Пока цветет азалия

      Проснувшись в десять утра, Микаса первым делом обрадовалась ужасно знакомому балдахину, который так ненавидела раньше. Ее комната была в бело-зеленых оттенках, из-за чего казалась свежей; всегда светлая из-за больших окон. Быстро ополоснувшись и умывшись, она накинула на себя первую попавшуюся футболку с джинсами и кеды, взяла карандаш и скетчбук, который несколько лет лежал нетронутый в тумбе, и выбежала на улицу, успев бросить приехавшему Дарлингтону, что как обычно идет гулять по округе, пока все спят.       Выйдя за пределы поместья — прочь от аккуратных газонов, — она по привычному пути двинулась вглубь леса. Через десять минут пути Микаса вышла к лугу, заполненному еще не увядшими цветами, и, найдя самый красивый, стала с интересом его зарисовывать. Сначала получалось не очень хорошо. Рука, отвыкшая от карандаша, начинала болеть. Начало сентября выдалось холодным, из-за чего Микаса решила воспользоваться последними теплыми днями в этом месяце.       От цветов приятно пахло. Зарисовав несколько наиболее понравившихся, она аккуратно их сорвала, подкладывая сразу в скетчбук, чтобы позже приклеить их внутрь. Она и не заметила, как наступил обед. Вернувшись в дом, Микаса наткнулась на задумчивого Кенни в одном из длинных коридоров поместья. Это было похоже на кадр из фильма, где персонаж окутан мрачными тонами, как во время переживания какого-то яркого, травмирующего момента. Она и не замечала, насколько болезненным мог быть его взгляд.       — Дядя! — Микаса улыбнулась, подходя ближе и обнимая его. Выражение лица Кенни тут же сменилось. Он улыбнулся.       — Цветочек, здравствуй. — Он поправил выбившуюся прядь, заправляя ее за аккуратное ухо. — Голодна? Если нет — собирайся. Поедем на прогулку. Мы с Карлой будем в конюшне. В общем-то, я жду положительный ответ.       — Я не голодна. — Микаса отстранилась. — Хорошо. Я скоро подойду.       Аккерман почти бегом добралась до своей спальни, где заметила, что на ее кровати уже лежит форма для верховой езды. Бежевые штаны, такого же цвета хлопковая рубашка и сапоги, которые идеально облегали ее ноги. Делать селфи в зеркале уже походило на традицию, нужно ведь было как-то избавляться от скованности на фото. Микаса невольно вспомнила ту фотографию, которую они сделали с Жаном. Вдохнув, а после выдохнув, Микаса так и не решилась выложить фотографию. Да и в инстаграм заходить не было желания. Эрен игнорировал все ее сообщения о том, что она уехала.       Прихватив шлем, она выглянула в окно, замечая, что Жан и Леви стояли у недостроенного здания, о чем-то хмуро переговариваясь с рабочими, те в свою очередь как-то слишком активно жестикулировали, показывая на стеклянную крышу будущей теплицы.       Путь до конюшни отнял у нее пять минут, учитывая то, что за годы, которые она не приезжала, успела забыть некоторые коридоры в доме. Но окрестности она помнила настолько детально, что становилось даже страшно. Конюшня встретила ее громким ржанием и высунутыми мордами лошадей, с интересом осматривающих зашедшего. Как обычно, все лошади ждали вкусняшек.       — Карла, привет. — Микаса почесала нос гнедого жеребца, стоящего на развязках в проходе. — Ты не общалась с Эреном? Он не отвечает мне.       — Привет, дорогая. — Привычная мягкая улыбка сразу появилась на лице Карлы. — Утром я получила от него стандартный ответ, как от автомата, что свяжется позже. Ничего необычного. Он настолько загружен работой, что не находит и минуты времени, скажи?       — Да-да, просто… — Микаса неловко улыбнулась. — Не важно. Абсент стоит там же?       Карла кивнула, после чего Микаса отошла к одному из стоил, откуда сразу же высунулась довольная вороная морда. Фыркнув, конь уткнулся носом в ее ладони. Идеально вычищенный, он стоял, ожидая свою хозяйку.       — Мне жаль, что я так долго тебя не навещала.       — Он скучал. — Кенни тихо подошел сзади и почесал лоб жеребца. — Его не часто работали, так что он может играть. Не хочешь взять коня спокойнее?       — Нет, я привыкла к нему. На другом будет уже не так. — Микаса зашла в стоило. Конюх принес амуницию и, поздоровавшись с ними, отошел работать дальше.       — Может, тебе помочь? — Кенни неловко переступил с ноги на ногу, но, заметив, что она отрицательно качнула головой, вернулся к Карле, тяжело вздыхая.       Смахнув тряпочкой недавно прилипшие опилки, Микаса надела уздечку, поправила вальтрап и затянула подпругу на седле. Немного подумав, Аккерман вплела в его густой хвост красную ленту. Подковы цокали по плитке, и это было самым любимым ее звуком. Устав идти, Микаса села верхом, от чего конь тут же рванул на улицу, сопровождаемый ее смехом.       Остановив коня где-то в пяти метрах от выхода, Аккерман была благодарна судьбе за то, что продолжала заниматься в зале. Поэтому и смогла удержаться в седле. Абсент взбудоражено фыркал и не желал стоять на месте, вертясь, расхаживая вперед-назад.       — Неужели вы совсем-совсем его не трогали, мистер Эриксон? — Микаса даже не успела закрепить шлем, от чего сейчас подъехала к конюху, который тут же крепко сжал поводья.       — Мисс Аккерман, он был слишком агрессивен в последнее время. — Эриксон виновато глянул на нее. — Мы не ожидали, что Вы приедете вместе с мистером Аккерманом. Если бы знали, я бы обязательно этим занялся. Все случилось так быстро.       — Ничего страшного. За две недели он еще успеет устать от меня. — Микаса заметила, что из конюшни вышли Кенни и Карла, а за ними два работника, ведущие лошадей.       — Ты в порядке? — Кенни усмехнулся, оглядывая Микасу.       — В полном. Я знаю, что мой мальчик не обидит меня. — Микаса легла на мощную шею коня, обнимая и поглаживая.       — Ладно. Поехали, хочу показать вам кое-что. — Кенни сел на свою серую кобылу и двинулся к выезду из огороженной территории. Микаса только сейчас заметила у него за спиной небольшой рюкзак.       — Это что, пикник? — Мика двинулась за ним, держась на одном уровне с Карлой.       — Надо пользоваться возможностью, пока мы здесь. Иначе опять потом располземся по своим делам, запремся на работе… — Карла вздохнула, но, оглядевшись, глубоко вдохнув и на мгновение дольше прикрыв глаза, вновь вернула прежнее расположение духа. — Я помню, как мы раньше выбирались при случае на природу. В последние месяцы так хотела тебя опять вырвать из лап трудоголизма в какой-нибудь парк, а в итоге и сама погрязла в работе. Ничего, мы это исправим.       — Леди, я вся ваша. — Микаса усмехнулась. — Я надеюсь то, что у тебя в сумке, готовила Мартиша. Дядя, ты точно должен выдать ей премию за то, как вкусно она готовит.       Кенни улыбнулся.       — Обязательно, цветочек. Слово племянницы — закон.       Они проехали через небольшой лесок к полям, потом, проехав полевым галопом через равнину, попали к большому озеру. Настолько чистому, что оно казалось Микасе совсем прозрачным.       — Никогда не устану удивляться тому, насколько красива здесь природа. — Микаса привязала уздечку к единственному дереву в двадцати метрах от озера, заведомо сняв с коня седло.       — Ты еще не видела Альпы, Ниагару, да тот же Эльбрус. — Кенни размялся и начал стелить на невысоком, но длинном и плоском камне. — А красота саванны? Когда я был маленький, мой дядя показал мне мир. Мне стыдно, что я не смог продолжить его традицию с вами.       — Дядя, не говори так. Звучит, будто бы тебе умирать завтра. — Микаса взволнованно глянула на Кенни. — Тебе не восемьдесят. Еще успеешь свозить нас куда-нибудь. От саванны я бы точно не отказалась.       — Никто из нас не может сказать точно, когда умрет. — Карла немного обреченно повела плечами, раскладывая продукты. — Поэтому нужно торопиться жить так, как хочется. Если появляется возможность посмотреть на Альпы, значит нужно ею пользоваться. Или вот так, как сейчас. Тоже ведь вполне неплохо.       Микаса помрачнела.       — И ты туда же. — Она вздохнула. — Мне некомфортно говорить об этом.       — Хорошо. — Кенни налил ей чаю из термоса. — Лучше послушаем отчеты Карлы о ее бизнесе, которые я никак не могу дослушать, потому что засыпаю.       — Звучит интересно. — Микаса улыбнулась, откусывая приличный кусок от бутерброда. — Хоть ты и засыпаешь.       — В общем, привезли мне недавно партию ткани. Наилучшее качество. Я за ней гонялась… Не помню уже сколько. И что я вижу? Она предназначалась другому салону. Я уже хотела было отправить курьера, сказав о такой ситуации, а потом подумала: но ведь не зря же так получилось. Да и мальчишка забегался знатно. Думаю, с теми чаевыми, которые я ему дала, он простит мне, если его уволили за эту оплошность. Но ткань я получила. И, нет. Меня не мучает совесть, когда дело касается таких вопросов. Такой бизнес. Но мы ведь не о работе, поэтому, знаете, чего нам не хватает? — Карла опустилась на расстеленный плед, сразу поправляя одежду. — Счастливой общей фотографии. — Взглянув на Кенни, она добавила: — Только для нас.       — Почему бы и нет, вор ткани? — Кенни улыбнулся. Микаса поднялась, вытягивая из кармана телефон и садясь спереди.       — А ну, обнимитесь. Выглядите, как подростки на первом свидании, которые стесняются дышать рядом друг с другом. — Микаса хихикнула и, когда Кенни обнял Карлу, сделала несколько фотографий. — А я тоже хочу похвастаться тем, что мы заключили контракт с одним модным домом.       — Горжусь. — Кенни похлопал ее по плечу, улыбаясь. — Ты отлично поработала и заслужила этот отдых. Кстати, мальчик, который с тобой приехал, — отличная партия. Задумайся.       — Дядя! — Микаса нахмурилась. — Прекрати меня сводить со всеми. Я сама разберусь.       — Это просто совет. Дружеский. — Кенни поднял руки, сдаваясь.       — Ты ее сейчас напугаешь своими дружескими напористыми советами. — Карла покачала головой, цокнув языком, и опустила ладонь на руку Кенни. Жест, полный спокойствия, но в то же время весьма нежный. — Но мне он нравится, как человек, если судить по тому короткому времени общения, которое у нас было утром. Я бы точно дружила с таким.       — Вряд ли кого-то можно напугать советом. — Кенни хмыкнул. — Я согласен с Карлой, но не на сто процентов. Да, он отличный. Но мне нужно время, чтобы оценить его.       — Мы ведь не на выставке животных, дядя. Жан хороший парень. — Микаса немного неловко перевела взгляд на озеро.       — Насколько хорошо ты его знаешь, чтобы убеждать меня в таком?       Микаса молчала, понимая, что знает лишь поверхностно, и то, что он позволил ей узнать. Но ведь это не отменяло факта: он явно не плохой, и точно уважает ее.       — Вот и не спорь со мной. — Кенни улыбнулся, приобнимая племянницу. — Я потом расскажу тебе свое мнение о нем.       Далее разговор был более расслабленным. Они побыли там еще около часа и вернулись в дом. Вечером ближе к шести часам все гости поместья собрались на ужине. Микаса ожидала, что будут расспросы, как минимум, от дяди. Но он молчал, хмуро поедая бефстроганов, и лишь изредка бросал взгляды на Леви, который сидел с каменным выражением лица. Как обычно.       Конечно, остальные разбавляли атмосферу разговорами, но энергетика уже была подпорчена, и все присутствующие чувствовали напряжение. После ужина Микаса ушла с Жаном в одну из общих гостиных, Карла, утомившаяся за день, сразу легла спать. Кенни не желал видеть племянника. Он не доел свою еду и быстрым шагом направился в восточное крыло, где находился его кабинет.       Горничные, видя в каком расположении духа самый старший Аккерман, сразу же исчезали из поля его зрения. Они явно отвыкли от настолько напряженной атмосферы.       — Дядя! Да постой же ты! — Леви почти нагнал его, но Кенни не обращал никакого внимания. Леви начинал закипать от такого тотального игнорирования. — Отец!       Кенни встал, словно вкопанный, на короткое время. Тяжело выдохнув, он вновь пошел дальше.       — Идем уже, чего разорался? — Его тон был строгий, словно они вернулись на двадцать лет назад, когда Кенни объяснял Леви, как устроен его бизнес. — Хочешь, чтобы вся прислуга знала, что мы тут переговоры затеяли?       Зайдя в темный кабинет, они почувствовали запах старых книг и легкой сырости. Свет включился автоматически, открывая взору средних размеров комнату. Ближе к окну находился дубовый старый стол и массивное кресло, обитое зеленой кожей, а стены были полностью заставлены книжными полками.       — Дядя, ты не так все понял. — Леви запер дверь и оперся руками на стол. — Да, это звучит странно, но ведь ничего плохого не случилось.       — Ничего плохого? — Кенни откинулся на спинку кресла, хмуро вглядываясь в лицо племянника. — Ты ее за тупую принимаешь? Думаешь, она никогда не догадается?       — Я не считаю ее тупой. — Леви выпрямился, а его тон стал грубее. — Я хочу, как лучше. Она все поймет. Я в этом уверен.       — Она догадается, либо ей помогут. — Кенни был абсолютно в этом уверен, от чего Леви скривился, понимая, что дядя редко ошибался. — И когда это произойдет, она разорвет отношения с тобой, со мной, с Армином, который сливает тебе все результаты обследований из ее медицинской карты, и с этим парнем, который слишком явно в нее влюблен. Думаешь, поверит хоть кому-то из нас, что это было во благо?       — Ты драматизируешь. Все не так масштабно.       — Прослушка, агент, который втирается в доверие. Ах, да. Еще то, что мы гребаные наркоторговцы. — Он выделил последнее предложение, говоря тише, но тут же отвернулся, выдыхая. — Годы сокрытия правды пойдут в тартарары. Я не смогу объяснить ей то, кем мы являемся. Ты сможешь? Если да, то пальма первенства по храбрости будет у тебя. Специально отолью из золота статуэтку.       — Не стоит переживать раньше времени. Она не знает, а это значит, что все под контролем. Жан опытный, он не допустит ошибки. — Леви сел на стул напротив, начиная массировать свои виски. — А даже если и придется раскрыть все карты, сделаем так, чтобы она сама поняла, кто такой Эрен Йегер. Тогда она все осознает и сделает как нужно.       — Он слишком явно рядом. Тебе не кажется, что все может испортить самая недооцененная фигура на шахматной доске? — Кенни хмыкнул. — Говоря о Микасе, мы всегда забываем то, что рядом с ней уже как восемнадцатый год вьется Эрен. И этот мальчик хитрее, чем мы можем подумать. Он крепко вцепился в нее. Сам знаешь, что бывает, когда провоцируешь ревность у психа.       — Он не сможет рассекретить Жана, пока этого не хотим мы. — Леви улыбнулся. — Только если ему сильно повезет. И я больше склоняюсь к тактике оплошности. Да, она на некоторое время может отвернуться от нас. Но это натолкнет ее на размышления.       — Ему по жизни везет, если не заметил. — Кенни скептически глянул на племянника. — Не будь так уверен в Кирштейне. Если он действительно влюблен, то может сделать ошибку и потерять доверие. Ладно, меня утомил этот разговор. Я хочу взглянуть на документацию, а не обманывать несчастную девчонку. В это дело я вмешиваться не хочу, а если пойму, что вы делаете только хуже, — сам ей все выдам.       — Спокойной ночи, дядя. — Леви поднялся, тут же покидая комнату. Он чувствовал себя мальчишкой, которого жестко отчитали за прокол. Действительно, на что он надеялся, когда в лоб говорил, что сделал? С Йегером точно придется поговорить.