Король и революционерка

Яркий свет на мгновение ослепил меня. Я сделала шаг вперёд но под ногой оказалась пропасть. И мне тут же пришлось отступить. Пара камешков с узкой тропы сорвалась в неё. Я поняла, что стою на вершине горы. Как я сюда попала? — Ах! — сердце в груди замерло. Я не боялась высоты, но земли не было видно и в помине, что напрягало. Пришлось оглядеться. Пелена начала отступать и на горизонте проявился водопад. — Где я? С кем я разговаривала, когда в округе никого не было видно было не ясно. Видимо, тихо сама с собою говорила с умным человеком. Но видя то, что видела я этого человека можно было легко заподозрить и в галлюцинациях, и в медикаментозной коме, и назначить спящим… что угодно о нём подумать, ибо водопад бурлил и шипел, а вода вместо того, чтобы разбиваться о камни внизу поднималась вверх. Что вовсю создавало впечатление, что парящий на горизонте остров имеет собственную гравитацию, говорящую прямо-таки об альтернативной физике. — Похоже… Я минимум сплю, — выбрала я самый щадящий вариант пришедший мне в голову. Эта мысль немного успокоила меня. И всё же реалистичность увиденной картины не могла не наводить на тревожные мысли. Из-за чего я невольно обернулась. За спиной простирался лес с огромными раскидистыми деревьями. Ветви у них были витиеватые и уходили до бескрайнего неба. Я вновь взглянула вниз, под ноги. — Действуй! — раздался требовательный голос. Кто это сказал я не увидела, что внове породило в душе смутные сомнения. А не сошла ли ты девочка с ума? Дело было в том, что голос прозвучал в голове и в то же время отовсюду. Он прогремел словно гром, словно удар в гонг. И я всем своим нутром прочувствовала, что не послушаюсь его, если останусь стоять, случится что-то страшное. Ну вот… голоса в голове отдают приказы и тебя тут же параноит. Как не заподозрить неладное за собой? Впрочем, люди с психическими отклонениями прямо в психоз редко замечают, что с ними что-то не так. Но слушаться каких-то голосов в башке не хотелось настолько, что я всерьёз задумалась над тем, чтоб сигануть в пропасть. — Люди редко в моём возрасте умирают во сне. Страх должен помочь проснуться, — пробурчала я себе под нос, мельком думая о том, как бы он скорее не довёл меня до разрыва сердца. Я отошла немного, разогналась и прыгнула. Мысли о сновидениях и галлюцинациях, которые необходимо развеивать любыми путями придавали мне сил. — А-а-а! — во всю мощь своей глотки завопила я. Пустота приняла меня в свои объятия. Сердце заколотило, и грудь сдавило от ужаса. Ветер свободного падения звенел в ушах. А я почему-то думала о том, что конкретно этот островок не притягивает меня к себе своим гравитационным полем, аки воду. — Это не сон! Я разобьюсь к чертям собачьим! — понимая, что падать мне скорей всего придётся долго, земли до сих пор было не видать. Страх наконец возобладал над всеми эмоциями и разумом. В отчаянной попытке спастись руки пытались найти опору, словно можно было зацепиться за воздух. Я зажмурила до боли глаза, не в силах смотреть на приближающуюся смерть. И вдруг сзади что-то раскрылось, как парашют, останавливая падение! Меня тут же швырнуло вверх, и только тогда я поняла, что шевелю чем-то. — Крылья! — довольно скоро догадалась я. У меня выросли крылья. Остановите кто-нибудь моё безумие! Двигать ими получалось интуитивно, как будто новые конечности сами по себе знали, что им делать. Потому из горла вырвался истерический смешок. Я сошла с ума, какая досада! — Просто с ума сойти! — вторила своим мыслям я. Несколько взмахов новоприобретёнными крыльями, и внизу показались очертания земли. Но едва ноги коснулись опоры, перья, будто листья по осени начали опадать, пока от крыльев ничего не осталось, даже их остова. — Ну вот, побыла пернатым млекопитающим! — выдала я, перестав понимать что-либо окончательно. Создавалось такое впечатление, что мне кто-то усиленно вышибает почву из-под ног, ибо я не понимала ровным счётом ничего. И тут в довершение происходящего бреда пространство вокруг замерцало, закачалось, а после начало понемногу исчезать и растворяться, как проходящий мираж. Я даже не знала кому, мне как атеистке, историку-религиоведу, молиться, чтобы откуда-нибудь не выскочил розовый крокодильчик. Меня крыло истерикой. Вскоре колебания воздуха прошли и я снова оказалась на том же месте, где и была в самом начале. А где-то сбоку раздались короткие патетические хлопки. Я вздрогнула и обернулась на звук. — Браво! Прыгнуть в пропасть — смелый поступок, даже для той, кто думает, что это сон и мнит себя сумасшедшей, — в речи явственно чувствовалось восхищение мужчины, у которого так же были крылья. — Кто вы? — понимая, что мне уже люди с крыльями встречаются и им осталось только в небо улетать… Вместо ответа он расправил свои тёмные рогатые крылья за спиной, видимо намекая, что он скорей всего демон. — Меня зовут Геральд. Я на него посмотрела со скепсисом, понимая, что демон-ведьмак это что-то новенькое. Не надо было читать столько разномастной информации, я от неё полетела кукухой! В это время из джунглей, раскинувшихся за моей спиной, вышли женщина с парнем. Позади них, подпрыгивая от радости скакал странный зверь. — Фыр! — фыркнул он. Я во все глаза пялилась на него, пытаясь определить хотя бы его видовую принадлежность. Отметив его чешую, крылья и когтистые лапы я назначила его драконом. — Какая красавица! Поздравляю с прохождением теста, — выдала женщина с белыми перьями, не потрудившись даже объяснить что за тест-то она имеет в виду. Стоявший чуть позади неё парень молчал, лишь окидывая моё тело оценивающими взглядами. Да такими взглядами, что я забеспокоилась а моё ли тело? Во взгляде читалось слишком много слащавого вожделения. — Что здесь происходит? Я умерла? Сошла с ума? И то, и другое за раз? — начала сыпать вопросами я. — Быстро она. С первого вопроса и в точку! — отметил мужчина. Мысль о смерти возникла сама по себе, но вся моя суть воспротивилась ей. Признать себя сумасшедшей, но живой, и то было бы легче. В попытке меня успокоить женщина коснулась моего плеча. От её прикосновения паника начала ослабевать. Она сильнее сжала руку и заглянула мне в глаза. — Меня зовут Мисселина, — представилась ангел чуть ли не с именем жены Клавдия, которое стало нарицательным для нимфоманок, — Это — Энди. Она кивнула в сторону парня. Вот чьё имя мне мало о чём говорило. Кажется, так звали собаку соседей и по-русски оно будет звучать, как Андрей. Парень молча мне кивнул, продолжая сверлить меня своим похотливым взором, от которого хотелось скривиться и отплеваться где-нибудь в сторонке. — Я хочу знать, что происходит! Я вопрос, кажется, задала! Ответите вы наконец или нет? — мой голос срывался на крик. Меня раздражала ухмылка Геральда и напряжённое молчание Энди. — Кто вы такие, отвечайте! — У тебя бурный нрав, да? — с улыбкой спросила женщина. — Нет, нервы ни к чёрту! — раздражённо бросила я, а Мисселина продолжила, — Понимаю это сложно принять, но ты действительно умерла. Я тут же вскинулась, заинтересовавшись сколько раз надо было помирать, чтобы хорошо понимать сложности принятия своей смерти. — Хватит прелюдий, Мисселина, — вклинился в нашу одностороннюю перепалку Геральд. — После смерти все люди проходят тест. Кто-то прыгает, как ты. Но не все обретают крылья в полёте и в итоге разбиваются. Тогда они продолжают свой путь в аду или раю. — Но есть такие подобные тебе, которые взлетают! — продолжила за мужчину речь Мисселина. — Они избранные. Ты — избранная! Мне тут же стало как-то не по себе. Ибо было не понятно ни кто меня избирал, ни на что меня избрали. А судьба многих литературных избранных оставляла желать лучшего. — Как и Энди, — эта фраза меня чуть успокоила. Я такая была не одна. Вряд ли с появлением каждого избранного начиналась несусветная муть!.. Они бы нас тогда не принимали в свои ряды. Мисселина чуть подтолкнула парня в спину, но он лишь едва заметно качнул головой, наблюдая за мной из-под полуопущенных ресниц. И что именно он этим хотел мне сказать? Мы такие херовые избранные? Нас избрали на что-то плохое? — Что это значит? — задалась новым вопросом я, вспоминая Поттера, Скайуокера, Фродо и их судьбы… — Избранным мы предлагаем поступить в школу ангелов и демонов, — пояснил мужчина, у него это получалось лучше. «Предлагают» — отметила про себя я, рассматривая вариант, а как от этого предложения надо отказываться, имея виды вернуться на родную Землю. — Эта школа очень важна для нашего и вашего мира. Она сохраняет равновесие, — мои глаза аж расширились на последнем слове Мисселены, ибо представить себе Равновесие в антураже ангелов и демонов Я просто не могла. Какое, к чертям, Равновесие, если за Люцифером при его бунте ушла только треть ангелов, тем самым пав и став демонами? Какое к чертям, Равновесие при монотеизме, когда Всевышний обладает полнотой власти, а одна из сторон заведомо проиграла до Страшного Суда? Какое к чертям, Равновесие, если слово Сатан с иврита — враг? Я попыталась вспомнить какими образами отличались демонические сущности иудаизма, ибо мусульман можно было так же не рассматривать. Шайтан будет низвергнут, как и все совращённые им. Или же Иблис изначально самый набожный джин, устраивающий проверку лояльности людей Аллаху, не преклонивший пред ними колени, поскольку это было для него нарушением единобожия. Однако женщина сказала Ад, а не шелом. Да и дьявол в иудаизме выглядел в большей степени прокурором на Божьем Суде, обвинителем, подчинённым Богу. К тому же… школа? Школа ангелов и демонов? Если рождение демонических сущностей я себе ещё представить могла, то ангелы всегда были сотворёнными. И среди ангелов не было женщин. До меня это только сейчас дошло. Они были либо андрогинами, либо мужчинами. Уж больно патриархальными были авраамические религии. Тут можно было только вспомнить женоненавистничество Библии, тянущееся ещё с праматери Евы, соблазнённой якобы плотским грехом познания добра и зла. Можно было вспомнить апокрифичную Лилит, как первую феминистку, заявившую о своём равенстве с Адамом и в итоге ушедшей не то в демоны, не то в порождения кошмаров ночи. Мои размышления на вечные темы прервал Геральд, следующей фразой: — Время от времени ты будешь спускаться на Землю, чтобы помочь людям встать на путь добра или зла, сделать правильное или ложное решение. От этих слов мне вообще поплохело. Во-первых, что такое, с их точки зрения, добро и зло и что они подразумевают под хорошо и плохо? Да, большинство библейских призывов антигуманны! «Око за око, зуб за зуб, обожение за обожение» Закон Моисеев и тема справедливого возмездия, в нём же нормально относились к рабству. Апостол Павел призывал слушаться господ не только добрых, но и злых, говоря о любом, даже о сексуальном рабстве! Иисус принёс не мир, но меч, он же пришёл разъединять семьи. Он, вообще, создал крайне отбитую иудейскую секту, имевшую прокоммунистическую имущественную направленность, распространявшуюся почему-то только на мужчин. Что такое добро и зло, с религиозной точки зрения? Да, их добро пугает больше! Во-вторых, я буду помогать вставать людям на какой-то путь!.. Будто сами они этого сделать не могут! «Господи! Я сошла с ума или это действительно происходит, и мне впаривают такую чушь? Даже, если я умерла и религия внезапно оказалась права, то подобные речи от Лукавого и заведут только в ад. Они ни канону Библии, ни одной известной мне ереси не соответствуют! — я тряхнула головой. — Или это нам, людям на земле врали все религиозные источники? Вот только непонятно зачем. Они все от Лукавого? Тогда почему все в ад не попадают? Там же всё просто — молишься чему-то не тому, уже в ад, как еретика отправят! Или нас внезапно не по вере, а по делам судят? Ну и, на кой чёрт, тогда надо было про покаяние Дисмаса на Голгофе врать?». Мисселина будто почувствовав моё беспокойство снова коснулась меня. — Ты получишь власть, по другому взглянешь на бессмертие. Перед тобой откроются перспективы. Мои глаза, наверное, стали шире плошек. «Если я получаю власть, как ангел, то какой из меня, к чёрту, ангел? И власть над кем я получу? Над людьми? Тогда я точно буду падшим ангелом, то бишь демоном! Ибо люди ангелов выше по статусу!». Мои разбегающиеся мысли остановила усмешка Энди. Такая усмешка, что стало заметно, что он не верит в то, о чём восторженно вещает Мисселина. Какого хрена происходит? И кому верить? У меня на глазах рушатся все концепции мироздания, а предлагаемое взамен мало того, что не выстраивается в какую-то стройную теорию, так ещё и тут же с грохотом бьются об отношение к подобному мировоззрению одного из присутствующих! Тут же небо замерцало, вода на секунду обрушилась вниз, словно поддалась гравитации земли, но затем снова поползла вверх, к своим летучим островкам. Что это было? Меня пытались откачать? Вкололи галоперидол? — Время, — заметил Геральд. — Пора решать. Что решать-то? Мужик, можно говорить распространенней? Но вскоре я поняла, что он скорей всего говорит о предложении поступления в школу ангелов и демонов. — Вы ждёте ответа, — вкрадчиво начала я. — Как можно согласиться на то, чего не понимаешь? Но Мисселина вопреки моим словам нашла что-то в моих охреневающих, ни во что не въезжающих глазах, резко отпрянула от меня и кивнула Геральду. — Она готова, — выдала женщина. На что готова-то? Поступать? Ещё что-то? С чего они взяли, что смеют определять степень моей готовности к чему-то?! Тут Геральд хлопнул меня по спине. Я упала на колени из глаз брызнули слёзы. Резкая боль пронзила лопатки. И я сразу осознала, что не ангел я точно, я не была выше людей по природе и моя бренная плоть болела так, что хотелось что-нибудь сделать с Мисселиной в отместку, ибо на такое я готова точно не была, а она всё решила за меня! Я закричала и тут же умолкла, испугавшись собственного крика. Энди следя за сменами выражения моего лица, отметил пик нарастающей боли, сел предо мной на корточки, чтобы встретиться со мной взглядом. — Мы все через это проходим, — я не поняла он про физическую боль или про то, что эти гниды никому выбора не дают. — Чш-ш-ш. Дыши. При этом он требовательно смотрел мне в глаза, словно пытаясь забрать мою боль. Но она лишь росла. Я чувствовала, как кожа разрывается, как что-то трепещет внутри меня и рвётся наружу. «Ну всё это либо крылья, либо Чужой!» — мрачно подумалось мне. — Выпусти их! Они должны чувствовать свободу! — провозгласила Мисселина. «То есть я её не чувствую, а они должны! Кто, как?» — язва внутри меня росла и крепла. — Расслабься. Позволь себе взлететь, — приговаривал Энди следя за «родами» моих крыльев. Я подняла голову и посмотрела на него. Его лицо было спокойным и сосредоточенным. Он изучал меня, пока его взгляд не остановился на моих плотно сжатых губах… — Ах, — выдохнула я, стараясь скрыть свою телесную боль от тех, кому было плевать на то, что куда больнее на душе становилось от того, что они рвутся решать, что со мною будет за меня! Послышался рваный звук, а затем взмах. Боль прошла, осталась лишь ноющая пульсация по всей спине. Кажется, я порвала блузку! Как бы она потом не разошлась на груди и эта похотливая гнида, Энди, не была крайне довольна происходящим! Я обернулась и замерла. За моей спиной, оттягивая её не привыкшую к такому весу, образовалось два фиолетовых крыла с коричневым навершием. Цвет фантазии, безумия и католической церкви. — Теперь ты одна из нас, — для меня это прозвучало уже не иначе как: «Добро пожаловать, в психушку!». — Обо всём остальном тебе расскажут уже в школе, — сурово постановил Геральд. И мне оставалось лелеять кроткую надежду на то, что хоть там умеют объяснять. Своим глазам я всё ещё не верила, пытаясь понять чувствую ли я пёрьями что-то или нет. На землю упало несколько капель крови. — Ах!.. — «тяжело в деревне без нагана!», выдохнула я. — Не спеши. Совсем скоро ты сможешь летать, а пока дай ранам зажить, — стала сходу раздавать советы Мисселина. Я на неё странно взглянула, ибо желание полетать было последним, что меня сейчас интересовало. Какое летать? Что за хуйня происходит? Они так никто ничего по порядку и не разъяснил. В школе-то хоть будет краткий ликбез, для успокоения не ко времени почивших молодых девушек? — Я думала бессмертные не знают, что такое боль, — кривясь выдала я, думая о том, что ебаное мироздание сыграло со мной крайне злую шутку. Я слишком много знала о религии, была крайне образованным человеком, имела собственные политические и… видимо еретические убеждения. Попала в школу ангелов и демонов коммунистка-люциферианка! Коммунистка, потому как ненавидела капиталистическую систему распределения благ, когда многие и я, в том числе, чувствовали себя чужими на этом пиру жизни меньшинства, которое образовала невидимая рука рынка, здесь наверняка именуемая Мамоном. А люциферианка, потому как Люцифер был первым религиозным образом затеявшим не то гос.переворот, не то вообще революцию, да и коммунистов чересчур часто звали сатанистами. Моё мировоззрение звучало уже, как начало анекдота, попахивающего чёрным юморком. Ибо коммунисты были материалистами, а люцифериане — идеалистами. А это совместно уже сочетаемость не сочетаемого, уживавшегося в моей голове одновременно, наверняка лишь благодаря моему извечному двоемыслию. Хуже было бы только будь я анархисткой левого толка и при этом сатанисткой! — Боль позволяет нам чувствовать себя живыми. Она держит нас в узде, — сказал в общем-то логичную для людей вещь Геральд. — Ну, вас-то понятно, их тоже? — я кивнула на Мисселину. — Да, — коротко отозвался демон. — Ну прямо-таки, раннехристианское воскрешение воплоти, из-за которого и начали хоронить в гробах, занимая непомерные территории кладбищами и затрудняющее перегнивание трупов в земле, — всё-таки не сдержалась, выдавая частицу своих знаний я, чем заслужила ошарашенные взгляды Геральда и Мисселины. Ангел быстро нашлась и пояснила Геральду: — Она про земные ереси. — Вы тут уже нагородили такое, что выходит, что всё, что знают на Земле — ереси! — вспыхнула Я. — Быть может, кроме науки. — Почему кроме неё? — заинтересованно, но с неверующей ухмылкой поинтересовался Геральд. — Она объяснила бы всё просто. У меня либо эндогенный, либо медикаментозный психоз. Первое — шизофрения, второе, говорит о том, что я — в коме, может, я при этом, действительно, чуть не померла. Первое, может быть стимулировано стрессом, второе — обусловят тяжёлые медикаменты, вдаривающие по мозгам. Геральд с Мисселиной переглянулись. — А начиналось всё куда лучше, сейчас она отказывается признавать свою смерть, — заключил демон. — И всё же… до школы тебя подбросит морской дракон. Фыр? Левиафан, ты ли это? И почему ты морской? Ты ж, Фыр, либо наземный, либо летучий. Ты ещё и плавать умеешь? Тогда ты вообще вездесущий! Услышав своё имя, Фыр тут же вскочил и затряс головой. Какая весёлая зверушка! И какая всепонимающая, мне нравится! — Энди, введешь её в курс дела, да? — скинула свои прямые обязанности Мисселина на парня, стоящего рядом. Тот ей кивнул, глядя прямо на меня. — Ты же всяко больше должны знать, да! — с моих губ так и сочился сарказм. — Почему это делаете не вы? — Мы с Мисселиной сейчас лишь проводники твоей души. И смотрим исключительно за прохождением теста, — ответил Геральд так, будто я его стараюсь намеренно провалить. — А ты, — мужчина повернулся к Энди, — Перестань на неё так смотреть. Ни стыда, ни совести! Энди скривился и надулся, а я впервые взглянула на Геральда с благодарностью. Надо же, какой благородный демон, защищает меня от мужских похотливых взглядов! В душе не ебу, что здесь происходит!.. А Геральд точно демон? А то «жену себе брать без венчания» это как раз-таки неплохая остановочка по пути в Ад! Геральд подхватил меня за талию и усадил на Фыра, после чего у меня проскочила тревожно-успокаивающая мыслишка: «Может он сам меня хочет?». — А если я упаду?! — Тогда будет время учиться летать, — с ухмылкой отозвался на мою панику Геральд. Понятно, они настолько сроднились с крыльями, что стали птицами, вышвыривающими птенцов из гнезда! — Удачи. Ещё увидимся, Вики, — с лёгкой улыбочкой начала прощаться Мисселина. — А что Вики-то? Вика — Я, Виктория, Вита, — несколько возмутилась я неправильному сокращению собственного имени. — Ну, если тебе так больше нравится, пусть так, — пожала плечами ангел и прибавила, — Виктория. — ФЫР! — взвыл дракон и я поняла, почему его назвали Фыром. Хотя и фантазия у того, кто дракона так нарёк уж больно детская. Дети обычно котов зовут «мяу», а собак — «гав». Дракон встрепенулся, вынуждая меня сесть поудобнее, и тут же взмыл в небо. Я от неожиданности аж заорала. И припав к шее дракона всем телом, обвила её руками, цепляясь ногтями за жёсткие шершавые чешуйки. Поток воздуха ударившего мне в лицо при его взлёте был такой сильный, что мне стало страшно даже подумать о том, с какой скоростью мы движемся. Я крепко зажмурилась, боясь, что мои глаза не особо приспособлены к такому воздушному напору. — Эй! Ты так всё самое интересное пропустишь! — окликнул меня Энди. Услышав его голос я неосознанно открыла глаза. — Ну и ну! Красиво! — выдохнула я, наблюдая с высоты далеко не птичьего полёта курчавые облака. Чувство прекрасного притупило страх и я осознала, что до сих пор никогда не вела себя, как настолько долбанный или же обдолбанный эстет. Да, экстремалкой я порою была. И, чтобы в очередной раз себе это доказать, Я выставила одну руку и погрузила её в пухлое, словно ватное, облако. «Ради такого вида и умереть не жалко!» — пронеслось в моей голове, что меня несколько удивило. Я всегда так думала о своих ценностях, а не о пустых природных красотах, которые было бы куда приятнее изучать, познавая мир, чем попросту восхищаться ими. От этих мыслей глаза вдруг заслезились. Я могла с уверенностью сказать, что мои слёзы вызвал не ветер. Вскоре я начала плакать, чуть ли не рыдать, сильнее прижимаясь к дракону ища в нём утешение. Мне стало настолько плохо от того, что я не понимала не только, что творится в окружающем меня мире, но и, что происходит в моей собственной душе. Через определённое время я осознала, что скорблю именно по себе, по своей жизни, несмотря на то, что жива. «Я умерла! А как же папа?!..» — пронеслось в моей голове и почему-то вызвало два образа отца. И обоих мне было жаль. Оба утратили свою дочь! Рыдания разрывали мою грудь. К сожалению об утрате примешивался ужас, ибо, был конечно кадр о чьём непорочном зачатии вещали с амвона церквей, но дам, у которых было бы два родных отца я, в принципе, не знала. Энди, заметив, что со мной что-то не так подлетел ближе. — Всё нормально? — Я не хочу, что бы мои родственники считали меня мёртвой, когда я жива! И жить я с ними хочу! Я не хочу, чтобы не спрашивая моего разрешения меня записывали в какую-то школу! — мне пришлось кричать, чтобы в этих воздушных потоках Энди смог расслышать меня. Его лицо, от сказанного мною, приняло какое-то страдальческое выражение. Ему стало жаль меня, но эта жалость не казалась унизительной, ибо больше походила на сопереживание. Он понял о чём я говорю, кто-кто, а Энди мог это понять. Ему самому довелось пережить нечто схожее. — Но ты же уже умерла. Пройдёт время и ты смиришься. Я коротко взглянула на него: — С чем? Со своей смертью или с отсутствием выбора? Со вторым — да, ни в жисть! Энди смерил меня каким-то загадочно заинтересованным взглядом. Кажется, я поразила и очаровала его именно своим последним суждением. Он и так летел рядом с нами, но после моей фразы чуть приблизился ко мне. Взмахивал крыльями парень редко и с ленцой, но этих взмахов явно хватало, чтобы удержать его тело на лету. Порой он стремился обогнать нас с Фыром, и тогда менял своё положение на горизонтальное, прижимая руки к телу. Делая так, Энди начинал махать крыльями с большей силой и частотой, от чего скорость его передвижения увеличивалась в геометрической прогрессии. «Как же ему не страшно летать на такой высоте? — задумалась я, следя за то удаляющимся, то приближающимся парнем. — Он был лётчиком? Каскадёром? Альпинистом?» Энди, заметив мой заинтересованный взгляд подлетел чуть ближе. — А как именно ты умерла? — Я… — я запнулась, понимая, что что-то здесь не чисто и выдала с горечью в голосе. — Я не помню. Паника снова начала надвигаться на моё сознание. «Как можно не помнить собственную смерть?» — задалась Я вопросом, после которого сразу же задалась следующим. — «А я точно умерла?» Я начала копаться в воспоминаниях — обрывках, напоминавших больше о пресловутых прошлых жизнях, нежели о том, что случалось со мной. Тех жизнях, что уже не вернуть. Никогда в такое не верила! «Меня зовут Вики, — я скривилась Мисселина назвала меня так же, — Виктория, — поправилась я, — Уокер, — и следом — Гейнштейн*. Память сливалась потоком и создавалось впечатление, что что-то с нею странное стало, ибо то, что было не со мной помню. Хуже всего, что определить какие воспоминания мои, а какие нет, я была не в состоянии. «Моя мама умерла, когда мне было пять лет. Или нет? Она жива и проживает в Краснодаре. А мы с отцом в Нью-Йорке на Паркен-стрит? Или это он умер в мои шестнадцать? А у нас с матерью частный дом на улице Ленина?» «Я окончила университет живописи, и ехала домой, — а я водить умею? — чтобы поделиться сказать об этом отцу. Блин! Я оканчивала факультет международных отношений, кафедру религиоведения, и все курсовые были по истории церкви! Что со мною не так? Может, у меня была какая-то странная диссоциативная фуга**? Именно при них начинают другую жизнь, забывая прошлую!» Я продолжала копаться в памяти: «Я ехала… ехала… Ну же…». Картинка за картинкой ко мне стала возвращаться хоть какая-то память. Я вцепилась в Фыра и сжала до скрежета зубы. — Эврика! Я вспомнила. — Что именно? Как ты умерла? — спросил как можно более участливо Энди. Мои руки крепко сжимали руль. Дорога была длинной. Водила я с крайней осторожностью. За окном мелькал скучный пейзаж, являвшийся по большей части фоном моих мыслей сосредоточенных на том, чтобы не превышая скорости гнать на отметки дозволенного правилами. Сбоку от меня, на соседнем сидении лежала бумажка, на долгие недели лишившая меня сна. «Я защитилась» — с улыбкой подумалось мне, мысль грела и успокаивал наконец-то можно было отоспаться. Я тут же перевела взгляд на зеркало заднего вида. Ничего интересного оно не отображало, но что-то вызывало во мне смутное беспокойство. Выехав на трассу, я вновь взглянула в него. Следом за мной, на близкой дистанции, в поворот вписался чёрный минивэн. Я начала нервно ёрзать. «Эта машина едет след в след за мной всю дорогу». Мне пришлось чуть ускориться, чтобы проверить нехорошую догадку. Мысли о сталкерах не предвещали ничего хорошего. А минивэн начал набирать скорость совместно с моей машиной. — Что за чёрт! Слыша в своём голосе волнение, я стараюсь не паниковать. Наоборот резко жму на тормоза, следя за реакцией водителя позади. Если бы не ремень безопасности вряд ли бы моя задумка кончилась бы чем-то хорошим. Минивэн в ответ на мои манёвры подъезжая совсем близко резко тормозит, в последние мгновения избегая столкновения и не врезаясь в мой багажник. Я ожидала того, что терпение водителя скоро кончится и он начнёт мне сигналить, но этот кто-то позади меня спокойно ждёт, когда же я надумаю снова нажать на газ. Слишком спокойно ждёт. Можно было ожидать чего угодно, сцен, скандалов, но ни этого смирного ожидания моих дальнейших действий. — Главное не паникуем. Отставит, панику! Я снова тронулась с места, отчётливо понимая, что кто-то позади меня начал преследование. И видимо этот кто-то вскоре поменял свои планы, он вдруг разогнался, перестроился на соседнюю полосу и стал спешно догонять меня. «Что он творит?» Я поворачиваюсь в его сторону, однако не могу никого разглядеть. Стёкла машины тонированы. А затем: Бах! Я заорала. Меня подрезали, вынуждая свернуть в сторону. От чего я была не в силах справиться с управлением. Машину на всех порах несёт в кювет. «Нет-нет-нет!» За моими мыслями, которые уже ничего не смогут остановить, следует громкий стук, с которым машины «целуются». — Меня убили! — на выдохе жалобно выдаю я, а потом добавляю для острастки. — Намерено. Автокатастрофа. Я вновь осмотрела облака и на периферии сознания промелькнула, тут же гаснущая мыслишка отмечающая детали мировой обстановки изменившейся на неопределённый срок: «Да уж, небо это не дорога. Можно не смотреть по сторонам. Навряд ли тут летают совместно с ангелами и демонами самолёты и истребители». — Похоже, ты кому-то сильно насолила. «Ага! Родному государству!.. они таки объявили коммунистические идеи — экстремизмом. А убийство было политическим!.. ага, щаз!», — ехидно подумалось мне. Ибо порой мне даже хотелось бы, чтобы мою идеологию объявили экстремизмом… больше народу это бы заинтересовало в изучении довольно-таки сложного предмета марксистско-ленинской философии. Фыр, видимо, чувствовал мои слезы, пробирающиеся под его чешуйки. Он закружился в, созданном им самим вихре воздуха, вынуждая меня прекратить плакать, как и обдумывать ситуацию. Это ж кому надо было встать поперек горла, чтобы этот кто-то в целях моего устранения дошел до убийства? Что из сделанного мною при жизни могло служить поводом? Ничего такого из ряда вон выходящего я за собой припомнить не могла. Спрашивается зачем и почему надо было меня убивать? На довольно-таки ебанутого маньяка с кучей бабла что ли нарвалась? Из рубрики чего только в жизни не случается, да? Я вжалась в дракона и истерически засмеялась, едва ли не задыхаясь от страха. — Фы-ы-ыр! Энди тоже рассмеялся, но в отличие от меня счастливо и искренни, видимо не уловив того, что крылось за моим смехом. Я на это лишь натянуто улыбнулась, отметив про себя, что смеется парень красиво, но граней чужих настроений улавливать, в принципе, не умеет. — Фыр не любит, когда плачут. Он тоже начинает грустить, — объяснил поведение дракона Энди. Я немного успокоилась и отдалась ощущению воздушного пути без ям и гулкого воя моторов старых боингов, на которых я летала максимум в Турцию или Израиль. Через некоторое время Энди стал притормаживать, делая все более мягкие и плавные взмахи своими серыми невзрачными, однако чувствовалось, что сильными и натренированными крыльями. — А вот и школа, — заметил парень, легко и уже менее слащаво улыбнувшись мне. Он распахнул оба своих крыла и начал медленно пикировать на них вниз, словно те были своего рода парашютом. — Она такая… — я стала подбирать слова, чтобы поярче передать собственные ощущения от увиденного, — Готическая. Совсем не райская. Не сад, не кущи. Больше европейские католические храмы средних веков напоминает. Я про себя усмехнулась, припомнив Гюго «Собор парижской богоматери», Клода Фролло и ту цитату о книге, заложенной под фундамент здания, заложенной для его разрушения. — Ты еще в аду на факультете демонов не была. Я задумалась, чего же тогда ждать от факультета демонов? Перевернутую синагогу, мечеть, православный храм? Я с каким-то подозрительным жаром, охватывающем всё тело, включая новоприобретенные крылья, и придыханием оглядела самую высокую башню школы, располагающуюся немного поодаль от всего остального замка. Она будто приковала мой взор, вызывая крайний интерес к себе. С чего бы это? У её подножия, вот только чуть в стороне простирался будто бы бескрайний сад-лабиринт, от вида которого у меня и вовсе перехватило дыхание. И дышать стало трудно впервые за полёт на несусветной высоте. — Фыр, за мной! — привычно скомандовал дракону Энди. Тот вновь будто бы его понял и тут же откликнулся звуком столь схожим с его собственным именем. После чего дракон опустил голову, накреняя ее к земле, и мы моментально начали снижаться. Я снова прильнула к нему ближе, стараясь не упасть и не свернуться с драконьей спины. Фыр и его чешуя пахла океаном и чем-то неземным, ибо запах разносившийся от него я распознать так и не смогла. Возможно, он впитал в себя запах неба, может чего-то еще… стратосферы, там. Мы приближались к вратам готического замка-храма, и, чем ближе мы к нему были, тем сильнее меня охватывало волнение. Энди приземлился первым и тут же замахал руками не то дракону, не то мне. — Давай, Фыр, сюда! Зверь, наездницей коего я сейчас являлась, осторожно коснулся земли и довольно замотал головой. Энди в ответ на повадки дракона улыбнулся ему и почесал его за ушком. — Молодец, мальчик. — Фыр! — довольно оскалился тот. — Добро пожаловать, в школу ангелов и демонов. К нам из распахнутых подавляющих своей громадой дверей школы вышел мужчина с гордо поднятой головой. Он оглядел меня с напускным пафосом. — Здравствуйте, ангел Фенцио. Ангел значит. Ну хотя бы мужик. Уже что-то чуть более ангельское, нежели то, что представляла из себя Мисселина. Пусть мне тут и не ко времени вспомнилось, что бытовало мнение о неимоверном количестве глаз у ангелов, как вестников Божьих. Глаз у Фенцио было только два. Непорядок! На такого посмотришь и от его вида точно с ума не сойдешь. Опять частицы священных текстов врут нам. — Виктория, значит. Я с интересом посмотрела на мужчину преклонного возраста, которому похоже уже доложились о том, что я предпочитаю полное имя. Надо же… вежливые ангелы. Всегда считалось, что именно дьявол — джентльмен и не приходит без приглашения. А вот к Богу, который явно иерархически стоял выше своих посланников, можно было обращаться и на «ты» в молитвах. — Здравствуйте. — Энди покажет тебе школу и кратко введет в курс дела, — и этот слился, не желая мне самолично что-либо объяснять! — После того, как устроишься, у нас начнётся урок. Опаздывать не советую. Мой кабинет за третьей дверью слева в главном холле. Всё ясно? Я ошарашенно кивнула, понимая, что у Фенцио такой апломб в речи, что заданные ему вопросы однозначно останутся без ответа. Ангел Фенцио тут же засобирался уходить, посчитав свою миссию выполненной, но замер в порыве какого-то слабо читаемого в глазах интереса. Он обернулся и оглядел меня. — И на какую же сторону ты хотела бы встать после учёбы? — Простите? О чем именно вы спрашиваете? — уточнила я, потому как я по их предыдущему поведению уже ожидала того, что они сами определят кто я — ангел или демон. Энди тут поспешил мне на помощь, отойдя от Фыра он начал объяснять, что же конкретно имел в виду Фенцио. — В отличии от рождённых ангелов и демонов, люди на момент обучения считаются Непризнанными. Нас еще не признал ни ад, ни рай. Но после учёбы мы должны примкнуть или к ангелам, или к демонам. — Если вам, конечно, удастся окончить школу, — после этой фразы я на Фенцио посмотрела чуть ли не с благодарностью. Школу можно не окончить! Интересно тогда на Землю отпустят? Но губы старика, заметившего вспыхнувшую в моих глазах надежду, чуть вытянулись будто он захотел мне злорадно усмехнуться, но в последний момент сдержался. — Ну так что же? Я замялась местные ангелы и демоны были абсолютно не такими, какими их можно было бы представить исходя из писаний, литературы, да чего угодно. Как меня только напрягали эти рождённые, а не сотворённые ангелы!.. Что вы такое? Когда Бог успел порядки поменять? — А в чем, на ваш взгляд, кардинальное различие сторон? Можно получить этот ответ без упоминания добра-зла, плохого-хорошего, а услышать что-то более конкретное и менее субъективное, — сходу запросила дополнительные данные о столь значительном выборе в моей судьбе я. Фенцио нахмурился и замялся, будто я напомнила ему о чем-то таком, о чем он не хотел вспоминать. — Ладно, — сдался он перед своим учительским постом и выдал коротко, но по существу. — Слушай. Ангелы думают головой и всегда мыслят трезво, это рассудочная раса. Демоны идут на поводу у собственных инстинктов и эмоций. Вместо ангелов и демонов в моей голове начали вырисовываться ситхи и джедаи. Но чуть попонятней стало. Но сказать чем в первую очередь думаю я, когда я не думаю задницей, так скоро я не могла. Но одна из посетивших мою голову мыслей поселила в ней еще больше сомнений… это что же выходило, что ангелы выступают против сочувствия, зато могут быть рационально жестоки? А демоны по этому описанию были очень похожи на подавляющее большинство людей. А я изначально по всей прозвучавшей риторике избрано-Непризнанный человек. — Похоже я буду демоном, — провела-таки расчётную параллель я. Фенцио от этой фразы удивлённо раскрыл глаза и расхохотался, откинув голову. — Мне будет интересно понаблюдать за вами, Виктория Уокер, — ангел почему-то протянул мою фамилию, будто делая на ней акцент. — Ага, Скайуокер, — буркнула себе под нос я. Меня однако не услышали, пожилой мужчина развернулся на пятках и широким шагом вернулся в школу. — Он всегда такой? Или с ним что-то не так, — спросила я Энди, уже смирившись с тем, что видимо он будет основным моим гидом по новому миру. — Не обращай внимания. Ангел Фенцио ко всем строг, — Энди встал передо мной и протянул руку. — Ну что, пойдем? Я задумчиво посмотрела на его руку, вспомнила его похотливый взгляд направленный на меня и чуть не отвергла это предложение, но вовремя спохватилась. Портить отношения с тем единственным, на кого и ангелы и демоны по сваливали все объяснение обстановки, как-то не хотелось. Поэтому я все же протянула ему свою руку в ответ. Рука, по крайней мере, не грудь, но как бы мальчик не надумал себе лишнего. Я подняла глаза, встретившись взглядом с его, а они вторя моим мыслям радостно сверкнули. Войдя в главный холл я аж на секунду ослепла от помпезности и слепящего блеска роскоши внутреннего убранства. Нет, конечно, как художник, я не могла не оценить фрески и интерьер, но вот, как у религиоведа, возникало желание скривиться. Может, я и не была верующей, но рай, описанный Николаем Гумилёвым, в котором «Разбойник и мытарь, и блудница мне скажут: Вставай!», как-то больше грел душу. Я резко остановилась, отчего Энди чуть не врезался в меня. А после с трепетом замерла, не обращая внимание на окружающих. А мне еще здесь жить!.. Я уже не знаю куда себя приткнуть, чтобы даже случайно не испортить такую красоту, так наверняка еще и имеющую не только архитектурную, но и историческую ценность. — Ангелы знают толк в архитектуре, — он аккуратно подтолкнул меня вперед. — Виктория, урок скоро начнется. Я коротко взглянула на него. И хмыкнула. Почему-то они все после моего выпада при Мисселине начали именовать меня полным именем, хотя я давала варианты. И если подобное обращение от учителей и ангелов с демонами на пару настраивало на официальный, деловой лад, то слышать его от Энди, с которым я надеялась подружиться, не переходя грань этой самой дружбы, как-то не особо хотелось. — Ты можешь звать меня, как Викой, так и Витой. Не обязательно столь официально. — Слушая твою настолько поставленную речь, как-то само собой получается, — повинился Энди, однако было заметно, что он рад подобному и расценивает его не то, как разрешение, не то, как попытку сближения с моей стороны. — И всё-таки… урок. — Да, прости. Пока мы шли по коридору, Энди пытался растолковать мне здешние правила: — Это место называют школой — так и есть, — но она отличается от земной. Здесь учатся демоны и ангелы, которые старше нас на несколько столетий. Они сильны, намного сильнее Непризнанных. И они нас не любят, так что будь осторожна. Почему нас должны были бы не любить демоны я себе прекрасно представляла. Но вот… правильно ли я поняла, почему так же поступают ангелы? — Считают, что мы не их уровня? — я почувствовала, как мои губы искривила непрошеная усмешка. — Эту ересь ангелам Сатана или Аль-Шайтан наплел? — Именно, — подтвердил Энди, ошарашенно пытаясь понять кого я помянула последним, потому и оставляя мое замечание без внимания. — Людей создали по ИХ подобию. Улови эту мысль, — горько ответствовал Энди. — Уловила. Мыслящих так ангелов при мне можешь ангелами не звать! — постановила я. — Почему? — удивился Энди. — Занималась историей церкви и религиоведением, — пояснила я. — Тут подобное считают земными мифами и ересями. — Канон Библии, Танаха, Талмуда и Корана тут ересью считают? — чуть не возопила гласом Божьим я. — Видимо, — неуверенно подтвердил Энди. — Официально объявляю у меня с ними Великая схизма! — Что? — не понял Энди. — Разделение церквей на ортодоксальную, православную и католическую, вселенскую церковь, — возможно объяснила для мальчика непонятное непонятным я. — Но всё же именно так они к нам и относятся. Как к их подобию. За разговором мы дошли до выделенной мне комнаты и остановились возле одной из дверей. — А вот здесь ты будешь жить, — Энди открыл двери и я вновь обомлела от все наступающего и давящего великолепия, предлагаемой «золотой клетки», которую, в моем понимании подсовывали затем, чтобы я от этой роскоши забыла о том, что мое место — не здесь. На кровати под небесно-синим балдахином, махая ногами лежала девушка. За ее спиной подрагивали красные крылья. Она обернулась, услышав шум, и повернулась на бок, чтобы лучше нас разглядеть. — Ты моя новая соседка? — задала несколько очевидный вопрос девица в кожаном корсете со шнуровкой на груди и облегающих брюках. Я беспомощно взглянула на Энди. Когда я заявила, что в конечном итоге скорей всего стану демоном, я не намекала на то, что селить в такого странного рода общагу на двоих меня необходимо непременно к демонессе. — Все верно. Так что не обижай ее Мими. Я перевела взгляд с парня на дьяволицу и задумалась о том, почему ее зовут, практически, как мимов. Или же это намёки на что-то интернетно-мимимишное? Хотя нет, второй вариант отметаем. Ангелы и демоны же старше нас избранно-Непризнанных на столетия. Какие тогда, к чертям собачьим, интернет мемы! Может, реально где-то существует такое имя, просто я не в курсе? Сама демонесса на слова Энди лишь закатила глаза, встала с кровати и подошла ко мне. — Тебе повезло, что твоей соседкой оказалась я, — некоторое время она пристально смотрела прямо на меня, а затем развернулась и вновь улеглась на кровать. При этом Мими так выпятила свою пятую точку, что я испугалась, как бы ее штаны в облипочку не разошлись прямо по шву. Не знаю, что при таком раскладе смутило бы меня больше: звук рвущейся кожи или то насколько неловко бы это выглядело. Все эти размышления привели меня в такую задумчивость, что я не могла оторвать взгляда от Мими. Думая о том, а как она сама бы среагировала на подобного рода казус? Да, ее тело было дьявольски красивым, но пришедшая мне на ум ситуация выглядела бы чертовски неловко. «Физически-то, конечно, неудивительно почему «ангелы» и демоны считают себя лучше людей. Но это ведь… исключительно тело и бренная плоть». Мими обернулась, будто почувствовав, что я наблюдаю за ней. Кончики ее губ медленно коварно поползли вверх. Ей явно понравилось отсутствие моего смущения от ее вызывающего поведения. Ибо вряд ли бы ей пришлись по вкусу мои мысли в данный момент. — Ты пока обустраивайся… и смотри не опоздай на урок, — напомнил мне о лекции у ангела Фенцио Энди. После чего Энди кивнул Мими, по-дружески коснулся моего плеча и скрылся в коридоре. Как только дверь за парнем закрылась, демонесса села на кровати и стала в открытую наблюдать за мной. Я отвечала ей тем же. — Как тебя зовут? — Виктория. Но ты можешь звать меня Вита, — девушка мне понравилась своей непосредственной аурой, которая будто бы чувствовалась крыльями, как дополнительным органом чувств во время, общения. Угрозы от неё точно не исходило. Только обострившееся обоняние улавливало малинные нотки, наверное, её парфюма. Интересный выбор, не приторный, а брызжущий жизнью и с кислинкой. — Я Мими, дочь демона Мамона, — представилась дьяволица, от чего из меня вырвался лёгкий смешок более похожий на хмык. Она меня уже расположила к себе и тут же выдала, что ее отец - демон, сфера влияния которого, буквально, обожествляема в капиталистическую эпоху! Посему от ее слов по моему телу тут же пробежали мурашки. Энди прав. Я нахожусь рядом с настоящими неземными существами. Это не люди. Но и как их называть тоже непонятно. — И каково быть демоном? — интересуюсь я, пользуясь местной терминологией для лучшего взаимопонимания. Этот вопрос девушку почему-то очень рассмешил. Её смех был звонким, по-девичьи, нежным. — А каково быть человеком? — приподняв одну бровь и чуть усмехаясь, спрашивает Мими. По-о-онятно… на что ты намекаешь. Соглашусь, задала странный вопрос, на который либо очень сложно ответить, не побывав в чужой шкуре, не сменив хотя бы раз расу для возможности выносить подобного рода суждения, либо… он был вообще ни о чем. Я улыбнулась, принимая такой ответ и уважительно кивнула дьяволице. Она умудрилась не отвечая, обернуть всё таким образом, чтобы ответ стал очевиден. Взгляд Мими переместился на что-то позади меня. Она снова по-кошачьи улыбнулась. — Часы в комнате отстают. Ты… Уже опаздываешь. — Что? — возмутилась я, а мои глаза расширились. Вот же подстава подстав! Сначала выдают с угрозой: «Не советую опаздывать!» А потом заселяют в комнату с отстающими часами! — Ангел Фенцио… так его зовут? Он не любит, когда опаздывают. Особенно Непризнанные. И после этих слов меня вновь посетила мысль, что мы какие-то избранные-унтерменши даже для ангелов. Мими тем временем отвернулась и легла, как ни в чем не бывало. Я же на мгновение замерла у двери, но потом резко пришла в себя и выскочила в коридор. Сориентировалась я в главном холле относительно быстро. Единственное что… мне пришлось имитировать рукой письмо, чтобы скорее определить где находится это долбанное «слева». Мне оставалось лишь надеяться, что у кабинета Фенцио третья дверь слева, если стоять спиной к входу в школу. Я негромко постучала и заглянула за дверь. Ангел Фенцио стоял возле стола, глядя на лист бумаги перед собой. Я, узрев эту картину, облегченно выдохнула. По крайней мере, с перепугу и слишком скоростного желания школы меня учить, объясняя важные и бытовые нюансы скомкано и некорректно, не встала в холле так, что моё слева отличалось бы от их. — Проходи, Виктория, ты как раз вовремя, — коротко взглянув на меня, бросил мне преподаватель. — Ага, спасибо, — отозвалась я. Оглядывая класс я довольно быстро заметила среди учеников Энди и подсела к нему, ибо желала продолжать налаживание контакта с парнем, не заводя нового знакомства прямо на уроке. — Прости, Я сам едва не опоздал, — почему-то повинился он. — Хотел тебя провести, но ангел Фенцио чуть ли не силой затолкал в класс. Я удивленно вскинула брови, не до конца понимая поведение учителя: то он призывал Энди вводить меня в курс дела, а потом тут же мешал ему исполнять то, чего сам от него и требовал. Я бы может даже посочувствовала парню, если бы не одно но… Его выражение лица, именуемое не иначе как: «кто котёночка обидел?», вызывало стойкое ощущение, что мне специально давят на жалость, а этого я не любила. Благо физиономия Энди вскоре поменяла своё выражение. Умолкнув, он вдруг улыбнулся каким-то своим мыслям. — Кто знал, что нам снова придется возвращаться в школу? — Не то слово… — чуть скривилась я, памятуя, что при одном из моих дипломов я вполне могу заявиться в школу и преподавать. Но вот пройденная мною учительская практика в детском доме, отбивала всё желание это делать. Ангел Фенцио привлек к себе внимание, обойдя стол и опёршись об его край. Он сложил руки перед собой, горделиво и надменно вскидывая голову. — Многие из вас уже это знают, но повторим для… — старик сделал многозначительную паузу, — новеньких. Я быстро пробежалась взглядом по кабинету, пытаясь понять: я что не одна такая? Он метнул на меня гневный взгляд. Нет, всё-таки одна. Интересно почему тогда Фенцио говорил обо мне во множественном числе? Ему известно, что моя память двоится? Меня не радовала эта мысль. — Школа ангелов и демонов поддерживает гармонию на земле, а так же хранит мир между адом и раем. Добро не может существовать без зла и наоборот. Однако есть черта, которую нельзя переступать. Ангел не может быть с демоном, а демон — с ангелом. Поскольку вы Непризнанные и еще не определились, вам запрещено сближаться, как с одной стороной так и с другой. Это главное правило, которым нельзя пренебрегать. И поверьте вам не стоит проверять, что с вами сделают в случае непослушания. Я тут же подняла руку, ибо чего-то не догнала. И дело было даже не в том, что гармония на Земле выглядела гармонией дичайшего дисбаланса сил, экологии и прочего… — Ангел Фенцио, меня поселили с демонессой в одной комнате! Вы прикажите мне с ней не общаться при этом? Мне дружить с ней нельзя? — Я про другого рода близость, Уокер! — резко прервал меня преподаватель. — Тогда изъясняйтесь понятнее, пожалуйста, — как можно более вежливо после моей вспышки постаралась попросить я. На меня смотрели с таким гневом, что я даже понять не могла, что именно его вызвало. Неужели, мой невинный вопрос? — Я могу продолжать? — спросил Фенцио и тут же продолжил. — В отличии от вас, ангелы и демоны были рождены здесь. Тут их дом. Но ваш дом там внизу. Там ваши родственники, друзья, работа и прочая ересь. На этой фразе я аж улыбнулась. Преподаватель считает работу — ересью! Однако!.. — Забудьте, обо всём этом! — припечатал Фенцио. Его голос наполнился яростью. Он будто хотел вдолбить нам вместе со страхом простую истину: — Вы мертвы! Ваш дом теперь здесь. Вам запрещено как-либо связываться со своей прошлой жизнью. Я возмущённо вздёрнула подбородок. — Что именно вы вкладываете в понятие «связь с прошлой жизнью»? — решила всё-таки уточнить в насколько хреновое положение я попала. Фенцио, хотевший повернуться и перейти к следующим свои задачам, посмотрел на меня так, будто я была первой дурочкой на деревне. — Мисс Уокер, объясняю для альтернативно одарённых, то есть для вас. Вы не имеете права связываться со знакомыми вам по прошлой жизни людьми. Даже наблюдать за ними не рекомендуется, — зло отчеканил ангел. — В таком случае, правильно ли я понимаю, что мне позволено, к примеру, выйти в интернет, скачать оттуда, а потом распечатать свои труды, выложенные в сеть? — задала я наиболее тревожащий меня вопрос. Не иметь доступа даже к свои собственным наработкам, заметкам, статьям и прочему было для меня немыслимо. Это уже, предварительно ощущалось, как потеря части самой себя. — Если у вас на то хватит времени почему бы и нет!.. — сказано сие было таким тоном, будто именно Фенцио сделает всё, чтобы меня его лишить. — Приоритетна для вас задача данная Небесами! Я крепко зажмурилась, понимая, что приоритетом демона явно не может быть веление Неба. В это время Фенцио всё же развернулся, взял листок со стола и снова уткнулся в него. Уткнулся с таким демонстративным интересом, будто разговор со мной был для него сродни назойливому жужжанию мух. — Вы будете обучаться, как у ангелов, так и у демонов. Факультеты демонов находятся в аду, так что, если вы слабонервны, это ваши проблемы. Я, приложив руку к подбородку, призадумалась. Будет ли ад страшенее кинохроник про Бухенвальд и Освенцим? — И последнее: на земле вы будете принимать облик других, давно умерших людей, и кроме цвета глаз, вас ничего не будет выдавать. Ангелы и демоны — и тем более вы — не способны принимать облик живых людей. Себя и других вы будете воспринимать, как обычно. Это сделано для того, чтобы вас не узнавали люди. Без разрешения менять облик запрещено! Вам всё понятно? Он спрашивал у всего класса, но смотрел прямо на меня. Видимо понял, что я тут самая смелая и одновременно самая новенькая. И, если мне что-то очень сильно надо я обязательно спрошу и уточню, смотря на него, как на преподавателя по долгу службы обязанного и вынужденного отвечать на все мои даже самые тупые вопросы. Однако я молчала, уже выяснив определённые грани дозволенного и думая скорее о том, как именно можно лавировать и увиливать от исполнения отягощающих меня правил. — Отлично! Сегодня у вас не будет конкретного задания. Сегодня вы сами решите, какое из двух зол для вашего подопечного будет меньшим. Или наоборот — большим. Ангел Фенцио кратко описал задание каждому из учеников. Выслушав своё я нахмурилась: — А вам не кажется, что большим злом при таком выборе будет, вообще не принимать решения? Упустить и то, и другое? Уже имеем три варианта. Так же существует четвёртый: отпроситься с экзамена по надуманным причинам, которые могу подтвердить, в том числе, и я, проводить парня, сдать экзамен в одиночку и в его отсутствие активно приступить к учёбе. Ангел Фенцио поперхнулся: — Сколько у вас вариантов развития ситуации? — Четыре. Меньшее и большее зло описала именно я. Вы легкотню какую-то предложили. Слишком легко пережить, никакого особенного опыта это не даст. Вот только надо видеть непосредственно Веронику, чтобы понять, что будет конкретно для неё большим или меньшим злом. Тут всё зависит от характера девушки. Если она имеет проблемы с социализацией, то диплом никак не поможет ей в жизни, если она не умеет общаться. Тут парня выбирать надо, через его круг общения можно выправить ситуацию. Но если таких проблем у неё нет, ей оконченное образование необходимо, в первую очередь, — расписала примерное видение задачи я. Фенцио смотрел на меня так, будто на месте хотел прибить или ударить на худой конец. — Вы хотя бы понимаете, какой из этих выборов будет ангельским, а какой демоническим? Из предложенных вами? — уточнил преподаватель. — В душе не чаю, давайте посмотрим по последствиям. И отношению самой девушки к тому, к чему именно я её подтолкну, — предложила, кажущийся мне наиболее эффективный вариант я. — Чёрт с вами, к водовороту! — как-то напряжённо протянул Фенцио, вперив в меня взгляд, в котором читалось какое-то мрачное узнавание. Я дёрнула Энди за рукав. — Что ещё за водоворот? Что за Шайтан-машину нам готовят? — О-о-о, тебе понравится. Но вначале будет страшно. Все столпились рядом с тоннелем, который вихрем уходил вниз. Я подошла к основной группе учащихся поближе. Оглядывая тот самый водоворот. Один за другим Непризнанные разбегались и ныряли в него. Я сделала шаг назад, испугавшись, что сейчас будет мой черёд. Нет намётки плана действий у меня уже были. Но я мыслила провернуть ещё дельце… и немного страшилась задуманной авантюры. Энди сжал мой локоть, всего на мгновение, и сказал: — Главное не бойся. Ты не испугалась и прыгнула в пропасть. А это должно быть раз плюнуть. — Энди, я в неё прыгнула именно потому, что испугалась голосов в своей голове. Хотела либо проснуться, либо сердце остановить! — меня смерили ошарашенным взглядом. Но чуть погодя, он повернулся ко мне и спиной откинулся в водоворот. — Энди! Я подбежала ближе, чтобы посмотреть, всё ли в порядке, но ангел Фенцио вытянул руку передо мной, преграждая путь: — Давай твоя очередь, — сквозь зубы процедил он. — Могу ли я… — Нет. Хватит с тебе вопросов и предложений! — с этими словами ангел Фенцио толкнул меня в спину. Я упала в водоворот. Мой крик поглотили курчавые облака тоннеля.