Пока цветет азалия

      Утром двадцать первого числа, они с Кенни куда-то уехали. Микаса, как обычно она делала это утром, написала Эрену. На улице лил дождь, поэтому ни о какой прогулке речи идти не могло. Найдя в уже постиранных вещах Кушель черное, полностью закрытое платье, Аккерман надела его. На удивление оказалось, что комплекция у них была одна и та же. Заколов волосы невидимками, Мика надела черные мюли на каблуке и спустилась вниз. Из-за уличного освящения дом теперь казался холодным и депрессивным, от чего она поежилась, сев рядом с Джаннет в одной из гостиных. Огонь в камине потрескивал, слегка заглушая шум грома.       — Как спалось? — Микаса вдруг начала разговор. — Мне вот не очень. Я совершенно отвыкла от такой тишины.       — Знаешь, дорогая, совсем неплохо. — Джаннет сдержанно улыбнулась и села ровнее. В этот раз она выглядела спокойнее, не настолько строгой и требовательной. — А тебе, видимо, не хватает городского шума и суеты. Многие пытаются выбраться из кирпича и камня, а другие — наоборот. Думаю, что те, кто привык к городу, боятся одиночества больше всего. Как считаешь?       — Думаю, Вы правы. — Микаса нахмурилась, переводя взгляд обратно на камин. — Карла уехала вместе с дядей, да?       — Да. За них вот я даже рада. Встретили же друг друга, наслаждаются жизнью теперь. Можно себе такое позволить и даже нужно в любом возрасте. А ты как? Спалось не очень — уже понятно. Но раз уж вдвоем, может, скажешь, как у тебя все складывается в жизни?       — Как обычно, ничего особенного. — Микаса отмахнулась, начиная нервно посмеиваться. — Работаю, отдыхаю, работаю. Сама понимаешь, как все это затягивает.       Джаннет рассмеялась и понимающе кивнула.       — Зато здесь отдыхай так, словно завтра предстоит самый сложный день. Чтобы на полную катушку, поняла? — Она нахмурилась, смотря на Микасу. — На меня многим похожа, поэтому и говорю, что сказала бы себе молодой.       — Скажи мне честно, — после минутного молчания произнесла Микаса. — Ты действительно недовольна Энни или просто хочешь проверить ее на вшивость?       — Она слишком своевольна, Микаса. — Арлерт вздохнула и нахмурилась. — Настолько, что это переходит все границы. А я, как мать, не могу даже подумать о том, что кто-то будет управлять моим сыном. Конечно, они, возможно, любят друг друга, но для того, чтобы войти в нашу семью, этого мало. Энни… Энни совсем не обучена, над ней нужно усердно работать, а она не позволяет этого делать.       — Джаннет, Энни не управляет Армином. У них в паре принято слушать друг друга. — Микаса нахмурилась. — Зачем вообще нужно управлять мужчиной? Да и у них своя семья будет. Такими темпами они совсем не будут вспоминать о вас. Мой совет, как от подруги Армина и Энни, смирись. Энни не поменять, он любит ее такой, и она его тоже. Это видно. И чем быстрее ты это примешь, тем чаще Армин будет видеться с вами.       — Все это легко говорится, Микаса, и со стороны выглядит тоже просто. На деле же — видишь то, что нужно, а получается так, как хочется. — Она усмехнулась, явно прекрасно понимая суть слов Микасы. — В любом случае, уважение к себе я требовать не перестану.       — Это не означает, что нужно переставать уважать всех остальных. Это ведь просто. Я уверена, что Энни не будет относиться к тебе плохо, если ты перестанешь насиловать ее мозг. — Микаса снисходительно улыбнулась. — Ты ведь все равно поняла, о чем я говорю. Просто сейчас все идет к тому, что ты можешь потерять Армина так же, как это случилось с Эреном. Неужели ты не доверяешь выбору своего сына? Напомню, что девушки, которых ты одобряла, обдирали его до нитки буквально. Вот если бы они были его женами, думаю, они бы высосали все до последнего фунта. Энни все равно на его деньги, на всю эту нереальную помпезность.       — Эрен — бестолковый мальчишка, которым так и остался, да простит меня Карла. Мой Армин всегда был и будет смышленым, поэтому мне и придется смириться, хоть и отчасти. Но Армину придется научить ее всему, чтобы окончательно войти в нашу семью, а он в небесах с ней витает. У меня уже нервов с ними не хватает, Микаса! — Джаннет закатила глаза и покачала головой. — Ох, дорогая, когда решишь заводить детей, молись, чтобы это была сообразительная в тебя девочка.       — Я не хочу детей. Что я им дам? Проблемы со здоровьем? — Микаса тяжело вздохнула, прикрывая лоб ладонью. — Я никогда не вылезу из круговорота проблем с пищевым поведением и депрессии. Сейчас я более-менее спокойна, но дальше… не знаю. Ты ведь знаешь, сама вызывала мне скорую. Я не хочу, чтобы это влияло на ребенка, а беременность может оказаться триггером.       — Не могу осуждать тебя за подобные рассуждения, ведь они правдивы. — Замолчав, Джаннет подсела ближе и почти невесомо провела ладонью по волосам Микасы. — Говорить, что все наладится, не стану, но скажу, что у тебя есть, к кому обращаться в случае чего. Просто напоминаю лишний раз.       — Я знаю. Просто я не понимаю, что со мной происходит сейчас. — Микаса обняла маленькую подушку, вздыхая. — Не хочу просто так тревожить доктора из-за обычного экзистенциального кризиса. Но если станет хуже, обещаю, что доползу до врача.       — Не стоит приуменьшать свои проблемы, и никому не позволяй этого делать, дорогая, поэтому — не стесняйся никого беспокоить. Даже среди ночи. Вот тебе уж я точно буду рада, это помимо Армина. — Арлерт сдержанно улыбнулась, вновь возвращая свое спокойствие.       Микаса лишь промолчала. Кенни и остальные вернулись в девять часов ночи, объяснив свое отсутствие тем, что им что-то понадобилось в Эдинбурге. Жан, Армин и Энни, оказывается, тоже выезжали, но вернулись намного раньше.       На следующий день солнце пекло, но находиться постоянно в доме Энни совсем не хотелось. Это она могла делать и в Лондоне, перемещаясь с работы до квартиры в металлических капсулах — такси. Пока Армин решал некоторые рабочие вопросы по видеосвязи, она собрала для них небольшой перекус и расположилась на шезлонге под зонтом.       На какое-то время Энни даже успела уснуть под пение птиц и мягкое дуновение ветра. Будучи не особой любительницей загара, она предпочитала оставаться в тени.       — Никогда не пробовала пользоваться автозагаром, дорогая? Мы можем обратиться к Карле, и она, уверена, подберет тебе что-нибудь подходящее. Ты ужасно бледная. — Джаннет возникла совсем не вовремя, лишив Леонхарт возможности в полной мере насладиться одиночеством.       — Не вижу в этом необходимости, — отрезала Энни, не шелохнувшись, лишь заставив миссис Арлерт многозначительно хмыкнуть.       — До этого у моего сына была прекрасная девочка. Умная, образованная, она окончила Гарвард и продолжила получать образование, хотела получить как можно больше знаний. Так вот она всегда говорила, что каждая уважающая себя британка должна иметь бронзовый цвет кожи, чтобы пользоваться интересом у мужчин. — Джаннет присела на соседний шезлонг, поправляя элегантную шляпку.       — Тогда, может, поэтому она и ушла? Пользоваться интересом у мужчин, а не у одного Армина? Меня, например, интересует только его мнение, а ему нравится то, как я выгляжу. — Леонхарт присела на шезлонге. Спокойное времяпрепровождение было нарушено. — Да и я не британка.       — Это видно, дорогая, по твоим манерам. — Фыркнув недовольно, миссис Арлерт расправила юбку, устроив одну ногу на другой. — Я понимаю, что ты переживаешь из-за всего, но тебе надо учиться соответствовать нашей семье, Армину в частности. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.       — Благодарю, миссис Арлерт, я обязательно это учту. — Сдержанно улыбнувшись, Леонхарт выпрямилась. — Но сейчас я хочу просто побыть одна. Думаю, на отдыхе я имею на это право. Не так ли? А обсудить что-либо мы можем и в Лондоне, ведь Армина часто не бывает дома, и у Вас есть возможность связаться со мной в любой момент. Или я ошибаюсь?       — Энни. — Верхняя губа Джаннет дрогнула, но сразу на ее лице возникла улыбка, отражающая великую благосклонность, будто сейчас свершится самое большое одолжение. — Моя работа не позволяет мне планировать такую чепуху, как учить тебя манерам.       — Но все-таки Вы находите время, чтобы отчитывать меня? — Выгнув бровь, Леонхарт взглянула на свекровь так, словно была способна призвать всю нечисть для разрешения данного конфликта. Даже если пришлось бы пожертвовать собой. — Давайте договоримся так. Я не пытаюсь испортить Ваши отношения с сыном, а Вы не донимаете меня всякий раз своей ерундой, пытаясь принизить мою семью. Скажу по секрету, что Армин сам говорил о том, чтобы уехать к моим родителям, лишь бы не слышать каждый раз нравоучения от Вас. Не задумывались, Джаннет, что ему тоже порядком надоела эта ситуация, и он наконец нашел ту, которая при близком общении с Вами не сбегает, поджав свой загорелый хвост, в поисках утешения в объятиях других мужиков? Так вот. Я не хочу ссориться с Вами всякий раз, когда вам придет это в голову. У меня достаточно иных дел. Как, например, сейчас — я хочу спокойно отдохнуть под зонтом, намазавшись солнцезащитным кремом, спрятавшись под парео, чтобы не загореть сильнее, чем мне бы это хотелось. Понимаете меня?       Энни наблюдала, как стиралась с лица свекрови надменность, как менялась злостью, а после чем-то отдаленно напоминающим смирение. Это точно был первый шаг на пути к выставлению личных границ в их семейных отношениях. Она определенно не понимала такого поведения, как того, насколько яро подчеркивалось то, что ее семья не имела аристократических корней. Это все порядком успело надоесть, и, признаться, Энни и впрямь думала уехать к себе на родину, но все же поняла, что не смогла бы оставить вот так Армина.       — О чем разговор? — Арлерт, улыбаясь, присел рядом с Энни, приобнимая ее за плечи. — Надеюсь, о том, что неплохо было бы искупаться?       — Конечно, дорогой. — Джаннет, как и обычно, легко сменила выражение лица на подходящее и ответила сыну улыбкой. — Советовала Энни магазины, где можно было бы прикупить стоящий купальник.       — Мам, уверен, что она знает, где достать вещь, которая ей понравится.       — Нет, серьезно, твоя мама подсказала тот, о котором я не знала. Мы можем сходить туда вдвоем как-нибудь, чтобы прикупить вещи для поездки к океану после свадьбы. Это было очень кстати, миссис Арлерт. — Леонхарт премило улыбнулась, поглаживая подушечками пальцев руку Армина, уловив секундное замешательство со стороны Джаннет.       — Не буду вам мешать, дети, — тут же ответила она, поднимаясь, поправляя юбку и шляпку. — Найдете, чем себя занять здесь, а у меня и без того дел достаточно много. Но о встрече и разговоре за чашечкой кофе я тебе сообщу, Энни.       Стоило ей отойти достаточно далеко, как Леонхарт выдохнула и прижалась к Армину. Секундная слабость, и она вновь легла на шезлонг, устроив голову на коленях Арлерта. Наблюдая за ним снизу, она не сдержала нежную улыбку, и он поправил ей за ухо ее волосы.       — Когда-нибудь она перестанет пытаться учить тебя. Если станет совсем все плохо, то придется решать кардинально. — Армин чуть нахмурился, но сразу расслабился, стоило Энни коснуться пальцами его подбородка.       — Ничего страшного. Мы с ней вполне неплохо поговорили и, уверена, что поняли друг друга. — Даже если это было не так, то в любом случае Энни заметила подвижки, которые и придавали ей уверенности. Особенно помогало то, что Армин всегда четко обозначал, что поддержит он ее в любой ситуации. — Ложись лучше, и просто отдохнем от города, пока есть возможность.       Кивнув в ответ, Армин вновь улыбнулся и расположился на соседнем шезлонге, пододвинув его как можно ближе к Энни.       В это же время Микаса решила позаниматься на улице, и Жан, стоящий на застекленном балконе второго этажа, с интересом наблюдал за тем, как она двигалась. В какой-то момент он даже задумался о том, что из нее вышла бы отличная спортсменка. Он и не заметил, как к нему подошел старший Аккерман, садясь на одно из кресел.       — Следишь, как и полагается? — Кенни отодвинул штору. — Скоро снова польет дождь.       — Мистер Аккерман, я не слежу. Я просто…       — Ты любуешься. — Он перевел взгляд на Жана, от чего тот невольно съежился, вздохнул и сел в кресло, стоящее напротив. — И любуешься достаточно наглым образом. А ведь я тебя знаю. Видел, когда забирал ее со школы несколько лет назад. Не думал, что мой племянник завербует ребенка.       — Так вышло. — Жан всмотрелся в свои ладони, после чего наконец собрался. — У меня есть чувства к ней.       — И насколько они сильны? — Кенни эта информация особо не удивила.       — Достаточно, чтобы ждать ее столько, сколько нужно будет.       — И что ты можешь дать ей?       — А что может дать ей он? — Жан немного непонимающе уставился на Кенни. — Я дам ей все, что она только захочет. Любовь, заботу, защиту.       — Ты, наверное, думаешь, что она хрупкая, как хрустальный бокал. — Аккерман перевел взгляд на Микасу, спокойно вышагивающую коня. — Я думаю, есть в нашей крови нечто особенное, что делает нас всех способными на многое в критических ситуациях. Конечно, звучит странно, но это факт не раз подтвержденный. И, я думаю, Микасу данная особенность не обошла. Защитить себя она сможет, даже если для этого нужно будет убить.       — Я не думаю, что она сможет взять и убить человека. — Жан подался вперед, протестующе качая головой. — Она не такая, как мы все.       — Верно. Не такая. — Кенни перевел на него свой цепкий взгляд. — Но ты и сам заметил это в ее взгляде. Она манипулятор, страдающий от проблем с психикой. И ее манипуляции распространяются на тех, от кого ей что-то нужно. Выбить роль, внимание. Может, даже жалость. Скажешь, что я не прав?       Жан задумался.       — Вы правы. Она действительно манипулировала мной в детстве. Но это была безобидная манипуляция.       — А теперь подумай, для чего она это делала. — Кенни сцепил ладони в замок, усмехаясь. — Думаю, она и так давно знает, что ты готов за нее отдать все, что у тебя есть без остатка. Если хочешь получить взаимность, придумай что-нибудь убедительнее, чем просто предложение сдаться к ней в пожизненное рабство. Такой у нее уже есть, правда, у них там все взаимно. Они оба - брошенные дети, которые не умеют любить.

***

      Внутренний голос подсказывал Эрену во все горло, что от частого просмотра фотографий результата никакого не будет. Скорее наоборот появится еще больше вопросов, которые потащат за собой поток агрессии и никому ненужных поспешных решений.       И ведь если у Микасы был отпуск, то у него — череда съемок, которые никак нельзя было отменить. Вернее, Эрен бы и плюнул на них, сорвался с места, выследив Микасу… Но ведь тогда он точно лишился бы последнего шанса. Вариантов не оставалось. Это злило настолько, что второй вечер он открывал новую бутылку дорогого алкоголя, выпивая ее полностью. Утром же — с жуткой головной болью, заброшенной таблеткой, — он шел на съемки. Приходилось выкладываться по полной, но это отвлекало. И для чего вообще он дал ей отпуск? Сидела бы рядом с ним сейчас, меняла бы полотенца, прикладывая к его больной голове, а после он бы уже сам прикладывался к ней, вытворяя то, что хотелось бы в данный момент. А хотелось многого. Только вот не получалось. Все складывалось отвратительнее некуда. Йегер несколько раз собирался позвонить Микасе, но в последний момент отбрасывал смартфон в сторону, возвращаясь к просмотру фильма. Он даже удалял Инстаграм, правда, уже через час загружал его вновь. Чертова Аккерман. Бесила. С каких пор потребность в ней настолько стала влиять на его состояние? Неужели это и была та самая любовь или влюбленность, сцены с которой он столько раз отыгрывал в фильмах, получая за это награды?       Но одно — фильмы, а совсем другое — реальность. И в реальности все эти чувства пока что делали только больнее, приносили дискомфорт, и все раздражение так и рвалось наружу.       Накричав на баристу в ближайшем кафе, Эрен нарочно бросил смятую купюру и мелочь из кармана за стакан эспрессо, который тут же полетел в мусорку. Раз у него было столь ужасное настроение, значит, что и все должны чувствовать себя ничуть не лучше. Это уже было каким-то законом для него.       — Да и звони. Мне на тебя похрен! — выкрикнул Йегер, выжимая из своей машины рев. На панели высвечивалось «Моя Тиранша», но звонок он не принимал, дожидаясь, пока Аккерман сама отключится. — Похрен, видишь? Я даже разговаривать с тобой не хочу. Достала. Вот иди и трахайся там с конюхом. Зараза. Мне не сказать было, что уезжаешь? Должна была мне сообщить, поняла?! А теперь — хера с два тебе вообще отвечу! Делать мне больше нечего, как с вами со всеми разговаривать. И один справлюсь! Без вас. И без тебя проживу. Хоть вечно ты в этом своем отпуске торчи и с конями целуйся. Посрать мне. На все твои фотки счастливые посрать. Понятно? Чего тебе вообще от меня надо? Для чего звонишь? Вот не надо мне тут заливать, что соскучилась! Тебе там наверняка в этом отпуске весело, вот и веселись дальше! Ничего мне не нужно от тебя! Я тебе не нужен, и ты мне подавно! Вали! Считаешь, нормально — выкладывать счастливые фотографии сразу, как от меня уехала? Конечно! Я же изверг, деспот. Продуху тебе не даю. А ты сама хоть раз меня просила? Хоть раз мне говорила, чего хочешь? В лицо, а не так, чтобы я сам догадывался. Сложно что ли сказать: Эрен, хороший мой, отведи меня в ресторан, удели мне внимания, поцелуй! Ничего же не отсохло бы! Словно от меня первый шаг должен был быть. Я сделаю, а ты? Дашь попятную, как и сделала. И я теперь кретином выгляжу! Да иди ты! И вот когда тебя теперь ждать? Еще скажешь, чтобы отпуск продлил. А кто будет договора заключать? Я? А на встречи я один должен ездить? Блять! Микаса, что б тебя! Вот увидишь, как качественно я и без тебя тут отработаю, удивишься.       Панель уже давно сменилась плейлистом, а звонок перестал сигнализировать о том, что Микаса пыталась связаться с Эреном. Припарковавшись, Йегер ударил кулаком по рулю, и Jaguar зарычал. И вот что мешало ответить на звонок, признаться, что хочется просто увидеть, обнять, побыть рядом, прижаться… Все это ведь было правдой. И всего этого Эрену хотелось от Микасы, но он предпочел разыграть игнорирование в ответ на затронутые чувства несколькими фотографими. Взяв смартфон в руки, он открыл ее контакт, корректируя ее имя, оставляя только «Моя». Она и была его. Принадлежала. И Эрену хотелось этого больше всего — чувство принадлежности, привязанности. Хотелось настолько, что и пугало ничуть не меньше. Вобрав в легкие воздух, он сразу выдохнул. Таблетка от головной боли горчила во рту, но Эрен только поморщился.       Щелчок брелком, и Йегер вошел в новенькую кофейню, лицом которой должен был стать. Очередной договор, заключенный Микасой. Впрочем, аромат кофе и выпечки немного успокаивал.       — Мистер Йегер! — Тучная женщина, на шее которой висело несколько фотокамер, сразу подбежала к Эрену, утягивая его в череду стандартных процедур: грим, одежда, позы, улыбка…       От выпитого кофе уже болел желудок, а от отвратно выставленного света резало глаза.       — Можно вообще позвать осветителя, режиссера? Да кого угодно, мать вашу, но я уже не могу тут давиться этим кофе третий час только по причине, что у кого-то руки растут из задницы, и поэтому я постоянно в кадре, словно из ада выползаю. Хоть кто-то из вас работал с осветительными приборами? Черт! — Отодвинутая на нервах кружка опрокинулась, и капли начали падать на пол, образуя внушительную лужу.       Поднявшись, Йегер схватил одну из ламп, посадил за соседний стол первую попавшуюся девушку и принялся выставлять свет так, как считал нужным. Складывалось ощущение, что это все было намеренно, лишь бы его позлить.       — Ваш агент сказала, что… — несмело начала, видимо, администратор, вертя в руках папку с какими-то документами.       — Слушайте, я из-за нее только здесь и торчу. Если бы она меня не попросила участвовать в этом проекте, я бы предпочел присутствовать на открытии ресторана, чем здесь гробить свои нервы и время. Так давайте вместе решим эту проблему и просто закончим все вовремя. У меня дел еще сегодня — заебись как много. — Немного подумав, Эрен перенес вторую лампу и хоть и не особо профессионально, но направил свет так, как видел общую картину сам. За все время работы, обилия фотосессий он уже примерно знал, как выглядел при каком освещении, поэтому и получилось воплотить стандартную схему расстановки.       Махнув рукой девушке, он занял ее место, сразу же натягивая вполне реалистичную улыбку. Счастливое выражение лица засияло на сделанных снимках, отражая, насколько Эрен Йегер наслаждался чашечкой кофе, сваренного именно в этой кофейне.       Отработав положенное время, Эрен подмахнул автографы персоналу, сделав несколько селфи с ними. Выкладывать сейчас он ничего не собирался. Только вновь злиться.       До самого вечера Йегер провел в компании каких-то непонятных то ли спонсоров, то ли просто богатых странных личностей, захотевших поглазеть на известных людей. Целью встречи была благотворительность, в этом была вся Микаса. В этот раз деньги собирали для фонда, распределявшего финансирование лечения детей с различными врожденными заболеваниями. Эрен не вдавался в подробности. Хватало того, что пришел он, и еще достаточно знаменитостей. Большая часть из них кичилась своим участием во всем этом, но вряд ли кто-то из них интересовался самой проблемой. Собственно, Йегер и сам внес определенную сумму только потому, что было положено. Не то чтобы он не имел сострадания, но и углубляться в эти вопросы не особо хотел.       Ни от встречи, ни от разговоров у Эрена не осталось ни одного положительного воспоминания. Только еще больше раздражения, которое не проходило, лишь нарастало. Но раз уж Микаса указала в заметках о необходимости находиться здесь, то и пусть. Можно потерпеть, отыграв послушного. Нечего ей будет сказать, будто он не меняется или не обращает внимания на ее просьбы. И вот пусть думает, на что теперь ей злиться, когда причин не останется.       — Эрен Йегер? — Женщине, успевшей схватить Эрена за локоть, было на вид не меньше сорока. Ее белоснежная сделанная улыбка даже пугала, как и изогнутые брови, будто их держали на привязи, а они все пытались взлететь. — Как я рада Вас здесь видеть! Ну да можно и на «ты», я не против.       — Автограф, да. Конечно. — Устало достав ручку и заготовленную карточку, Эрен подмахнул подпись и протянул женщине.       — Благодарю бескрайне, Эрен, но я бы хотела обсудить некоторые моменты твоей карьеры, если ты не против, и предложить небольшое сотрудничество. Я готова платить немалые деньги за твое личико на моей продукции. — Она вновь широко улыбнулась, словно хищница, что Йегер даже немного растерялся, что и послужило толчком к действиям для этой странной женщины. Крепкая хватка чуть выше локтя ослабла лишь когда они оказались поодаль ото всех. — Зови меня Роуз. Я владею несколькими бутиками с парфюмерией и хочу, чтобы на новом аромате была твоя милая мордашка. Заплачу любую сумму, которую назовет твой менеджер. Я готова купить тебя на долгое пользование.       — Погодите-погодите, — быстро заговорил Йегер, отступая, нервно улыбаясь. — Я дам Вам номер моего менеджера, связывайтесь с ней, когда она выйдет из отпуска. Я такие вопросы не решаю. — Пошарив по карманам, он быстро всучил Роуз визитку Микасы, и та сразу скрылась в маленькой сумочке, как что-то ненужное.       — Не решаешь? Я считала, что ты самостоятельный и умный парень, которому не нужны няньки. А ты прячешься за юбкой, как посмотрю. Не заставляй меня разочаровываться в себе, Эрен Йегер. Давай просто договоримся с тобой еще раз встретиться. И на сегодня я отпущу тебя. — Она подошла близко настолько быстро, что Эрен не успел никак среагировать, а уж то, что губы женщины прижались к его губам… Этого он точно не ожидал, из-за чего хотел было ответить о недопустимости подобного, но только лишь позволил Роуз углубить поцелуй. — Вот и славно. Вот и договорились. Уверена, что и сотрудничество дальнейшее будет ничуть не хуже.       Ошарашенный, Йегер выгнул бровь, вбирая воздух в легкие. Скривившись от отвращения, он бросил «ненормальная» и спешно выскочил на улицу, вытирая с лица размазанную помаду. Словно нарочно. Психованная. Влажные салфетки не сразу, но стерли остатки с губ, когда он уже сидел в машине. Нет уж, с такой он точно сотрудничать не станет. Да и зачем ему поддерживать конкурентов матери? Зачем вообще еще и телефон Микасы ей дал?..       Машина взревела и дергано сорвалась с места. Эрен мысленно ругал и самого себя, и Микасу, которая должна была быть в этот раз рядом. Больше без нее он на подобные встречи ни ногой.       Ворвавшись в квартиру, он скинул с себя вещи уже на пути в ванную. Плевать, если помнется или испортится — химчистка всегда творила чудеса, как и покупка новых. Смывая с тела весь день, заставляя себя думать о том, что вольет внутрь организма очередную бутылку алкоголя, Йегер отстранялся от реальности, погружаясь в себя.       Обычный развлекательный канал, горячая пицца, бутылка вина. И смартфон с открытым Инстаграм. Вот для чего он вновь и вновь открывал страницу Микасы, на которой с завидной скоростью обновлялась лента? Он всматривался в каждую фотографию, замечая любую деталь, любое изменение. И опять эта Энни рядом. От нее всякий раз были только одни проблемы. Сперва она лишила Эрена дружбы с Армином, а теперь и с Микасой пытается? Для чего ей все это? Когда он успел ей насолить настолько?       Но это была еще половина беды. Вторая скрывалась в том, что Эрен узнал смутно знакомые черты на одной фотографии. Цвет волос, стрижка… Тот самый сосед Микасы, с которым состоялся не особо приятный разговор. Паскуда. Тварь даже слушать не стал, не отстал, так еще и настолько нагло подкатывал к Микасе?! Несколько крупных глотков вызвали кашель, и белая простынь окропилась алым. Йегер готов был стены грызть от непонимания происходящего. Что этот придурок забыл там? Неужели он и впрямь какой-то ее друг, которого Эрен просмотрел в жизни Микасы? Отвратительно. С этим кретином определенно нужно было что-то делать. Жаль, что пройтись кирпичом по лошадиной морде было запрещено законом. Но это было первым желанием, когда Эрен нашел страничку бессмертного. Татуировки? Ну что ж. Значит, следовало записаться к нему как-нибудь на прием, чтобы поговорить еще раз и объяснить уже куда доходчивее прошлого раза.       Аппетит пропал, и Эрен отбросил коробку с недоеденной пиццей на пол — после уберет. Вливая в себя вино, он прикрыл глаза. Спустя несколько минут он все же вновь зашел на страницу Микасы, листая опубликованные фотографии, видео… В новой истории она сидела возле зеркала в купальнике. У Эрена даже сердце участило ритм, когда он во все глаза смотрел на это, сделав скрин. Увеличив, он всматривался в грудь, мысленно провел ладонью по ее животу, залез в трусы, представляя, вспоминая то тепло, которого он уже касался. Такая горячая, гладкая. Она должна была принадлежать только ему и никому больше. Никто больше не заслуживает такой красоты, как она. А он сам? А если и он не может заслужить права находиться рядом? Дурость. Он — единственный достойный, кто сможет сделать ее счастливой, он пообещал же сам себе, что будет рядом. Не тот же мерзкий тип, явно желающий трахнуть Микасу, стоит ей расслабиться хоть на минуту. Извращенец.       Память удачно подбрасывала картины обнаженной Аккерман, которые будоражили сознание и тело. Напряжение за все эти дни никак не получалось снять. Даже тренировки не помогали, а вызывать знакомых девочек, согласных на все… Не было желания. В приоритете стояло обладание телом именно Микасы Аккерман. Никто не мог сравниться с тем желанием, которое порождало только одно наличие Микасы в жизни Эрена. Он утопал в своей фантазии, где Аккерман сладко целовала его, сжимая своими аккуратными пальцами его член. Безупречно правильно. Тяжело выдохнув, Эрен стянул с себя штаны, начиная двигать рукой, выводя круги большим пальцем по головке члена. Ему даже не нужно было смотреть на фото Аккерман. Он помнил все до каждого миллиметра. Ее рука точно идеально обхватила бы, а рот идеально увлажнил бы… И в этот рот можно было вбиваться так, как ему бы захотелось. Она бы ничего не сказала против, ведь ей и самой бы все нравилось.       Напряжение росло, и Эрен хмурился, когда на лбу выступила испарина. Он вел себя, как озабоченный подросток, впервые нашедший журнал у отца в кабинете. Задвигав рукой быстрее, Йегер хватал воздух, тихо постанывая. Микаса точно прекрасно смотрелась бы сверху. И чтобы сжимать ее бедра с такой силой, что отметины не сходили б еще очень долго.       Не успев представить полностью эту картину, Эрен вздрогнул и едва ли успел повернуться на бок, кончая на пол. Какое-то безумие охватило его только от представлений, а что же было бы, окажись здесь реальная Микаса… Йегер вздохнул и выбросил салфетки в мусорку. Невероятно. Легче не стало, а вот мыслей на порассуждать точно добавилось. Аккерман обязана быть только его, принадлежать ему, слушать его и никогда не покидать. В этом он теперь точно был уверен.