«Я самый глупый, лицемерный, бездушный ублюдок; Самый злой и недалёкий, бездарный зануда. Мне подойдёт любой нелестный и грубый эпитет, Так что можешь выбрать сам, за что меня полюбить.» Anacondaz — «Ненавижу»
***
— Сегодня я буду сверху. Тоби сильно толкнул Эндрю в стену, прижимая его плечи к потрескавшейся поверхности. Он начал долгий, кусачий, пожирающий поцелуй. Эндрю казалось, что может сегодня его и не съедят, но власть над собственным телом он точно потерял. Он обмяк, искал опору в горячем теле, льнул в чужие мокрые сети паутины. Маленькая букашка, добровольно запутавшаяся в ловушке — как мило. Волосы Тоби спадали на потемневшие безумные глаза. Его черты лица будто заострились — на веки и скулы легли четкие тени. Крылья носа раздувались от нервного втягивания воздуха, между бровей залегла морщина, а внимание все время ускользало. Эндрю подумал, будто мужчина также потерял над собой контроль. Такое иногда случалось. Паркер приходил домой на взводе, ужасно злой и импульсивный. Брал Эндрю и трахал до сорванного голоса и поломанного дивана. У них не было ссор на тему, кто будет сегодня сверху, они скорее по-джентельменски уступали друг другу ведущую роль. Этим двоим и платонической любви было бы достаточно, только в один вечер по пьяни все зашло дальше, чем они предполагали. Впрочем, никто против точно не был ни в тот раз, ни сейчас. А сегодня Тоби снова пришел в таком состоянии. В состоянии убить или быть убитым. Они давно поняли, что оно вызвано злоупотреблением способностей Венома, его губительным влиянием и природой симбиота. Как медальон Слизерина — надеваешь его, и часть темной души Волан-де-Морта проникает в твое сознание, меняя тебя как личность. Медленно уничтожая все хорошее в тебе. Тоби становился очень вспыльчивым и очень безразличным до чужих чувств. Мог накричать на соседа. Мог причинить боль, как физическую, так и эмоциональную. Мог сильно обидеть Эндрю. А на следующий день приходил извиняться, не в силах от стыда поднять глаза. Он ведь хороший парень, просто не может пойти против инопланетной природы. Умом-то понимает, что нужно заканчивать, уничтожить эту тварь к хренам собачьим и все тут. Но, когда ты один раз почувствуешь такую власть над всем миром, она будет фантомно преследовать тебя повсюду, напоминать, как было хорошо и просто убивать. Будто он и правда сходит с ума, а на плаву его держит лишь очередная доза. Терпкая, небольшая, но очередная и не последняя. И не он один был зависим. Эндрю не мог признаться, что ему это все дико нравится. Нравится до стоящего, влажного от смазки члена, упирающегося в бедро Тоби. До скулежа во время секса, до стиснутых пальцев на серой обивке древнего дивана. Если бы был Тоби немного умнее, то давно бы заметил, что парень быстрее кончает в такие вечера, сильнее сжимается на его члене, стоит усилить давление ладоней на горле. Большая сила влечет за собой большую ответственность. Эндрю немного оттолкнул его от себя, разрывая поцелуй. Он откинул голову на стену, уже не заботясь ни об ушибленном затылке, ни о тонких стенах в квартире Питера. Стоит предложить ему съехаться. Хоть Тоби и ценит свой и чужой комфорт и личное пространство, такую халупу сложно назвать и комфортной, и хоть сколько-нибудь уединенной. Эта идея должна ему понравиться. — Давай, возьми меня. Эндрю продолжал притираться членом о бедро Питера-2 и не беспокоился о своей участи. Все равно убить его сложно — от ситуации он получал лишь кайф и дурманящее трескочущее паучье чутье. Теоретически это было опасно. Практически это было блядски сексуально. Тоби наклонил голову к его шее и начал целовать кожу, иногда нежно покусывая. Можно подумать, он пришел в себя, но руки, сжимающие задницу Эндрю говорили об обратном. Он продолжил путь языком до ушной раковины и прошептал низким тоном: — Проси ещё. И продолжил исследовать его тело руками. Забрался под футболку, от выпирающих тазовых косточек начал прерывистый, жаркий путь. Прерывистый и жаркий, как дыхание Эндрю. Он ощущал подушечками пальцев рефлекторное сокращение мышц — первый раз он так порадовался своей паучьей способности. По прессу он поднялся выше — к межреберным мышцам, красиво повторяющим рельеф паутины, а далее дотронулся до сосков. — Питер, пожалуйста, мне нужно. — Эндрю запустил пальцы в волосы парня и оттягивал пряди. На нем уже лица не было, лишь бегущая строка «хочухочухочутвойчлен». — Что? — Тебя, твой член. Хочу его, тебя — неважно. — Эндрю откровенно плыл. Он уже не заботился о том, как звучит, как просяще он выглядит, как начинал хныкать и прижимать Тоби к себе сильнее. Как сам упивался своей беспомощностью, и как сам просил себя взять. Мужчина подхватил его под коленями и переместил руки на ягодицы. Перенес его на руках к дивану и усадил на свои ноги. Софа жалостливо скрипнула под весом двух парней — дай бог ей сил не развалиться. Открытое окно дребезжало нью-йоркским шумом, раздувало бедный, застиранный тюль. Свет аккуратно мигнул, будто боялся разрушить своим перебоем атмосферу между двумя любовниками и загорелся вновь. — Поработаешь сегодня? — Тоби огладил ягодицы парня и жадно вглядывался в его покрасневшее лицо. Следом стянул с него белую футболку и забрался под резинку домашних треников. Его взгляд так и горел неоновой вывеской «Хочу тебя. Остальное не важно». Эндрю понимал, что любви в такие моменты мало. Его хотели поскольку постольку. Просто использовали, как секс-игрушку для удовлетворения собственных физических потребностей. Он понимал, что отчасти это и не Питер перед ним. Что другого такого не бывает, не важно в какой ипостаси они могут столкнуться друг с другом. Это не он. Это задевало. Это заводило. Ты по сути спишь с другим-недругим человеком и никому не изменяешь. Может, и не очень-то хотелось, но факта это не меняет. Он осознанно на это шел, тем более, что Питер все помнил после. Это была измена с положительно вытекающими последствиями. Тоби переместился на диване, удерживая Питера-3 за талию, и лег на подушки. Теперь казалось, будто Эндрю сам оседлал его бедра. Тот лишь качнулся и почувствовал вставший член Тоби, из-за чего ещё больше раскраснелся. — Быстрее. Эндрю очнулся от тупого рассматривания парня и дернулся, проезжаясь бедрами по жёсткой ширинке. Питер-2 зашипел и огладил его колени. Эндрю аккуратно спустился ниже и начал расстёгивать ширинку на брюках парня. Он сильно нервничал. Он волновался и предвкушал то, что с ним сейчас будет. И он боялся. Подсознательно остерегался Венома, не доверял ему, но ничего поделать с собой не мог. Адреналиновый маньяк. Заводился в ситуации, когда немного, и все пойдет не по плану. Когда немного, и лёгкое удушье закончиться летальным исходом. Немного, и ему просто свернут шею на эмоциях. Или того хуже — разобьют сердце, оставят одного и навсегда уйдут. Пуговица отлетела в сторону из-за неловкого движения. Как будто Эндрю снова 17, и он впервые проснулся Человеком-пауком. Вот вчера он был просто ботаником, у которого и друзей-то не было, а сегодня он герой Нью-Йорка, и его обожает каждый. Каждый хочет пожать ему руку и каждая хочет поцеловать. Жалко, девочки, что единственные, кого он любил — это тетя Мэй и Гвен, а сейчас вот — Питер. Эндрю посмотрел на него из-под бровей и провел языком по горящим губам с мелкими сочными трещинами. Его волосы торчали в разные стороны, из-за чего густые кудри казались распавшимся перистым облаком. Он дышал через приоткрытые губы и поглядывал на Тоби. Тот неожиданно притих и просто наблюдал за ним, сжимая руки на его бедрах. Паркер снова вернулся к своему занятию. Вжикнула молния. Зашуршали джинсы. Тоби без вопросов кинул ему тюбик лубриканта в руки, а Эндрю чуть было его не выронил. Действительно чертовщина происходит, его будто ломает под этим взглядом и слишком громким молчаливым желанием, исходящим от Тоби. Как плотоядно он умел целоваться, также плотоядно он сейчас облизывал глазами его голую грудь. Эндрю привстал и стянул джинсы с парня полностью, а с себя — домашние треники и белье. Сейчас начиналось самое интересное. Эндрю встал на четвереньки, по бокам от ног Тоби, вытянутой рукой упирался в подлокотник рядом с головой парня и прогнулся в пояснице. Выдавил смазку на руку. Поднес один палец ко входу. Сильно хотелось всего и сразу, но пока только на одну фалангу. Медленно, будто это его первый раз, он протолкнул палец. Посмотрел на Тоби. Тот повернул голову и начал целовать его запястье у подлокотника. Губы быстро сменились зубами, оставляя яркий след от рубцов. От такой картины в груди защемило сердце от переполняющей нежности, которую следом затопила новая волна похоти. Будто клубнику бросили в бокал вина. Сердце его походило на эту клубнику — раздавить можно пальцами, а можно откусить зубами. Съесть и ничего от него не останется. Тоби в последний раз поцеловал его руку и, не отрывая губ, посмотрел в глаза. Голубые, нежные, привычные глаза были похожи на два кусочка льда на дне выпитого джин-тоника. Звонкие и холодные. Парень прошелся языком по нежной коже к локтю, приподнялся на лопатках и накрыл приоткрытые губы своими, вовлекая Эндрю в новый кусачий поцелуй. Питер-3 простонал и чуть не упал по инерции на второго Паркера. Его пальцы все ещё растягивали анус. — Хороший мальчик. — Этот поцелуй был короче. Тоби погладил его волосы и оттянул пряди назад, заставляя запрокинуть голову. Открылся вид на беззащитную шею, нервно двигающийся кадык. Парень продолжил целовать Эндрю везде, вылизывая кожу под одобрительные стоны. Что там про тонкие стены говорили? — Питер, Питер… — Эндрю прикрыл глаза, и было видно, как яблоки двигались под лиловыми веками. Брови приподнялись и изломились, делая выражение лица максимально порнографичным. Питер откинулся обратно на спину, наконец огладил его грудь, укусил за плечо, поддался вперед и протянул руку. Добавил свои пальцы к пальцам Эндрю, отчего тот окончательно провалился в беспамятство. Громкий стон был заглушен ладонью Тоби. — Ты же не хочешь чтобы нас услышали? Думаю, Урсула будет очень рада. Ты ей нравишься вроде как… — Тоби накрыл губами свою ладонь, изображая поцелуй. Будто препятствием между ними была реакция какой-то соседки, пусть даже милой. — Похуй, что она подумает. Переезжай ко мне. — Эндрю начал целовать его выставленную ладонь через каждое слово. — Энди, малыш, от тебя живого места тогда не останется, если мы съедемся. — Ехидная улыбка скрылась за очередным укусом. — Плевать. Трахай сколько хочешь. — И опять горловой стон — Тоби оставил хлесткий удар на ягодице. Прошёлся ладонью по поврежденному месту, оттянул кожу и ударил ещё раз. Ещё один стон. Затем снова. Стон. Питер поднялся рукой по пояснице и сжал его талию. — Готов сделать мне приятно? — Только в радость, Питер. — Славно. Эндрю выпрямил корпус и стал насаживаться на член. Тоби оставил руки на его ягодицах, немного раздвинув половинки. Карта города будто материализовалась перед глазами — вот он пролетает над триумфальной аркой в Вашингтон-Сквер-парк, вот он уже на Таймс-сквер мчится на паутине мимо горящих билбордов с рекламой. Вверх-вниз, и так одуряюще хорошо и свободно от полета, от амплитуды его движений, от осознания собственных силы и способностей. И так жарко внизу живота. Тоби, что ты делаешь с ним? Эндрю продолжает двигаться. Его грудь подсвечивает свет из окна, волосы пружинят на каждом движении. Он по-блядски стонет и откидывает голову назад. Его губы приоткрыты, а лёгкие гоняют воздух туда-сюда. Туда-сюда. Одной рукой Тоби продолжает сжимать бедро парня до наливающихся отметин. В этом нет смысла — быстрая регенерация к утру уже все сотрет, останутся только образы и отметины в памяти. А другой рукой начинает надрачивать Энди, пытаясь повторять его темп. Слышатся шлепки кожа о кожу и стоны, переходящие в подвывания. От скатившейся смазки было жарко и влажно. Кожа горела, мышцы начинали гудеть, как после смертельной битвы на износ, больная спина давала о себе знать, концентрируя воспаление на всей пояснице. Эндрю упирался руками позади себя — на колени Тоби — и выгибал спину. В таком положении было проще задеть простату, что он прекрасно знал. Умный мальчик, дрессированный. Тоби на это улыбнулся и погладил его живот на уровне, где примерно должен быть его член. Движения стали хаотичнее, Тоби понял, что парень близок к разрядке, и ускорил движения рукой. Текло с него так, что смазки добавлять не нужно было. Да и вообще, чувство, что его где угодно дотронешься, и этого ему будет достаточно, чтобы кончить. Уязвленный, как оголенный провод. Искрящийся и горячий. Питер-3 опустил взгляд на Тоби, который счастье свое видел просто в картине, что была перед ним, и заскулил от голода в его глазах. Голода до большей тактильности и похоти. И от его члена, который задел простату, конечно же. Глаза не могли фокусироваться на чем-либо — все выходило мутным и рассыпчатым, будто песчаная буря. И есть единственный шанс на спасение. Вспышки света в терпкой темноте, похожие на эффект испорченной пленки при проявке — разноцветные, искажающие снимок зернистые потёртости, появляющиеся тут и там под прикрытыми веками. Задержанное дыхание и обращение всего естества в чувство, метафизически непоколебимое. Эндрю кончил и следом, наконец вздохнув, издал протяжный глухой стон. Не самый громкий, но абсолютно довольный. Скорее бесцветный, ведь больше эмоций считывалось в его учащенном дыхании, цепляющихся нервных руках, поджатом животе. Тоби ненадолго остановился, давая возможность перевести дух. Он поднял испачканную руку и надавил на нижнюю губу Эндрю. Тот все понял без объяснений и взял пальцы в рот, посасывая и мыча. Его взгляд плыл, ещё не способный воспринимать реальность в другой плоскости. Он исступленно рассматривал парня, открывал рот, посасывая пальцы, обводя их языком и довольно причмокивая. — Самый лучший. — Питер-2 выдохнул и накрыл его губы, передавая через поцелуй все восхищение и любовь, что сейчас бурлили в нем пенистой лавиной. Он продолжил движения, так ярко ощущавшиеся Эндрю после недавнего оргазма. Тело было ещё податливым и продолжало ловить малейшие частицы удовольствия в виде вырабатывающихся эндорфинов. — Люблю тебя. — Продолжил парень после поцелуя. Видимо, Эндрю стоит пересмотреть свое мнение. Симбиот тоже принял его как равного, принял и пригрел. Не все тут ради себя делается. Энди, ты мог о таком когда-нибудь подумать? Нет, не мог. Но нежность, которая затопила его, разнежила теперь не только голову, но и сердце, проникала в каждую клеточку, подобно яду, меняла структуру его ДНК и ожидала реакции. Его любят вдвойне, и он несомненно этим доволен. Веном так же успел разглядеть в нем любовь, как и Тоби когда-то. Тоби прихватил его под ягодицами и сам начал активные движения. Питер-3 лег на его грудь и постанывал на ухо. Один укус и все кончилось. Как символично — жизнь Тоби как обычного подростка закончилась после укуса радиоактивного паука, а сейчас он кончил от укуса в шею. Эндрю напоследок прихватил кожу губами и выпрямился, облизываясь. — Ну так, ты переедешь ко мне? — Парень ещё не мог полностью мыслить ясно, но для одного слова напряг слух. Он тяжело сглатывал слюну, но в горле все равно было сухо. А в паху влажно. Тоби перехватил его руки и поцеловал костяшки на каждой. — Да.