Тебя любить

      Казутора совершенно точно знал, где его искать. Они часто ходили туда вместе, ещё в далёком детстве, когда самым страшным было прийти домой позже обещанного и проиграть Доракену в «камень-ножницы-бумага».       Во времена «Вальгаллы» Баджи ходил туда один. Для него это место было сродни храму, где он молился за их дружбу и за благополучие Казуторы. Ханемия знал об этом: Кейске сам рассказал, когда его приняли в банду.       «Теперь будет легче», — сказал он, кладя свою широкую ладонь на щёку друга. — «Теперь я с тобой».       Казутора просто не может допустить этого снова.       Ну конечно, вот он: сидит, привалившись к могучему стволу старой сакуры. Глаза закрыты, брови нахмурены. Явно составляет план действий на Кровавый Хэллоуин. Битву, ставшую для него последней. Казутора стиснул зубы. Что ж, в этот раз всё будет по-другому.       — Привет, — глухо поздоровался Ханемия. Кейске тут же распахнул глаза, радостная улыбка мелькнула на уставшем лице, но тут же сменилась гримасой непонимания.       — Тора?.. — неуверенно произнёс он, пристально разглядывая друга. Тот едва слышно усмехнулся. Ладно, возможно, он пришёл ещё и для того, чтобы увидеть такую реакцию.       — Я, — молодой человек кивнул в подтверждение своим словам. Баджи встал с насиженного места и сделал пару шагов в сторону Ханемии. — Есть минутка поговорить?       — Ты какой-то... взрослый, — Кейске не обратил внимания на вопрос, продолжая вглядываться в такое знакомое, но в то же время чужое лицо. — Погоди, ты выше меня?       — Ага, — Казутора ребячливо осклабился.       — Какого хрена, Тора? Когда успел, мы не виделись буквально неделю?!       — То есть волосы тебя не смущают?       — Это вообще отдельный разговор. Ты что, косишь под меня?       — Что? — Ханемия аж подавился. — С какой радости?       — С такой, — Баджи многозначительно поиграл бровями, — что ты запал на меня.       Казутора вздохнул.       — Кто ж спорит.       — Не понял.       Ханемия едва не расхохотался, увидев, как много эмоций промелькнуло на любимом лице, но решил всё же не забывать, зачем он здесь.       — Может, объяснишь, что происходит? — как всегда читает его мысли. Казутора мысленно посчитал до пяти, собираясь с духом.       — Кейске, — со всей скопившейся за столько лет нежностью произнёс Ханемия, кладя ладони на плечи Баджи. Тот нервно сглотнул и, кажется, даже немного побледнел. Казутора нашёл эту реакцию на себя очаровательной. — Я... только не задавай вопросов, хорошо? Я сам нихрена не понимаю, но... — он замялся, подбирая слова. — Скоро битва. Пожалуйста, не поворачивайся ко мне спиной.       — Что ты такое говоришь? — Кейске возмущённо втянул носом воздух. — Я же не раз тебе говорил: с тобой — до самого...       — Я помню, — перебил Казутора. — Я не об этом. Буквально не поворачивайся ко мне спиной. Не выпускай меня из виду, понял? Пожалуйста, просто переживи этот грёбаный день.       — Я не... — начал было Баджи, но вспомнил, о чём просил его возлюбленный. — Хорошо. Я глаз с тебя не спущу.       — Вот и умница, — Кейске поперхнулся (Ханемия даже спустя столько лет прекрасно помнил, как сильно вставляет возлюбленного от похвал) и ухватил Казутору за рукав, когда тот хотел уже было уйти.       — Стой! Ты просил не задавать вопросов, я и не буду, но... Могу я тоже кое о чём попросить?       — Конечно, — выдохнул Ханемия, чувствуя, как потихоньку теряет голову от стальной хватки человека напротив.       — Поцелуй меня.       Казутора округлил глаза.       — Ты такой красивый, Тора, — лихорадочно зашептал Кейске, цепляясь за ладони возлюбленного. — Такой взрослый, такой... решительный, что ли? Я, честное слово, не прощу себе, если не поцелую тебя.       Ханемия медленно моргнул. Осторожно привлёк Баджи к себе, пальцами зарываясь во вкусно пахнущие каким-то сладким шампунем волосы. Наклонился к самому его лицу, словно спрашивая последнего разрешения. Кейске прикрыл глаза и уверенно кивнул, кладя ладонь на шею Казуторы и первым касаясь чужих губ.       Вдоль позвоночника прошило разрядом в такое количество вольт, что обычного человека убило бы на месте. Казутора нежно целовал обмякшего в его руках Кейске, стараясь не думать о том, через сколько лет он пронёс эту трепетную и ничуть не угасшую любовь и как сильно он соскучился по прикосновениям этих ладоней. Иначе он совершенно точно расплачется и потеряет и без того хрупкий авторитет в глазах четырнадцатилетнего друга.       — Мне пора, — выдохнул Ханемия, прислоняясь лбом ко лбу Баджи. Тот замотал головой, агрессивно не соглашаясь с таким раскладом, но Казутора скрепя сердце вырвался из объятий. Увидев потерянное лицо Кейске, молодой человек очень захотел набить морду себе же. Он ласково провёл пальцами по щеке. Баджи прильнул к ним, целуя ладонь.       — Мы обязательно увидимся позже, — шепнул Казутора, окончательно прощаясь.       — Не уходи! — отчаянно крикнул Кейске возлюбленному вслед, и Ханемии оставалось лишь молиться, чтобы его сердце не разорвалось.

***

      Казутора открыл глаза и сразу же загрузил себя вопросами. Что с Кейске? Удалось ли? Где он теперь? Помнит ли...       Внезапно на его плечо легла чья-то ладонь. Ханемия резко развернулся, тут же сталкиваясь с кошачьим прищуром карих глаз и до боли знакомой клыкастой улыбкой.       — Я нашёл тебя, — сказал Кейске.       — Умница, — в тон ему ответил Казутора, с удовольствием подмечая потемневший взгляд. Баджи облизнул пересохшие губы.       — Поцелуешь меня? — осторожно спросил он, прижимая возлюбленного к груди.       — Сколько угодно.