Пока цветет азалия

      Как именно сознание привело Эрена к мысли, что ему срочно и именно сейчас необходимо оказаться в квартире Микасы, он так и не смог осознать. Точно понимая, что ему жизненно важно было находиться рядом, он нажимал на кнопку звонка, ожидая, когда она откроет ему. Она должна быть дома. Тогда — в салоне — Йегер не выдал своих эмоций, переключившись на привычную игру, это частенько спасало его, не позволяло посторонним залезть в его мысли. Только вот от себя невозможно было спрятать то, что его до дрожи в пальцах испугали слова Жана. Это буквально выглядело так, что его близких, родных, тех, кто был ему дорог и остается, вырывали из его жизни, забирали у него и оставляли в одиночестве. Армин, мать, Микаса… День с Карлой позволил дышать легче, но лишь на время. Это было как временное действие обезболивающего. Ему нужны были все части прошлого, что не хотелось отпускать. Тогда все было проще в какой-то степени. И никакого Кирштейна. Ни в его, ни в жизни Микасы. Отобрать все… Вот чего добивался Жан? Но… что останется от Эрена, если лишить его всех тех, кто все еще хоть немного верил в него? Что будет с Эреном, забери Жан у него Микасу? А он мог вообще это сделать? Проверять Йегер не собирался. Она должна остаться с ним, и делить ее ни с кем он не собирался. Слишком многое связывало их, и, кажется, пришло время, когда он уже не мог жить без положительного ответа на один такой простой вопрос.       Едва дверь распахнулась, он поднял на Аккерман взгляд, полный растерянности и волнений, не успев спрятать все это. Эрен ощутил себя обнаженным в эмоциональном плане и, сглотнув, сжал свое плечо, отведя взгляд.       — Могу войти?       — Эрен? Что-то случилось? — Микаса удивленно его осмотрела, впуская внутрь. Пройдя на кухню, она убрала бумаги со стола и прикрыла ноутбук. — Выглядишь так, словно узнал о конце света.       — В какой-то степени так и есть. — Он провел ладонью по шее и опустился на стул, замолчав. Рассматривая Аккерман, он то хмурился, то удивлялся чему-то, никак не решаясь найти нужные слова, которые так и вертелись на его языке. — Я устал так, Микаса. Очень. Все то, что произошло… Я о многом думал. Теперь мне ясно стало то, чего хочу. Какую-то чушь несу, честное слово! — Он усмехнулся и накрыл лицо ладонью.       — Ну… Соберись тогда с мыслями. Чай попей, что ли. Где заварка ты знаешь. — Микаса села обратно, снова открыла ноутбук и продолжила изучать документы. — Ты ведешь себя немного странно. Это из-за…       Кашлянув, Эрен нахмурился и поднялся из-за стола, подошел ближе.       — Я люблю тебя. — Он взмахнул руками, смотря на Микасу. — Люблю и хочу, чтобы мы встречались. Как парень и девушка. Нормально, правильно. Так, как должно быть. Мне надоело ходить вокруг да около. Я постоянно думаю о тебе, ни минуты не проходит. Я хочу дать тебе все, Микаса. Ты согласна?       — И как долго ты уже меня любишь? — Микаса сняла очки, откладывая их в сторону, совершенно серьезно глядя на Йегера. — Ты ведь всегда обо мне знал, не так ли? Почему именно сейчас ты решил признаться?       — Был идиотом. Я боялся. И сейчас боюсь, что ты откажешь, что после этого ты отвернешься, что я потеряю тебя. Понимаешь? Вот стою сейчас и боюсь, как дебил, но все равно решился озвучить это, потому что не могу больше откладывать. Не могу больше понимать, что с каждым днем увеличивается шанс остаться и вовсе без тебя. Я не знаю, как ты жила со всеми этими чувствами! И не знаю, почему за столько лет так и не решился тебе признаться, что с самого детства ты мне нравилась. Думаешь, я бы стал ревновать тебя ко всем и каждому, если бы ты не нравилась? Я не мог вынести, когда кто-то проявлял к тебе внимание. Боже, я настоящий трус, но сейчас хочу быть смелым. Поэтому, Микаса, ответь мне. Ты любишь меня? Ты хочешь встречаться со мной, дать мне эту возможность?       Микаса молча уставилась на него, не зная, что здесь можно ответить. Она тяжело выдохнула, поджимая губы.       — То есть ты все это время видел, как я страдаю. И предпочел продолжать молчать, как трус? — Микаса поднялась, начиная расхаживать по комнате. — Давай уточню, что я люблю тебя, но мне нужно время, чтобы обдумать все. Это не просто для меня, ясно? Начинать с тобой отношения после всего, что со мной было из-за этих чувств… Это эгоистично: ждать от меня точного ответа сейчас.       Он оттянул пальцами волосы, а взгляд заблуждал по помещению, не находя, за что мог зацепиться. Если Эрен и играл сейчас растерянность и обреченность, то это точно было его самой лучшей передачей чувств. С силой сжав зубами губу, будто сердце билось болезненно, он закивал.       — Понимаю. Я понимаю, Микаса. Понимаю, что даже сейчас веду себя настолько отвратительно, что не заслуживаю быстрого ответа, что вызываю только сомнения, что не могу дать тебе уверенности. Все понимаю. И ненавижу себя за это. Ты права. Тебе нужно время. — Он провел ладонями по лицу, выходя из кухни в сторону двери, тихо добавляя: — На что я только надеялся — кретин? Прости, прости что продолжаю ломать твою жизнь, я не хочу продолжать приносить тебе боль. Я… Прошу тебя о том, чего не заслужил.       Вздохнув, Эрен растрепал свои волосы, прикрыв глаза.       — Зачем ты говоришь это? — Микаса нахмурилась. — Ты заслуживаешь любви, но мне тяжело. Я не могу просто взять и прыгнуть в эти отношения, потому что мы… С тяжелыми характерами.       — Потому что, Мики, я знаю, что все твои слова — правда. И от этого легче не становится. — Он шмыгнул носом и запрокинул голову, уставившись в потолок. — Ты мне нужна, сейчас я понял это настолько, что дышать тяжело. Я был должен сейчас тебя цветами заваливать, подарками… А на деле — думаю, как сбежать, потому что боюсь, что ты сейчас, смотря на меня, сразу скажешь «нет». Микаса. Я буду ждать столько, сколько тебе нужно. Ни слова не скажу, давить не стану. — Эрен опустил голову, бросив на Аккерман короткий взгляд, и сжал пальцами дверную ручку.       — Хорошо. Тогда жди, — протараторила Микаса, пожимая плечами. — И хватит быть трусом, сбегающим после первого «нет». Ты даже слушать не хочешь чаще всего. Что там слушать… Ты даже замечать ничего не хочешь. Почему я должна тебе верить сейчас и сразу же соглашаться? В прошлый раз ты меня недослушал.       — Потому что я не хочу больше причинять тебе боль. Не хочу этого. Не буду. И никогда не сделаю, чтобы ты жалела о своем решении. Мне нечем подтвердить сейчас свои слова, и я понимаю, что от доверия ко мне уже ничего почти не осталось. Я просто хочу попытаться сделать тебя счастливой. Так, как ты заслуживаешь, чтобы ты всегда знала, что самая красивая, самая умная, внимательная и отзывчивая, нежная девушка. Готов повторять это и доказывать тебе хоть каждый день. И я уже не смогу разлюбить тебя. Никогда. Только прошу, не отворачивайся от меня, даже если решишь, что я все же не смогу быть достойным твоего согласия. — Его плечи поднялись, а сам Эрен сжался, словно теперь взвалил на себя немыслимый груз проблем, и дернул ручку, выходя из квартиры.       — Ты пройдешь психотерапию. И тогда я тебе поверю. — Микаса скрестила руки на груди, выходя за ним. — Три дня, и я дам тебе точный ответ. Ладно? Сходим куда-нибудь, и там обсудим.       Эрен повернулся к ней, сделав слегка неуверенный шаг, оказываясь совсем близко. Несколько секунд он смотрел ей в глаза, словно даже этого внимания и надежды хватило на то, чтобы в нем что-то растаяло и успокоилось. Прижав обе ладони к ее щекам, он коснулся ее лба своим, прикрывая глаза. Едва соприкасаясь губами, он вновь посмотрел на нее.       — Я сделаю все, что угодно, — прошептал он и провел ладонями по ее волосам, шумно вбирая ее запах носом.       — Ну, тогда посмотрим. — Микаса отстранилась, неловко улыбаясь. — Это все, что ты хотел?       — Мне бы хотелось еще, как минимум, прогуляться с тобой, но… Это будет выглядеть, как давление с моей стороны. Я не хочу этого. Сейчас я весь в твоих руках. Даже если уйду. Прости, что прервал твою работу, объявившись вот так внезапно. — Он нехотя сделал шаг в сторону лестницы и пригладил волосы ладонью.       — Ничего. — Микаса сжала дверную ручку. — До завтра тогда? Ты же заберешь меня?       — Да. Конечно. — Он улыбнулся и, сделав шаг, едва успел схватиться за перила, чтобы не навернуться с лестницы, но все же сумел удержать равновесие. — До завтра.       Кивнув несколько раз, Йегер спешно спустился по лестнице, находясь в абсолютно непонятном для себя состоянии, которое даже не поддавалось объяснению.

***

      Погода в Лондоне снова оставляла желать лучшего. Словно прислушавшись к отвратительному настроению Леви Аккермана, природа затянула небо тяжелыми, темно-синими тучами. После покушения на его дядю дела словно пошатнулись. Многие начали слишком сильно верить в себя, из-за чего Аккерманам нужно было работать в два раза осторожнее, и в два раза жёстче, чем обычно. Сохранять контроль над рынком — тяжело, точно так же, как и выстраивать годами монополию. Правда, никто не отменял того, что в их дела снова хотела влезть не особо жалуемая бывшая часть семьи. Киеми достаточно сильно им помогла в тот день.       — Я хочу отчет. — Настоял Леви, сжимая телефон в ладони. — И как можно скорее.       — Еще рано, Леви. Я еще не собрал все, что нужно. — Начал было Жан, но немного обдумав, тяжело вздохнул. — Ладно. Через два часа буду у тебя в кабинете. Так пойдет?       — Сойдет.       Кирштейн запустил ноутбук, к которому были подсоединены камеры в кабинете. Скопировав запись разговора с Йегером, он перенес ее на свободную флешку и сразу же отправился домой. Прослушка в квартире Аккерман, поставленная в первый визит на ужин, записала много чего интересного. Вырезав все, что касалось Йегера он так же перенес записи на флешку. Их последний разговор…       — Твою мать! — Жан скинул со стола кружку с кофе. Она с дребезгом разбилась о пол, пугая спящую на кровати кошку. — Ублюдок. Какой же ублюдок. Кого ты пытаешься обмануть своей актерской игрой?       Жан подошел к шкафу и нервно вытащил из потайного отсека папку с фотографиями, которые передал ему Закариас, следивший за Йегером во время отпуска в Шотландии. Кажется, не так уж он и страдал. На фотографиях — типичный ушлепок, флиртующий, а затем и трахающий свою напарницу. И явно не единожды. Кирштейн продублировал все и собрал в отдельную папку, которую положил обратно в отсек. Оригинал он кинул в рюкзак вместе со флешкой.       Он доехал до бизнес-центра быстрее, чем ожидал. Секретарша даже не отреагировала на него, зная, что когда приходит Кирштейн — беспокоить не стоит. Она учтиво улыбнулась и отзвонилась кому-то, сообщая, что встреча переносится на завтра. Кирштейн прошел внутрь минималистично обставленного кабинета, залитого светом. Вид на Лондон сейчас явно не радовал никого из присутствующих. Холодный свет покоробил его, заставляя дернуть травмированным в прошлом плечом.       Леви внимательно изучал записи, просматривал фотографии. Затем и результаты анализов, которые курьером прислал Армин.       — За неделю до отпуска Микаса провела с Йегером несколько суток на острове Ибица. В первый день она поддерживала связь и отчитывалась, что все спокойно. Ночью, а затем и на следующий день на связь она не выходила. По прилету выражала опасения о том, что с ней могло что-то случиться в тот день. Они пошли в клуб, она выпила, а затем темнота. Она подозревает, что у них была половая связь. Но по описанию симптомов, которые были на следующий день — скорее всего ее накачали наркотиками. Это должны были показать анализы.       — Да. — Леви прочистил горло, кладя перед Жаном результаты анализов. — Немного рогипнола и экстази в крови осталось. Даже есть капля кокаина примешанного. Спасибо Армину, который приказал сделать самый расширенный анализ.       — Хочешь сказать, что ее могли изнасиловать? — мрачно спросил Жан, переводя взгляд на Леви.       — Пользоваться бессознательным состоянием, ее телом в своих целях. Вот что я имею ввиду, Жан. — Леви едва заметно сжал кулаки. — Думаю, она бы поняла, что ее изнасиловали, когда очнулась. Но я не отрицаю факта, что, скорее всего, ее использовали. Думаю, сильно стараться не нужно, чтобы уломать обдолбанную в первый раз девчонку на тот же минет.       — Она говорила, что была с Йегером, и больше никого. Он признался, что они пытались, но, получив отказ, он отступил.       Леви молчал, внимательно разглядывая анализы, фотографии. После встал и нервно одернул пиджак, расхаживая по кабинету.       — Значит, он и подсунул ей таблетку. Воспользовался ею, как и говорил тебе, а затем сказал, что ничего не было, — подытожил Леви. — Что насчет его квартиры? Ежедневного маршрута?       — Закариас скажет вам по этому поводу больше. Я приказал ему следить за Йегером, он вчера передал мне фотографии. — Жан нервно покусывал губу. — В этом деле, если он решил пойти на все, чтобы она была с ним, мы — проигравшие. Он навяжет ей, что мы противники, и она не станет нас слушать. Она зависима от него.       — Тихо! — рявкнул Леви. — Я не позволю своей сестре таскаться с этим уебищем долго. А если перестанет со мной общаться, попытаюсь вывести его на чистую воду более агрессивными методами. Надолго его не хватит, в этом я точно уверен. Та девка… Блондинка.       — Хистория Рейсс, — поправил Кирштейн. — Дочь Рода.       — Ну, конечно! Эта свинья по самые яйца втянута в эту историю. Ладно, сейчас о дочери. Они долго трахались с ним? Найди ее, поговори по душам. Было бы отлично, если бы она от него залетела. А если это случилось само собой, то еще лучше. Заплатишь ей, чтобы не делала аборт, влезла в их отношения. Будет ныть — дай еще больше. — Леви расправил плечи.       — Не слишком ли жестоко по отношению к Микасе? Это ее доломает. — Жан неодобрительно покачал головой. — Да и с чего ты взял, что беременность есть?       — Если это нужно для того, чтобы она вышла из-под его влияния — я готов пойти на это. А потом оплачу из собственного кармана лечение в какой-нибудь реабилитационной клинике для жертв абьюза. — Леви сел обратно в кресло, хмуро сдвинув брови. — Их давно нужно было отлепить друг от друга. Если бы он не был сыном Карлы — я бы приказал убрать его. Да и у девки этой живот странный, не видишь, что ли? Выпуклый такой. Даже если от другого залетела — повесим на этого придурка.       — Как жаль, что он ее сын. — Жан озлобленно хмыкнул. — Впрочем, я успел убедиться в том, что он по максимуму высасывает из нее жизнь. Рано или поздно она бы не выдержала его давление, и попыталась бы…       — Не смей говорить такое в моем присутствии, Жан. Она никогда этого не сделает. — Леви сжал переносицу. — И да. Рейсс уже поперек моего горла. Его пора убрать, создает слишком много пустого шума, так еще и Микасу втянул.       — Подойти к этому лично?       — Обязательно. Как-нибудь невзрачно, чтобы вопросов лишних не было. Можешь ему суицид какой-нибудь устроить, все равно его карьера уничтожена. — Леви отвернулся к окну, отмахиваясь. — И как можно скорее. Есть вариант, что он может слить информацию о наркоте лишним лицам. Такое нам сейчас не нужно. Сейчас много кто пойдет под сокращение. Поступим вот как. Я с Йегером поговорю. Припугну и напомню, кто решил все его проблемы с наркотой с этого дня. Конечно, после этого это ископаемое настроит Микасу против нас, но это будет даже на руку. Ее блондинка-подружка точно будет капать ей на мозги. А когда он изолирует ее от всех — устроим очную ставку с этой блондинкой. Наплетет ей что-нибудь, заявит о ребенке. После такого она точно прекратит любой контакт с ним. Это та тема, на которую она не сможет закрыть глаза. Тогда придет время услышать вторую сторону конфликта. А теперь иди, работай.       — У меня есть просьба. — На выходе вдруг сказал Жан, привлекая внимание Леви. — Если она решит быть со мной, я перестану работать на вас.       — Конечно же ты перестанешь это делать. — Леви хмыкнул. — И да. Ни один материал из этой папки не должен попасть к дяде. Как только она все узнает — уничтожь все. Иначе у Йегера проблемы будут намного серьезнее, чем обычная ломка по наркоте и желание подавлять свое окружение.

***

      Леви сидел в одном из пустых доков, оборудованных, как комната для охраны, ожидая самый ценный груз за весь этот год. Желание прибить Йегера достигло самого пика, но марать об него руки особо не хотелось. Аккерман знал — Эрену не хватит мозгов испугаться, и он поступит так, как и было запланировано. Конечно, не хотелось бы погружать Микасу во все это, но он пытался иначе. Слишком уж изворотливая пиявка в нее вцепилась. И за что его семье такое счастье привалило? Почему у них обязательно должна быть женщина, которая по жизни страдает? Раньше эту роль несла его мать, смиренно выдерживая все испытания жизни. Теперь — его двоюродная сестра. Тяжело смотреть на то, как страдают самые дорогие люди. Ведь он в любом случае уже договаривался о том, чтобы на начало года Микасе оставили место в одной клинике для реабилитации на севере Шотландии, в городе Аллапул. Так было бы лучше для ее ухудшающегося состояния, о котором заявила Джаннет.       Когда двери распахнулись, и охрана в балаклавах закинула связанного Йегера внутрь, Аккерман едко усмехнулся. Амбалы усадили его на стул, крепко связали и вышли, закрывая за собой дверь. Леви вытащил грязную тряпку, служившую кляпом, из его рта.       — Есть разговор, дорогой. О том, как ты хотел использовать мою сестру, накачав ее смесью.       — Ты?! — прохрипел Йегер, начиная дергаться, пытаясь освободиться. Он нервно и часто моргал, осматриваясь. — Какого хера тут вообще происходит?! В твоих интересах сейчас же отпустить меня!       — В твоих интересах перестать ныть, но начать отвечать на мои вопросы. — Поставив стул напротив, Леви сел на него, тяжело вздыхая. — Во-первых, что ты делал с моей сестрой, после того, как обдолбал ее?       — Что ты вообще за чушь несешь? Угрожаешь? Прекрасно! Я засужу тебя, всех, кто касался меня, что останетесь с голыми задницами за этот убогий цирк! Это же похищение человека. Я тебе такой иск вкатаю, посмотрим, как запоешь. Развяжи меня сейчас же! Или что, пытать будешь? — Эрен опустил голову, усмехаясь, и вновь дернул руками.       Его губы подрагивали, а в его широко распахнутых глазах блестели все переживания. Как бы ни храбрился сейчас Йегер, а животный страх за свою жизнь пробивался с самого дна, как бы он ни старался играть нужную ему роль. Дернув плечами, Эрен попытался в очередной раз встать, но это было невозможно. Видимо, перейти в агрессию — своеобразная попытка защиты.       Леви громко рассмеялся.       — Калеб, зайди, — продолжая смеяться, позвал Аккерман. В комнату вошел один из амбалов. — Я разрешаю бить каждый раз, когда тебе кажется, что он сказал глупость.       Калеб кивнул и отвесил ощутимую пощечину Йегеру.       — Да, я буду тебя пытать, — успокоившись, сказал Леви. — Ты не сможешь меня засудить. Не сможешь даже пискнуть в мою сторону. Сними корону с головы, Йегер. Отвечай на мои вопросы — и будет тебе счастье. Отпущу тебя и дальше долбить траву на пять миллионов, так уж и быть, накину сверху немного героина. Любишь такое? Нет? Тогда кокаина или рогипнола?       Телефон в его кармане зазвонил, и Эрен вздрогнул, тут же затихнув и нервно заморгав. Леви недовольно цокнул, но снял трубку. После, радостно улыбнувшись, он положил телефон обратно.       — Твой жирный дружок Рейсс сдох. Кстати, понравилась наркота с той вечеринки? Новый сорт, элитный ганджубас. — Леви ухмыльнулся. — Или ты на полном серьезе думал, что за Рейссом никто не стоит? Считай, что долга на тебе больше нет, благодаря красивым глазкам Микасы. А! Ну и про тело тоже можешь забыть. В тот же день ребятки от него избавились.       — Да ты редкостный мудак, Леви. — Эрен сплюнул в сторону, наблюдая с подавленным ужасом собственную кровь на полу. — Мне срать на этого ублюдка. Сдох — туда ему дорога. Я ведь первым делом пойду в полицию, созову своих адвокатов, юристов, которые за деньги любое дерьмо найдут. Ты настолько тупой, что решил похитить меня и избить? Для чего я тебе нужен, мудила? Сам решил закинуться? Так я тебе не приятель, не наблюдающий.       — Ты себе все мозги прокурил? — начиная смеяться, спросил Аккерман. — Главный врач больницы, в которой Микаса сдала анализы, выявил наркотики в ее крови. Инсайдер радушно поделился информацией о том, что в тот день вы так и не выходили из дома на Ибице. Собственно, ты накачал ее наркотой и попытался с ней переспать. Или все-таки получилось? У меня ведь есть достаточно документов для подачи ответного заявления на попытку изнасилования. Сам факт того, что эти документы подлинные — имеют власть разрушить твою карьеру. Ведь для актеришки типа тебя такие заявления — билетик в ад.       — Я не трогал ее! У тебя точно не все дома, раз позволяешь настолько грубо выражаться в адрес своей же сестры. Думаешь, она та, которую трахают? — Слова лились словно на автомате, и Эрен был бы рад заткнуться, но не мог. Покосившись на Калеба, он дернулся, но, не заметив реакции и приказа к действию, продолжил: — Скажи, тебя просто привлекаю я и ты ревнуешь к сестре? Поэтому весь этот спектакль разыгрываешь? Подделал ее анализы, молодец! Странные у тебя методы флирта, Леви. Как-то не особо впечатляет, знаешь ли. — Эрен оскалился в улыбке, глядя на Аккермана исподлобья.       — Калеб. — Леви махнул рукой. Амбал тут же несколько раз ударил Йегера в корпус. — Слушай сюда, маленький наглый мальчик. Слушай внимательно.       Леви включил запись разговора с Жаном, сразу же улыбаясь.       — Думаешь, наш до ужаса честный общий друг Армин не стал бы бить тревогу этими анализами? — Аккерман подошел ближе. — Как думаешь, сердце мамочки бы разбилось, узнай она, как ты обращался с моей сестрой? Мне кажется, да. А маленькая еще не родившаяся сестренка? В будущем она точно будет блевать от тебя, когда я расскажу ей абсолютную, ужасающую правду о брате. А, хотя… Думаю, с ней будут поступать так же, как и ты поступил с Микасой. Это такой бумеранг, Эрен. Твоя сестра свяжется с каким-нибудь мудаком, а ты будешь изводиться, пытаясь ее вразумить. Он обязательно попытается накачать ее наркотой — такой уж у нас мир — и будет делать все то, что ты пытался сделать с моей сестрой.       — Не смей в это впутывать мою семью! Чем ты так обижен по жизни, что сейчас связал меня, отдаешь приказы на то, чтобы меня били… — Он несколько раз хрипло вдохнул и выдохнул. Голос почти сорвался, но что он мог сделать, особенно, представив все это? Что бы делал в такой ситуации? Оказываться в такой шкуре не хотелось, и слова Леви точно добирались до нужной точки, раздражая до невозможности. — Член не вырос? Обижает дядя? Неужели сам положил глаз на сестру?! Ты хочешь уничтожить мою жизнь? Или то, что у Кенни будет свой родной ребенок, трогает тебя? Боишься, что он будет лучшим теперь, а ты так и останешься пешкой. Ты и Жан — мелкие трусы, которые прячут свои комплексы за заботой о Микасе. Так еще и желаешь дочери своего родственника такой жизни?! Я играл на записи. Врал. Хотел убедиться, что Микаса не столкнулась с извращенцем. Вот тебе и правда. Годится?       — Ты должен благодарить меня за то, что я узнал об этом, а не мой дядя. Ну, или это могла услышать Микаса. Она бы точно плакала из-за того, что вы оба говорите о ней в таком ключе. Жана я накажу позже, об этом можешь не беспокоиться. Ну а ты… — Леви улыбнулся. — Будешь наказан в процессе жизни. А хочешь, я разобью тебе твое маленькое сердце? Конечно же ты хочешь.       Леви помахал перед ним флешкой.       — Решил оставить это на сладкое. Хочешь узнать правду о Микасе, в которой ты так уверен? В Микасе, которую годами погружал в абьюз. Она влюблена в другого. Видел бы ты их в Шотландии, такие взгляды… — Леви вздохнул, громко цокая. — Под твоим боком она умудрилась дважды начать с ним общаться, и оба раза заинтересоваться. Первый раз в детстве, а второй — сейчас. А ты был и не в курсе.       — Прекрасная тактика, урод. Выставляешь свою сестру шлюхой? Я бы поаплодировал, но руки вот заняты. Она. Никогда. Не станет. Принадлежать другому. Только мне. Я скажу тебе идти и отсосать у твоего Жанчика. Или кто там из вас кто, я не особо разбираюсь? Иди нахер. Понял? Просто иди нахер, ущербный! Отвали уже от меня, от моей жизни, от Микасы. Отъебись. Кажется, я понял! — Эрен нервозно рассмеялся, откидываясь на спинку стула и запрокидывая голову. Как бы он ни пытался скрыть свое состояние, но получалось ужасно: начиная с дрожи в ноге, заканчивая влагой в глазах. — Тебя никто не любит. И это банальная зависть. Или что, мамочка недолюбила в детстве, так ты теперь ищешь, как бы самоутвердиться? — Намеренно вызывающе улыбаясь, Йегер продолжал отыгрывать выбранную роль, следуя собственному придуманному сценарию.       — Калеб. — Кивнув амбалу, Леви презрительно хмыкнул. Он повторил удары, совершенные ранее, а затем приставил к его голове пистолет. Эрен замер, стиснув зубы, даже дыхание его, казалось, усмирилось. Он только изредка косился на Калеба, словно контролировал, не соскользнет ли случайно его палец. — То есть, по-твоему, свободная девушка, которая наконец нашла кого-то — шлюха? Кажется, у тебя какие-то проблемы. Насколько я знаю, ты ее игнорировал. Она устала ждать и нашла счастье в ком-то другом. Но ты у нас неугомонный маленький псих. Думаешь, она вещь, которая может кому-то принадлежать? Совсем гены папочки глаза затмили? Да ты, похоже, полное разочарование для всех, кому ты когда-либо был дорог.       — Она не нашла! Усек?! — Кашляя, Эрен опустил голову, восстанавливая дыхание, когда металл перестал на время холодить кожу. Казалось, еще хоть кто-то напомнит ему про отца или собственную никчемность, он разлетится на осколки ненависти. Говорить стало труднее, из-за этого приходилось делать паузы в предложениях. — Ты ничего не знаешь о моем отце, чтобы сравнивать! Она любила и будет любить меня. А ты… Ты так и останешься никчемным и ненавистным братом, о котором она даже вспоминать не захочет! Тварь. Отпусти меня! — Собравшись, он плюнул в сторону Леви алый сгусток, попадая на ногу.       — Ненадолго. Ты не сможешь настроить ее против меня окончательно. — Леви стер салфеткой с брюк плевок, а после прилепил ее на щеку Йегера, улыбаясь. — Да, она будет злиться. Некоторое время. Но потом ей захочется узнать и мое мнение, и мнение Жана. И тогда я покажу ей вот эти фотографии. Некоторые из них совершенно недавние. Вчера ты клялся ей в любви, а сегодня трахаешь блондиночку. Миленькая, кстати. Ладно. Приятно было смотреть на то, как тебя избивают. Калеб, выкинь его в какую-нибудь мусорку в Ист-Энде, и пусть кто-нибудь сделает прозвон Микасе с его телефона.       — Ублюдок! Ничего не докажешь, было или нет у меня с ней! Ни с кем! — кричал Йегер, пока его волокли к выходу. — Сгною тебя в тюрьме! Много мнишь о своей ценности! Сдохнешь в канаве, никто не вспомнит! Ты… — Несколько ударов, и сознание покинуло Эрена, не дав договорить, да и кляп, вернувшийся на место, явно не позволил бы произнести и слова больше.       От ощутимых толчков становилось только хуже, ведь они вырывали Йегера из состояния отключения сознания, возвращая в реальность, полную всевозможной боли. Он и хотел что-то сказать, но ничего не вышло, лишь получилось распахнуть глаза и начать медленно моргать при виде Микасы. Дыхание было совсем неровным, и он мог какое-то время только смотреть на нее, прежде чем задать вопрос:       — А где… где я?       — Голова не кружится? — Микаса кивнула парню, который позвонил на ее номер, он помог поднять Эрена и усадить в такси. Отвалив ему достаточно крупную сумму, она назвала таксисту адрес апартаментов Йегера. Достала из сумки салфетки и стала стирать кровь с его лица. — Это какой-то дурдом.       — Немного. — Он попытался коснуться челюсти, но прошипел и одернул руку. — Я думал… что так и умру там. И никто не найдет. Это страшно. Умирать одному.       — Давай, надевай маску. — Микаса помогла ему, а также напялила на его голову кепку. — Ночью Рейсс умер. Говорят, взял и упал у входа в театр. Думают на отравление.       — Он мне сказал. — Эрен поправил кепку, скрывая глаза. — Все сказал. Полнейший ужас, Микаса, я… — Он приблизился к ее уху, сжимая руку. — Я не понимаю уже ничего. И голова гудит так, что разлетится за секунду.       — Поспи немного. Ладно? — Микаса тяжело вздохнула, сжимая в руке телефон. Повезло, что было шесть утра, и на улицах было не особо много людей. Приехав к апартаментам, она быстро затащила его внутрь, к лифту. Благо, что журналисты еще не переварили смерть режиссера.       — А теперь объясни, во что ты вляпался? — Микаса скинула сумку на тумбу, и принесла аптечку.       — Я не хочу быть причиной конфликтов внутри твоей семьи, Мики. — Эрен вздохнул тяжело, заваливаясь на диван. Казалось, что он совсем плохо сейчас вообще воспринимал информацию. — Но он четко дал понять, что после Рейсса мог стоять я. Черт. Голова сейчас взорвется.       Приложив обе руки к вискам, Йегер зажмурился.       — Выпей это. Сегодня или завтра приедет Армин. — Она вложила ему в ладонь несколько таблеток и поставила рядом стакан. — Причем здесь моя семья, Эрен?       Проглотив все и выпив воду, Йегер продолжил держать рукой голову.       — Прошу. Можешь перенести его приход? Я едва соображаю, Мики. Твой брат был явно недоволен тем, что я вообще присутствую в твоей жизни, и, судя по всему, не против убрать меня любыми способами. У вас всегда так было с контролем? Я не понимаю…       — Что за бред? — Микаса нервно усмехнулась. — Хочешь сказать, что мой брат просто так избил тебя?       — Как я понял, ему не нравится, что я начал проявлять к тебе интерес. Я могу рассказать тебе все, но… Ты уверена, что хочешь? Потому что это выше моего понимания. Выкрасть, держать связанным, угрожать слепить любой компромат, только чтобы я перестал быть рядом. Он даже нашел для тебя подходящего. Боже, Мики, почему ты не говорила мне, что Леви настолько пытается контролировать твою жизнь? Почему не говорила, что он держит тебя за тупую марионетку, жизнью которой можно управлять? Это херня настоящая — платить людям деньги, чтобы рядом с тобой были те, кто угоден ему. Микаса, Жан убил Рейсса. Следующим должен быть я. Он не боится полиции. Но разве нормально, пытаться выяснить у меня, избивая, прости, пожалуйста, как я тебя трахаю? Мики. — Эрен сжал руку Аккерман, обеспокоенно смотря на нее. В его глазах стояли слезы, которые быстро удалось смахнуть. — Мики, я боюсь за тебя. Это ведь все неправильно. Сейчас он избивает меня, а потом? Потом убьет, а тебя запрет где-нибудь? Неужели это адекватное поведение родного человека? Я бы никогда так с тобой не поступил.       — Что? — Она улыбнулась, не веря ему. — Это не может быть правдой. Мой брат не контролирует мою жизнь, он никогда бы не поступил так со мной. И Жан. Он обычный тату-мастер…       Микаса приложила ладонь к его лбу.       — Странно. Температуры нет. Ты нажрался чего-то?       — Я не вру тебе. Не вру. Он слышал все наши разговоры, я точно знаю. Ты думаешь, что я сейчас могу тебя обманывать? Готов спорить, что Леви сделал все, чтобы с тобой поехал Жан. Знаешь, почему меня там не было? Мать не могла позвать меня. Я бы все испортил. Ей запретили это делать. Скажи, тебе ведь тоже говорили или давали понять, что мне там не место? Боже, Микаса, мне плевать, что будет со мной, я боюсь за тебя. Это ведь ненормально — пытаться подложить сестру под какого-то мужчину, разыграв все, подстроив. И это резкое появление Жана в твоей жизни… Он говорил мне, радуясь, что ты влюбилась в другого, что я тебе больше не нужен. Микаса. Что я — сплошное разочарование для всех, кто меня окружает, что все были бы рады не видеть меня. Не видеть живым. Он даже про маму, про сестру… — Эрен прижал ладонь ко рту, но сдержал рвотный позыв. — Он говорил то, что слышала только ты, мои слова, а ты точно не могла никому рассказать то, о чем мы говорим. Как он мог прослушать нас? Это настоящий бред. Почему он так уверен, что вправе решать за тебя то, как ты должна жить? Почему вдруг так?!       Уткнувшись лбом в плечо Аккерман, Йегер не двигался, только сжимал ее руку.       — Нет… Это не может быть так. — Она отстранилась от него, закрывая лицо ладонями, а после и совсем встала, отходя к барной стойке. Сжав стул, она посмотрела в его лицо через зеркало, стоящее напротив нее, ища хоть один признак того, что он лжет. Но, так и не найдя желаемого ответа, она зашла в ванную и прислонилась спиной к холодной плитке. Заранее закрыв дверь на замок, Аккерман почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу отвратительными комками.       Она склонилась над унитазом, не в силах сдерживать этот поток. Живот начало отвратительно сжимать и колоть, от чего она громко всхлипнула, быстро нажимая на кнопку слива. Умывшись, Микаса всмотрелась в свое отражение, от которого плакать хотелось только сильнее. И чем она думала, когда повелась на все это? Все всегда было на поверхности, она лишь позволила себе думать, что может быть действительно интересна кому-то. А Леви? Просто взял, и сделал все это? Микаса отрицательно покачала головой.       Он ведь ее любит, он не мог просто взять, и сделать настолько больно. Ведь это всегда было тем самым слабым местом в ее броне. И он ударил именно туда. Вытеревшись полотенцем, она вышла. Взяла вату, антисептик и стала молча обрабатывать раны Эрена.       — Прости. Прости, что вывалил на тебя все это. Мики, я хочу, чтобы ты осталась здесь. Мне неприятно думать, что рядом с тобой те, кто может ранить тебя. Я могу помочь. Я хочу помочь! — Он вздрагивал от периодической боли и морщился. — А если там прослушка, жучки? Оставайся у меня, я ведь не обманываю тебя, я все осознал и пересмотрел многое. Я даже не курю больше в квартире. Позволь быть рядом, чтобы поддерживать. Ведь меня ты знаешь столько лет, как облупленного. Да, я бываю придурком, но я никогда не делал такого с тобой. И уж точно не стал бы принуждать к чему-либо. — Эрен прижал ладонь к её щеке и провел большим пальцем по ней. — Я хочу помочь, родная.       — Ладно. Хорошо. — Микаса поджала губы. — Мне нужно поговорить с ними, это ведь не может быть просто так.       Аккерман нахмурилась, пытаясь дрожащими пальцами открыть пластырь.       — Чтобы они вновь навешали россказней, заставляя поверить снова? — Эрен напрягся, но кивнул, соглашаясь. — Я знаю, что ты умная, что способна различить правду от лжи. Но, послушай, если Леви сейчас способен едва не убить меня, готовясь сделать все, лишь бы разлучить нас, думаешь, он не найдет подходящей точки давления на тебя, подумай? Ты собираешься дать им шанс оправдаться, и они точно сделают все, чтобы уже точно настроить тебя против меня, сделать удобной для них. Микаса. Они ведь пользуются тобой, играют. И ты все еще хочешь что-то услышать? Леви знает о беременности мамы. Он даже ее приплел, сказав, что покажет ей фотошопленные снимки, расскажет про Рейсса, только чтобы разрушить мою жизнь. Беременной женщине! Потому что я не отказался от тебя. Я сказал ему, что не отступлюсь, что люблю тебя. Понимаешь? — Эрен опустил голову, а после накрыл ладонь Аккерман своей.       — Хватит. — Микаса поднялась и подошла к окну, обхватывая себя руками. — Достаточно уже. Я устала от этого всего, у меня голова кругом!       — Прости. Мне слишком больно и обидно за тебя. — Подойдя, жмурясь от боли, к Аккерман, Йегер обнял ее сзади, словно желая спрятать от всех. — Но я не подниму больше эту тему. Ты ляжешь со мной? Тебе не помешает вздремнуть.       — Что? — Она немного рассеянно дернулась, повернувшись к нему. — А. Да, хорошо.       — Идем. Нам обоим сейчас нужно отдохнуть хорошенько, я прослежу, чтобы тебя никто не беспокоил. — Ему, конечно, самому было трудновато идти, учитывая все полученные травмы, но обезболивающие и понимание, что Микаса наконец доверилась ему, делали свое дело.       Проветрив комнату, Эрен проявил заботу, укрыв Микасу чистым одеялом, и лег рядом, поглаживая ее по плечу, шепча что-то успокаивающее.       — Помнишь ты предлагал мне встречаться? — вдруг тихо начала она, всматриваясь в серый потолок, чей цвет был приближен к более индустриальному. — Давай попробуем.