Пока цветет азалия

      Вечер социальной активности, хоть и такой малой, окончательно измотал Микасу. Комната была прекрасной. Светлая, ничего лишнего. Сразу видно — для гостей. Такие комнаты обычно наряжают, словно кукол, и никогда больше не используют. Лишь в редких случаях, как этот. Аккерман не могла утверждать, что Армин часто принимал гостей с ночевкой. Возможно, вообще никогда до этого момента. Слишком уж все больнично-пусто. Чистое постельное белье кофейного цвета холодило, еще не впитав тепло ее тела. В квартире наступила полная, давящая тишина.       В чем смысл существования? Ее, как минимум. Что хорошего Микаса Аккерман принесла в этот мир? Если бы она не родилась, родители бы разошлись. Никто бы не умер, а значит, Леви не остался бы сиротой. Дядя не остался бы без сестры и брата. Не было бы этой драмы с Эреном, не было бы ужасного периода в жизни Жана. Нет, проблемы бы были, но они бы точно нашли способ вылезти из этой ямы рано или поздно. Да и давящей с двух сторон дружбы с Энни не было бы. Она знала, что Леонхарт чувствует смущение из-за своей «удачливости», как это обычно бывает, когда у твоей подруги жизнь идет наперекосяк, а у тебя наоборот — в гору. Этот легкий стыд присущ многим, и Энни он не обошел стороной. Это было видно в стыдливо-жалостливом лице, которое она делала после каких-либо рассказов, словно забываясь. Такое же случается, когда засматриваешься на инвалида-колясочника, или человека с сильными двигательными нарушениями. Тебе становится стыдно просто за то, что ты можешь ходить. Глупо.       Таким же глупым ей вдруг показалось все происходящее в мире. Все эти настолько мелкие, но и одновременно чудовищно огромные проблемы. В зависимости от того, как на все происходящее взглянуть. В мировом масштабе ее проблемы были ничем.       Маленькая девочка из элитарной прослойки общества Великобритании лежит и сокрушается из-за того, что не во всех аспектах жизни везет. Что любовь не дается по щелчку пальцев, что семье, к сожалению, пришлось пройти через трудности, хоть и не такие сокрушительные. В этот же момент какая-нибудь другая гипотетическая девочка на ближнем востоке рыдает из-за несправедливости, что каким-то людям доступны простейшие блага, а каким-то — нет. Что ей пришлось вырасти рано, чтобы ее семья банально не погибла от голода. Но это не отменяет факта, что они все еще могли умереть от летящего на их дом снаряда из красивого звездно-полосатого бомбардировщика. Или погибнуть от рук боевиков. Для нее проблемы Микасы Аккерман показались бы детским лепетом, это уж точно. Но факт в том, что от этого степень восприятия боли не уменьшается. Все еще плохо от предательства, от того, как все сложилось. И проблемы гипотетической девочки все еще остаются только ее проблемами.       А ведь когда-то, лет в пятнадцать, она бы уж точно простила его. Подумаешь, обзывается. Подумаешь, спит с другой, и у них будет ребенок. Черт бы побрал еще и ее! Гребанная Хистория явно не послушает Микасу и напорется на проблемы. Не нужно тешить себя ложными надеждами о том, что у нее получится отсудить ребенка. Она в долгах, а у него — Карла. У Карлы — Кенни. А Кенни может все. Вопрос в том, нужно ли это ему? Вопрос нужен ли этот ребенок Эрену даже не поднимается. Не нужен. Но попытается отсудить из принципа, а потом скинет на Карлу. Вот и все.       Да и где вообще смысл думать об этом? Это не ее дело. Теперь. Пусть разбираются сами. А с другой стороны… Как же тяжело терять людей, которые занимали огромную часть твоей жизни. Эта боль противная, тянущая, скребущаяся где-то внутри. Сам факт того, что разойтись пришлось на настолько плохой ноте лежал тяжким грузом на ее плечах. Она сказала много обидного. И правильно сделала, что сказала, но от этого ведь не легче. Лучше бы он обозвал ее шлюхой, тварью. Мразью. Выгнал вон, чем падал на колени на улице! Этот жест был таким унизительным, и одновременно молящим, что ей захотелось провалиться сквозь землю в тот момент. И сейчас тоже. Микаса сморщилась и легла на бок, вглядываясь в огоньки ночного Лондона.       Лучше всего было бы просто тихо умереть, исчезнуть из памяти близких людей. Чтобы они не страдали. Чтобы не лили слезы на похоронах, спрашивая у бога зачем она это сделала, ведь это слабость — просто уйти. Но ведь не каждый сможет просто взять, и убить себя. Это сложно, страшно. Больно. Если повеситься — труп найдут синюшным, в моче и фекалиях. Если наглотаться таблеток перед смертью — будет сильно рвать. Это агония, а уйти хочется безболезненно. Все закончится примерно так же, как и с повешением. Что тогда остается? Исполосовать себя?       Возможно.       Все будет в крови. Но из-за сильной кровопотери все онемеет, и будет не так уж и больно. Нужно немедленно попытаться абстрагироваться от таких мыслей, ведь в этот раз ей точно помогут. Должны. Обещали.       Холодная погода больше не приносила счастья. Скорее давила сильнее, держа Микасу в подвешенном состоянии. Ночные думы отразились синевой под глазами и отечностью, но, умывшись холодной водой, она более-менее освежила свое лицо. Поддерживать позитивное настроение было все сложнее и сложнее. Это отнимало огромное количество энергии, а хорошее настроение Армина и Энни начинало медленно раздражать. Конечно, агрессию Аккерман давила успешно. В этом состояла буквально вся ее жизнь. Ближе к обеду отмазалась тем, что нужно доделать кое-какую работу в ноутбуке, и ушла к себе вместе с двумя кусочками пирога и горячим шоколадом. Конечно, через три часа ее потревожил Армин. Сказал, что ей там прислал кто-то подарок, и «слезно» поклялся, что это не их рук дело.       Большой букет, похожий на облако, переливался розовыми, голубыми и нежно-желтыми небольшими цветками. Гипсофила. Букет стоял в средних размеров розовой коробке, с минималистичным названием цветочного магазина, где его, видимо, и заказали, а на самой шапке торчала небольшая записка.

«Чтобы было не так грустно в эти туманные дни».

      Конечно. Кто же еще мог заказать букет в цветочном магазине рядом с ее квартирой? Армин удалился обратно. С восьми у него начиналась смена. Микаса принюхалась и обнаружила, что сухоцветы были сбрызнуты легким, ненавязчивым ароматом, чем-то напоминающим вишневое цветение. Но он был настолько едва различим, что точно не вызвал бы головной боли. Похоже, что заказчик позаботился даже об этом.       Пожалуй, островок красок в серой комнате действительно был тем, что могло поднять настроение. Когда Армин ушел, Микасе все же пришлось выйти и посмотреть несколько серий сериала с Энни. Из событий следующего дня - точно такая же якобы анонимная посылка со сладостями.       В таких ленивых настроениях они провели еще несколько дней, волнительно ожидая девичника. Как бы Энни ни сомневалась насчет его проведения, но даже она не смогла отказать себе в такой приятной мелочи. Если, конечно, можно было назвать мелочью ночь в одном из лучших клубов Лондона, славящегося грандиозными ночными «мероприятиями».       Шумная и привязчивая музыка лилась отовсюду, создавала нужную атмосферу, а мягкие диваны только еще больше помогали расслабиться и отказаться от подсчета выпитого алкоголя. Затемненное освещение создавало иллюзию вседозволенности, и девушки полностью смогли отдаться этой ночи, заказывая в очередной раз сладкие коктейли, наблюдая за тем, как на небольшой сцене менялись танцоры, на которых с каждым разом оказывалось все меньше и меньше одежды.       Конечно, Энни хоть и поглядывала в их сторону, но все же оставалась равнодушной к такому, концентрируясь на разговорах с Микасой, закусках и алкоголе. Приглашенных оказалось не так много, но со столь веселыми и симпатичными девушками то и дело знакомились другие присутствующие, поэтому вскоре за столом остались только Микаса, Хитч и сама Энни, что все равно не мешало им веселиться. После очередного танца под какую-то активную музыку, они вновь завалились на свой диван, звонко смеясь.       — Вот теперь я точно ни капли не желаю, что пошла с вами! — Энни крепко обняла обеих подруг и чмокнула их в щеки. — Нам нужно… Что? Ах! Напиться надо так, чтобы потом стыдно было!       — Слушай, я в последнее время только и делаю, что пью! — Микаса говорила достаточно громко, чтобы ее было слышно. — Но я не против! Может, по маргарите?       — Без проблем! Официант! Где их носит, когда они нужны? — Энни нахмурилась, пытаясь подняться, но пришлось с силой сжать стол, всматриваясь в толпу.       — Так не получится. — Хитч покачала головой, а после скинула туфли и, встав на диван, расстегнула несколько пуговиц на блузке, делая вид, что вот-вот потеряет равновесие. Рядом тут же появился какой-то мужчина, протянув ей руку, широко улыбаясь. Дрейс заулыбалась в ответ, прыгая в объятия, смеясь при этом очень мило и естественно. — Какая неловкая! Но уверена, что несколько маргарит для прекрасных леди из рук такого спасителя исправят ситуацию.       — Только маргарита? — Он не спешил отпускать Хитч, скользя руками по ее талии пальцами, но она ловко извернулась и вскоре уже вновь сидела на диване под разочарованным, но ожидающим взглядом незнакомца.       — Только так. Мы ведь только что познакомились! — Опять эта очаровательная улыбка, и мужчина, кивнув, скрылся в направлении барной стойки. — Для каждого мужика так легко найти этот… Управлять ими легко. А кто не пользуется этим — невнимательные дуры.       — Либо те, кому это просто не нужно. — Микаса громко рассмеялась, поправляя тонкие ленты из страз, обрамляющие левый скошенный край ее платья. — Неужели тебе так нравится лепить из этих идиотов рабов? Хитч, ну и ну. Хотя, зерно логики во всем этом есть.       — А что с ними еще делать? Они сами рады, ты посмотри, как он торопит бармена, чтобы поскорее прибежать сюда в надежде, что ему что-то обломится. Такие не вызывают уважения. Я бы никогда в жизни с таким даже в шутку целоваться не стала, молчу о большем. Они хотят тратить деньги — я даю им повод. Приятный повод, прошу заметить. — Закинув ногу на ногу, Хитч провела пальцем по своему колену, тут же заливаясь смехом. — Целуются они, к слову, отвратительно. Будто все зубы пересчитать пытаются.       — Да скорее всего они не только целуются отвратительно. — Микаса ухмыльнулась, поворачиваясь в сторону бара. Действительно, парень из кожи вон лез. В какой-то момент ей даже стало его жаль. Благо, это прошло быстро. — Надо тогда из него побольше выжать, а потом перенаправить куда-нибудь.       — Мики, это будет очень легко. Они до жути боятся уверенных в себе, шикарных или замужних. Мы обе — уверенные и шикарные. Энни еще и замужняя. Он отвалит, когда поймет, что здесь ему ничего не светит. А будет возмущаться, во-о-он тот красавчик придет на помощь и ради тебя точно набьет этому морду. — Она невозмутимо подмигнула улыбчивому парню за соседним столиком, тут же возвращаясь к разговору. — Но и он не будет надоедать при определенных обстоятельствах. Они крайне предсказуемы, оттого и скучные.       — Хитч! У меня достаточно денег, чтобы не заниматься такой ерундой. — Энни допила свой коктейль и легким взмахом руки подозвала официанта с просьбой повторить все еще дважды. — Отстань от несчастных и не учи Микасу плохому.       — Замужем ты еще зануднее будешь? Мы ведь развлекаемся. — Дрейс обняла Аккерман и кивнула на спешащего к ним мужчину с маргаритой. — Ну, как? На чьей ты стороне, красотка?       — Да пошли они! — Микаса рассмеялась, обнимая ее в ответ. Короткая юбка слегка приподнялась, привлекая внимание подошедшего с коктейлями парня. — О, как ты вовремя!       Взяв с подноса напиток, Аккерман откинулась на спинку дивана, довольно помигивая Энни. Что ж, меняться, так до конца. Почему бы ей и впрямь не стать той самой избалованной девицей, одной из наследниц охренеть как богатого дяди, коей ее нарекли таблоиды после той эпопеи во время расставания с Йегером?       — Сладкий, мы совсем забыли, что не пробовали ничего с этой страницы напитков. Представляешь? Это так грустно… — Хитч надула губы, изображая театрально настоящую трагедию, будто на ее глазах случилось нечто невообразимо грустное: бросили щенка одного — не меньше.       — Дамы, ну что ж вы не сказали об этом раньше? — Он проследил за рукой Дрейс, поглаживавшей ногу Микасы, и сглотнул, ослабляя галстук, который в итоге перекочевал в карман брюк. — Я заказал уже, но с другой страницы.       — Но тут такой вот этот сладенький… Уверена, что такой же, как и ты. — Рука скользнула выше, и мужчина едва не взвыл от свалившейся удачи, вновь удаляясь к бару. — Слишком просто!       — Да, это определенно было бы выгодно, будь мы нищенками. — протянула Микаса, откашливаясь. Ее щеки тут же густо покрылись румянцем, а бедра непроизвольно дернулись.       — Зато — экономия. Ну и приятно ведь — богатенький парень, а бегает и тащится. Ты видела, как он на тебя смотрел? Все потому, что ты — это ты. — Казалось бы, можно было и убрать руку, но Хитч продолжила свободно водить пальцами, едва задевая внутреннюю часть бедра. Возможно, что она и не отдавала себе отчет в этом, а просто делала то, что хотелось. — Давайте выпьем за всех нас! И за то, чтобы всегда в жизни был мужчина, который не выносил мозг, а просто делал то, что нужно нам. Ах, не обязательно с ним еще и трахаться для этого. Это важно.       Улыбаясь, Хитч прервалась, чтобы легко коснуться кончила носа Микасы, вновь вернула руку на место и подняла свой бокал, к ней присоединилась и Энни, все же соглашаясь. Ей алкоголя уже было вполне достаточно, поэтому она налегла на закуски, лишь изредка что-то говоря.       — И часто ты таким промышляешь? — спросила Микаса, наклоняясь к Хитч. Ее достаточно резкие духи сразу же ударили в нос, но Аккерман не отстранилась. — Наживанием на идиотах?       — Не особо. — Поправив выбившиеся пряди Микасы, Хитч коротко вздохнула. — Только когда скучно, а тратить собственные деньги на ерунду не хочется. Это поднимает настроение. Не скажу, что я прям не люблю мужчин, но… Это ведь их проблемы, что они так ведутся. Пока что я не встретила ни одного, на которого взглянула бы и… — Она простонала, прикрыв глаза, а после засмеялась, оказываясь достаточно близко к Аккерман, чтобы был заметен блеск в ее глазах. — Дыхание не прерывалось, понимаешь? Когда рядом комфортно. Но я и не искала, признаюсь. Это как… Вот сейчас сидишь со мной рядом, и уходить не хочется, понимаешь? И мне такое нравится больше, чем побеги на утро из кровати какого-нибудь отеля. Это и есть — комфорт. Так ведь?       Слегка увлажнив губы, Хитч чуть склонила голову, наблюдая за Микасой с мягкой улыбкой.       — Что? — запнулась она, не отодвигаясь. — Ах, да. Комфорт. Понимаю. Даже очень понимаю.       Микаса улыбнулась в ответ, сразу же отворачиваясь, чтобы допить коктейль.       Хитч со всей внимательностью поправила юбку Аккерман, и вскоре на их столе возникли новые коктейли и различные закуски. Съев несколько кусочков из нарезки, облизнув небольшую шпажку, Дрейс, видимо, надоело назойливое внимание мужчины, имя которого она даже не удосужилась узнать.       — Ты такой умница, — начала она с самой обворожительной улыбкой. — Ты очень нас порадовал. Представляешь, моя подруга замуж вышла! Да, Энни? — Та закивала, помахав рукой, не отвлекаясь от своего коктейля, а мужчина сделал шаг назад, хоть все еще и пялился то на губы Хитч, то на вновь открывшиеся ноги Микасы. — Мы с моей девушкой думали, что таких порядочных больше нет. А ты — вот он. Стоишь перед нами! И мы так тебе благодарны! Жаль даже, что утром мы улетаем на Маврикий, так бы предложили посидеть с нами подольше.       — В каком смысле? Вы…       Он что-то еще говорил, когда Хитч со всей нежностью коснулась подушечками пальцев подбородка Микасы, приподнимая, чтобы в следующую секунду провести кончиком языка по ее верхней губе и ненавязчиво углубить следом поцелуй. Ее рука спустилась к плечу Аккерман, прошлась по руке ниже и чуть сжала талию, пока второй она совсем незаметно направила уже ладонь самой Микасы на свое бедро.       Микаса на несколько секунд растерялась, но вскоре ее ладонь прошлась по бедру вверх, прямо под юбку Хитч, а другой она прижала ее ближе. Поцелуй затянулся, из-за чего Аккерман достаточно ощутимо сжала ее бедро.       Тихий стон в губы вместе с улыбкой, и грудь Хитч оказалась прижата к Микасе. Чтобы сделать вдох, Дрейс прикусила ее губу, тут же продолжив вновь долгий и сладкий поцелуй, смешанный с алкоголем. Она не навязывала свою близость, не было напора, но отчетливо давала понять, что ей все это нравилось. Никому вокруг не было дело до того, как пробралась ладонь Хитч выше, как задела приятную на ощупь дорогую ткань, оттягивая, но не продвигаясь дальше.       Вторая рука Хитч прижалась к щеке Микасы, а после утонула в ее волосах под очередное придыхание, которое могла слышать только Аккерман.       Резко оторвавшись, Микаса, неловко кашлянув, перевела взгляд на Энни, застывшую напротив.       — Что? — спросила Аккерман, слегка прикусывая губу. — С кем не бывает.       — Ничего. — Энни замотала головой, беззлобно посмеиваясь. — Все в порядке, Хитч я бы себя спящую доверила. Но вы красиво его отшили.       — Надеюсь, без обид? — Дрейс, чьи щеки пылали ничуть не меньше, чем стоящий перед ней коктейль, вернула ей пространство. — А ты и впрямь уверенная девушка, это нравится.       — Без обид. — Микаса усмехнулась, залпом осушая свежепринесенный коктейль. — Подумаешь. Может, потанцуем?       — Прекрасная идея! — Хитч вновь заулыбалась, поднимаясь, и сразу потянула Микасу за руку на танцпол, в самую гущу. Ее настроение заражало своей непринужденностью, заставляло ни о чем не думать, а просто жить в свое удовольствие и в эту самую минуту.       Свет мигал, меняясь, активная музыка подталкивала на откровенные движения, и Хитч не позволяла себе отказываться от веселья. Наоборот — она создавала его, приковывала взгляды и утягивала в это веселье Аккерман.       — Хитч! Кажется, тобой заинтересовался кое-кто еще! — Достаточно громко сказала Микаса, останавливаясь спустя некоторое время. Слишком долго танцевать было трудно, хоть и весело. — Я пока к Энни пойду. Ты не против?       — О, нет. На сегодня я закрыта для мужчин! — Обняв Микасу, она шлепнула ее, направляя в сторону их дивана. — Иди, отдыхай, я еще побуду здесь.       — Хитч всегда такая… энергичная? — сев рядом с Энни спросила Микаса. — Или это ты ее подговорила сыграть зажигалку? В прошлый раз она показалась мне сварливой и избалованной. Я еще тогда подумала, что она из любителей кокаина. Не смотри на меня так, я помню, что тогда у нее был насморк.       — Ее подговоришь… — Энни усмехнулась, вращая трубочкой в коктейле. — Тогда ты просто попала в такое настроение. У нее случаются проблемы с работой и поклонниками. Иногда. Вообще, она хорошая. Ну и ты не стала говорить, что ее идеи — глупость. Вот и реакция.       Леонхарт говорила неторопливо, стараясь подобрать правильные слова, делая иногда паузы, чтобы съесть какой-нибудь кусочек фруктов.       — Да уж. — Микаса усмехнулась, перехватывая у нее кусочек винограда. — Вообще-то это у тебя тут девичник, а ты тухнешь. Пойдем, потанцуем, а? Не хочу, чтобы ты тут сидела одна, мне это не нравится.       — А что, заинтересовалась ею? — Энни расплылась в улыбке, поднимаясь с места и приглаживая растрепавшиеся волосы. Едва сделав пару шагов, она сжала руку Микасы, чтобы не упасть, но быстро выпрямилась, направляясь на более свободное пространство.       — Нет. Это все — не серьезно. Сама ведь понимаешь… — тут же смущенно ответила ей она, придерживая руку Энни. — Просто интересно.       — Никто не осуждает и не навязывается, расслабься. Если интересно — то и… интересно. Я ни одной мысли не могу сформулировать. — Рассмеявшись, Энни в итоге прижалась спиной к стене, наблюдая за танцующими с улыбкой. — Но ты меня поняла.       — Если честно, не особо… — Микаса засмеялась, становясь напротив. — Не хватало еще проблем с идне…ид…идентиф… идентификацией! Вот! Идентификацией своей ориентации. Короче… Ты поняла.       — Я даже не стану пытаться выговорить. — Закрыв лицо ладонями, Энни беззвучно смеялась. Выдохнув, она посмотрела на Микасу и уже спокойно улыбнулась. — У тебя была такая напряженная и закрытая жизнь… Пробуй, если интересно и не пытайся искать всему причины или ответы. Мы ведь отдыхаем. Если хочется — просто делай. А еще — мы слишком, видимо, все еще трезвые.       — Мне кажется, наоборот. — Аккерман пошатнулась и икнула, тут же прикрывая рот ладонью. Компания парней, проходящих мимо, усмехнулась. — Но если хочешь еще сильнее напиться, пойдем к бару.       — Тогда — пойдем. — Кивнув, Леонхарт выпрямилась, и ей хватило уверенности и каких-то, видимо, скрытых запасов сил, чтобы добраться до бара, сразу заказывая две водки с тоником и лишь двумя кубиками льда. — Ну, за нас!       Против местных традиций, она звонко стукнула своим бокалом по бокалу Микасы и, прикрыв глаза, начала пить из трубочки. Микаса же ее вытащила, выпила все залпом, тут же морщась, и откашливаясь.       — Достаточно, или нужно еще? Не говори, что ты стереотипная русская, которой надо литр водки выпить, чтобы опьянеть. Я в это не поверю.       — Ненавижу водку. — Быстро закусывая предложенными орешками, Энни рассмеялась. — Но давно хотела так сделать.       — Поэтому пьешь из трубочки? — Микаса уперлась головой на ладонь, улыбаясь. — Представь себе, скоро ты будешь Энни Арлерт.       — Нет. Привычка. Не доверяю тому, как моют посуду. Знаешь, все эти: не оставляй напиток на вечеринке, пей из трубочки и проси новый, если на дне есть осадок. — Вздохнув, Энни перекатывала трубочкой кусочки льда, гипнотизируя их. — Это слишком волнительно, давай не будем сегодня.       — А когда? По ощущениям мне все еще семнадцать лет, я вообще не готова принимать факт, что скоро буду отплясывать на свадьбе лучших друзей! — Микаса сжала щеки Энни, сдавленно смеясь. — Я в шоке! Нет. Я в ахуе от своей жизни, Энни!       — В таком случае, нам обеим по семнадцать. — Махнув бармену, Энни попросила повторить. — Я никогда не была настолько… пьяной. Хитч в восторге — я не останавливаю ее. И тебе весело. Лучшая ночь!       — Не боишься, что пока мы тут распиваем, с ней что-то случится? — вдруг спросила Аккерман, на этот раз оставляя трубочку в напитке. — Опасно как-то с незнакомыми мужчинами так…       Замерев, смотря на Микасу в упор, Энни нахмурилась, а после ловко взобралась на стойку, сразу размахивая руками.       — Хитч, детка, ты где?! Давай к нам! Здесь ты тоже можешь танцевать! — Ее голос был достаточно громким, чтобы привлечь внимание в том числе и Дрейс. Она не заставила себя ждать, ловко взобравшись к Энни, обнимая ее и затягивая после этого к себе Микасу под одобряющий свист.       — Ну наконец-то вы начали творить что-то веселое! — Музыка сменилась на более эротичную, что изменило и движения Хитч, которая, казалось, и вовсе не пьянела. Ее руки то повторяли линии бедер, то, поднимаясь, уходили наверх, и тогда она приседала, из-за чего юбка приподнималась, и ее приходилось одергивать. Но даже это она умудрялась делать эротично.       Микаса удивленно покосилась на происходящее, но утянувшая ее в танец Энни помогла отвлечься. Тонкие шпильки звонко стучали в такт музыке. Аккерман заметила в толпе знакомое лицо, и тут же словно протрезвела. Так сильно ей еще не было стыдно, как сейчас. Пожалуй, Энни была права. Микаса аккуратно присела на корточки, протягивая руки, словно ребенок. Осторожно подхватив Микасу за талию, под расстроенные ахи, Жан снял ее с барной стойки, повторив все это и с остальными нарушительницами порядка.       — По-моему вам уже достаточно, — насмешливо подметил он, придерживая смущенную Микасу за талию.       — А ты…       — Слежу, чтобы вы не натворили делов. Это было ожидаемо. По старой дружбе, Энни, наплету какой-нибудь чуши твоей психованной свекрови, которая пристала к Леви. Довела его до нервного тика своими теориями заговора. Попросила ведь проследить, вдруг ты изменять побежишь, вдруг убивать будут вас, насиловать. Короче, она знает, что сказать, чтобы получить результат.       — Я бы и не побежала. Ты ничего бы не смог заснять для нее, — фыркнула Энни, но тут же расплылась в улыбке, обнимая Жана. — Все равно спасибо, что здесь.       — И не стыдно было подсматривать за тем, как развлекаются девочки? — Хитч скрестила на груди руки и сощурилась, а после ткнула его в грудь указательным пальцем. — Ты буквально вторгся в наш мини-мир алкоголя и вседозволенности. Когда еще мы так соберемся?       — Ну, перестань, он ведь не мешал нам, — вступилась было Энни, но обреченно вздохнула, понимая, что праздник и впрямь на сегодня подошел к концу.       — Может, я хотела, чтобы что-то из этого вечера касалось только нас, а не стало достоянием следящих. Хватило в жизни сталкеров. — Обняв Энни, Хитч притянула к себе и Микасу, успокаиваясь. — Ну, ладно. Только если поклянешься, что не снимал ничего на камеру.       — Не беспокойся, Хитч. — Кирштейн слегка сощурился, смотря на то, как цепкие пальцы девушки сжали талию Аккерман. Как-то слишком интимно. — На тебя компромат даже за туалетную бумагу не сойдет. Энни, к тебе вопросов нет. Ваш номер никто не снимал.       Подойдя к Аккерман, он зашептал так, чтобы слышно было только ей, о том, что ждать он будет на улице, если ей захочется уехать, и направился в сторону черного выхода. Так было быстрее. Неловко улыбнувшись, она высвободилась из объятий и быстрым шагом направилась за ним. Все же, некоторые моменты нужно было утрясти.       — Он мне не нравится. — Хитч нахмурилась, внимательно смотря им вслед, утягивая Энни в сторону их дивана, отмахиваясь от какого-то парня, который уже столько времени пытался урвать у нее танец. — Хам. Придурок...       — Ты бесишься, что она ушла с ним, вот и все. — Энни рассмеялась, плюхаясь на свое место, обнимая подушку. — Но она вернется. Пусть поговорят.       — Ты слишком доверчивая, подруга. — Взяв коктейль, Хитч начала медленно потягивать его из трубочки. — Она только что почти променяла нас на какого-то…       — Так кто тот мальчишка, который вьется весь вечер возле тебя? — Энни перевела тему, посмеиваясь, как Хитч сразу закатила глаза и начала рассказывать о своем временном и скучном кавалере.