Пока цветет азалия

      Пустота полнейшая. Ни чувств, ни эмоций, ни желания хоть как-то сдвинуться с места. Эрен оказался придавлен собственными мыслями, словно они весили тонну. Лучше было бы просто исчезнуть намного раньше из жизней окружавших его столько лет людей. Он все понимал, но не мог никак разобрать, какая реакция должна возникнуть на произошедшее, помимо необходимости оградить всех от себя.       Сеансы у психотерапевта имели положительный эффект ровно до момента, когда Йегер принял одну простую вещь: так или иначе, он был причастен к мучениям близких ему людей, старавшихся очень долго ради него. Он принял это, даже проговорил, что власти над событиями у него не было. Доктор заверил, что со всем можно разобраться, если захотеть. Но что изменит этот дурацкий разбор? Уймет боль? Нет. Поможет Микасе или Карле? Тоже нет. Наверное, единственный плюс был в этих сеансах. Эрен мог вполне официально получать таблетки, влияющие на его состояние. Жаль, что они не выбивали из головы все всплывающие вопросы.       Кому он был нужен сейчас? Микасе он испортил жизнь. Армина хотел заставить бросить девушку, с которой он оказался так счастлив… Эрен нехотя вобрал в себя воздух и осторожно выдохнул. Мама… Он знал, что виноват и перед ней. Знал, что она наверняка будет переживать из-за него, но… У нее есть Кенни. Она справится. Иногда люди, которых теряешь, приносят больше пользы, чем если бы продолжали оставаться рядом. Поболит и пройдет. Мама у него — сильная женщина. А еще она не обязана таскаться с ним, волноваться и терзать себя тем, насколько плохо все в этот раз, не нужен ли внеплановый сеанс… Она должна жить собой, а он только тащит ее куда-то в самое дерьмо гребаной депрессии, своих расстройств. Так не должно быть. Эрен не хотел больше быть тем, кто мешает нормальной жизни людей. Пусть он лучше будет тем, о ком они могли бы иногда вспоминать и ругать за его трусость.       Обуза и самый никчемный человек. Он жалел себя, а от этого тошнило еще сильнее. Дать себе шанс было огромной ошибкой. Ведь Карле бы не пришлось возиться с ним, она была бы рядом с Кенни, ее никто бы не посмел даже пальцем тронуть. Ребенок… Она бы не потеряла ребенка, который даже никак еще не был связан с Эреном. Почему даже эта еще не рожденная девочка должна была… Йегер зажмурился. Ему не было места среди всех этих людей. От него просто не было пользы. Даже в кино его мог заменить кто угодно. Нашелся бы всегда более талантливый, способный, нужный…       Стоило задумываться намного раньше. В тот момент, когда он впервые увидел некое разочарование в глазах Микасы. Когда впервые обидел ее и нагрубил. Он никогда не просил за тот случай искренне прощения. Он был озлоблен, занят своими переживаниями. Впрочем, как и всегда. Если бы тогда он набрался смелости понять, как сильно захламил жизнь всем, то много можно было бы избежать. Конечно, в идеале ему и рождаться не следовало. Это бы точно не заставило маму страдать, терпеть этого козла рядом.       Тогда бы и Микаса нашла свое счастье намного раньше, она бы не мучилась столько лет по его вине. Нашла бы другого, влюбилась бы в нормального. В того, кто ценил бы ее больше всего на свете. Не просто задаривал бы подарками, а делал это со всей любовью. Эрен сжал ладони, что на коже выступили кровоподтеки от настолько сильно впившихся ногтей. Совсем не хотелось этого. Даже сейчас не хотелось, осознавая, сколько всего вынесла Микаса из-за него, все равно жгли мысли о том, что она будет с другим. Отвратительно. Было отвратительно и мерзко от самого себя в этот момент. Неужели, зная, что Микаса сейчас буквально находилась на краю смерти, его собственные эгоистичные волнения будут лезть вперед? Гадко. От отвращения к самому себе сердце надрывно стучало, а в горле стояла горечь. Но… Если он сам исчезнет, сожаления тоже. Больше не будет так сильно тянуть к той, чье имя он должен вычеркнуть из своей памяти. Ничего не будет. Впервые это забытье не пугало, а наоборот казалось самым оптимальным решением.       Будущего больше не было. Не было целей, которых бы хотелось достигать. Ничего. Все протекало либо мимо Эрена, либо он оставался камнем в этом течении, затрудняя его. Карьера — глупые детские потребности что-то доказать. Успех? Да кому он нужен, если весь талант держался на окружавших людях. Без Микасы Эрен был никем: типичным высокомерным актеришкой, который только и мог, что закатывать скандалы и требовать, требовать, требовать… Требовать все от всех, не делая ничего. Все должны были крутиться только вокруг него. А теперь…       Сознание, смешанное особым усилием и умением разбираться во всякой дряни, постепенно расплывалось. Оставалась только тоска. Оставалось сожаление. Достаточно он мешал всем. Достаточно портил жизни. Достаточно приносил хлопот. Всем будет лучше, если его не будет. Это уже звучало в голове, как настоящая истина. Так должно быть, а никак иначе. Может, то, что он наконец перестанет быть трусом, как-то поможет Микасе? Вдруг его смерть станет началом ее новой жизни?       Мама бы его осудила за такие мысли, отругала бы, как в первый раз. Только тогда он жутко боялся. А теперь все давно уже стало взвешенным решением, а не импульсивной попыткой привлечь к себе внимание. Тошнота постоянно подкатывала к горлу, но Эрен глушил ее. Он все просчитал. Тонкий нож точно должен был войти в шею, как завершающий этап, если все выжранные таблетки не дадут результата. Наверное, стоило что-то написать… Как-то сообщить, чтобы винили только его одного. Он неправ. Он виноват. Он не достоин жизни с ними. Они же… Они достойны жизни без него. Все так просто. Жан ошибался. Причина была именно в самом Эрене.       Рука подрагивала, из-за чего некоторые буквы чуть сбивались, но Йегер старательно выводил каждую, чтобы хоть чтением своей ерундовой записки не принести никому проблем. Он не просил прощать себя, не просил помнить. Только жить дальше. Жить так, словно весь мир теперь стал чист от всех проблем — настоящих и будущих. Он не считал это жертвой, лишь единственно-верным решением. Все шло именно к этому — к исправлению ошибки, и он был главной деталью.       Дерганная улыбка появилась на его лице. Нервно втянул носом воздух, Эрен сжал в руке тонкий нож. Все внимание сосредоточилось на нем. Удивительно, что не было страшно, не было сомнений, только какое-то волнение. Острый кончик прижался к ямке на шее, Йегер зажмурился, обхватив плотнее узкую рукоять. Одно резкое движение, и все кончится. Всем будет лучше — это точно. Казалось, что все посторонние звуки исчезли — шум в ушах заглушал все.       Сильная боль в руке, какой-то крик, и Эрен уставился на незнакомца, что-то раздраженно пытавшегося объяснить. Он буквально заставил его прижать полотенце к шее и усадил на стул, сразу спрыскивая лицо водой. Уставившись на мужчину, казавшегося каким-то проявлением невозможного, Эрен медленно моргал, постепенно начиная злиться. Он ведь все решил, а его прервали. Зачем? Да какая разница, если проблема все еще оставалась в этом мире. Эрен Йегер все еще оставался жив, оставался якорем, тянущем маленькую лодку с его близкими на дно. Откинув полотенце, покрывшееся кровью, Эрен злобно зарычал, хрипя:       — Ты кто блять такой?!       Мужчина замер, уставившись в ответ, но достал сигарету и закурил. Молча он протянул пачку, предлагая, но Йегер отрицательно замотал головой. Он больше не хотел касаться этой дряни, из-за тяги к которой допустил то сраное похищение матери. Если бы он только не останавливался тогда, был рядом…       — Как хочешь, — спокойно произнес он, прерывая очередной поток мыслей. — Я по делу вообще пришел, а ты тут, видимо, совсем трус — решил проблемы решать самым дебильным способом. Но не об этом. Эрен, я должен сообщить тебе информацию, и ты должен применить ее. Обязательно, слышишь? Ты можешь немного все исправить. Ради Карлы.       — Ради Карлы… — отрешенно повторил Эрен с едва заметным вопросом. — Ради нее я… Если бы не ты…       — Если бы не я, то ты бы валялся в луже крови, а следом бы отправилась и твоя мать. Это и дураку понятно: она бы потеряла снова ребенка. Считаешь, что после такого вообще остается смысл какой-то в жизни? Никакой мужчина не заменит, и не восполнит пустоту в сердце матери после потери ребенка, которого любит всю его жизнь. Все страдают, Эрен, всем плохо, а не только тебе. Как бы грубо сейчас это ни звучало. Но я хочу сказать, что ты не один, и я хочу передать тебе информацию, которая поможет и тебе, и, возможно, твоей матери. Но только если у тебя хватит смелости сделать все, как следует. — Мужчина затянулся и выдохнул горький дым в сторону. Заметив, как поморщился Йегер, он все-таки затушил сигарету. — Хистория беременна. От тебя. И она пытается это скрыть, чтобы потом через суд стрясти с тебя приличную сумму. Возможно, попытается все представить, будто ты ее изнасиловал, я не знаю. Но я бы на месте ее юриста так бы и поступил. Давай без вопросов лишних, как так все получилось. Сам должен знать. В общем, ты должен действовать. А не заниматься подобным. Надеюсь, ты примешь правильное решение. Если вдруг захочешь узнать об ее местоположении, то напиши мне, я сообщу тебе все, что знаю. И попрошу еще кое о чем. Если тебе не нужен этот ребенок, подумай о тех, кто все бы отдал, чтобы держать дочь на руках.       Брезгливо отпнув нож, мужчина пригладил черные волосы и расположил на носу солнцезащитные очки. Аккуратная визитка легла на стол, а незнакомец кивнул Эрену и неторопливо вышел из квартиры. И что делать после такого? И без того загруженная нервная система отказывалась выдавать хоть какую-то реакцию. Казалось, что это было последней каплей, чтобы окончательно перестать что-либо чувствовать.       В стене могла бы образоваться дыра, насколько долго Йегер пялился в одну и ту же точку. Все смешалось, превратившись в густую массу, начавшую постепенно расползаться по нужным полкам в его голове. Он не знал, что теперь должен был делать. Просто не понимал. Земля из-под его ног была выбита уже давно, он балансировал на тонкой ветке, протянутой над зыбучими песками. Он даже привык к такому положению, готовился уже сломать ветку, чтобы рухнуть… Пока кто-то не выдернул его оттуда и не поставил на твердую почву, дав шанс: вновь шагнуть на эту тонкую ветку, чтобы сорваться. Или же оставаться на суше.       Эрен попытался сделать глоток воды из оставленного стакана, но пальцы дрожали. Он с силой сжал ладонь, жмурясь. Глаза быстро становились влажными, а щеки обжигали прорвавшиеся слезы. Прерывисто вдохнув, он прижался лбом к столешнице, беззвучно сотрясаясь всем телом. Со слезами, покидавшими его тело, приходило слабое успокоение. Впервые ему не казалось, что это было проявлением слабости, трусости. Скорее — спасением. Странно видеть в еще не родившемся ребенке именно это, но ведь так и было.       Он должен попытаться. Не с Хисторией. Ненависть к ней росла с постепенным пониманием своего положения. Эрен должен был попытаться исправить что-то в своей жизни, жизни матери. Возможно, он ошибался, но этот ребенок… А если он станет именно тем, что поможет Карле так, как не получилось у него самого?       Созвониться с тем мужчиной все-таки пришлось, спустя приличное количество времени. Эрену пришлось смириться со многими вещами, и, когда он наконец был готов, то сообщил сперва все именно Карле. Он нуждался в поддержке, нуждался, как никогда раньше. Как и сама Карла. Только заручившись этим, Эрен решился на свой план.       Найти Хисторию не составило труда. Как и обвести ее вокруг пальца, наобещав того, о чем она так мечтала. Эрен прекрасно знал причину, по которой Рейсс все выложила Микасе, и не собирался забывать этого. Но его душевные терзания требовали красивой и жестокой мести. Сейчас ему ни на грамм не было ее жаль. Удивительно, как она не замечала полнейшей неприязни к себе, стоя рядом с Эреном, смотря в его глаза.       — Понимаешь, я так испугалась, что буду тебе не нужна, что только испорчу вам все… А потом я узнала про вас с Микасой еще и из прессы… — Йегер стиснул зубы, но внешне продолжал отыгрывать спокойствие и понимание. Изнутри его разрывало желание придушить Рейсс, хоть в большей степени ненавидел он именно себя. У всего своя цена. И за все необходимо платить. Чем хуже поступки, тем больше приходится отдавать после. — Прости. Если бы я знала, что ты… Ты примешь ребенка…       — Глупая. — Эрен закатил глаза и убрал руки в карманы сразу, как только сжал ее плечи. Его едва дрожь не пробила. Он будто находился под взглядом Микасы, чье внимание все еще мог вернуть, а каждое касание другой девушки уничтожало бы этот безумно малый шанс. Ему до сих пор никто, кроме нее, не был нужен. Видимо, это его расплата за то, сколько лет терзалась Микаса чувствами к нему. — Это ведь ребенок. Но мы должны договориться сразу, что я не смогу быть с тобой регулярно, я собираюсь вернуться в кино. Сама понимаешь, какой это трудоемкий процесс. И, да, мы поженимся максимально скромно. Никаких фотографий и объявлений до того, пока я не скажу. Чтобы избежать лишних сплетен. Они никому не нужны.       Хистория закивала, ее глаза заблестели, и она прижалась к Эрену, из-за чего ему пришлось приобнять ее и похлопать по спине. Наивная. Йегер не мог понять, настолько ли она глупа, или же так сильно хотела добиться желаемого… Только вот чего хотела Хистория — неизвестно. Порой его напрягала эта сговорчивость, словно за ней и впрямь крылся какой-то хитрый план, и придуманный наверняка не ей самой.       В некоторые моменты Эрен присматривался к ней. Она ведь по-своему была красивой, симпатичной. Яркие глаза, милое личико — словно куколка, которую можно поставить на полку, как трофей, и любоваться. Хистория выглядела, как послушная и идеальная жена, пекущая по субботам пироги, придумывающая занятия детям… Таким женам дарят дорогие украшения, и они едва ли слезу не пускают от умиления, бросаются на шею и часто повторяют о том, насколько сильно любят. Да, она могла бы показать зубки, когда бы потребовалось, но не вызывала желания бросить весь мир к ее ногам, несмотря на последствия. Она нравилась. Наверняка многим нравилась. Только он не обращал никакого внимания, смотрел ли кто ей вслед, кто пытался флиртовать с ней. Ему было совершенно плевать.       — Эрен, опусти крышу, пожалуйста! — уже взмолилась Хиса, нервно пытаясь поправить волосы, которые развивал ветер, когда Jaguar несся по практически свободной трассе. Йегер даже не сразу сообразил, чего от него она хотела. — Крыша, Эрен. У меня все волосы взъерошатся, прическа испортится!       Не выдержав, она нажала на нужную кнопку, и свежий ветер, к которому так привык Эрен, перестал касаться его лица. Обычный салонный запах автомобиля, духи Хистории и ароматизатор. Йегер поморщился, фыркнув, и крепче сжал руль одной рукой, дергано проводя второй по волосам, приглаживая их. Невольно вспоминалось, насколько свободной всегда выглядела Микаса, когда они ехали куда-либо. Она никогда не просила его опустить крышу. Она наслаждалась ветром, казалось, ей это нравилось. Ее волосы всегда послушно развивались, как бы она не повернулась. Даже если они и попадали на лицо, то грациозным и естественным движением Аккерман убирала их с лица, а потом улыбалась. Неземная улыбка, которой можно любоваться до конца жизни. Таких девушек любят, пока есть возможность дышать, и даже больше. В них растворяются. Ради них сворачивают горы, плюют на все, лишь бы она улыбалась. С такими становятся настоящими мужчинами, добиваются высот, чтобы им соответствовать, чтобы не разочаровывать. Их обожают, любят той самой любовью, от которой невозможно избавиться, как и выбросить из головы Микасу Аккерман. Она навсегда осталась в мыслях Эрена, и никакая Хистория не смогла бы при всем желании заменить этот ураган страстей, эмоций, которые вызывала Микаса. В ее памяти хотелось остаться, хотелось, чтобы она вспоминала его хотя бы иногда. Но он никогда бы не признался в этом. Да и некому.       Микаса видела в нем всегда что-то хорошее, ведь иначе не была бы рядом столько времени. Йегеру жизненно необходимо было понимать, что в нем оставалось еще хоть сколько-то хорошего, чтобы перестать настолько терзаться. Но… Аккерман больше не встряхнет его, не придаст уверенности, не сожмет его руку. Он никогда в жизни больше не ощутит тепло ее кожи. Разве что он прокрутит какие-то редкие сохранившиеся с ней видео.       Хистория Рейсс — ужасная девчонка. Совершенно плохая. Из-за нее Эрен остался жить, остался мучиться собственными размышлениями и воспоминаниями. Эрен Йегер остался среди тех, к кому не имел права даже приближаться, чтобы не рушить их жизни. Он не ненавидел Хисторию, он ненавидел себя. И теперь понял это окончательно.       Их роспись даже свадьбой в полной мере назвать нельзя было. Для Эрена это был дежурный брак, после которого он едва ли вообще поддерживал контакт с Хисторией, пропадая то в зале, то на подготовке к предстоящим съемкам. Последняя роль, подаренная ему Микасой — тот самый Найтвинг. Горько было участвовать в этом проекте, но с другой стороны — Йегер старался, как никогда. Он хотел, что бы с ним ни произошло в дальнейшем, чтобы Микаса осталась довольна, чтобы поняла — ее старания были не зря, он ничего не завалил.       Некоторые подмечали, насколько Эрен Йегер изменился после нашумевшего расставания со своей помощницей Микасой Аккерман. Во всех смыслах. Причем отзывались об этих изменениях именно в положительном ключе. Но Эрен не читал, не слушал, не смотрел ничего из новостей мира шоу-бизнеса. Только в одном случайном интервью он мельком обронил лишь одну фразу, что пока что работает самостоятельно, ведь найти замену такой профессиональной девушке, о которой может отозваться только с теплотой, совсем непросто. Ну а за ошибки приходится расплачиваться. Больше он никогда и ни с кем не поднимал подобные темы, общаясь с прессой разве что насчет моментов съемок.       Рабочие будни затягивали, уничтожая лишние мысли о предстоящем. Эрен изматывал себя, отдаваясь полностью единственной роли, которую собирался отыграть, как последнюю. Единственное, что смогло переключить его внимание, так это рождение дочери. Йегер просто смотрел на нее и совершенно не понимал, что должен был чувствовать. Он запутался, растерялся. Все это время ребенок казался ему чем-то таким далеким, невозможным… До конца не получалось верить в то, что на свет появится его собственная дочь. Эрен даже успел накрутить себя, что не сможет принять ее, ведь ее родила совершенно нелюбимая женщина. Однако, стоило взять этот беззащитный комочек на руки, Йегер шумно сглотнул, всматриваясь в лицо ребенка и не видел в ней Хисторию, не видел себя… Он видел такую маленькую девочку, которой требовалось много внимания, много любви, заботы… Ни он, ни Хиса, они точно не могли бы дать все это такому хрупкому созданию. Когда маленькая ручка сжала его палец, Эрен дрогнул и нахмурился.       Ей он был обязан. Именно ей. И обязан был сделать все, чтобы ее жизнь была другой — лучшей. До этого момента он четко обозначил Хистории, что ее предлагаемые Джессика и Фрида — бесполезны. Он назовет дочь так, как посчитает нужным. Рейсс к тому времени, казалось, сама потеряла интерес и к ребенку, и к Эрену. Ее намного больше привлекала сотрудница центра психологической помощи, куда периодически наведывался Йегер. Так было даже проще. Зато можно было обсудить все с Карлой. Она всегда была на связи, всегда поддерживала Эрена… И сейчас, держа на руках дочь, Эрен вспомнил об озвученном матерью имени. Аврора. Ей подходило. Очень. Слабая улыбка появилась на его лице — искренняя, неподдельная. Первая после расставания с Микасой.       Бросив короткий взгляд на Рейсс, пишущую что-то в телефоне, Йегер послушно выполнял рекомендации врачей, и даже не пришлось играть роль любящего отца. Это вышло как-то само собой. Все складывалось очень удачно. Конечно, возможно, Хистория и хотела бы растить дочь, но… Все ее потуги разбились о грамотно выстроенные планы Эрена и юристов. Рейсс не получила ничего. Она пыхтела, плакала, изображала несчастную мать… Но деньги решали все. Конечно, Йегер догадывался, что без участия Кенни здесь не обошлось, ведь не зря же Карла заверяла, что все пройдет легко. А куда уж разорившейся Хистории тягаться с Кенни Аккерманом?       — Ты — козел, Йегер! Я любила тебя, верила! Ты обманул меня! — Заливаясь слезами в коридоре здания суда, Рейсс пыталась налететь на Эрена, но охрана быстро удержала ее, поэтому он сам подошел. — Мерзавец! Тварь! Надо было сразу подавать на тебя в суд за домогательства!       — Милая Хистория… — протянул Йегер, ухмыльнувшись, но быстро вновь стал серьезным. Он обернулся на раздавшийся плач Авроры, но дочь быстро затихла на руках светящейся Карлы. — Тебя никто не заставлял влезать в мою жизнь. Это только твоя ошибка — решить хоть как-то связаться со мной. Ничего этого бы не было, будь у тебя в голове побольше мозгов. Да и, признайся хотя бы себе, ты никогда меня не любила. Хотела — да. Но не любила. Тебе льстило, что я находился рядом, что уделял внимание… Но вот беда — карьеру построить так и не вышло. Ты бездарная актриса, Хистория. Смени профессию, найди то, что будет тебе по душе, и успокойся наконец. Да и… Тебя наверняка уже ждет подруга. Не отвлекай меня больше, не суйся в мою жизнь и в жизнь Авроры. Для нее тебя не существует ровно со дня ее рождения.       — Да ты… — Она всхлипнула, но, задрав нос, плотно сжала губы, прекращая лить никому ненужные слезы. — Все равно ты так и остался мудаком и слабаком в постели!       Стряхнув с себя руки охраны, Рейсс резко развернулась, цокот ее каблуков становился все тише, а Эрен уже и не смотрел ей вслед. Он сделал все для своего ребенка и был убежден, что Карла с Кенни дадут Авроре намного больше, чем может он сам. Прессе этого знать не обязательно. А потом… Будущее все еще казалось невозможным, туманным. Только съемки на ближайшие полтора года были чем-то осязаемым.       Некоторые издания пестрели заголовками, каким жестоким оказался Эрен Йегер в отношении своей супруги, забрав дочь… Но вскоре они сменились тем, что он — герой, решившийся в одиночку воспитывать дочь, спасший ее от пьющей и агрессивной матери. Эрену даже в этот раз не было жаль Хисторию. Он сделал ровно то, что был должен. Догадаться о том, что Рейсс собиралась обобрать его, оболгать и запереть в психушке — совсем просто. Это было ожидаемо. Но она ошиблась, когда решила, что способна обыграть Эрена. Да и недолго она скорбела по дочери. Газеты быстро опубликовали фото Хистории, целующейся с ее новой подружкой — Имир. Ни капли сожаления, горя или печали. Разве что по упущенной выгоде. Йегер, смотря на это, только хмыкнул, выдыхая, что хоть одна мучительная часть его жизни пришла к логическому завершению.       — Мам, ты только не пойми неправильно, но… У тебя ей будет надежнее. Ты воспитаешь ее лучше меня, я это знаю. — Эрен, крепко переплетя пальцы, смотрел на то, как бережно обращалась с малышкой Карла, как та успокаивалась на ее руках, и от этого становилось непривычно тепло. — Ты и сама понимаешь, что из меня совсем не лучший пример для подражания. Я думал… Что у меня получится, но… Я хочу довести эту роль в фильме до конца. А ребенок…       — Эрен. — Карла мягко улыбнулась, словно прочитав все его сомнения, страхи… — Все хорошо. Не нужно винить себя за то, что ты еще даже не сделал. Хотя, я уверена, ты никогда не причинишь ей вреда.       — Ты не можешь быть так уверена, — недоверчиво хмыкнул он, отворачиваясь.       — Могу. И буду. Я твоя мать, Эрен, и прекрасно знаю, что ты полюбишь ее. — Аврора широко зевнула и насупила носик, скуксившись. Карла взяла ее удобнее и поправила пустышку, продолжая ненавязчиво покачиваться. — Уже любишь, просто тебе тяжело свыкнуться с тем объемом эмоций, который испытываешь. Я все это понимаю, дорогой, это пугает.       Плотно сжав губы, Йегер отвел взгляд. Мама, как и всегда, была права. Страх, наполнявший его все это время, не позволял расслабиться, а неудачный опыт в отношениях только подтверждал один факт: Эрен не мог никому дать ничего положительного. Все приглушалось работой, но это только временная мера. Правда… Сейчас тонким лучом блестело что-то непонятное в туманном будущем. Конечно, он продолжал думать о Микасе, продолжал копаться в прошлом и продолжал винить себя.       — Знаешь, — Карла вырвала его из размышлений, — ты уже дал этому миру нечто светлое, полное надежды… Она ведь твоя дочь. Даже если ты себя считаешь плохим, монстром… Но разве плохой человек может создать нечто подобное? Аврора именно твоя дочь. Ни Хистории. Она твоя. Взгляни, сынок. Она будет всегда любить тебя. Бескорыстно. Только потому, что ты — это ты. Если не отвернешься от нее, так и будет. Увидишь.       Шмыгнув носом, Эрен подошел наконец ближе и позволил малышке сжать свой палец. Рядом с ней точно царило умиротворение. Такая спокойная, красивая, маленькая и беззащитная. Его дочь. Тяжело вздохнув, Йегер отступил и отвел взгляд.       — Я понимаю, мам. — Голос звучал подавленно, как и обычно, но сейчас в нем брезжили и другие эмоции. Совсем иное волнение. — Но… Я не в силах сейчас заботиться о ней так, как она заслуживает. Я рассыпаюсь, мам, мне нужно время, чтобы восстановиться. Эта работа…       — Понимаю. — Аврора уже почти закрыла глазки, засыпая, и Карла неторопливо, осторожно переложила ее в кроватку. — Ты справишься, я верю. Всем бывает порой больно, Эрен, но ты справишься.       — Спасибо. — Он кивнул и, зажмурившись, крепко обнял мать. Смахнув ребром ладони влагу с ресниц, он усмехнулся. — Даниэль говорит, что будет навещать меня в клинике, как только съемки завершатся.       — Даниэль? — Карла выгнула бровь, удивившись.       — Напарница по фильму. Мы часто общаемся в перерывах. Наверное, благодаря ей сейчас я не схожу там от одиночества. — Эрен усмехнулся. — Но мы не встречаемся, если ты к этому!       Эту улыбку матери Йегер прекрасно знал, и она говорила, что веры его словам маловато. Он все еще плохо врал. Пришлось пояснять, что на самом деле они всего лишь хорошо сдружились, часто проводят время вместе, болтая обо всем… Наверное, так и выглядела правильная дружба. Или что-то большее? Эрен оборвал свои мысли. Он боялся обжечься вновь, и это было понятно. Да и… Даже учитывая, что Дэни отличалась от других девушек своими темными волосами, на фоне которых ее светлые глаза казались утренними звездами… Ей и роль женщины-кошки безумно шла. Рассудительная, грациозная, в меру скромная. Она никогда не насмехалась над Эреном, не пыталась его контролировать, пыталась подсказать, если он сам спрашивал ее совета. А спрашивать хотелось. Даже если он заранее знал ответ. Она могла высказать свое недовольство вполне открыто, могла похвалить… Конечно, она была похожа на Микасу, но Эрен изо всех сил старался об этом не думать, чтобы воспринимать Даниэль, как совершенно отдельную личность. В какой-то степени это получалось, но торопиться он пока не хотел. Возможно, когда-нибудь он и позволит себе быть хоть немного счастливее.

***

      Довольно дорогой семейный ресторан был излюбленным местом, куда Эрен водил Аврору все чаще. Он бы и сам не подумал раньше, что решится самостоятельно заниматься дочерью. Карла совершенно не была против, когда Йегер спросил ее, может ли забрать Аврору к себе с ночевкой. Тогда ей исполнилось четыре года, он только-только купил новую квартиру, и они с Даниэль едва успели свезти туда свои вещи. Тогда-то встал вопрос с одной из комнат, который решился достаточно быстро. Аврора и сама обрадовалась, узнав, что теперь могла жить и у них. С Дэни они были очень дружны, и даже Эрен улыбался в такие моменты. Наверное, это были те редкие случаи, способные вызвать у него позитивные эмоции.       К семи годам Аврора больше времени проводила в квартире Эрена и Дэни, хоть периодически и гостила у Карлы с Кенни. Общительная, обаятельная и открытая она располагала к себе, казалось, любого. Карла говорила, что она напоминает ей Эрена в детстве, на что он только хмурился, не желая, чтобы у его дочери было хоть что-то от него в характере или поведении. Она казалась ему совершенно другой, намного лучше, чем он сам…       — Пап! Пап, ты опять задумался. — Аврора дернула Эрена за руку, и тот быстро моргнул, возвращаясь в реальность из своих мыслей. — Так можно? Я быстро поиграю и вернусь, можно ведь, да?       — Можно. — Он кивнул, уголок его губ дрогнул. — Пойдем, я договорюсь, чтобы за тобой проследили.       — Ну, па-а-ап, я ведь не маленькая уже, чтобы меня охраняли. — Закатив глаза, она надула губки, одергивая аккуратное платье, но тут же засияла улыбкой, крепко обнимая отца. — Ну, хорошо-хорошо. Я знаю, что ты волнуешься.       — Вот именно. — Хмыкнув, он пригладил ее волосы перед самым входом и, опустившись на колени, поцеловал в макушку. — Беги. Скоро принесут горячее, поэтому не особо разыгрывайся. И аккуратнее, чтобы Дэни не пришлось снова обрабатывать тебе царапины.       — Как получится. — Широко улыбнувшись, Аврора разулась и юркнула в детскую комнату, сразу находя, чем же заняться.       Поднявшись, Эрен подозвал к себе сотрудника и объяснил, вручая купюру, чтобы не спускали глаз с дочери. Его поведение было объяснимо, да и Аврора, живя под одной крышей с Аккерманом столько лет, уже понимала достаточно, чтобы не спорить. Но даже несмотря на эту осторожность, Йегер решил не возвращаться к столу, а присел на свободное место рядом, осматриваясь.       Милый интерьер, мягкий свет стелился и не резал глаза. Светлые тона мебели и не особо много посадочных мест. Чтобы попасть сюда, приходилось заказывать бронь заранее, но для Йегера это никогда не было проблемой. Все здесь веяло спокойствием и… Он запнулся в собственных мыслях и непроизвольно закашлялся, не сразу даже догадавшись отвести взгляд. Его будто стрелой пробило четко в грудь, которую тут же запекло. Он прижал к ней ладонь, торопливо сглатывая. Кто бы мог подумать, что, спустя столько лет, реакция будет настолько яркой?       Прятаться было бесполезно, а остановить стук сердца — невозможно. Наблюдая за тем, как Микаса отпускает в игровую зону темноволосого мальчишку лет четырех или пяти (разобраться в возрасте Йегер мог с трудом), Эрен поднялся. Она увидела его, и скрыться не получалось. Да и как? Не оставлять же Аврору здесь одну и не бежать со всех ног. Облизнув губы, он кашлянул, сохраняя по возможности хотя бы внешнее спокойствие, что было крайне сложно даже для актера его уровня. Кивнув Микасе, Эрен тут же опустился на место, постукивая пальцами по столу. Официант, поставивший перед ним стакан с водой, как никогда оказался вовремя. Несколько глотков помогли немного успокоиться.       — Я заставляю тебя нервничать? — спросила Аккерман, подойдя к столу Эрена. — Давно не виделись.       — Ну, так, да, прилично, — признавшись, он немного по-детски шмыгнул носом и выпрямился. Все в голове спуталось, а правильных ответов словно и не осталось вовсе — лимит на них исчерпался уже в самом начале. — В смысле, прилично давно не виделись. Дочь выйти вот уже скоро должна… Наверное.       — Аврора немного занята сейчас, видимо. Снова пытает моего мальчика. — Микаса усмехнулась, и поправила длинный хвост, садясь за стол. — Ты стал пугливее.       Проведя ладонью по лицу, Эрен вздохнул. Увиливать не вышло бы при всем желании, поэтому он осушил бокал полностью и беглым взглядом обвел Микасу.       — Я честно скажу. Ты просто застала меня врасплох, я не… Не был готов, что вообще тебя увижу вот как-то так случайно. Да и что решишь заговорить — тем более. Обычно истории таких, как мы, заканчиваются на печальной ноте в общении. Она ненавидит его, остается красивой, выстраивает свою жизнь… А он просто пытается как-то существовать дальше, пока не находит, за что зацепиться. В кино именно так ведь бывает, а его пишут люди, основываясь на жизненном опыте. — Быстро моргнув несколько раз, Эрен отвел взгляд, всматриваясь в детскую зону, выцепляя взглядом Аврору. Ничего удивительного, что она как-то пересекалась с сыном Микасы, а уж разговорить она могла любого. — Думаю, он просто привлек ее внимание, как кто-то новенький в ее кругу общения.       — Мне тогда хорошо промыли мозги. Я о многом думала в тот год, пока жила в самой жопе мира. — Микаса неловко улыбнулась и поправила рукав на месте закрытого татуировкой шрама. — Я теперь не держу зла. Я отпустила все, что было тогда между нами.       — Ну, судя по тому, как ты сейчас выглядишь, мое отсутствие идет тебе на пользу. — Эрен нахмурился, недовольный самим собой, и сжал крепче пальцы, расположив руки на столе перед собой. — Прости. Дурацкая шутка. Я, правда, рад, что у тебя все наладилось. Всего лишь глупая попытка сделать комплимент. Я не успел овладеть этими навыками за столько лет. Знаю, позор мне. Дэни частенько говорит, что юмор — это не мое, хоть я и бываю забавным.       Осекшись, Йегер сглотнул. Видимо, волнение развязывало ему язык, как и прежде, да и врать Микасе он все еще не умел. Слова о девушке вырвались сами собой, и Эрен виновато взглянул на Микасу, а после вновь уставился на пальцы. Он словно почувствовал напоминание от прошлого себя, что сделал слишком много плохого, чтобы в его жизни появились счастливые моменты. Особенно вина грызла его перед Аккерман, а тут еще она была так близко…       — Да, извини еще раз. Видимо, надо мной поработали не так хорошо. — Он попытался улыбнуться.       — У тебя красивая девушка. Кажется, у нее неплохие успехи в киносфере. — Микаса улыбнулась ему в ответ. — Моя знакомая ищет модель для фотосессии на обложку. Та, с которой она договорилась, угодила в больницу с передозом. Думаю, она смотрелась бы неплохо. Держи.       Аккерман достала из сумки визитку, на которой в минималистичном стиле были указаны данные.       — Вообще, мне даже понравилось там. Никого нет, в городе еле-еле две тысячи человек живет. Зеленый лес и морской бриз. Что может быть лучше? — Микаса жестом подозвала официанта. Тот нервно сжал поднос и подошел к ним, сразу же улыбчиво начиная что-то лепетать. — Принеси мне кофе как обычно, и моему другу то, что он хочет. Устроишь вне очереди?       — Нет проблем. — Официант кивнул и перевел взгляд на Эрена.       — Что? — Загруженный информацией, Йегер не сразу сообразил, что от него требовалось. — Совершенно любой сок. И, если не затруднит, наш заказ с первого столика у окна тоже сюда.       Помолчав, дождавшись ухода официанта, постепенно расслабляясь, Эрен повертел визитку в руках. Он даже не знал, что именно должен чувствовать в этот момент, но некая ностальгия все же пробралась глубже, чем хотелось бы. Правда, об этом он не собирался говорить.       — Спасибо, я передам Дэни, она наверняка обрадуется. После своей крайней роли она зареклась сниматься в кино, а в модельном сейчас и я-то не всякий раз кастинг пройти смогу. А у нее еще и конкуренция больше. Так что, определенно мы перед тобой в долгу за эту помощь. Только не подумай, что я жалуюсь, это всего лишь… Не знаю, просто поделился. — Выдохнув, Йегер достал осторожно салфетку, принимаясь не особо умеючи что-то складывать из нее. — Море и лес — звучит неплохо… Я проторчал в менее романтичном месте, но сам так решил. А здесь тебя не просто так ведь знают, я прав?       Он сменил тему, боясь наступить на что-то болезненное для Микасы.       — Да. Это мое заведение. Подарок на свадьбу от любимого братца. — Микаса обвела взглядом помещение. — Да уж, все-таки с Найтвингом я не ошиблась. Вышло замечательно.       — Ты серьезно? В смысле, смотрела? — Его брови поднялись от удивления, которое не получалось скрыть. Столько сил ушло на этот проект, эмоций… Но до последнего Эрен не мог позволить себе считать его удачным в полной мере. От слов одобрения из уст Микасы стало намного теплее и спокойнее, словно у него получилось выполнить ту самую непроходимую миссию. — Было очень трудно в некоторых моментах. Ты знала, что у нас были сцены, которые снимались при минусовой температуре? Думал, застужу себе все на свете, когда пришлось нырять в прорубь. Режиссер хотел достичь максимума правдоподобности, но забыл о том, что подогрева в костюме нет. Но, что уж поделать, пришлось терпеть. Не возмущаться же из-за такого решения. Я думал, что это будет моя последняя роль, хотел отработать максимально качественно. Тебе бы точно понравилось, что там всем раздавали каждый день очень вкусный кофе, а еще несколько сцен были на берегу океана… Девчонки фотографировались с разными животными. Я заказывал им свежие фрукты… Дэни их обожает. Ладно, не буду грузить тебя подобной ерундой… Просто приятно, если тебе действительно понравился фильм.       — Не переживай. Эта информация меня не грузит. — Микаса приняла кофе, сразу же немного отпивая. — Но фильм вышел действительно крутой. Не удивлена, что его продлили.       — Вообще… — Эрен плотно сжал губы и осмотрелся, после чего чуть приблизился. Давно же он не разглашал никакой информации о съемках, как делал это раньше. Сейчас он был тем самым автором, из которого ни под каким соусом не вытянуть даже малейшего кусочка. Но это ведь Микаса… — Запланирована трилогия. Часть на второй фильм уже отснята, сейчас дорабатывают сценарий, а у меня пока что только черновой есть. Успел попереживать, что застряну в одной роли, но мне даже стало это нравиться. И команда сложилась удачная…       Эрен поймал себя на мысли, что мог бы рассказывать Микасе сейчас обо всем подряд, но одернул себя. С ней всё так же было приятно находиться рядом, но навязывать свое присутствие стало бы ошибкой с большой вероятностью. Она была замужем за другим мужчиной, а у него была другая жизнь. Как бы ни хотелось возобновить общение, Эрен не понимал, что это принесло бы в их жизни, и это пугало в какой-то степени.       Когда к столу подбежал тот самый мальчишка и назвал Микасу мамой, Эрен глухо кашлянул и напрягся. Как ни странно, но видеть эту сторону жизни Аккерман было непривычно.       — Ладно. Классно было встретиться, но мне пора. — Микаса быстро пожала ему руку и поднялась, перепроверяя документы в сумке. — Сам понимаешь. Дети отвратительны, когда начинают визжать от усталости. Но на день рождения можешь прийти с Авророй. Дарлингтон, наверное, уже выслал приглашение на троих. Все равно Карла давно хотела, чтобы ты пришел. Думаю, ей будет приятно.       — Да. Да, конечно. Посмотрим, как все сложится в целом… Возможно, что получится. — Эрен сдержанно улыбнулся, поднимаясь в знак вежливости. — Удачного вам дня, я тут… Ну, ты поняла. Может, увидимся еще.       Пригладив ладонью волосы, Йегер плотно сжал губы, кивнув Микасе, прощаясь. Он даже и не спросил ее ни о чем особо, хотя очень даже хотелось. Проводив ее взглядом, Эрен не сразу дошел до мысли, что Аккерман не против была хоть как-то взаимодействовать с ним. Это не укладывалось в голове, и он залпом осушил принесенный стакан с соком. Заказанные ранее блюда неторопливо появлялись на столе, но аппетита как-то не было. Только прибежавшая чуть растрепанная Аврора вырвала его из мыслей о том, что бы придумать, чтобы не идти на этот праздник. Переплетая темные детские волосы в косичку, Эрен понимал, что следовало бы найти вескую причину для матери, чтобы не идти. Он совершенно точно еще не был готов к таким встряскам. Даже сейчас плетение удавалось с трудом. Надо же… Микаса… Она не злилась на него, и разговор получился вполне приятным. Наверное, будь Эрен таким с самого начала, то… Нет.       Йегер усмехнулся, наблюдая, как его дочь принялась уплетать заказанные блюда, запивая безумно вкусным ванильным коктейлем. Микаса и сейчас была влюблена в другого мужчину, да и вообще, если рассуждать, они были слишком разными. Он точно стал бы совершенно послушным, отдав всю власть ей. А она… Ей бы наскучило такое очень быстро. Эрен никогда не смог бы стать тем властным, брутальным мужчиной, который справился бы с ее сильным характером. Да и его настоящие отношения с Даниэль вполне устраивали. Основываясь на некой дружбе, оба были способны поддерживать друг друга, избегая конфликтных ситуаций. Удачно подошедшие настоящие платонические отношения, в которых было настолько комфортно, что Эрен впервые в своей жизни просто расслабился, позволяя себе быть нежным, отдавать заботу и принимать ее от других.       Возможно, что и общение с Микасой когда-нибудь получится выстроить без страха что-то испортить… Но Эрен не решался загадывать подобное.