***
Дверь в тату-студию открылась, звякнув мелодичным колокольчиком. Оказавшись внутри, Эрен чуть поморщился и с некой брезгливостью и нежеланием снял очки, цепляя их за ворот. Осмотревшись, он едва не закатил глаза, заметив на себе взгляд застывшей девушки с ресепшен. Она не вызывала совершенно никакого интереса, но Йегер обаятельно улыбнулся, из-за чего та, он мог поспорить, икнула. — Добрый день, — он приподнял указательным пальцем бейдж на груди девушки, не переставая улыбаться, словно получал «Оскар», — Лора. Девушка с таким красивым именем не будет ли столь любезна подсказать мне, сможет ли принять сейчас на сеанс уважаемый мною мистер Кирштейн? — Д-да. — Она протяжно выдохнула, смотря затуманенным взглядом на Эрена, готовая расплыться сиропом в его ногах, а после быстро закивала и полезла сверяться с расписанием. — У него как раз будет окошко. Я уверена, что он согласится принять Вас… Бо-о-оже, я Ваша самая преданная фанатка, мистер Йегер! — Девушка вцепилась в его руку, на что Эрен спрятал очередной позыв брезгливости за все той же улыбкой. — Тогда… Мы ведь можем договориться, Лора? Хочу сделать моему старому другу — Жану — сюрприз. Запиши меня под другим именем. Хоть Кристоф Вайс. И скажи, где я смогу подождать его, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Сама понимаешь, красавица Лора, как это бывает. Увидят — только шум создадут… А я так хотел бы в спокойной атмосфере, чтобы не отвлекали. На стол перед ней легла предоплата за работу, которую Лора сразу провела, а после — небольшая открытка, и Эрен аккуратно вывел на ней свой автограф. Лора мгновенно засияла и, схватив ключи, провела Йегера в рабочий кабинет Жана. Это оказалось слишком легко, что Эрен ухмыльнулся. Кирштейн должен был подойти не быстрее, чем через двадцать минут, поэтому Йегер бесцеремонно расхаживал по его кабинету, рассматривая какие-то дипломы, благодарности… Все это его не интересовало абсолютно. А вот сумка, оставленная на столе — определенно. Подойдя, Эрен заметил торчащий скетчбук и сразу вытянул его. Развалившись в кресле, он принялся листать зарисовки, надменно фыркая почти над каждой. Все зарисовки казались ему банальными, скучными и лишенными фантазии. Равнодушие и разочарование, отражавшееся на его лице все это время, исчезли с появлением на страницах этого дешевого блокнота знакомых до кошмара очертаний. Сперва плечи, затем грудь… Постепенно дело дошло и до полностью обнаженного тела. Эрен захлопнул скетчубк и отбросил его от себя. Застыв на короткое время, он нервно подлетел, открывая вновь эти же страницы, чтобы уставиться в них, пристально изучая. Сомнений не было никаких — это зарисовка Микасы. Обнаженной, мать его, Микасы! Борясь с желанием вырвать листы из этого сборника пошлостей ее изумительное тело, Йегер готов был собственноручно подготовить для Жана могилу, чтобы столкнуть его туда пинком под зад. А еще лучше — выстрелом с расстояния. Чтобы не касаться этой мерзости. Расхаживая по кабинету, Эрен ощущал, как только сильнее злился, но не мог определиться, на кого же сильнее — на Микасу? На Жана? На себя? Это походило на очередной приступ безумия. Бред. Она бы никогда не стала раздеваться перед таким, как Кирштейн. Никогда! Но ведь там было отчетливо ясно, что срисовывалось с натуры. А если он напоил ее и раздел? Черт! Кулаки чесались пройтись по наглой роже Жана, но сейчас останавливало несколько факторов: он вновь разочарует Микасу; лишит себя возможности поговорить; даст выиграть Жану, даже не начав спора. Услышав звякнувший колокольчик, Эрен вернул скетчбук на место и развалился на диване, ожидая прихода Жана, давя в себе из последних сил немыслимую агрессию. — Добрый день, — поздоровался Жан, а после удивленно осмотрел Эрена. — Ну, может, и не совсем добрый. Повесив куртку на вешалку, Жан сел в свое кресло и несколько секунд всматривался в сумку, после чего откинул ее к шкафу. — Чего угодно? — Кирштейн скрестил руки на груди. — За кофе и крекерами в тату-салон не приходят, я ведь прав? — Растянув губы в улыбке, Йегер не двинулся с места. — Лора — милейшее создание — должна была оповестить, что я пришел по записи на сеанс татуировки. Ничего особенного. — Не держи меня за придурка, Йегер. — Жан серьезно уставился на него. — Я знаю, что ты пришел поговорить. Поэтому давай опустим этот цирк. — Я серьезно. Иди и проверь, что я внес уже оплату за работу. Или что, мне рассказывать, что у здешних мастеров руки дрожали при виде знаменитости, поэтому все отказали мне? Зачем мне вообще с тобой разговаривать? — Эрен рассмеялся, проходя к инструментам, начиная вертеть их в руках, рассматривая. — Эскиз есть или индивидуальный? — Жан ухмыльнулся. Конечно же он понял, что Эрен видел рисунки. — Нет у меня ничего, — бросил он. — Или что, надо еще и со своим приходить? Хм. Я слышал, что татуировщики — люди с фантазией, сами способны увидеть, чего желает заказчик. Или у тебя все иначе, Жан? — Выделив имя, Йегер вернул на место какой-то пакетик и сел в кресло, закинув ногу на ногу, закатывая рукава. — Вытащи ушные пробки, Йегер. — Жан закатил глаза. Поднявшись, он достал баночки с красками и начал готовить аппарат, после чего достал планшет. — Я не читаю мысли, поэтому разложи, что хочешь видеть в эскизе. — Как-то грубовато, не находишь? Поражаюсь, как ты сумел найти деньги на аренду такой студии, аппаратуру, поднявшись с колен, и с таким вот общением с людьми, несущими тебе, между прочим, прибыль. — Злобно осмотрев Жана, Йегер поморщился. Вмазать бы уже сейчас, да и дело с концом в воду… — Мне похер. Просто что-нибудь интересное и запоминающееся на руке. Только не член или другую пошлятину — банальный и просранный юмор. Жан хмыкнул, никак не комментируя его выпад. Наскетчив несколько разных эскизов, он передал ему планшет. — Деньги я заработал своим трудом. Представляешь, так бывает. Когда заработанные деньги идут в дело, а не на наркотики. — Надо же. Ты смотришь все же телевизор и читаешь желтую прессу. А книги не пробовал? Диккенс, Толстой, Кант? Или только инструкцию к машинке? Давай уже к делу. — Он вернул планшет на открытом эскизе. — Тебе больше нечем выделиться? — Жан усмехнулся, отпечатывая эскиз на специальном листе, а после перенес его на руку, заправил машинку, и начал обводить отвратительную сколопендру. — Почему же? На экранах всегда выделяюсь. — Он широко улыбнулся. — Да, кстати, думаю, если меня все устроит, придем набить с Микасой что-нибудь парное. Так что, можешь начать готовить эскизы, но не затягивай. Это будет достаточно скоро. — Как скажешь, хозяин. — Жан дернул бровью. — Она сама в курсе, что вы будете бить парные, или, как обычно, есть только твое мнение? — Порой так бывает, дорогой рабочий, что парень и девушка решают сделать что-то вместе. Например, после хорошо проведенного времени какой-нибудь ночью. Или при совместно принятом душе. Либо… — Он начал говорить тише, хищно улыбаясь. — Когда целуешь ее родинку между ног, потому что она попросила еще раз. И еще… — Отличная фантазия, Эрен. — Жан ответил ему такой же улыбкой, продолжая работать. — Только вот на кой мне все это, раз уж вы встречаетесь? Ты пришел сюда, чтобы доказать мне что-то. Самооценка со дна постучала, что так боишься, что твоя девушка ускачет от тебя при первой возможности? — Не мог оставить без внимания твое сомнение насчет нас с ней. — Йегер ухмыльнулся и закинул вторую руку за голову. — Тебе же так неймется оказать ей внимание, но вот беда. В данном случае мое мнение учитывается. И оно кардинально расходится с тем, что ты себе, как раз-таки, фантазируешь ночами, лежа в кровати. Или считаешь, что хоть чем-то лучше меня?! Наивно полагать, что она может променять того, в кого влюблена с малолетства, на какого-то хрена, объявившегося перед ней, спустя столько лет отсутствия. Это даже выглядит стремно. И абсолютно жалко. Ты не ее уровень, а я даю ей все. Особенно тогда, когда она умоляет. Такой милый у нее голосок, когда кончает… Но откуда тебе это знать. — Время рассудит. — Жан отстранился, чтобы поменять цвет. — Раз уж знаешь, что она столько лет в тебя влюблена, почему она все еще не окольцована? Где пышная свадьба, счастливые фото в инстаграм? Или ты на полном серьезе думаешь, что тебя не смогут затмить? Не я, так кто-то другой. Все мы здесь заменимы, дорогой клиент. — Если ты считаешь, что девушку возле себя можно удержать только кольцом, то мне искренне тебя жаль, Жанчик. — Рассмеявшись, Йегер пристально следил за тем, что происходило с его рукой. — И, да. Заменить меня невозможно. Как и заменить Микасу. Знаешь ли, есть в жизни такие вещи, которые невозможно представить раздельно. Я слишком много из себя представляю, чтобы вдруг нашелся кто-то, способный превзойти меня и вытеснить из ее мыслей. Такое просто невозможно. Она всегда будет думать обо мне. Всегда. Жан вдруг захохотал, словно Йегер сказал ему самую смешную шутку на земле. — Я тебя умоляю, Эрен. Не смеши так, ты и твое мышление — детский лепет, завернутый в тройной слой розовой сладкой ваты. Ее мысли о тебе прекратятся после первого похода к психологу. — Жан продолжил набивать тату, совершая отточенные движения. Сколопендра вырисовывалась достаточно быстро, что не могло его не радовать. — Да и поэтому прибежал ко мне? Доказывать, что трахаешь ее, прикрываясь татуировкой, которая тебе нахер не сдалась. Твои слова расходятся с действиями. — Всего лишь доношу информацию, раз с первого слова туговато до тебя доходит. Это ведь так просто — отвалить, когда видишь отношения. Или что, тебя растили на улице те, у которых нет понятия о чести? Боже, Жан, не падай в моих глазах еще ниже. И без того все твои попытки огрызаться закончатся ночной дрочкой на рисунки. Кстати, удобно ведь — нарисовал, подрочил, помечтал о той, которую трогает другой. Надеюсь, обо мне ты не мечтаешь. Но, если так рассудить, то хоть на кого-то брызгаешь, пусть и нарисованную. — Конечно. — Жан отстранился от руки, чтобы взглянуть ему в глаза. — Что ты там с ней в отношениях делаешь, что ей нужно доказывать самой себе, что ее тело красиво, собственно, как и она сама? Она разделась перед чужим, по твоим словам, мужчиной, только чтобы услышать это. Или это такие прикольчики? Ты трахаешь моделей, она трахается с другими, а потом вы вместе делитесь впечатлениями. — За тобой забавно наблюдать, знаешь ли. Все эти влюбленные глазки, надежды на поцелуйчики… Ей было интересно посмотреть на твою реакцию, Жан, вот и все. Или серьезно считаешь, что она пришла к тебе жаловаться искренне? Твоя наивность не знает пределов. Слушай, она не милая зайка, нуждающаяся в поддержке. Она сожрет тебя, когда ты ей наскучишь. А пока… Ты даришь ей развлечение. Не больше. И уж поверь, во мне у нее нет сомнений. Ведь она не глупая, иначе за столько лет неужели не нашла бы повод уйти? Мне даже немного жаль тебя. — Давай устроим очную ставку. Приходи в следующий раз с Микасой, повеселитесь вдвойне. А может, и втройне. — Жан улыбнулся. — Я знаю, что она не милая зайка, Йегер. Она Аккерман, это уже говорит о чем-то, а что ты знаешь о ее семье и прошлом? Ты даже не в курсе был, как твои действия в школе отражались на ней, и как она страдала из-за отсутствия друзей в классе. Хватит уже доказывать мне, какой ты уебок по отношению к ней. И так все понятно. — Чтобы прийти в следующий раз, я еще должен убедиться в качестве получаемых услуг. — Он хмыкнул и пренебрежительно цокнул языком, не выражая никаких лишних эмоций. — Ты слишком много знаешь об ее семье… Это так любопытно. Но вот в одном ты прав. Одну к тебе я ее точно не подпущу. А если ты попытаешься к ней подойти, то, уж извини, придется это как-то решать менее дружественно. — А может, она сама решит, с кем ей общаться, а с кем нет? — Кирштейн продолжил набивать тату. — Будешь караулить в ее квартире и выгонять меня метлой, как старая бабка? Или же под подъездом? Да и… Такое случается, Эрен, когда отдыхаешь две недели в чужой семье. Милые разговорчики за чашкой чая на террасе с ее дядей, братом и остальными членами семьи. — Почему же? Мне не придется караулить, ведь мы живем вместе. Такие дела, Жан. И, да, в этой ситуации решение остается за мной, и ты его услышал. — Эрен пригладил волосы, равнодушно осмотрев то, как на руке вырисовывалось изображение. Нельзя было сказать, что он был в восторге от этого, но и перебивать мыслей не возникало. — Ну, окей, крутой мужик. И что ты мне сделаешь? — Жан закончил с контуром, сразу же отстраняясь. — Пожалуешься маме? Кстати, милейшая женщина. Только вот они с матерью Армина могут замучить разговорами о моде. Кстати, мы с твоим бывшим лучшим другом так же нашли общий язык. Жаль, что вы больше не общаетесь. Он рассказал мне много всего интересного. А его невеста — шик. Красивая и умная девушка. С ней я тоже подружился. Ой, кажется, я вклинился в твой бывший круг общения? Неприятно, наверное. Дернувшись, скривившись, Эрен приложил все свои силы, чтобы не дать волю всей вспыхнувшей агрессии. Сжав кулак, он натянул улыбку, но все же приблизился, говоря выдержанно, разделяя каждое слово. — Еще хоть что-то услышу о матери от тебя или узнаю, что ты ошиваешься рядом с ней, мне станет плевать, что со мной будет, но я сделаю все, чтобы ты даже имени ее произнести не мог. Кто ты вообще… — Эрен прервался, переводя взгляд на открывшуюся дверь, и выгнул бровь. Нужно было срочно как-то выкручиваться из ситуации. — Отлично. Теперь у тебя в салоне, Жан, даже в твоем кабинете проходной двор? Уважаемый, Вы уж извините, но желательно дожидаться очереди в положенном месте, а не врываться на чужой сеанс. — С каких пор здесь принимают бездомных? — Леви хмыкнул. — Жан. У тебя десять минут. Кивнув, Кирштейн ехидно хмыкнул, глядя на реакцию Йегера. — Кажется, есть в этом мире кто-то покруче тебя. — Он стал делать финишные штрихи. — Насчет Шотландии. Тут уж тебя жаль, кажется, самый любимый на свете брат был строго против твоей личности на отдыхе. А тебе, наверное, сказали, что не хотели беспокоить. Хотя, думаю, Карла пыталась выбить местечко для тебя. Отстранившись, Жан выключил аппарат и поднялся, сразу же выкидывая перчатки в урну. — Ты и сам знаешь, где администратор. — Как ты ярко радуешься, что кто-то дергает тебя за поводок, как псину, что даже голос прорезался в присутствии, видимо, хозяина. Удачно задницу подставить, Жанусик. — Мерзко улыбнувшись, Йегер поднял было руку, чтобы хлопнуть его по плечу, но с брезгливостью отошел в сторону, вытирая ее о бедро и убирая в карман. — Никогда не суди людей по себе. — Жан рассмеялся. — Удачи на площадке, коротышка. Кажется, там тебя дергают точно так же. — Только вот надо мной невнятные херы не стоят. А тебя дрючить любят. Бывай, мудила. — Отсалютовав, Йегер вновь изобразил безразличие, выходя из салона. Все складывалось отвратнее некуда, и теперь создалось только еще больше негодования и обиды. Кем вообще был этот Жан, что вел себя настолько нагло? Нужно было как-то угомонить раздражение, но, даже сидя за рулем машины, ничего толком не получалось. Проехав каких-то парочку кварталов, Эрен припарковался и уткнулся лбом в руль, крепко обхватив его двумя руками. Радовало, что удалось не поддаться на все замечания Жана, которые задевали настолько остро, что хотелось подняться сразу и, вмазав по этой наглой роже, уйти. Какого черта из-за всей этой ситуации, всех событий Эрен чувствовал себя настолько размазанным по доске куском масла? Его едва не вывернуло наизнанку, но он сглотнул горький ком и двинул машину дальше. Отгоняя от себя мысли, что он упорно терял себя по кусочку, Йегер заставил себя пройтись по другим моментам, которые показались ему довольно странными. Откуда вообще в кабинете Жана взяться брату Микасы? И почему они оказались знакомы? Начальник? Но студия точно принадлежала самому Кирштейну. Нет, тут точно все было намного интереснее и запутаннее — Эрен это чувствовал. Повезло, что он успел сообразить и отыграть сценку, что в душе не чаял, кто именно вошел. Может, тогда и появление Жана в жизни Микасы не просто так? А если все это — чей-то продуманный план, чтобы через нее подобраться к самому Эрену? Чушь. Тогда бы его скрутили уже в самом салоне. А раз уж на него не обратили особого внимания, то и панику поднимать было рано. Ничего. Все обязательно всплывет наружу, а у Йегера уже были зацепки, чтобы «сберечь неприкосновенность» Микасы от других. Жан точно оступится, и тогда останется только вывалить все Аккерман и разыграть эту новенькую карту. Ради этого можно и потерпеть.Глава 31
4 апреля 2022 г. в 21:43
Микаса никак не могла успокоиться. Случай с Трейси явно пошатнул ее психику достаточно, чтобы она начала снова впадать в непонятные состояния, из-за которых она не чувствовала себя живой. В прямом смысле. Рутина, вид из окна, и даже ее слегка опухшее лицо казались нереальными. Все время хотелось в душ, ей казалось, что она до ужаса грязная. Но это ощущение не проходило и после двух часов в воде. Кожа на руках стала ужасно сухой, появились микротрещины от частого мытья рук. Все это снова сводило с ума. Нужно было действовать.
Перерыв все статьи, в которых фигурировала фамилия Рейсс, она нашла одну достаточно интересную. Бывшая помощница Рода подала в суд за регулярный харассмент, но дело она проиграла. Судья — друг семьи Рейсс. Все ясно. Кендра Блум оказалась одной из самых ярких представительниц радикального феминизма в Великобритании. Ее блог пестрил рассказами об изнасилованиях на рабочем месте, об избиениях и о прочем, чем делились с ней женщины, пострадавшие от мужчин. И, о удача, эта женщина имела достаточно сильное влияние на медиа пространство сейчас.
— Микаса Аккерман? — Высокая темнокожая девушка приветливо улыбнулась.
— Да-да, это я. — Микаса пожала ей руку и указала на стул, приглашая сесть рядом. — Право, не думала, что ввяжусь в подобную историю. Я читала статью про суд по делу о харассменте. Кажется, мы с Вами пострадали от одного и того же мужчины.
— Род Рейсс приставал к Вам? — Кендра с сожалением посмотрела на Микасу.
— Нет. Хуже. — Микаса сжала губы, доставая контракт. Положив его и ручку перед Кендрой, она вздохнула. — Простите за такие формальности, но я не могу рассказывать без подушки безопасности в виде договора о неразглашении.
Кендра понимающе кивнула, внимательно читая содержимое, а после подписала бумаги.
— Что ж, думаю, стоит тогда обсудить все в более безлюдном месте. — Блум улыбнулась.
— Не против моей квартиры? — Заметив согласие, они вызвали такси и приехали в квартиру Аккерман. Та сразу поставила чайник греться. — Род Рейсс убил мою знакомую. Не удивлюсь, если перед смертью она была изнасилована. Тело отправить на экспертизу я не могу. Во-первых, я не родственник, а во-вторых, тела просто нет.
Кендра молчала, уткнувшись взглядом в свои ладони.
— И что Вы хотите от меня? — Спустя некоторое время спросила Блум. — Нет тела, нет и доказательств. Будет трудно придать такому огласку.
— Помощи. Я хочу максимально испортить ему жизнь. Я хочу, чтобы Вы, как яркий представитель защитников прав женщин, помогли мне с более журналистской стороны. Я читала Ваш блог. — Микаса улыбнулась. — У моей семьи есть друзья в «the sun» и «daily mail», и я знаю о том, что у Вас диплом журналиста. Выпустите взрывную статью с комментариями всех тех, кто пострадал от рук Рейсса — считайте, что место в одном из таблоидов Вам обеспечено. Мы обе в плюсе. Если у меня получится, я смогу обнародовать и иную сторону Рода. Связанную с наркотиками, которые он толкает звездам.
— Мне ясно объяснили, что этот аспект затрагивать нельзя. Вы не боитесь, что Вас ждет участь Вашей знакомой? — Кендра была взволнована. Не каждый день поступают настолько выгодные предложения. — С такими людьми нельзя играть в кошки-мышки.
— Ему еще нужно будет узнать, кто именно слил информацию. — Микаса хитро улыбнулась. — Во всяком случае, не обидно умирать, зная, какую тварь упекла в тюрьму лет так на тридцать. Вам так не кажется?
— Думаю, Вы просто сумасшедшая. — Кендра рассмеялась, принимая чай, который только что сделала Микаса. — Хорошо. Я согласна. У меня есть несколько контактов девочек, актрис, но этого мало. Нужно будет время и средства, чтобы узнать все.
— Средства не проблема. Плачу по три тысячи фунтов за каждый день активной работы над статьей. — Кендра поперхнулась, удивленно взглянув на Аккерман. — Не думайте, что я стану жалеть деньги на порчу чьей-то жизни. Их ведь нужно куда-то тратить?
Аккерман улыбнулась. Довольная тем, что Кендра согласилась, она стала думать, как бы ей получить выписки из банка и порыться в его столе. Ведь если человек с влиянием такого масштаба за что-то взялась — значит, что все сообщество подхватит это, станет повсюду требовать бойкотирования Рейсса как медийной личности. Это принесет ему столько убытков, что он просто не осилит продолжение съемок. Вечером она отправила Кендре контракт курьером и собралась готовить что-то легкое, когда пришел Жан.
— Ты сегодня другая. Вся светишься, — заметил он.
Микаса вдруг застыла, смотря на него. Жан непонимающе осмотрел себя в зеркало, пытаясь понять, это что-то с ним не так, или он просто что-то не то ляпнул. Но Аккерман со злобным смехом сжала его в объятиях, назвала гением и плюхнулась на диван, крутя в руке телефон.
— Пользовался ли ты когда-нибудь своим природным обаянием? — Микаса положила ноги на его колени, ухмыляясь.
— Нет, — тут же отчеканил он, но получив пропитанный скепсисом взгляд, все же признался: — Да. Пользовался.
— И как ты думаешь, стоит ли мне воспользоваться чужой симпатией в своих целях?
— Зависит от того, чего ты хочешь добиться. — Жан улыбнулся.
— Хочу провернуть кое-что не особо законное. — Микаса цокнула, набирая знакомый номер, а после показала Жану жестом молчать. — Алло, Марк? Да-да, это та самая Микаса. Слу-у-ушай, а ты когда будешь свободен? Да, свидание. Может быть. Завтра? Ладно. А где? Ресторан, значит. Обязательно уведоми меня, как мне одеться. Да-да, бронируй. До завтра.
— И что это было? — раздраженно спросил Жан, когда она повесила трубку.
— Воспользовалась тем, что я милашка. — Микаса рассмеялась. — Мне очень нужно то, кем он работает.
— Ты могла спросить, может я могу как-то помочь. Для чего приносить себя в жертву на свидании с этим чудиком? — все так же недовольно продолжал он. — Я думал, ты собиралась провернуть что-то менее радикальное. А если он пристанет к тебе?
— Жан. — Она вдруг стала серьезной. — Ты ревнуешь?
Кирштейн замолчал, уставившись на ее лицо, а после отвернулся, тяжело выдыхая.
— Да. Разве это так удивительно? — тихо пробормотал он.
— Нет, просто… — Микаса вдруг растерялась. — Мы так и не обсудили, что случилось тогда. И что я сказала тебе. Прости, я взвалила все на тебя.
— Микаса. — Жан повернулся к ней, сжимая ее ладонь. — Прошу, не обнадеживай меня. Ты всегда выбирала его, с чего я могу себе позволить думать, что в этот раз будет иначе?
Микаса молчала, смотря куда-то в пол, она стыдливо покраснела.
— Прости. Я не должна была все вот так вываливать. Но я не стану отказываться от своих слов. — Аккерман вернула взгляд к его лицу. — Это меня истощает. Я не хочу держать тебя рядом с собой, не давая точного ответа, потому что знаю, каково это. И я пойму, если ты найдешь себе кого-нибудь другого. Но от слов о том, что ты мне нравишься, я не откажусь.
— Кого? — Жан улыбнулся. — Почему ты думаешь, что я просто не могу подождать, пока ты осознаешь, что тебе нужно на самом деле? За нами никто не гонится с топором, не нужно так спешить, чтобы понять себя.
— Просто… Я не знаю.
— Нет, ты знаешь, Микаса. — Он вдруг стал серьезным. — И ты все понимаешь. Я говорю сейчас об Эрене. Он использует тебя, как маленькую влюбленную девочку, и всегда это делал. Если бы у него были ответные чувства в твою сторону, он бы не стал столько лет молчать. Сколько вы знакомы?
— С четырех или пяти лет. — Микаса неловко заерзала, не желая продолжать дискомфортный разговор.
— Во сколько ты влюбилась в него? — продолжал он.
— В шесть лет он начал мне нравиться, с десяти до четырнадцати я… Я оказывала ему знаки внимания.
— Тринадцать лет. Думаешь, все это время он холил и лелеял любовь к тебе в своем сердце? — Жан приблизился к ее лицу. — Нет, Микаса. Он боится потерять не тебя, как подругу или любовный интерес. Он боится потерять человека, который готов на все ради него. Просто потому, что без тебя ему будет неудобно жить так, как он привык.
— Почему ты делаешь мне больно этими словами? — Ее глаза заслезились. — Думаешь, я этого не знаю?
— Потому, что он сделает в сотни раз больнее. И ты не можешь это осознать до конца. Говоришь: я знаю. А точно ли это так? — Жан стер слезинку с ее щеки. — Микаса, я люблю тебя. Люблю, как личность, как девушку. Ты сильная характером, красивая и верная. И я не могу осознать, почему ты запрещаешь себе любить кого-то еще, кроме него. Ты достойна быть любимой, а не зверушкой для развлечения.
— Он не считает меня зверушкой, — как-то неуверенно возразила она. — И я знаю, что он хочет быть рядом. Просто все намного сложнее.
— Микаса. — Жан покачал головой. — Судить, конечно, тебе. Я просто высказал свое непрошеное мнение. От этого ничего не изменится, ведь так?
— Я не смогу перестать хотеть быть рядом с ним. — Микаса заплакала сильнее, сжимая его руку. — Но я хочу, чтобы ты ушел.
— Ты делаешь со мной то же, что и он с тобой. — Жан сплел их пальцы. — И мне больно понимать, что он тебе дороже. Я всегда мечтал быть на его месте только ради того, чтобы получать столько же твоего внимания, сколько получает он.
— Жан, — вдруг начала Микаса, но осеклась. Они молча сидели несколько минут, и после он выдохнул.
— Ладно. Не нужно было начинать этот дурной разговор. — Он поднялся. — Я только навязываю этим свое мнение. Не воспринимай все сказанное мною в штыки. Просто подумай об этом. Завтра как обычно? На пробежку.
— Да. Да, конечно. — Микаса поднялась, проводя ладонями по лицу.
— И, да, — вдруг начал Жан. — Попробуй обратиться к брату. Вдруг он сможет помочь лучше, чем какой-то трус Марк банкир?
— Спасибо за идею. — Микаса улыбнулась. — Снова.
Жан ушел, оставляя ее с огромной кучей мыслей в голове. Как он и предлагал, она решила сначала обратиться за помощью к брату. Леви некоторое время молчал, а после отчитал ее, словно маленькую девочку, за то, что она не пришла к нему сразу. И, обещав что-то сделать, наконец улыбнулся.
— Мики, главное, твоему Йегеру пока не отсвечивать, — говорил Леви, провожая сестру до выхода из бизнес-центра. — И все обязательно разрешится. Ты правильно сделала, что решила закинуть в прессу о его харассментах.
— Правда? — Мика улыбнулась.
— Правда. Его теперь вздрючат, как нашкодившего котенка. — Леви приобнял ее. — Но сама в пекло не лезь. Я обязательно что-нибудь придумаю.
Распрощавшись, Аккерман со спокойной душой вернулась домой, написав Марку сообщение об отмене свидания. Конечно, он будет обижаться. Но какое ей дело?