорил охотнику один из врачей. - Знаю! – резко ответил Палладинайт. Только при помощи укола с малой дозой наркоза удалось ослабить захват призванной и всё-таки увезти её в палату. - Только не надо мне приносить детей…. - слабо простонала Лин, постепенно проваливаясь в сон. - Я отказываюсь от них. Не хочу их видеть, - на этих словах двери операционной захлопнулись. Золдик никак не мог согреться после этого ледяного кошмара, и был уверен – синяки на руке появятся даже с его регенерацией. Отец и дед немигающим взором смотрели на закрытую дверь, искусно пряча свои настоящие переживания. Но Киллуа не хотел скрывать волнения. Уже то, что попаданка не может родить самостоятельно, настораживало. Всё ли будет с ней нормально? Не повлияет ли это осложнение на самих детей? А её отказ - это окончательное решение или сказанное не всерьёз? Казалось, что в родильном отделении не осталось никого, кроме них троих и хирургической бригады за дверью. Хотя эта часть этажа была отведена специально для призванных – именно здесь Лин находилась последние десять месяцев. И всё же тишина давила на нервы, заставляя внимательно прислушиваться, чтобы уловить малейший признак любых изменений. Ещё через час в палате раздались быстрые шаги, замелькали тени, а после раскрылась дверь, выпуская Леорио. Золдики одновременно метнулись к нему и он в их глазах невысказанный вопрос. - Операция прошла успешно, - он устало хлопнул Киллуа по плечу. – Достали троих, как и предполагалось. Оказывается, мешала удлинённая копчиковая кость – дети просто упирались в неё. Признаюсь, вижу такое впервые. Всё-таки она особенная у тебя. Во всех отношениях, - Палладинайт как-то странно взглянул на друга и прошёл дальше по коридору. А из палаты уже выкатывали кушетку с тремя новорождёнными. - Ваши малыши, - проговорила медсестра. – Кстати, даже не заплакали. Мы уж испугались, живые ли они. - Зато я сразу вижу гены Лин,- изрёк Киллуа, глядя на недовольное лицо одного из младенцев. Лежавший рядом ребёнок оживлённо задёргался и, кряхтя, попытался вытащить крошечную ручку из пеленки. А после маленькие пальчики неумело сложились в фигуру, которую призванные не раз показывали самим хантерам – кукиш. Третий же ребёнок просто отвернулся, не удостоив отца даже взглядом. – И характер её, - добавил Золдик, пребывая в шоке от такой своенравности. - Двое точно будут светленькими, - Сильва и Зено тоже присоединились, рассматривая новорождённых. - Да и тёмнёнький симпатичный, - раздался сзади голос. Выросший словно из-под земли Иллуми неслабо напугал санитарку; по большей части своим неподвижным взглядом, нежели внезапным появление. - Ты что здесь делаешь? – повернулся к нему Киллуа. - Хочу посмотреть на своих племянников. Скажешь, нельзя? – он склонил голову набок, в бездонных тёмных глазах виднелась уже знакомая насмешка. И Киллуа мысленно порадовался, что старший брат не видел всего, что происходило последние пару часов.***
Реакция Кикио на детей, предсказуемо, оказалась негативной. Она сильно била по нервам Киллуа, особенно когда рухнули последние надежды удержать Линкс. Он рассчитывал, что новорождённые какое-то время останутся с девушкой в больнице, хотя бы из-за кормления. А там, может быть, она изменит решение. Но, по рассказам санитарок, призванная с отвращением убрала от себя детей и потребовала больше их не приносить. И высказала явное равнодушие к тому, кто и как будет кормить младенцев. Пока Золдик не забрал своих потомков, санитары временно нашли роженицу, у которой было много молока. Этого должно хватить на несколько часов, что Киллуа доберётся до поместья и сможет нанять кормилицу. Но эти мысли вытеснило возмущение Кикио, когда она внимательно посмотрела на новорождённых. - Только двое похожи на тебя. А третий пойдёт явно в неё. Такой же тёмный, - пренебрежительно сказала женщина. Действительно, у одного мальчика и девочки различались светлые волосы, как у отца и такие же черты лица. Они очень напоминали Киллуа в детстве, и он сам испытал некоторое умиление. Подумать только, дети – почти полная его копия. Неужели, по прошествии нескольких лет, он будет видеть в них собственное отражение? - Но я тоже темнёнький, - пронзил повисшую тишину ровный тон Иллуми. Никто не уловил в его тоне едва различимую обиду. Ведь этот пресловутый материнский цвет волос и сделал его изгоем. - Так ведь он же не от тебя! – Кикио метнула в его сторону быстрый взгляд и вздохнула. – Не хочу, чтобы отродье этой девчонки находилось вместе с моими внуками,– женщина, взяв двух светловолосых детей, понесла их в новую спальню. И едва только это произошло, Киллуа ощутил странное, болезненное жжение в теле, не имеющее определённого источника. Казалось, что и кожа, и даже органы внутри сведены небольшими судорогами, словно пытались чему-то противиться. Также мимолётно прошиб холодный пот, а сердце заполнилось первобытным страхом. И глядя в спину удаляющейся матери, охотник понял – произошло первое нарушение договора. Вот как действовала клятва нэн. Неудивительно, что она действительно убить. В таком состоянии он даже не сможет среагировать на возникшую опасность. Нужно было сразу пресечь действия Кикио. С трудом преодолев слабость, Киллуа нагнал её уже в детской, где мальчик с тёмными волосами лежал отдельно, в старой, деревянной люльке, а остальные, в новой и яркой. Кикио аккуратно поправляла детям пеленки, даже не обращая внимания на третьего. - Выйди. Немедленно. Отсюда, - процедил охотник. Злость сделала его голос твёрже, со стальными нотками. А увидев, что мать не сразу реагирует, подошёл ближе и, довольно грубо, вывел женщину в коридор. – Ты не имеешь права общаться с моими детьми и влиять на них. И не смей произносить ни одного грубого слова в их адрес. Если я хоть раз увижу или узнаю что-то подобное....., - взгляд Золдика сделался ледяным. Он ясно дал понять, что без колебаний испачкает руки кровью собственной матери. – Это и мои дети тоже. Для меня они одинаковы дороги, независимо от цвета волос. Линкс не хотела бы для них воспитания, какое было у нас. Ты не дала нам ничего хорошего или человеческого. Даже не пыталась влиять на отца. Так что молчи или я просто сверну тебе шею. - Ты и дальше собираешься угождать ей? – снова вспылила Кикио, больше от страха, чем от возмущения. Она слишком хорошо знала своего сына, чтобы не придавать значения таким словам. – Она сама бросила детей. Это говорит, что и ты никогда не был ей нужен. Всё, чего она хотела – это твоей власти и влияния. - Перестань говорить такой бред. Какое влияние? Она не захотела вступать со мной в брак, отказалась от денег, от защиты, от всего. Хорошо, согласилась, что наши потомки будут носить фамилию Золдик, - произнёс Киллуа , чувствуя, как ему постепенно становится легче. Но внутреннее напряжение продолжало пульсировать, будто предупреждая – в следующий раз нарушение договора будет иметь более тяжёлые последствия. - А имена? Как мы их назовём? Хоть это можно сделать самим? - Она уже дала им имена. Девочку будут звать Мишель, светлого мальчика – Аластор, а тёмненького – Алукард. И я не против таких, потому что в нашей семье всех почему-то зовут одинаково. - Странные имена, - скривила губы Кикио. – А как другие призванные назвали своих детей? - Насколько я помню, у Хель мальчик Этель и девочка Миранда. А у Арии четверо девочек – Ариана, Анжелина, Алексис и Аврора и один мальчик – Филип Криспин Артур Рассел Первый, - на последнем имени Киллуа едва не запнулся. Как вообще Леорио согласился, чтобы ребёнка звали так длинно? - Говоришь - в нашей семье имена похожие. А что же у Арии всех девочек зовут одинаково? - Это тебя не касается, - холодно отрезал Киллуа. - А как ты собираешься кормить детей, если от них отказалась собственная мать? – сделала ещё одну попытку разжалобить сына Кикио. - Найду кормилицу, - этим ответом парень дал понять, что разговор окончен и прошёл мимо матери в детскую. – И помни: ты можешь смотреть на них только с расстояния 10 метров. Если страх за свою жизнь у тебя велик, ты поступишь правильно.***
Девушка нехотя открыла глаза. Впрочем, даже это движение сейчас давалось с трудом. Голова гудела, а всё тело ужасно ломило. Кроме того, по коже то и дело проходил озноб, от которого не спасало даже тёплое одеяло. Призванная медленно повернула голову и осмотрела больничную палату, постепенно вспоминая, что произошло. Судя по ощущениям, она родила несколько часов назад, а может даже сутки. Ещё не до конца верилось, что всё прошло благополучно. Лин смутно помнила – ей приносили детей, и они вроде были живыми. Но эта мысль лишь мелькнула и пропала, уступив место другому осознанию - долгожданная свобода совсем близко. Теперь только немного восстановится, и получится наладить собственную жизнь. Вымученная улыбка появилась на губах попаданки, стоило об этом подумать. В планы о будущем вмешались голоса в коридоре, доносившиеся из-за неплотно прикрытой двери. Говорили негромко, однако девушка смогла узнать в собеседниках Леорио и Курапику. На краю сознания возник вопрос – что здесь забыл Курута? Он уже давно не появлялся в поле зрения попаданок. После его неудачи с Эвой про охотника никто ничего не слышал. - Это уже отработанный материал в плане материнства, - произнёс Палладинайт, и эта фраза окончательно сбросила с Лин последний морок сна. Попытавшись привстать, она болезненно охнула, схватившись за живот, и легла обратно. Беседа снаружи временно затихла – видимо хантеры решили, что разбудили роженицу. Прошло около минуты, прежде чем Леорио снова заговорил, но ещё тише. Впрочем, теперь призванная прислушивалась целенаправленно. – Я изучил её карточку – из-за анатомических особенностей второй раз она забеременеть не сможет. Ещё удивительно, что сейчас получилось. Впрочем, от своих детей она отказалась, так что никто не станет её искать. - А мне больше никто не конкурент, - жёстко заговорил Курапика. – Тем более, Золдики. Насколько я знаю, она запретила кому-либо из них помогать себе. - Да, - согласился Палладинайт и раздражённо цыкнул. – Вот же дура. Неужели решила, что если будет жить одна, то сможет избавиться от постоянных преследований? Но, в любом случае, какой-то толк всё равно поиметь с неё надо. Думаю, сдать на органы будет самым разумным. - Я хочу попытаться возродить свой клан, - голос Курута стал тише и будто бы надломленным. – Я чувствую, мне осталось недолго. Не хочется умирать, не оставив что-то после себя. - Ты хочешь, чтобы она родила тебе детей? Не слышал, что ли.... - Я всё прекрасно слышал. Ты недооцениваешь мои возможности. Пока мы проводили опыты над Эвой, кое-что удалось выяснить. Правда она сбежала раньше, чем мы решились воплотить наши замыслы. Как минимум, её репродуктивный материал можно подсадить женщине нашего мира. Гены передадутся, а больше мне и не надо. - Ты мыслишь узко, - голос Леорио дрожал от сдерживаемого воодушевления. Я рассчитывал с помощью её органов создать новые организмы. Ведь сам подумай: сейчас осталось мало по-настоящему сильных и талантливых хантеров. Да, призванные смогли дать потомство, но это стоило кучу потраченных нервов и денег, - на последнем слове отчётливо стало слышно, как он скрипнул зубами. Видимо, он до сих пор вынужден отдавать Организации часть заработка в счёт погашения взятого залога на свадьбу. – А теперь представь: мы сможем создавать существ с уже заявленными характеристиками. И контролировать их. Человек, особенно девушка – очень нестабильный субъект. Не хочется идти на постоянные риски. - Ты про Тёмный Континент? – на вопрос Курапики собеседник промолчал, после чего хантер вздохнул. – В любом случае её нужно доставить ко мне в лабораторию. Я проведу необходимые эксперименты, а потом делай, что хочешь. Только нужно позаботиться, чтобы ни её подруги, ни другие охотники ни о чём не догадались. - Предоставь это мне, - по звукам, Леорио оглушительно хлопнул себя по груди. А после удаляющиеся шаги возвестили о том, что друзья покинули коридор. В наступившей тишине можно было услышать, как напряжённо работали мозги Лин. Первые минуты у нее внезапно защипало глаза от просившихся наружу слёз; возник сильный порыв пожалеть себя. Почему её не могут оставить в покое? Только получилось избавиться от вечного раздражителя в виде Золдиков, как теперь нарисовались ещё двое. Неужели она не заслуживает какой-то личной жизни? И за что вообще всё это на неё свалилось? Призванная ощущала подлое и несправедливое отношение к себе. Её не просто не считают за человека – она стала материалом, который пойдёт в топку этого мира ради «благих» намерений. Девушка помотала головой – нельзя давать волю таким эмоциям. Жалость всегда лишает душевных сил и ослабляет бдительность, не даёт действовать. Но Линкс смело смотрела правде в глаза – на этот раз ей никто не поможет. И, тем более, не дадут стать свободной. Её участь уже решена. К тому же, даже если она – в очередной раз – наступит на горло своей гордости и кому-то расскажет, никто не поверит. Киллуа решит, что попаданка специально оговаривает Леорио и Курапику: первого из-за личной неприязни, второго – из-за его подпольных исследований. Лин достаточно хорошо успела изучить парня за эти годы; с ней он был, как открытая книга. И психологические навыки убийцы не срабатывали. Призванная скривилась в усмешке – ещё одно доказательство, что они похожи. Даже слишком. Подруги, занятые сейчас заботами с детьми, тоже не смогут помочь. Из всех хантеров, кому можно доверять, оставался только Хисока. И он, скорее всего, предпочтёт помогать супруге, чем разбираться в хитросплетениях Организации. Если только Хель его не попросит, но это противоречило принципам Лин – не становится ни для кого обузой. Подруги живут своей жизнью, их отношения перестали быть такими близкими. Конечно, Ария, на словах, на всё готова ради Лин, но и та не питала напрасных иллюзий – пятерых детей нельзя оставлять. А теперь, узнав о низменных желаниях Палладинайта, нельзя исключать факт, что он хочет подобного и в отношении своих наследников. В чём попаданка была точно уверена – подруга встанет на защиту своих чад. Её материнский инстинкт силён. Вариант отдать себя на растерзание в лабораторию тоже рассматривался, но вскоре отмёлся. Конечно, Лин боялась – и иголок, и опытов, и собственного сумасшествия. Но не только это было причиной. Исходом таких экспериментов неминуемо будет смерть: долгая, мучительная. А это нарушение контракта нэн, заключённого с Золдиками. Что повлечёт уже их гибель. Дети остаются сиротами или на попечении неадекватной Кикио. Никто из оставшихся в живых сыновей не станет с ней спорить – Иллуми и Каллуто наоборот, стараются её поддерживать. Хоть призванная и отказалась от младенцев, подобного воспитания она им точно не желала. Решение медленно, но верно, формировалось в сознании. Как ни странно, но страха оно не вызвало. Скорее понимание, что по-другому нельзя, и капельку сожаления, что не получилось исполнить свои мечты. И уже не получится. Она избавит мир от своего существования и оборвёт сразу несколько нитей запутанной паутины тайн Организации. Девушка подняла глаза к потолку и вздохнула. Интересно, почувствует что-нибудь мама с папой, где-то далеко, в другом мире? Снова остро кольнула нехватка родительской поддержки. Лин всегда была одна, сама пробивала дорогу в жизни и справлялась с проблемами. И теперь, такое радикальное и ужасное решение, ей тоже пришлось принимать в одиночку. Уняв еле заметную дрожь в руках – девушка списала это на слабость после операции – она дотянулась до телефона на тумбочке. Несколько минут она голосовыми командами что-то записывала, иногда прислушиваясь – не идёт ли кто по коридору? Леорио, скорей всего, ещё остаётся в больнице, и он точно не должен узнать, что попаданка в курсе его сговора с Курапикой. Впрочем, Лин была уверена – надолго в секрете это не останется. Как бы ни хотелось привлекать лишнего внимания, но подруг это происшествие всколыхнёт. Они, в любом случае, доберутся до истины. Жаль только, Ария останется без мужа. Отложив телефон, призванная медленно откинула в сторону одеяло и спустила босые ноги на пол. Живот свело резкой вспышкой боли, вынуждающей судорожно согнуться и часто задышать. Через ткань ночной рубашки прощупывалось какое-то уплотнение, больше похожее на шов. Уже почти без интереса девушка ещё раз провела рукой по этому месту и еле заметно ухмыльнулась – родить удалось, пусть даже не естественным путём. Но это было ожидаемо. А вот к тому, что будет потом, стоило подготовиться хотя бы морально. Подождав, пока боль немного стихнет, Лин опёрлась рукой на постель и встала. Её покачивало, голова оставалась тяжёлой, и, видимо, переставали действовать обезболивающие, судя по новой боли в спине и паху. Нужно перетерпеть, чтобы не привлечь лишнего внимания. Попаданка осторожно поплелась в сторону окна, держась за стену. Его нужно было ещё и открыть, что для незрячей призванной могло оказаться проблемой. Нэн не заменяло полноценных глаз, а до ручки нужно дотянуться. Роста явно не хватало, поэтому девушка оглянулась в поисках стула. Она хотела сделать всё быстро, а по итогу на каждом шагу вставали новые проблемы. Линкс уже ругала себя за свою же беспомощность. В прошлый раз получилось гораздо быстрее и проще. Превозмогая всё усиливающуюся боль, попаданка подтащила к окну стул и неуклюже взобралась на него. Организм взбунтовал против такого отношения сразу после тяжёлых родов, отчего девушка снова пошатнулась, схватившись за ручку окна. Ясности в голове недоставало, и только твёрдое намерение довести дело до конца удерживало девушку от желания вернуться в кровать и отдаться на волю судьбы. На подоконник упало несколько ярко-красных капель; такая же неровная цепочка из них шла от постели к окну. Линкс встала на подоконник и, на ощупь, наконец, открыла створку. Поток ветра едва не сбил её с ног, взметнув назад волосы и разметав сорочку. До ушей доносились голоса людей, прогуливающихся внизу. Определив руками границы окна, девушка подошла ближе к краю, снова и снова убеждаясь, что впереди пустота. Какая ирония – свободу она обретёт только в таком смысле. Но тогда на неё точно никто не сможет покуситься. Призванная чуть наклонилась вперёд, вдыхая тёплыё летний ветерок. Казалось, что прошла вечность, как она выходила на улицу. Больничные стены, больше, чем на полгода, заменили собой мир. Но её разум всегда был за пределами этого здания. И ничто не могло удержать этот мыслительный поток. Пусть память имеет свойство стираться, но идеи и поступки почти бессмертны. Улыбнувшись, девушка качнулась в очередной раз и... разжала руки.