Пока цветет азалия

      Весь день они провели в салоне, просматривая возможные варианты. В конце концов, Энни остановилась на том платье, которое предложила ей Микаса. Конечно же, Джаннет была не слишком довольна. Но это был не ее день, а Энни, и она, все-таки, смирилась. У Аккерман вообще сложилось впечатление, что платье ей понравилось. Просто не хотелось соглашаться с Леонхарт.       Ближе к трем приехала Карла и показала платье, которое учтиво заказал Кенни. Шелковое платье глубокого нефритового оттенка. Микасе было запрещено мерить его до свадьбы, это был своеобразный сюрприз. Конечно же, никто не сомневался, что оно идеально сядет, ведь его шили специально для нее. Аккерман лишь со вздохом подметила для себя, что за нее так же выбрали обувь, украшения и небольшой клатч.       Вскоре они разошлись. Микаса убедилась в том, что Армин забрал Энни, и только тогда уехала к себе, чувствуя, что ей точно нужна разрядка. Сквозь темно-синие тучи пробивалось солнце, заставляя ее жмуриться и все же надеть солнцезащитные очки. Аккерман улыбнулась, вспоминая милую собаку, которая сидела рядом с ней в метро, и уже собралась зайти в дом, как ее окликнули.       — Привет, Микаса. — Жан выпрямился, поправляя экипировочную куртку. — Прекрасно выглядишь.       — Спасибо. — Она улыбнулась, подходя к нему и поднимая очки. — И привет.       — Слушай, не хочешь сходить со мной в паб? — Он неловко хлопнул по шлему от мотоцикла. — Я проспорил своим друзьям, что приду с подругой. Если что, буду должен тебе любое желание!       Аккерман задумалась, утыкаясь в телефон, чтобы просмотреть список дел. Не найдя ничего, что помешало бы ей сходить с ним в паб, она коротко улыбнулась.       — Хорошо, но пить я не буду. И одно желание остается в силе. Любое. — Микаса убрала смартфон в клатч, неловко переступая с ноги на ногу. — Только мне нужно переодеться. Подождешь?       Кирштейн кивнул, провожая ее взглядом и барабаня пальцами по шлему, не в силах сдержать довольной улыбки. Аккерман вышла через пять минут, одетая уже намного проще, чем до этого. Обычные черные джинсы и водолазка с обычной осенней курткой.       — Ездила когда-нибудь на мотоцикле? — спросил он, помогая ей надеть запасной шлем.       — Нет. Но примерное представление имею. — Микаса хмыкнула, вспоминая момент из фильма «Сумерки», где Белла падает с байка. — Расскажи о своих друзьях.       — Саша достаточно эксцентричная девушка. Может задавать странные вопросы.  Конни такой же, только чуть спокойнее, хотя раньше было иначе.       Он улыбнулся, в последний раз перепроверяя все и садясь на мотоцикл, попутно показывая, как правильно его держать. Убедившись, что все в порядке, они выехали в сторону Паба.       На удивление, ее встретили достаточно радушно, хоть Микасе и казалось, что она там немного лишняя. Саша достаточно дружелюбно пыталась ее развеселить и, в конце концов, Аккерман сдалась, вливаясь в всеобщее обсуждение. Они наперебой задирали рукава, хвастаясь ей своими татуировками и рассказывая об их значении. Мика в свою очередь с интересом слушала, понимая, что и сама хотела бы такой красоты.       Они разошлись к десяти, еле как распрощавшись и выбив у Аккерман обещание, что она зайдет в салон, когда у нее будет свободное время. Будучи уже дома, она валилась с ног, из-за чего сразу легла спать, еле заставив себя переодеться.       Микаса вздрогнула, четко ощущая горячую ладонь, что аккуратно прошлась от шеи вниз к груди, заставляя ее покраснеть и чуть отстраниться уперевшись ладонью в его грудь.       — Что ты делаешь? — прошептала Мика, чувствуя, как на нее наваливается кто-то достаточно тяжелый.       — Делаю так, чтобы ты расслабилась, чтобы тебе было приятно. Потому что ты этого заслуживаешь в полной мере. Просто позволь мне сделать все, чего ты хочешь. — Он прижался своими губами к ее настолько нежно, настолько тающе, как вкуснейший и самый легкий десерт, который хотелось пробовать раз за разом.       Став горячее, поцелуи спустились к шее, затем к груди, пока руки ласково поглаживали ее бедра, едва затрагивали внутреннюю сторону. Не было напора. Только полная уверенность, что скажи Микаса хоть слово, оно будет тут же воплощено в реальность.       — Ты невероятно обаятельная, на тебя можно смотреть вечно. Ты чудесная. Незабываемая. Самая любимая. Прекрасная. Мне не хватит вечности, чтобы озвучить все. Но позволь. Просто позволь попытаться высказать все так, как я могу. — Его голос отличался мелодичностью, пропитанный сладким медом, который обволакивал и заставлял поверить в сказанное.       — Эрен, почему ты раньше не сказал все это? — Она выгнулась, сжимая его плечи. — Когда я нуждалась в тебе.       — Прости. Прости меня. Я ошибался, не мог поверить, что настолько тебе нравился. Я не видел всего, что творилось дальше вытянутой руки. Но теперь… Я хочу, чтобы ты теперь была счастлива, я сделаю все для этого. Ты никогда не будешь одна. Не допущу этого. Скажи, чего ты хочешь от меня, я выполню это. Все, Микаса. Абсолютно.       Он прерывался только на то, чтобы оставить очередной поцелуй на ее животе, спускаясь ниже — к бедрам, которых касался все так же осторожно, боясь причинить какой-либо вред.       — Я буду аккуратен, Микаса, если ты согласишься, если хочешь этого.       Неторопливо Эрен провел ладонями сперва по одной ее ноге, устраивая ее за своей спиной. После повторил все то же самое и со второй, поцеловав в стопу, сладко улыбаясь, ожидая ответа.       — Я хочу быть с таким тобой. — Микаса выдохнула, вглядываясь в его лицо. Она ведь так мечтала о таких словах почти всю свою жизнь. — Хочу, чтобы это было правдой.       Она притянула его к себе, сразу же целуя и закидывая ноги ему на талию.       — Тогда доверься мне, Мики, я никогда не причиню тебе боли. Никогда не обижу. — Его голос разливался до приторного сладко над самым ухом, стучал в голове. Эрен поддал вперед бедра, упершись ей между ног, чуть надавливая, протяжно выдыхая. — Сделаю все нежно, и тебе будет только приятно. Готова, моя хорошая?       Он вошел, от чего она выгнулась, не почувствовав особой боли, и уткнулась носом в его шею. С каждым движением она чувствовала, как сознание уплывает куда-то далеко. Вздрогнув, она проснулась, тяжело дыша. На часах было шесть тридцать пять утра.       Схватив вторую подушку, она прижала ее к своему лицу, пытаясь хоть как-то успокоиться. Пролежав так десять минут она поняла, что сон окончательно покинул ее тело. Через силу поднявшись, Микаса побрела в ванную, чтобы умыться. Бледное, чуть припухшее лицо, на котором остались следы от слез. Быстро приведя себя в порядок, она позавтракала и оделась.       Коричневое боди с узором, бежевые классические штаны и кожаный пиджак, который прислали в подарок в честь заключения контракта, а также туфли от Джимми Чу — подарок дяди. Сегодня она выглядела как самая настоящая бизнес-леди.       Добраться до съемочной площадки — то еще испытание. Видимо жизнь решила всячески проучить Аккерман за что-то. В метро сидеть рядом с достаточно странным мужчиной, что по итогу нахамил всем. Дальше опоздать на автобус и ждать другой. Микаса точно заставит Йегера забирать ее с собой.       Она приехала как раз к моменту, когда они снимали одну из сцен. Аккерман не особо понимала, для чего нужно было снимать всю эротику сразу, но это дело Рейсса. А спорить с ним сейчас ей хотелось меньше всего. Она откинула сумку на стул Эрена и встала рядом с помощницей Рода, с интересом наблюдая за происходящим.       Без штампов в диалогах не обходилось, и фразы «ох, как долго я тебя ждала» и «не могу больше сдерживаться, когда ты рядом» резали слух. Эрен был вынужден навалиться на молоденькую блондинку, тяжело дышать и, раздевая ее, скрывать собой от нависших камер. В какой-то момент он непроизвольно скользнул взглядом по присутствующим и, заметив Микасу, спешно опустил взгляд обратно. Его щеки всполыхнули краской, а нога, угодив в плен одеяла, дернулась, но Эрен продолжил отыгрывать свою роль, хоть и был явно сбит с толку. Благо, что их импровизированный секс обрывался на моменте, когда Йегер, поднимаясь, говорил долгую речь о великой и нескончаемой любви, продолжительных поисках той самой и начинал спускать трусы.       Стоило разнестись по площадке «снято!», как Эрен нервно начал одеваться, отстраняясь от напарницы, сглатывая, словно к его горлу подступил комок горечи. Едва вновь поймал на себе взгляд Аккерман, он отвернулся, словно она застала его за чем-то непристойным. В этот же момент его напарница с улыбкой прижалась к нему в виду отсутствия лифчика. Или же нарочно…       — Хистория, да сколько можно липнуть уже ко мне? Тебя и без того все видели голой, чего стесняешься? — Эрен, хмурясь, отстранил ее от себя, небрежно кинув ей полотенце, лежащее неподалеку, старательно выпутывая свою ногу, которая оказалась знатно перетянута тканью и теперь ныла. — На премьере так же краснеть будешь? Слушай, это всего лишь фильм. А ты — актриса. Здесь нечего стыдиться. Мы вынуждены отыграть эти роли, хотим того или нет. И, пожалуйста, в следующий раз не стоит глохтить столько воды перед съемками. Редактировать фигуру на пленке — лишняя трата времени. Иначе вместо тебя поставят дублершу, усекла?       Он обреченно вздохнул, поднимаясь, наконец, с кровати, и, чуть прихрамывая, направился к Микасе, даже не обращая внимания на растерянную Хисторию. Подойдя к своему месту, он набросил на плечи халат и затянул его поясом.       — Пиздец, а не день. Так что, хорошо, что ты решила подъехать позже. — Он осмотрел свою пустую бутылку из-под воды и нахмурился. — Все, как всегда. Микаса, это отвратные условия. Словно я опять вернулся во время, когда даже трейлер мне не был положен. Ладно-ладно. Заслужил и все такое. — Он отмахнулся, но тут же внимательно всмотрелся в лицо Аккерман. — Ты сегодня какая-то не такая. Что-то случилось?       — Не выспалась. — Она пожала плечами. — Сама я сюда больше не стану ездить, понял? Изволь поднять свою пятую точку хотя бы на десять минут раньше, чтобы забрать меня тоже. А ты, я смотрю, испортил настроение блондиночке.       — Посмотрим, что я могу придумать, как доставлять тебя… — Йегер почесал макушку, едва сумев скрыть досаду от необходимости вставать раньше. — Ладно. Придумаю что-нибудь обязательно, когда мы…       Взгляд Эрена зацепился за входящего мужчину в солнцезащитных очках и прилизанными волосами. О, Йегер ненавидел этого мерзавца, способного почти в каждое свое интервью вплести шутейку про съемки Эрена Йегера во третьесортных короткометражках с множеством эротики. И с ним предстояло отснять пятиминутную сцену, о которой ему сообщили лишь утром. Гады. Ведь знали об их натянутых отношениях.       — Вот сука. Сейчас еще будет вести себя: посмотрите, какой я крутой и знаменитый! Преклоняйтесь предо мной, сучки! Да один мой перстень стоит, как все ваше оборудование! Тьфу. Бесит. Надменный козлина. Вот пусть Род с ним и разбирается. Идем!       Эрен поморщился и потянул Микасу за собой на выход, прихватив пачку с сигаретами, зажигалку и смартфон.       — У меня перерыв на обед тридцать минут! — выкрикнул Эрен, стремительно покидая площадку. — Пусть только попробуют…       — Стоять! — завопил Рейсс, из-за чего Йегер сгорбился, морщась, будто по нему прошлась звуковая волна. — Вы охерели оба?! Куда собрались? Съемки продолжаются!       — Эрен. — Микаса предупреждающе глянула на него. — Перетерпи. Если не будешь нарушать правила, так и быть, я испеку тебе торт. Шоколадный.       Она ухмыльнулась, плюхаясь на его стул, и, оглядев стоящий рядом столик, стала потягивать из трубочки его колу, ожидая шоу.       — Хорошо. Правила, значит, да? — Эрен выпрямился и, склонив голову, с широчайшей белоснежной улыбкой повернулся к Роду. — Дорогой мой и любимый мистер Рейсс! Прошу заметить, что я отснял больше времени за один раз и заслужил свой перерыв на перекур. А вдобавок ко всему, у меня еще не было обеденного перерыва. Заметьте, дорогой мистер Рейсс, я не нарушил ни одного пункта, прописанного в моем контракте, а вот Вы пытаетесь это сделать. Намеренно. Да еще и предупредили о присутствии актера, который не был запланирован, только сегодня. Что же получается, уважаемый мистер Рейсс, что Вы требуете от меня послушания, а сами нарушаете то, что подписали? Непорядок. Кажется, у вас блестит лысина. Позволите помочь? — Эрен подошел ближе к Роду и протянул ему одну из влажных салфеток, которую ловко вытащил из упаковки.       — Ты не имеешь права просто так уходить со съемки! Вернись сейчас же и отсними уже эту гребаную сцену с ним! — горланил закипающий Рейсс, отшвырнув Эрену под ноги салфетку.       — Не закипай, Род, я действую в рамках документа. С ним сам разбирайся. И не мои проблемы, сколько ты ему отвалил, сколько пообещал за каждую минуту нахождения на этой съемочной площадке, но у меня — обед. Имею полное право. И покажи, где прописано, что это не так. Я тут же принесу публично извинения и продолжу рвать задницу в этих адских условиях среди жутких непрофессионалов. Все ясно озвучил?       — Ты! — Скрипя зубами, Род повернулся к Микасе. — Ты ему наговорила этой чуши! Быстро исправляй это дерьмо! Заставь его работать! Сейчас же!       — Послушай меня. — Эрен навис над Рейссом, вклиниваясь между ним и Аккерман. — Еще одно слово в ее адрес, и я беру больничный. И что ты будешь делать без меня?       Эрен подставил кулак ко рту и, демонстративно переигрывая, кашлянул.       — Мистер Рейсс, здесь уже ничего не поделать. — Она наигранно деловито достала копию документов и зачитала пункт о обеденных перерывах, после чего серьезно глянула на Рода и снова затянулась колой. — Мой клиент не нарушает контракт, но Вы сейчас ходите по очень тонкому льду.       — Двадцать пять минут! — Багровея, выплюнул Рейсс. — Пять минут вы уже потратили.       — На такое представление — не жаль. — Эрен скрестил руки на груди, затянув халат туже. — Ну. Идем. Я и правда голодный, как слон. Сплошной цирк с самого утра. Но зато я заработал торт, правильно же? Да?       — Заработал. — Она поднялась, подхватывая свою сумку, и прошла с ним в трейлер. — Фильм — отврат. Уже вижу это. Если получится, нужно попробовать вытянуть тебя с этой роли.       Микаса легла на небольшой диванчик, утыкаясь в телефон.       — Мне вообще с его помощницей переговорить надо, а он ее опять загнал по поручениям. Теперь мне торчать здесь с тобой, как минимум, до трех.       — Вытяни, прошу, вытяни! — Эрен согласно закивал, дождавшись, когда она все сказала. — Мало того, что здесь воду вовремя не приносят. Так еще перед фактом ставят в некоторых сценах, что вот — надо будет почти полностью раздеться. Или вот — притащил этого ублюдка. И что? Почему я вдруг должен с ним сниматься, когда я не хочу этого делать? Он же опять будет пытаться меня переиграть или вывести на эмоции, чтобы я накосячил. Ты понимаешь, как трудно играть с ним? Я придушу его, честно. И буду прав. А все его фанаты уйдут ко мне. Кстати. Хорошо выглядишь.       Эрен осмотрел бегло Аккерман и одобряюще кивнул, открывая заказанный заранее обед и кидая его в микроволновку.       — Дальше будут съемки с заносчивым мудилой, как я понял. Потом какие-то долгие речи… Так что, можешь поторчать там, а можешь вздремнуть здесь. Я бы выбрал второе.       — Я лучше посплю. — Микаса закатила глаза и, поднявшись, вытянула из шкафа подушку с пледом и легла. — Нехорошее у меня предчувствие, конечно. Будто бы все станет только хуже. А ты… не ведись на этого дурака, неужели сложно воспринимать его, как психбольного? Жить легче станет, играть тоже. Только не засмейся, пока снимать будете.       — А ты думай о том, что завтра мы улетим отсюда нахрен в Мадрид. Да. Надеюсь, у тебя есть купальник, потому что мы там немного так задержимся. — Эрен хитро усмехнулся, выгибая бровь. — Лично я сейчас умираю именно с этой мыслью.       Быстро закидывая в себя еду, устроившись на стуле, закинув ногу на ногу, он сделал вид, что ничего такого сейчас и не сказал.       Аккерман закашлялась, тут же поднимаясь.       — Эрен! — она возмутилась, отбирая у него бургер. — Ты бы вообще перед отлетом мне сказал! И как давно ты решил? А если бы у меня были дела? Съемки? — Она села обратно, откусывая от бургера часть. — Ладно. Обязательно буду тешить себя мыслью о том, что придется лететь, а потом снова лететь…       — Зато — море, солнце, отдых. Я, вообще-то, ради тебя это сделал. Сама бы ты себя не вытащила никуда. Вот и заставлю тебя наслаждаться отдыхом. — Он облизнулся, смотря на то, какая же сочная была котлета, но, вздохнув, сдобрил картошку-фри кетчупом, отставляя от Микасы подальше, торопливо начиная есть, запивая водой. — Картошка в тебя уже не влезет. Лишние калории, — пробурчал он.       — Для тебя они так же лишние, как и замечание о калориях. — Она нахмурилась, разрезая бургер на две части. — Мне расхотелось спать.       Она вышла из трейлера и стала блуждать по площадке в поиске кого-то, кто мог бы ее развлечь. Выбор пал на тихую гримершу, которая скучающе сидела на диване.       — Привет. Я Мика. — Аккерман села рядом, дружелюбно улыбаясь. — Здесь абсолютно нечем заняться.       — Трейси. — девушка улыбнулась. — Согласна. Начальство — ужас, актеры тоже. Вечно грубят. Неприятно…       — Понимаю, многие из них зазнались. — Микаса осмотрела площадку. - Прямо козлы.       — Мечтаю уволиться, хоть сегодня и второй день. — Трейси вздохнула, устало сжимая переносицу. — Но нельзя, мне нужны деньги.       Аккерман задумалась, понимающе кивая и наблюдая за тем, как из гримерной выходит Йегер. Дожевывая бургер, Эрен глянул на Трейси, хмурясь.       — Ты. Даже не подходи ко мне сегодня. Хватило утренней воды на моих коленях. — Он четко указал на нее. — Кошмар. Это ужас просто. Микаса, идем, проведу тебя к помощнице.       Аккерман закатила глаза, и, мило улыбнувшись Трейси, проследовала за Эреном.       — Не смей грубить персоналу.       — Да ладно тебе! Она утром умудрилась опрокинуть на меня воду. Потом смахнула мои листы, я что, терпеть должен? — Эрен надулся, как обиженный ребенок, которого заругали без должной причины.       — Как знаешь. — Она пожала плечами, не желая продолжать эту тему. Микаса понимала, что каждый останется при своем мнении. — Во сколько вылет?       — Будь готова к десяти. Заеду за тобой на такси. — Эрен, присвистывая провел Микасу мимо Рода к его кабинету, где точно должна была прятаться его помощница. — Прошу. Как и обещал. Ну а пока, я вернусь к мудаку, который опять будет портить мне настроение.       Быстро чмокнув Аккерман в щеку, он похлопал ее по плечу и удалился. Вскоре со съемочной вновь донесся его голос, выражавший недовольство очередным проколом кого-то из сотрудников.