***
Утром Карла сидела на веранде, наслаждаясь холодным ветерком, готовясь к тяжелому разговору с сыном. Он долгое время никому не отвечал, из-за чего она начинала переживать. Она до последнего надеялась, что это всего лишь его очередные выходки или обида, но не что-то более серьезное. — Как ты? — поинтересовалась она, когда он, все же, соизволил ответить. — Давай уже к существу, — огрызнулся Эрен и шумно выдохнул, заставляя Карлу нахмуриться. — Не хочу мешать ничьему отдыху. — Эрен, — оборвала она возможный поток никому не нужных возмущений и оскорблений. — Попытайся хоть раз выслушать сперва меня. — А зачем? Слушай, мне все предельно ясно и я прекрасно вижу, что вы отдыхаете где-то вместе. Так для чего звонишь мне сейчас и еще хочешь, чтобы я выслушал? Оставьте меня уже тогда все в покое. — Он явно был на взводе и наверняка не совсем трезв, из-за чего Карла расстроено сжала переносицу, прикрывая глаза. — Я переживаю за тебя, поэтому… — Поэтому вы сваливаете все от меня, да?! Поэтому я сейчас один, как мудила, ношусь по всем этим сраным показам, отказываюсь от прибыльных контрактов, чтобы не поддерживать твоих конкурентов, а твоя любимая Микаса, оказывается, о которой я буквально недавно тебе рассказывал, скачет на… лошади. И ни одной из вас не пришло в голову даже словом обмолвиться! Вот это переживания! Вот это пиздец как приятно, мама! Зато вам весело! Конечно, зачем я вообще вам нужен? Да не нужен. И без того знаю это. Спасибо, что в очередной раз напоминаете о моем статусе в вашей этой идиотской жизни! — Эрен! — Ее строгий тон остановил наплыв негодования, и Карла воспользовалась этим случаем. — Я пыталась сообщить тебе и пригласить, но, во-первых, ты сам не отвечал столько времени, что я физически не успела сказать тебе о времени вылета. И не перебивай! Во-вторых, ты сам дал Микасе отпуск, так почему не допускаешь, что она хотела провести его отдельно? Даже в самых крепких влюбленных парах бывает такой отдых. И он не предполагает, что кого-то предали. — Да какая пара, мама?! Ты сейчас говоришь бред чистой… — В-третьих, Эрен. — Голос Карлы стал еще строже, а в трубке раздалось недовольное ворчание, щелчок зажигалки и тяжелый выдох. — Ты еще недавно сам говорил, чтобы я даже не думала звать тебя на подобные поездки. Ты ведь городской житель, у тебя мало свободного времени, а вся эта чушь — напрасно потраченные часы жизни. Я переживала, что с тобой могло что-то случиться, а ты даже крупицу совести откопать не можешь, чтобы просто дать знать о себе. Вместо этого ты жалеешь себя. Послушай, я не собираюсь читать тебе нотации, но хоть немного интересуйся другими людьми, которых считаешь близкими в какой-то мере. Я не хочу, чтобы ты остался один, милый, поэтому ослабляй иногда тот поводок, которым ты уже начинаешь душить Микасу. Дай ей свободу, сам понимаешь, как это нужно. Господи, она водолей. Ради интереса можешь хоть в интернете прочитать, как нужно с нами общаться. Йегер молчал, только слышно было, как он втягивал и выдыхал дым, а после постукивал пальцем по сигарете, стряхивая куда-то пепел. Почему-то Карла подумала, что он наверняка стоял сейчас на балконе, если судить по отдаленным звукам города. Она не хотела обижать сына, но и позволять срываться на себе из-за исчезнувшего контроля над Микасой не могла. — Я не обижаюсь, мама, — внезапно начал он тихо, но с ярко выраженной неприязнью. — Мне блевать охота от того, что ты даже не нашла времени на короткое сообщение, что она там с тобой… с другим. Ты все знала, но промолчала. А я узнаю все из сети. Из, мать твою блять, социальных сетей, которые она не вела уже сотню лет! Вот, от чего мне противно. И не говори ей, что связывалась со мной. Даже не смей. Если я захочу, сам напишу ей, когда решу, что хочу этого. Сейчас я не готов к таким разговорам. Для меня это все, сравни предательству. — Боже, Эрен, не строй, прошу, теории заговора против себя. Это звучит даже ужасно. Я могу прислать тебе дату, когда она возвращается, но ты должен мне пообещать кое-что. — Карла переместила смартфон в другую руку и опустила шляпку на голову, выбираясь из тени дерева, под которым сидела. — Согласен? — Ты что, хочешь таким образом связать меня обещанием, чтобы я уже никак не смог отказаться? Мама, у меня контрактов рабских — целая телега. И ты туда же еще хочешь добавиться. — Он устало вздохнул, но все же произнес: — Ладно. Если обещаешь прислать хотя бы за часа четыре до ее прилета. И на что я подписался? — Хочу познакомить тебя с одним человеком, который важен мне… — Боже, ладно. Главное, чтобы это не был какой-нибудь фотограф-педик. Такое знакомство мне вот нахер не нужно, у меня личных фотографов хватает — Микаса нашла достаточно. — Хорошо. Да, хорошо. — Карла наконец смогла выдохнуть и улыбнуться. — Не накручивай себя, просто дождись ее возвращения и поговори спокойно. — Обязательно внемлю твоему совету в том, как выстраивать отношения, мама. — Усмехнувшись, он сбросил звонок, даже не расспросив ни о чем больше. Запахнув кофту, Карла решила вернуться в дом, чтобы выпить немного воды и отдохнуть до приезда остальных гостей. Подобные разговоры в прямом смысле выматывали ее, поэтому существовала необходимость в частом отдыхе. Оставалось надеяться, что Эрен все поймет правильно, а не продолжит горячиться, злиться и додумывать негатив там, где его быть не могло. Но это лишь надежды, и Карла прекрасно понимала, что ее сын сейчас наверняка плохо сумел успокоиться. Если вообще пытался.***
Этим утром Микаса так и не позвонила и даже не написала ему. Проснувшись в десять, она выползла из медвежьей хватки Кирштейна, чувствуя то, как сильно раскалывалась голова. Аккерман запомнила, что наговорила столько всего, что теперь будет ужасно неловко. К счастью, пока она была в душе, он вернулся к себе, а после никак не вспоминал эту ночь, хотя это было скорее потому, что, когда приехали гости, все вокруг стали ужасно заняты, началась самая настоящая суета. В особенности Микаса, Леви, Кенни и Армин, которых утянули за собой в пучину разговоров на несколько миллиардов, не меньше. Это продолжалось на протяжении двух дней, пока в дом не приехала одна из клана Азумабито. Кенни сразу же посмурнел, ходил напряженный, но, все же, вызвал ее на отдельный разговор. — Аккерман, — начала она с явным акцентом, — ты наверняка знаешь, что я давно уже не разделяю позицию своей семьи и всегда была за урегулирование конфликта. — Киеми, это я знаю. Но от этого ты не перестаешь быть Азумабито. — Она кивнула, улыбаясь. — От меня так же отказалась семья. Теперь. Они восприняли мое желание познакомиться в штыки, слово за слово. Сам понимаешь, как это бывает. Я взяла фамилию матери. Хаттори. Киеми Хаттори. И все бизнес-дела собираюсь вести под этой фамилией. Все же, я обладаю достаточной частью официального бизнеса семьи. — И что же ты хочешь этим сказать, Киеми Хаттори? — Кенни довольно улыбнулся, откидываясь назад. Он уже понимал, о чем пойдет речь. — Хочу, чтобы волк проглотил лису. Вам — прибыль; мне — деньги, чтобы начать новую жизнь в Англии. — Киеми ответила ему мягкой улыбкой. — Как видишь, обидели меня достаточно сильно. — Это сильно усложнит жизнь твоей семьи. Ты не боишься мести? — Боюсь. Поэтому и покупаю себе жилье в Лондоне. Пока я здесь — никто меня не тронет. Теперь все боятся перейти вам дорогу. Теперь даже моя семья. — Я подумаю. — Кенни тихо рассмеялся, но тут же стал серьезным. — Киеми, она ничего не знает про незаконную часть. Знает немного про то, как все случилось. Учти, что сболтнуть лишнего я не дам. — Я себе не враг, Кенни. Таких друзей терять не хочу. — Хаттори поднялась, сразу же приглаживая красивое, бежевое платье. Они спустились вниз — в самую маленькую гостиную, — куда привели Микасу. Она приветливо поздоровалась, садясь в кресло напротив. — Меня зовут Киеми. Я твоя тетя по маминой линии. Микаса замолчала, смурнея. На ее лице отразилось смятение, нервозность. Аккерман поправила штаны, после чего сцепила ладони на колене, немного нервно поглядывая на дядю. — Как меня зовут Вы и так знаете. — Знаю. Не думала, что ты такая красавица. Последний раз, когда мы виделись, тебе было три дня. — Киеми улыбнулась. — Ты была такой крошечной и беззащитной. Как жаль, что все так получилось. — Я не знаю, о чем мне жалеть. Я не помню родителей. — Микаса дернула плечами, откидываясь на спинку кресла. Кенни встал, закрыл плотные шторы и выдвинул кнопкой телевизор. Киеми передала ему кассету. — Эти кассеты отсылала мне моя сестра. Это все, что удалось спасти, перехватить. Мои родственники были не очень довольны тем, что она делится своим счастьем со мной. Микаса молча смотрела на то, как женщина на записи улыбалась, устанавливая камеру так, чтобы было видно дочь. Обстановка комнаты была неизвестна для Аккерман, но она узнала вид за окном. Эта запись сделана здесь, в поместье. Скорее всего, восточное крыло. Где-то на фоне сидел Леви, обнимая своего пса. Рядом с ним была еще одна женщина, Кушель. Маленькая Мика встала, немного недоверчиво оглядываясь на родственников, а затем и на мать, которая ждала ее с распростертыми объятиями в четырех взрослых шагах от нее. Малышка осторожно шагнула, удивляясь тому, что устояла. Затем еще раз, и еще, наконец добираясь до матери, которая с радостным смехом подкинула свою дочь, после чего прижала и расцеловала. — Это жестоко — показывать мне это. — Микаса взглянула на Киеми, сдерживая слезы. — Но я Вам благодарна за кассету. Подскочив, она вылетела из комнаты, оставляя Кенни и Киеми в одиночестве. — Есть еще кое-что, Кенни. Что я хотела бы тебе рассказать.***
Охота — семейная страсть Аккерманов. Кенни был мастером выслеживания дичи, но убивать животных он не собирался. Ружья оснащены дротиками со снотворными, стрелять разрешалось только одному в компании из четырех человек. Так Кенни, Леви, Микаса и Жан отделились от остальных групп, прочесывая с собаками восточную часть леса. Кенни был особенно осторожен сегодня. В большей степени тогда, когда собаки привели их к трупу лисы. Бедняжку застрелили настоящими пулями. Кенни спрыгнул с коня и подошел к тельцу, Микаса встала рядом, с сожалением глядя на убитое животное. Достав небольшой ножик, он выковырял пулю, с интересом вглядываясь в пометки на ней, приподнявшись. Тогда-то и прозвучал выстрел, напугавший всех. Выстрел настоящей пулей угодил прямо в плечо Аккерману, успевшему среагировать, чтобы закрыть собой племянницу. Леви тут же скомандовал увести Микасу, сразу же отправляясь к источнику выстрела. Но не нашел ничего. — Ушел. Но приманка сработала на ура. — Младший Аккерман помог Кенни забраться на коня. — Ребята найдут, я уже приказал по рации. — Этот сукин сын не уйдет отсюда живым. — Кенни злобно натянул поводья, глядя на племянника. — Мы всем напомним, что случается с теми, кто лезет к Аккерманам. — Не слишком ли опасно? Она может увидеть, — начал неуверенно Леви. — Пусть! Не пять лет уже, — рявкнул Аккерман старший. — Пора начать вливаться в семейные проблемы. Спросит — ответим правду. Мне все это надоело. Вернувшись в дом, Кенни сразу же отвели к медикам. Пулю извлекли под хоровые всхлипы Карлы и Микасы. — Кирштейн, ты сейчас единственный в адеквате здесь, — начал Аккерман, поглаживая здоровой рукой плачущую племянницу по плечу. — Займись вещами. Найди служанку, пусть соберет ваши вещи, вещи Арлертов. Ночью вы все вернетесь в Лондон. — Дядя! — Микаса отстранилась, вытирая слезы. — А как же ты? Я не могу уехать без тебя. Вдруг что-то еще случится. — С тобой будет Карла. Переживешь поездку без меня. И хватит уже рыдать, вы обе. — Он фыркнул, отворачиваясь. — Мне не тридцать, чтобы вы удивлялись угрозе моей жизни. Ей-богу, со дня на день могу слечь. Микаса лишь закатила глаза, начиная нервно смеяться. Карла недовольно похлопала Кенни по здоровому плечу, а после увела Аккерман в другое крыло, давая немного успокоительного. — Поспи. С вещами разберутся. Карла помогла ей лечь. Оказалось, что Микаса настолько разнервничалась, что стоило ей оказаться в спальне, так ноги сразу и подкосились. Ричи легла рядом, гладя Мику по голове, пока та не уснула, а после сама приняла успокоительное и спустилась вниз на шум и шебуршание. Стрелка нашли. Кенни и Леви руководили тем, как его уводили вниз в подвал. Карла вдруг решила, что не должна была это видеть, поэтому спряталась за углом, продолжая подслушивать. — Выбьем из него место встречи с информатором. В СМИ пока запустите, что произошло покушение. Можете указать, что я в тяжелом состоянии: едва ли не умираю. Кенни говорил с низким, худощавым мужчиной. Видимо глава какого-то издания. — Как скажете, мистер Аккерман. — Он тут же отошел к окну, начиная звонить своим редакторам. — Да-да. Помнишь где я? Срочно нужна статья. Нельзя, чтобы нас опередили. На Кенни Аккермана совершено покушение. В каком состоянии? В тяжелом он, в него ведь стреляли. Куда? В живот куда-то. Недолго ему осталось. Закончив разговор, мужчина повернулся к Аккерманам, кивая в знак того, что все исполнено. Леви и Кенни скрылись в подвале, а Карла, в свою очередь, тихо вернулась обратно. Сидя в своей спальне, она дрожащими пальцами набирала номер сына, но прозвучал лишь автоответчик. Конечно, как она могла забыть! В это время он на съемках. Дождавшись мерзкого гудка, она начала едва ли не плача говорить: — Мы приедем сегодня ночью, не знаю когда точно. Прости меня, пожалуйста, сыночек. Здесь кое-что случилось, из-за чего пришлось заказывать билеты экстренно. Но утром Микаса будет дома. Я позвонила тебе сразу, как только появилась секунда. Пожалуйста, перезвони мне завтра. Слабость обрушилась, как и всегда, — внезапно. Сопровождаемая сонливостью, она застала Карлу в ее комнате. Единственное, что успела она — переодеться и лечь в кровать. Только потом уже, когда стало прохладно, Карла проснулась и укрылась одеялом. Пересохшее горло требовало воды, и пришлось спуститься на первый этаж, ощущая слабость. С каждым таким симптомом она все больше и больше настораживалась, ведь это было почти невозможно. Еще в Лондоне она успела зайти в аптеку, а теперь предстояло убедиться или же опровергнуть свои опасения. Ей словно снова было восемнадцать, и она, держа полоску теста дрожащими пальцами, не знала, какой результат хотела увидеть больше. Все складывалось так странно и внезапно… Беременность, когда многие из ее знакомых в этом возрасте уже становились бабушками. В голове проносилось множество вопросов, начиная с реакции на это Кенни и до всех возможных осложнений. А ведь еще и Эрен… Его реакцию даже Карла не могла предугадать. Ситуация с Кенни только усугубляла возникшую на фоне беременности тревожность. Конечно, Карла знала, что рано или поздно умирают все, но когда она увидела, насколько близко и стремительно может подобраться опасность, способная принести смерть, то мрачные мысли поползли с неконтролируемой скоростью. Единственным, кому, как казалось, сейчас можно было бы довериться и поделиться своими страхами, был Эрен, но он не отвечал. Да и точно он должен был узнать первым. Карла догадывалась, что он мог воспринять эту новость в штыки, но так было бы правильнее. Видимо, теперь точно пришло время познакомить Кенни и Эрена уже в ином ключе. Завернув тест в ажурный платок, она спрятала его в сумочку, чтобы выкинуть вне стен этого дома. Отпуск закончился раньше, чем ожидалось.