(Не) сладкая месть

      Первым делом Чонгук направился в чужой двор за обещанным салатом, невольно подмечая, что живёт дед Хосок довольно-таки неплохо, и дом у старика вполне себе приличный. Сравнить Чонгук уже мог — было, с чем. Тот Намджун, о котором Тэхён с дедом говорили, действительно, судя по внешнему виду дома, хорошо зарабатывал. Двор был ухоженным: идеально ровно высаженные грядки овощей, мелкая щебёнка на дорожке и местами даже клумбы с цветами. Птичник вообще выглядел в разы лучше, чем у них самих, и был… просторным. Но единственно важное для себя, что заметил Чонгук — во дворе не было туалета, а значит, дом с удобствами. И если его возьмут сюда работать, он избавит себя от мучений в деревянном гробу, который стоял у них во дворе. Только от этой мысли Чонгуку не терпелось приступить к работе.       — Спасибо за зелень, дедушка Хосок! — В целом, Чонгуку старичок понравился: дед был добродушным, эмоциональным и весёлым, а самое главное — отличался от грубого деда Юнги. Поэтому уважительное обращение слетело с губ почти непроизвольно.       День прошёл неплохо, можно даже сказать, весело: его угостили вином, позвали с собой порыбачить, и он наконец-то принял ванну. Даже то, что дед по пути домой напросился на неприятности, Чонгука уже не расстраивало.       Он признавал, что после сегодняшнего его отношение к деду кардинально изменилось. Тот ведь вступился за него. Готов был защищать, будто родного. Чонгук действительно зауважал деда. Сумасшедший старик с буйным нравом, который с момента его появления в доме был строг, требователен и груб, в душе оказался добряком, который на деле показал, что для него значит слово «Семья». Чонгук уже не впервые слышал от него, что раз Тэхён его любит, то самому деду деваться некуда, и это… было приятно? Да, Чонгуку нравилось слышать от деда, что Тэхён его любит, и пусть фраза с невесткой была раздражающей, но смысл он уловил — его в какой-то степени полюбят и примут.       Чонгук, щипая зелень в чужом дворе, очень торопился. Там, за забором, он краем уха слышал, как зашёл во двор дед, слышал, как Тэхён интересовался его отсутствием, расспрашивал и тормошил последнего, докапываясь до истины, куда же подевался его Чонгук. Эти подслушанные разговоры вызывали в его душе… волнение? трепет? Тэхён переживал за него и беспокоился.       А ещё Чонгуку очень не хотелось пропустить жарку мяса. От мыслей о шкворчащей свинине на гриле у него даже скручивало желудок. Поэтому Чонгук влетел в дом с пучком зелени, будто за ним гнались собаки, и застыл на пороге с глупой улыбкой на лице.       — Вон, гляди, вернулся пернатый с травой. Я ж говорил, петух твой пошёл к Хосе зелень дёргать, а ты не верил. Устроил мне тут допрос с пристрастием. Лампу бы ещё взял и в нос мне ею потыкал. Целый он, не трогал я его, — причитал дед, отбирая у Чонгука листья салата, чтобы выполоскать их в тазу с водой, но его уже никто не слушал.       — Привет. Не обращай внимания на деда, я его не допрашивал, — соврал Тэхён, улыбнулся и сел на пол подключать переносной гриль для мяса. Волосы в свете лампы блестели влагой после «ванны» и придавали ему загадочного шарма своим растрёпанным видом. Так, по крайней мере, показалось Чонгуку — Тэхён с вьющимися мокрыми волосами был красивым.       — Привет, — присев напротив, Чонгук старался не улыбаться из-за явной лжи. Смотрел в ответ, старательно напрягая щеки, но получалось плохо. Настроение было отличным, Тэхён ему сейчас казался очень милым, а от предвкушения запаха жареного мяса он вообще не мог усидеть на месте и суетливо ёрзал задом на радостях.       Пакет со свежей свининой лежал перед носом, и он в нетерпении его развязал, схватил палочками мясо и, как только гриль разогрелся, кинул туда первые лоскуты.       — Боже, как пахнет вкусно! — Чонгук просто слюни глотал и облизывался, глядя на шкворчащие кусочки.       Дед в это время расставлял чаши с рисом и мостился рядом, а Тэхён, удерживая щипцами мясо, разрезал его ножницами. Первый кусочек едва прожаренной свинины Чонгук выхватил буквально на лету и закинул в его рот. Попыхтел забавно, охлаждая его воздухом прямо во рту, и быстро проглотил. Внутри искрилось счастье, и он всё чаще стал поглядывать на Тэхёна.       — Как твой день прошёл? — поинтересовался Чонгук, но дожидаться ответа не стал и продолжил: — А мы с дедом Хосоком на рыбалку ходили. Они вино распивали в камышах!       — Оу, и где же рыба? — Тэхён заинтересованно глянул в кухню, но тут же вспомнил, что дед вроде не приносил домой ничего.       — Вот же ж, болтливый чёрт! — дед отвесил Чонгуку подзатыльник для профилактики. — Ты тоже бухал, забыл?       — Айщ! — возмутился Чонгук и потёр затылок, возмущённо пялясь на деда в ответ. — Ты там что-то говорил про макколли, когда звал Чимина в гости… — хитренько протянул он. — И где же оно, дед Юнги, а? Неси под мясо, жмот!       — У нас вино есть, дед?       — Да несу-несу, ничего от вас не утаишь, — дед цапнул с кухни миску и на улицу выскочил. Чонгук с интересом выглянул в окно и заметил, как тот от души черпанул полную миску из оставшегося целым онгги, в котором, судя по всему, и бродило белое рисовое вино.       — А рыбу он всю Чимину отдал, — дождавшись, когда вернётся дед, сдал его Чонгук. И не упустил возможности поиздеваться: — И нашу, и у деда Хосока отобрал, чтобы Ми-ни свою порадовать. Меня так вообще с собой взял, чтобы я ему дорогу к его дому показал, — закинув в рот ещё один кусочек мяса, продолжал ехидничать, пока Тэхён посмеивался с насупившегося деда.       — Ты родинку у себя под губой видел? Словно мухи насрали! — тыкал дед ему в лицо пальцем и ворчал, наливая в небольшие мисочки рисовое вино для каждого. — Рот держать закрытым совсем не умеешь?! Мухи слетаются. Как Тэхёна видишь — он у тебя сам открывается, да? Рефлексы срабатывают? Хоть не бери тебя никуда!       — Да ладно тебе, дед Юнги. Весело же было, — Чонгук все колкости мимо ушей пропустил: настроение слишком хорошее, чтобы обижаться на чужое хамство. Ухватил ещё кусок мяса, едва он дожарился, не притрагиваясь ни к рису, ни к листьям салата, и от души запил его вином, глотая алкоголь крупными глотками. — Вкусно-то как! — проскулил он. — А ещё, Тэхён, дед меня сегодня защищал, представляешь! — восхищённо выдал Чонгук, округлив глаза для пущей театральности и тыкая в деда палочками для еды.       — Правда, что ли? — явно не поверив услышанному, Тэхён перевёл вопросительный взгляд на деда, но получив от того утвердительный кивок, гордо улыбнулся. А дед выпрямился, приосанился весь.       — Да! Палкой махал, как самурай, — хохотнул Чонгук и зашёлся в кашле, подавившись горячим мясом.       — Палкой? — сразу помрачнел Тэхён и перевёл тяжёлый хмурый взгляд на деда.       — Да не трогал я его. Не смотри на меня так! Я защищал твоего петушка, он обосрался, как только палку увидел у малолетних ссыкунов. А я отобрал просто. Они его пидорасом обозвали, а он реагировать не захотел. Говорит, мол, не про его честь с ними водиться. А я терпеть не стану такое неуважение! Петух, не петух — какое их собачье дело, что ему нравится во рту держать! За своим пусть следят.       — Так ты сам их и спровоцировал! — возмутился Чонгук. — И не обосрался я! Если бы не третий с палкой, твои услуги не понадобились бы. Это не я не умею язык держать за зубами, а ты, дед Юнги.       — Весело вам было, я смотрю, и общий язык нашли, да? Ещё и в драку ввязаться успели, — рассмеялся Тэхён, прожёвывая мясо.       — Ты посмотри на него, какой храбрец! Сжался там весь от страха, а мне спасай его, — бурчал дед на полном серьёзе. — Ты самгёпсаль, что ли, есть не умеешь? Голые куски глотаешь, словно утка! Вот так надо, бестолочь! — Дед взял лист салата, положил туда кусок мяса, кимчи, редьку и завернул, закидывая всё содержимое в рот, дополнив всё ложкой риса, и запил вином.       Чонгук только глаза закатил, вздыхая, а Тэхён палочками подложил ему в тарелку ещё мяса.       — Пусть ест, как ему нравится, — вступился за него Тэхён. — Мне не жалко, купим ещё.       Чонгук кивнул в знак благодарности, расплылся в обворожительной улыбке, но всё равно последовал примеру деда, с одним лишь отличием — рисом закусывать не стал. И с каждой новой порцией без риса, кажется, всё больше раздражал деда.       — Тэхён! Он и так у тебя балованная задница, не потакай его прихотям! — и перевёл суровый взгляд на Чонгука. — Рис, говорю, ешь, продукты переводишь, засранец! — Дед в сердцах кинул в лицо Чонгука листом салата и пнул под столом ногой.       Ошарашенный Чонгук перевёл взгляд на Тэхёна, а тот, зараза, не иначе как над его видом — охреневшим, и с листом салата на щеке — расхохотался, даже не успев дожевать. Прямо внаглую! Сидел и вызывающе громко смеялся, прикрывая рот рукой, пока Чонгук куксился и злился от невиданного хамства деда, перешедшего уже все границы. Ну, серьёзно! Он ведь терпел его закидоны, но тот всё равно вывел на эмоции, гад. Хотя, даже не настолько злила выходка деда, сколько задевал смех Тэхёна. Вспыльчивость дала о себе знать, и, не особо-то раздумывая, Чонгук приступил к мести. Набрал в ложку того самого клейкого нетронутого риса из своей миски, натянул пальцем ее край и катапультой запустил в Тэхёна.       — Эй! Хватит ржать! — тыкнул он в офигевшего, поражённо лупающего глазами Тэхёна, которому только что в лицо прилетело рисом. Зато смеяться перестал, чего Чонгук и добивался.       — Ох, — охнул дед. — Тэхён! Ты посмотри на него! — Тот несколько секунд открывал и закрывал рот и выглядел при этом так, словно его сейчас удар хватит. Он трясущимся пальцем указывал на Чонгука. — Едой разбрасывается, дефектный твой! — выдал, наконец. — А ты говоришь, его бить нельзя?! Да его лупить надо, как сидорову козу! Палкой нельзя, ладно, а тряпкой-то хоть можно? — вкрадчиво поинтересовался дед. — Кто ж убирать тут будет? Я только полы надраил вчера! Никакого уважения к чужому труду!       Попивая вино мелкими глоточками, Чонгук мысленно посмеивался, а дед пыхтел и пыжился, ёрзая на месте, словно вот сию секунду готов был броситься на кухню за мокрой тряпкой. Они оба не сводили взгляда с Тэхёна и ожидали ответа, пока тот, сгребая ладонью рис с лица, решал участь Чонгука. Да ещё и не спешил, зараза такая, нарочно тянул. Вытер руку, уляпанную рисом, внимательно всмотрелся в лицо Чонгука, сузил глаза и, медленно переведя взгляд на деда… кивнул.       Дед бодро вскочил и цербером бросился на кухню за орудием расправы — так быстро, что Чонгук даже возмутиться не успел. Вот так, значит, да? Набрав ещё одну ложку риса, он снова запустил его в Тэхёна…       А дальше уже не выдержал Тэхён. Вскочил, подбежал к хохочущему Чонгуку, который вскрикнул, пытаясь быстро достать длинные ноги из-под стола в попытке спасти свою шкуру. Не получилось. Он больно стукнулся коленом об стол и повалился на пол, сквозь смех корчась от прострелившей ногу боли. Разгневанный, но ржущий Тэхён налетел на него, словно фурия, приземлился на его живот и, заведя руки Чонгука за голову, прижал их к полу. А он особо и не пытался брыкаться — дикий смех лишал его последних сил. А вот огнедышащий Тэхён, весь уляпанный в рисе, был явно настроен серьёзно, хоть и ржал не меньше. Поэтому, крепко сжимая его бедра своими, Тэхён щедро загрёб горсть риса и успешно затолкал его в приоткрытый рот Чонгука. Который едва не подавился, пытаясь всё проглотить и при этом продолжая смеяться. Даже слезы из глаз брызнули.       И тут он краем глаза заметил несущегося на них с тряпкой деда… Быстро оценив ситуацию и осознав, что сбежать не вариант, Чонгук крепко ухватился за Тэхёна, окольцевав руками его талию, и как можно ближе прижал к себе, укрываясь им от деда, не забыв и голову спрятать у того на шее. Разбросанный рис валялся по всему полу, а деду уже было откровенно плевать, в кого он попадёт. Поэтому, получив мокрой тряпкой по спине, Тэхён взвыл, стараясь вырваться, а Чонгук визжал от смеха ему в ухо и всё крепче жался к его груди, усиливая хватку.       — Деда, это же я! — кричал Тэхён, огребая по спине мокрой чавкающей тряпкой.       — Да похрен мне! Оба хороши. Едой бросаться удумали, ироды! Твой дефектный, тебе и отвечать за него! — брызги от воды летели куда попало, оседая даже на лице Чонгука.       Чонгук нагло потёрся о шею Тэхёна лицом, стирая капли воды, и всё же решил сжалиться над ним. Одна рука с поясницы перекочевала на спину, крепко вцепившись в мокрую ткань футболки, а второй он заботливо прикрыл голову Тэхёна, в попытке защитить от ударов. Дед хоть и махал тряпкой с криками, как ниндзя, сам от этого, казалось, получал удовольствие. И пока Тэхён силился вырваться из захвата, чтобы не быть битым, воя сквозь смех, Чонгук решил, что пора меняться. Напряг ноги и перекатился, оказываясь сверху. Правда, тут же огрёб тряпкой по затылку и согнулся, пряча голову на шее Тэхёна и прикрывая его собой.       — Эй, так не пойдёт, — взбрыкнул уже весь мокрый Тэхён и снова поменял их местами.       Так они и катались по заметно скользкому полу, меняя позиции, а матерящийся на чем свет стоит дед гарцевал вокруг них, отхаживая тряпкой. Ровно до тех пор, пока не поскользнулся и не рухнул рядом с ними.       Всё на несколько мгновений замерло. Дед ошарашенно смотрел на них, они — на деда. А потом тот всё-таки не выдержал и заржал, успев, правда, напоследок запустить тряпкой в Чонгука.       — Тьфу на вас!       Кажется, атак больше не планируется. Чонгук выдохнул, продолжая трястись от смеха, ощущая всем телом, как хохочет под ним Тэхён, взъерошивая его волосы. Он решился поднять голову (тряпка теперь не у деда, но с того станется и просто подзатыльник отвесить) и вгляделся в Тэхёна. На красивом лице кроме прилипших рисинок блестели капли воды, и Чонгук, не задумываясь, потянулся их стирать, аккуратно откидывая со щёк крупицы риса в сторону. Тэхён в этот момент совсем перестал смеяться, гулко сглотнул, так что кадык заметно дёрнулся.       Слегка захмелевший от вина Чонгук не сразу поймал себя на том, что испытывает какую-то щемящую нежность, заботясь о Тэхёне. Немного выпал, когда дошло, но не сказать, что сильно — после домашнего вина и недавнего веселья всё происходящее воспринималось… проще?       Ладони Тэхёна на его ягодицах обжигали кожу даже сквозь ткань спортивок, и Чонгук почувствовал, как тот жадно сжал их. Почувствовал… и ничего не сказал, продолжая распластанной жабкой сидеть на Тэхёне.       — Разлеглись тут и воркуют, петухи. Тряпки в руки берите и полы мыть бегом! Или я буду спать в комнате на кровати, а вы в этом сраче здесь, пока не уберётесь, — дед кинул им тряпки под нос и побежал воду в вёдра набирать.       Чонгук почувствовал, как расслабились чужие пальцы уже на его бёдрах, и Тэхён скинул ладони, поэтому поспешил встать. И тут же протянул руку, помогая подняться Тэхёну.       — За уборку? — неловко перетаптываясь на месте, поинтересовался тот.       — Угу, — так же неловко ответил Чонгук и, подняв тряпку — ту самую, которой их лупил дед Юнги, — пошёл макать её в ведро.       Футболка была сырая насквозь, так что Чонгук стянул ее, допил остатки вина и взялся за дело. Непростое, кстати. Клейкий рис мало того что мазал белыми следами по полу, когда он неумело возил по нему тряпкой, так ещё и лип к самой тряпке. Переглядываясь с Тэхёном, Чонгук пару раз брызнул на него из ведра. Дед коршуном стоял над душой и методично тыкал обоих носом в грязные участки пола. А Тэхён после того, как несколько раз облизнулся, рассматривая полуголого Чонгука с тряпкой, последовал его примеру и снял свою мокрую футболку. И, к стыду Чонгука, тот тоже словил парочку его заинтересованных взглядов на своём теле, отчего улыбнулся и продолжил тереть пол, ползая на карачках.       Чонгук дразнил. Он знал, что Тэхён уже не первый раз на него так смотрит. Так… голодно. Да, по сути, почему бы и нет? Он его парень и не удивительно, что его тело привлекает внимание Тэхёна, провоцирует и подстёгивает, тем более, что Чонгук и сам не против был поглазеть в ответ на такого же полуголого Тэхёна. А вот интересно ли было дразнить Тэхёна, это уже другой вопрос… Ощутив фантомную хватку чужих ладоней на своих ягодицах, Чонгук почему-то резко покраснел от этих мыслей, пока мыл полы. Отвернулся, сделав вид, что увлечён уборкой, и старался понять самого себя. Ему понравилось? Понравилось, лёжа сверху, пялиться в глаза, пока Тэхён жадно прижимал его бёдра к своему паху? Чонгук не знал точного ответа, но в тот момент однозначно был не против. И его это поразило до глубины души.       Глядя на Тэхёна под каким-то новым углом, он признавал, что тот кажется ему милым, красивым и даже привлекательным. Те раздражающие его мысли и эмоции, которые были изначально, и то неприятие положения вещей относительно его не радужной позиции, отошли на задний план, а ощутив от Тэхёна своего рода ласку и заботу, Чонгук перестал ощетиниваться. Стал воспринимать и, возможно, примерять на себя свою роль в их отношениях. Раз он так долго был с этим человеком, значит, ему нравилось? Судя по всему, да. Сейчас вот тоже понравилось играться, обниматься на полу и… сидеть сверху. К тому же, по правде говоря, не будь у него интереса, то он не считал бы Тэхёна привлекательным. Это Чонгук понимал совершенно отчётливо.       Желая всё как следует проанализировать, он всё чаще поглядывал на Тэхёна, присматриваясь к своему парню. Чонгук понимал лишь одно — тот начинал ему нравиться, и это факт. Пусть он не помнил своих чувств к нему, но, кажется, стал симпатизировать Тэхёну. Тот же трепет и волнение по возвращении Тэхёна домой Чонгук испытал уже не единожды. А стоило ему увидеть Тэхёна с мокрыми волосами и грилем в руках, Чонгук понял — он скучал. Скучал по его присутствию рядом, скучал по объятиям, с которыми, как ему казалось, засыпал впервые, и скучал по мягкому низкому голосу.       Расслабленный алкоголем мозг скрипел от натуги и Чонгук плюнул на это дело. Понять себя, свои желания прямо сейчас казалось ему непосильной задачей, так что он откинул все внутренние разногласия. Понравилось и точка. А уж когда они закончили драить полы, и вовсе хотелось только одного — растянуться на кровати и отдохнуть. Набитый живот отбирал последние силы, и Чонгук, как есть, без футболки лёг на кровать.       Тэхён немного задержался, но вскоре появился на пороге комнаты. Чонгук хоть и лежал, закинув руку за голову, с закрытыми глазами, но отчётливо ощущал чужой взгляд на своём теле.       — Ты пялишься, — Чонгук сквозь полуопущенные ресницы посмотрел на Тэхёна в ответ.       — Пялюсь. Ты тоже. Нравлюсь? — Тэхён с игривым вызовом дёрнул подбородком.       Чонгук только усмехнулся на брошенный ему вызов и отвечать не стал. Не смог. Настроение было слишком хорошим, чтобы хамить, да и, чего уж греха таить, правдивое наблюдение Тэхёна и поставленный вопрос застали его врасплох. Отвечать было нечего, не сознаваться же. И так молчанием своим это подтвердил.       — Так и будешь там стоять? Спать иди, — Чонгук снова прикрыл глаза. Тэхён ещё с пару секунд не двигался, а затем, выключив свет, лёг рядом.       — Спасибо, было очень вкусно, — спустя несколько минут произнёс в темноте Чонгук и почувствовал, как совсем рядом Тэхён даже на локти привстал, видимо, не веря своим ушам.       — Мг. Пожалуйста, — к счастью, не стал ехидничать, наверняка зная, насколько трудно Чонгуку давались такие слова.       Тэхён вновь откинулся на подушки, а Чонгук буквально встрепенулся от покалывания на коже руки. Совершенно неожиданно для него Тэхён ласково провёл кончиками коротких ногтей по коже предплечья, прошёлся по запястью и остановился на раскрытой ладони. И пока тот медленно рисовал замысловатые узоры, Чонгук потихоньку сходил с ума от охватившего его жара. Он замер, совершенно не зная, что и думать по этому поводу, и с трудом подавил желание гулко сглотнуть, понимая, что выдаст себя с потрохами в оглушающей тишине. Мурашки побежали по руке всё выше, поднимая каждый волосок на коже, пока не опутали всё тело, а все мысли сосредоточились исключительно на прикосновениях к ладони…       — Тебе нравится, — не спросил — констатировал Тэхён.       — Это… приятно, — выдавил Чонгук осипшим голосом.       Тэхён промолчал. Просто лежал рядом и медленно водил уже не ногтем, а едва-едва касаясь, кончиком пальца по его подушечкам, и Чонгук сам, едва раздвинув пальцы чуть в стороны, подался ладонью навстречу касаниям. В груди всё горело от желания прекратить такую невинную, но буквально сводящую с ума томительную ласку, и пальцы сами собой разъехались в стороны. Слишком остро воспринимались нежные поглаживания, и, медленно просовывая свои пальцы между чужими, Чонгук не сдержался. Его вдох, когда он сплёл свои пальцы с тэхёновыми и слегка сжал в замок, прозвучал очень громко… Настолько, что стало стыдно за своё поведение, только вот Тэхён никак это не прокомментировал — лишь продолжил ласкать большим пальцем ладонь, приоткрыв переплетённый замок из рук.       И, к собственному стыду, Чонгук ощутил, что заводится. Он никогда бы и подумать не мог, что простое поглаживание руки будет действовать на него так возбуждающе, что это может быть так… одуряюще приятно? Гладкие длинные пальцы, переплетённые с его, продолжали поглаживать ему ладонь и выворачивали сознание Чонгука наизнанку, подталкивая его к мысли, что он хочет большего. И это… обескураживало?.. что-то ломало внутри?       Сейчас, здесь, наедине с Тэхёном, в не скрывающей ни единого его вздоха тишине, Чонгук ощутил себя слишком уязвимым. Казалось, что все мысли, что сейчас волновали разум, отражались на лице. И чтобы не молчать, чтобы сказать хоть что-то, Чонгук выдал:       — Кхм, кстати, я спрашивал у деда Хосока сегодня про Намджуна. Он сказал, что тот приезжает по выходным. Ты можешь зайти завтра к нему и переговорить по поводу работы? — Чонгук кашлянул, прочищая горло, чтобы не выдать своё возбуждённое состояние.       Тэхён замер, а поглаживания прекратились.       — Так не терпится уйти от нас? — вытащил ладонь из его и отвернулся. — Хорошо, завтра я поговорю с ним.       Чонгук совсем не это имел в виду, но оправдываться не стал. Он не будет извиняться за своё право выбора. Он и сам не знает, хочет уйти или нет. Ведь его ещё не взяли на работу, и у него нет денег, а слова Тэхёна в такой постановке звучали просто ужасно. Неудивительно, что его настроение тут же испортилось от одной лишь фразы, и теперь Чонгук испытывал раздирающее грудь чувство вины.       — Это не так, Тэхён. Я просто не хочу сидеть на шее, если у меня есть возможность заработать, — прошептал Чонгук в своё оправдание, но Тэхён больше не стал отвечать, игнорируя.       Чонгук вздохнул и поворочался, удобнее устроившись в мягкой кровати. Но сон не шёл, а мысли путались, не давая покоя. Чонгук лежал и просто таращился в темноту, даже не пытаясь забыться. Ладонь жгло и покалывало от недавних прикосновений, и он неосознанно потёр её о штанину. Ну почему одна-единственная фраза от Тэхёна перечеркнула всё хорошее, что произошло с ним за день? И почему это было так важно для него? Подсознание упорно намекало на какой-то вывод, а сознание отказывалось это воспринимать. Перед глазами стояла картина с лицом Тэхёна в рисе и то, как Чонгук за ним ухаживал, в ушах звенел его смех, а осязание напоминало о совсем недавно ласкающих его пальцах. А ещё в голове роились мысли о том, что Тэхён сейчас лежит рядом с голым торсом.       Сколько бы он ни поворачивался с боку на бок, сколько ни поправлял одеяло у себя между ног, сколько ни лежал с закрытыми глазами, стараясь не шевелиться, чтобы подманить к себе сон — ему не удавалось. Спустя примерно час размеренно посапывающий Тэхён развернулся сначала на спину и, полежав так минут с пятнадцать под пристальным взглядом Чонгука в мягкой полутьме, улёгся на бок к нему лицом. Чего Чонгук не ожидал, так это того, что сквозь сон тот мило причмокнет перед самым носом и закинет на него руку. Чонгук замер. Он не издал ни звука, боясь спугнуть и разбудить, когда Тэхён чуть притянул его к себе, а затем ещё и ногу на него закинул. В довершении всего и вовсе ткнулся носом ему в грудь. Лишь когда Тэхён вновь затих, Чонгук позволил себе пошевелиться и, аккуратно убрав руку из-под своей головы, опустил её на подушку. Тэхён, словно слепой щенок, прижался к нему крепче и, умостив свою голову на чужом плече, неосознанно немного потёрся, утыкаясь носом в его шею. Больше Тэхён не шевелился, продолжая размеренно сопеть, окольцевав Чонгука своими конечностями.       Чонгук вновь ощутил лёгкое возбуждение и, ругая себя за неправильные мысли, старался не двигаться несколько минут, желая одновременно совершенно разных вещей: скинуть с себя Тэхёна и отвернуться от него на другой бок, не веря в реакцию своего тела, или прижать его крепче к себе рукой, на которой последний спал, потому что это именно то, чего ему так не хватало.       Чонгук сделал второе. Позволив себе чуточку больше, прижимая горячее тело Тэхёна к себе, он, поворачивая лицо к нему, случайно коснулся губами чужой переносицы. Замер буквально на секунду, ощущая тепло чужой кожи на губах, и мягко, совсем легонько прижавшись, стараясь даже не дышать, оставил поцелуй и отвернулся. Размеренное сопение на его плече умиротворяло, чужие руки и ноги его обнимали, и он, наконец-то расслабившись, отпустил свои мысли и уснул.