реальная жизнь

      выходные наступили ожидаемо неожиданно. смены у меня не было, поэтому именно сегодня было принято решение отметить, так сказать, окончание моей первой практики в школе вместе с некоторыми учителями. ребята приедут завтра утром. мне что-то подсказывало, что в этот день случится что-то такое, чего я ожидала достаточно давно, но никак не могла понять, что именно произойдёт. отбросив в сторону эти мысли, я поторопила яну с риной. — девочки, вы долго ещё? нужно выезжать, чтобы успеть всё подготовить. — уже идём, не кипишуй! — крикнула мне из ванной дочь. — ты не забыл достать мясо из холодильника? — оно уже в сумке! — ответила вместо меня жена, выходящая из кухни.       через пятнадцать минут все были полностью готовы, и мы спустились на улицу. холод стоял собачий, поэтому девчонки быстрее забрались в тёплый салон автомобиля. я на это лишь усмехнулась, стряхивая с сигареты пепел. — нам ещё за танькой заехать, — предупредила я, садясь за руль. — она на такси поедет что-ли утром? — нет, её рита заберёт, — ответила я рине, и машина тронулась с места.       забрав заболотскую, мы направились за город, где был снят отдельный двухэтажный деревянный домик с облагороженной территорией. всю дорогу моё семейство подвергалось атакам из различных вопросов со стороны тани. я только тихо посмеивалась, внимательно следя за происходящим на дороге.       уже на месте пришлось похлопотать. пока я разводила огонь в камине, и разжигала мангал, чтобы приготовить обещанный шашлык, девочки занимались приготовлением еды на кухне. покончив со своими делами, я пошла в сторону машины, чтобы перенести алкоголь из багажника в холодильник. подошедшая ко мне заболотская удивилась количеству бутылок. — куда столько?! — завтра приедут ещё гриша с алёной, катя с мужем и ещё один мой хороший знакомый. итого восемь человек. да и сегодня мы, скорее всего немного выпьем. — подожди, а… — она на секунду замолчала, вспоминая немного забывшиеся имена бывших учеников. — а лёша и денис? вы ж всегда вместе были. они не приедут? — не смогут. лететь из испании сюда, чтобы напиться–просто идиотизм. — подожди, из испании? — да. они там стажировались и получили работу, поэтому они остаются там, — я пожала плечами и захлопнула багажник. — пошли давай. ты уже зубами стучишь. — зато ты у нас, как обычно, в одном свитере! — послышался голос лазвицкой из-за спины; за разговором мы даже не услышали, как подъехала машина. — здравствуй, таня. — здравствуй, марина, — коллеги обменялись улыбками, пока я пыталась быстро ретироваться в дом. — а ну стоять! — пожалуйста, только не убивай!!! — усмехнулась я и всучила пакет с бутылками вышедшей их дома яне. — здравствуйте, марина владимировна, — поздоровалась она, забирая пакет. — убивайте, она это заслужила. — ну спасибо тебе! — да ладно, не буду я никого убивать. по крайней мере, не сегодня, — мы наконец обнялись. — рада это слышать. пойдёмте-ка в дом. на улице холодно, а мне ещё надо с мясом закончить к приезду ризановых.       аккуратность никогда не была моим сильным качеством, поэтому я всё же несколько раз ощутимо уколола палец шампуром, пока нанизывала мясо. мангал на веранде как раз прогорел к моменту, когда я закончила. за окном, медленно кружась, падали пушистые снежинки; красота. шампуры были распределены по мангалу, запах шашлыка проникал даже в дом. я отошла к самому краю незастеклённой веранды и закурила. что-то точно должно случиться. докуривая и переворачивая мясо будто на автопилоте, я не замечала, как сзади ко мне подошла жена и начала что-то мне говорить. кажется, пора избавляться от привычки уходить в свои мысли настолько глубоко. — ты меня слышишь? — позвала она снова, и я наконец услышала. — ты что-то сказала? — господи, я уже пару минут тут распинаюсь, а он не слышит! — наигранно возмутилась рина. — ну прости. так что там случилось? — ничего не случилось. ризановы приехали. — ну хорошо, — я качнула головой и уставилась на мангал. — приём-приём, земля вызывает мужа, — перед моими глазами появилась рука, и я вздрогнула. — да что вообще с тобой? — да не знаю я, что со мной! — я всплеснула руками. — ну вот хоть убей: не знаю, и всё тут. как что ты там говорила? — ризановы, говорю, приехали, — покачала головой она и ушла в дом, поэтому пришлось пойти за ней, предварительно перевернув мясо. — добрый вечер, — я поздоровалась с ритой и борисом. — я подойду минут через десять, когда будет готов шашлык. вино и шампанское, выбирайте кто и что хочет, в холодильнике. если что покрепче надо, там же, но закрыто. еда, как я понимаю, на столе, — я посмотрела дочь, которая кивнула в ответ. — вот и хорошо. — а можно я с тобой? — почему нет? пойдём, — я пожала плечами, а боря тут же зашагал за мной. — у тебя что-то случилось, — это не было вопросом. — нет. точнее сказать, не совсем. — рассказывай, — парень стряхнул снежинки с перил и уселся на них. — да рассказывать-то нечего, — я встала рядом с ними и достала пачку сигарет. — не возражаешь? — он просто неопределённо махнул головой. — думаю, что тебе знакомо то чувство, когда прямо-таки кожей ощущаешь, что что-то случится. так вот весь день у меня именно такое чувство. — так, а дальше что? — несколько непонимающе нахмурился ризанов. — такое чувство, чаще всего ошибочно. — не у меня. моё чутьё никогда не ошибается. да и учитывая то, что происходило в прошлом, мне вообще не по себе становится. — ты сейчас говоришь про ту историю с моим отцом? — не только. было много… историй, которые произошли за мою сознательную жизнь. это, примерно, лет 10. — подожди, тебе сейчас сколько? двадцать два? — двадцать один. — то есть, ты хочешь сказать, что не помнишь, что с тобой происходило до 11 лет? — как тебе сказать… я помню, но очень мало. среди белых пятен встречаются отрывки происходивших тогда событий, но только самые важные и яркие. как раз из-за одной из таких вот историй. — господи, боже! вот скажи, ты вообще жила спокойной жизнью? и я всё равно не понимаю, как ты можешь не помнить так много. — не важно. но с того момента я поняла, что есть смысл запоминать только самое важное, что происходит в нашей жизни, — сказав это, я показала сначала на свою, а потом на его голову. — наша голова–это чердак, в котором хранится абсолютно всё. и чем больше там хлама, тем сложнее будет найти необходимую и действительно важную информацию. поэтому вот тебе совет на будущее: не забивай голову всякой ерундой. оно тебе не нужно, — я встала и проверила шашлык. — готово, можем идти в дом. — юля, — боря соскочил на ноги. — что? — твоё чутьё ошиблось. ничего не произойдёт, — он положил руку мне на плечо и улыбнулся. — кстати, тебе следует быть повнимательнее. у тебя украли шампур, — он засмеялся и побежал в дом, держа в руке шашлык. — ах ты! мелкий, а ну стой, пока я не прикончила тебя этим же шампуром! — я тяжёлой поступью двинулась за ним: его слова меня не успокоили, но убедить его в обратном труда не составит. — я серьёзно, борис! во-первых, он горячий, во-вторых, он достаточно острый. и оба этих фактора не играют в твою пользу, — предупреждающим тоном говорила я.       странно: в доме было неестественно темно и тихо. внезапно мне на глаза опустились чужие руки. если бы не пять с копейками лет встреч, я бы не просто вздрогнула, как сделала это сейчас, а применила бы шампуры. в лучшем случае. — тш… это я, — таня прошептала эти слова мне в ухо, поднявшись на носочках, чтобы достать на него; чья-то рука коснулась моей и забрала шашлык. — поздравляем! — грянуло сразу несколько голосов, а моим глазам снова была дарована возможность видеть.       на столе стоял небольшой тортик в форме книги, на котором буквами из шоколада было выведено: поздравляем. под надписью было сердце из красного шоколада. по краям были вставлены не то бенгальские огни, не то свечи. гибрид этих двух вещей, проще говоря. я улыбнулась и наконец обрела способность говорить. — спасибо. но, наверное, не стоило? — голос прозвучал неуверенно. пока я жила с родителями, мы не отмечали никаких моих успехов, поэтому было немного странно видеть… всё это. — ещё как стоило, — уверенно проговорила лазвицкая и, подойдя, поцеловала меня в лоб. — ты у нас молодец, мы гордимся тобой.       мои губы тронула благодарная улыбка. родители знали, что у меня только закончилась первая практика, но так и не позвонили. на что я надеялась? ну да, конечно, им нет до этого никакого дела, кто бы сомневался. они считали, что работа учителя–не то, чем мне бы стоило заниматься. мы расселись за столом, немного выпили, а я время от времени поглядывала на телефон. детская наивность, почему-то проснувшаяся во мне, говорила, что хоть капля любви была в сердцах родителей, что даже несмотря на ссору, они позвонят и поздравят. но время шло, мы всё так же сидели все вместе, проводя вечер за разговорами. я извинилась, взяла со стола телефон и вышла на улицу. что-то много я стала курить. ну и ладно. — не много ли сигарет за последние несколько часов? — рита словно прочитала мои мысли, подходя сзади. она увидела, что я смотрю на телефон. — они позвонят, я уверена. — думаешь? я сама не знаю, почему хочу их звонка. видимо я за столько лет не поняла, что чтобы я ни делала, этого всегда будет мало для того, чтобы они могли мной гордиться, — я сделала затяжку. — нет, ну хоть бы сообщение написали!       внезапно ризанова выдернула из моей руки сигарету и затушила её, внимательно смотря мне прямо в глаза. — так, мне это надоело. юля, ты–просто чудо, очень добрый и отзывчивый человек, — она это точно про меня сейчас говорит? что-то на меня не похоже. — да не смотри ты на меня так! это правда, и мои слова подтвердит любой человек, который хорошо тебя знает. да, добиться этого не легко, но для нас ты настоящая. с чужаками, — она показала воздушные кавычки на этом слове, — дело другое. ты не доверяешь людям, и это вполне логично. но я хочу сказать не об этом. нет, не перебивай меня. прошу, не зацикливайся на тех, кто не ценит тебя и то, что ты делаешь. они просто идиоты. даже, если это и твои родители, — она замолчала на несколько секунд, а потом прибавила: — семья ведь не ограничивается только кровным родством. ты же должна это понимать.       и я понимала. очень хорошо понимала. было видно, что маргарита давно хотела высказаться, у неё накипело. я посмотрела на дом за её спиной, а потом и на неё. никого не было, поэтому я приблизилась к её лицу и поцеловала. — даже не думай, что ещё хоть раз я дам поцеловать себя после того, как ты покуришь, — предостерегающе шепнула она, но всё-таки улыбнулась. — хорошо, я это запомню. твою мать, ты чем думала, когда вышла в одной футболке?! — она дрожала от холода. — быстро. пошли. в дом, — рыкнула я. — мда, очень добрый, а главное заботливый и нежный человек, — посмеялась рита моему тону, но улыбка сошла с её лица, когда я подняла её на руки и забросила на плечо. — ты что творишь?! — раз ты меня не слушаешь, то я просто сделаю за тебя то, что мне нужно. — поставь меня на землю, дурочка! я же тяжёлая! — нисколько, — я опустила её на пол только тогда, когда мы оказались в тепле дома. — надо будет промыть твоему сыну мозги, чтобы лучше следил за тобой. — зачем промывать мне мозги? — ну конечно, борис услышал только это. — я потом тебе расскажу, — усмехнулась я. — а теперь, шагом марш в гостиную, я камин разожгу, — я повысила голос, — если у тех, кто на кухне, нет возражений, то перебирайтесь к нам. — идём! — крикнула рина. они и в правду через минуту были в гостиной. — кстати, я захватила карты. сыграем? — на что? — огонь в камине полыхнул, и я встала на ноги. — на интерес не интересно. — я с тобой на желание больше играть не буду! — вскинулась и покраснела яна. — да брось, всем понравилось, — я засмеялась и увернулась от летящей в меня подушки. — так, как моя дочь успела над тобой поиздеваться? — улыбнулась лазвицкая, знавшая, какие я иногда загадываю желания. — я из-за неё на столе танцевала. ладно хоть, что кроме наших этого никто не видел… — чего? — ритина челюсть, казалось, вот-вот встретится с полом. — юля, ты сумасшедшая?! — ты только это поняла, рита? — заболотская улыбнулась во все тридцать два. — я это знаю уже лет девять. — ага, а я все десять, — марина владимировна тоже заулыбалась. — у кого-то были сомнения по этому поводу? — моя жена еле подавляла смех.       а вот боря даже не пытался это делать. он в открытую смеялся с этой ситуации своим звонким голосом. я скорчила какую-то гримасу, от чего захохотали все. в конечном счёте дочь согласилась играть на желание, отчаянно стараясь «завалить» меня. правда это получилось у неё не в полной мере: не вышла победителем я всего два раза из шести. но и желания я в этот раз загадывала достаточно простые: поменяться каким-то элементом одежды, выполнить ещё какое-то простенькое действие. а вот на мне отыгрались по полной. — хм… — яна всё-таки вышла первой и, загадав какую-то нелепицу остальным, принялась за меня. — нет, вслух я это говорить не стану, иди сюда, — она понизила голос до шёпота и проговорила мне в ухо: — встретишь утром наших в одном белье и достаточно соблазнительной манере. — чего?! — я даже подавилась виски, к которому принюхалась, проверяя, нет ли там чего постороннего. потом приложила руку к яниному лбу. — мне кажется, что ты много выпила. ну хорошо, ты сама этого захотела. — ты серьёзно?! — теперь настал её черёд давиться, только в отличие от меня, вином. — я ж не серьёзно это сказала. — поздно, — я хищно ухмыльнулась. — юля, не скалься так. мне становится не по себе. — да, конечно, мам, — я сменила оскал на улыбку. — так лучше? — гораздо, — ответила вместо неё ризанова, тяжело сглотнувшая.       играть в карты нам наскучило после шестого круга, поэтому мы расположились напротив камина в другом положении. в гостиной было два небольших кожаных диванчика и кресло, которое заняла лазвицкая. диваны между собой поделили рита, таня, яна и рина. мы с борисом развалились на полу. после очередного «а помните», когда от смеха уже болели рёбра, я с трудом разлепила глаза, мокрые от выступивших на них слёз, и шумно выдохнула. — так… — протянула я, — них… ничего себе посидели, — часы показывали два; возле камина стояло три бутылки красного вина и ещё столько же шампанского, на контрасте с ними было две бутылки виски, которые я весь вечер цедила на пару с таней. — ого… надо бы расходиться, а то утром никто из нас не встанет, — поддержала меня маргарита. — кто-то уже просто не встанет, — протянула рина, смотря то на яну, то на ризанова, которые успели заснуть. — так… а кто как спит? — ну мы с яной уже заняли комнату. а всего их четыре. — я могу лечь с ритой, — пожала плечами заболотская, ризанова поддержала подругу кивком головы. — тогда я с тобой? — лазвицкая посмотрела на меня. — не знаю. может, я тут на диване лягу, чтобы не мешать тебе, — время от времени мне всё ещё снились кошмары. особенно, когда я ночевала не дома. и марина владимировна об этом прекрасно знала, поэтому понимающе кивнула. — тогда расходитесь потихоньку, только свет в доме пока не гасите. а то я уроню кого-нибудь из них.       первым я подняла бориса, который лежал до этого на полу. у них в семье, похоже, все низенькие и худые. ну кроме никиты, вот он стал настоящим мужчиной: высокий, крепкий, мускулистый. отнеся ризанова в свободную комнату на втором этаже, я спустилась обратно, чтобы проделать то же самое с дочерью. радовало то, что сразу по приезде все–ну кроме меня, как выяснилось–переоделись в домашнюю одежду, это избавило нас с риной от надобности возиться с переодеванием наших сонь. решив, что лазвицкой, всё-таки будет комфортнее спать одной, я устроилась на диване перед камином, закинув ноги на подлокотник и заведя руки за голову, и уставилась в потолок. сон не шёл. побродив примерно с час по первому этажу, я вернулась обратно на диван и всё-таки уснула. правда продлился мой сон не долго: где-то на кухне тихо зазвонил мой телефон, а сразу за приглушённым звуком рингтона раздались осторожные шаги по лестнице. — да? — рита ответила как-то холодно. — что? нет, я её знакомая. а что вам нужно? что?.. нет, она не может подойти. ладно, я передам ей… — ризанова тяжело вздохнула.       я наконец смогла разлепить глаза и хотела уже встать, как вдруг со стороны лестницы раздался голос тани. — что там такое? — её родители… — опять что-то выкинули? если да, то я не удивлена. — нет. они мертвы…