***
Всю следующую неделю любую свободную минуту Чонгук проводил, сидя в интернете. Изучал процентные ставки, просматривал, скупал и продавал всё, на что падал глаз. Сумму, как и обещал, удвоил. Бывало, сделки срывались или попросту не оправдывали ожиданий в прибыли, и Чонгук заметно нервничал, хмурился и раздражался по всяким мелочам. Натура такая — ничего не поделать. Но домашние дела, подсунутые раздражающим и уже таким родным дедом, с которым он обменивался любезностями и выпускал пар, хорошо проветривали ему голову, позволяя браться за дело с новыми силами. Да и с Тэхёном притираться пришлось — тот не всегда шёл навстречу, когда Чонгук менял тон в разговоре с «любя» на тон «это и так само собой разумеется — читай между строк». Тэхён, бывало, в не очень приятной форме ставил его на место, упираясь в желании получить именно тон «любя» — не шёл на уступки, заставляя Чонгука извиняться, просить и быть с ним ласковым. В один из вечеров, когда Чонгук был особенно сильно зол из-за провалившейся сделки и от этого огрызался, Тэхён и вовсе потерял терпение. Просто взял и, уложив поперёк коленей, как дитя неразумное, отшлёпал по жопе! Так мало того — после ещё и отпихнул его к краю кровати и оставил без секса! Обидно было… Чонгук тогда не смог уснуть, не получив привычных объятий, и досада в груди плескалась всю ночь. Неужели трудно понять, что он нервничает? Для них же старается… Ну да, где-то нахамил и нагрубил, но он всегда потом в таких случаях ластился котёнком, можно было и закрыть глаза на секундные вспышки. Чонгук в тот раз из вредности за бесследно пропавший сон отомстил. Перевёл часы Тэхёна на час вперёд, ещё и выключил будильник. Поэтому, когда он привычно встал и своими телодвижениями разбудил Тэхёна, с ангельским выражениям лица спросил: «Ты что, проспал?». Тэхён буквально пулей выскочил из кровати, сунул нос в телефон и охренел, когда увидел, что реально опаздывает на целый час. Прыгал на одной ноге, силясь поскорее попасть второй в брюки — на пол даже пару раз с грохотом завалился, — и шипел змеёй, когда непослушные пуговицы рубашки отказывались застёгиваться. Как же сладко было за этим наблюдать. Чонгук, закинув руки за голову, лежал и смотрел, как тот торопится, и довольно улыбался. Прислушиваясь к звукам из кухни — по очередному шипению Тэхёна понял, что тот предположительно глотнул горячего кофе и обжёгся, — Чонгук не выдержал и рассмеялся. Делая фотографию своей гаденькой ухмылки минут так через двадцать, он предположил, что Тэхён уже должен был добежать до автобуса и увидеть, сколько в действительности времени. Поэтому, представляя злобное лицо своего парня, он смело отправил фотку, подведя итог фразой: «Допрыгался, Ким Тэхён? Будешь знать, как обижать своего заюшу!» Правда, пожалел об этом тем же вечером — Тэхён был безжалостен к нему… Втрахивал его в кровать так, что на следующий день Чонгук мог только красиво лежать. Но встать всё же пришлось. Как пришлось и выслушивать от деда пародию на собственные стоны и ругань старика, что тот слушал их полночи. Грозился придушить их, петухов, если ещё хоть раз помешают ему спать. К выходным Чонгук всё чаще крутил в руках собственные золотые часы и даже загуглил их цену, чтобы тихо охренеть. Неужели он занял денег настолько много, что даже эти часы, продай он их, не спасли бы? Странно как-то… Верилось с трудом. И всё чаще возникала мысль, что что-то здесь не сходится. Но растущее нетерпение — ощущение, что вот-вот они наконец-то смогут нормально цивилизованно жить, — затмевало любые подозрительные мысли. Всего неделя теперь уже отделяла Чонгука от полноценной жизни в городе, где из крана бежит горячая вода, где есть тот же ненужный телевизор, где есть унитаз в квартире, а не на улице в убогом деревянном гробу. Да он готов на что угодно ради этой незамысловатой роскоши, как ему казалось. Чонгук не спал всю ночь накануне перед поездкой, и ему было так хорошо и легко… Тэхён по привычке лежал на нём, опутав его руками и ногами, а он предвкушал поездку и мечтал о ближайшем будущем. Чонгук всё просчитал и распланировал, даже уже знал, какую именно квартиру он хочет снять поближе к работе Тэхёна, и с пеной у рта готов был за неё торговаться. Мыслями он был уже не здесь. В будущем. В Тэгу. Строил планы, собирал чемодан и, радостно прихватив деда под мышку, переезжал в новую квартиру. Долгожданный переезд на вырученные деньги от продажи часов манил, Чонгук на волне крайнего нервного возбуждения шёл за Тэхёном следом по улице города и мало что соображал, думая лишь об одном — через неделю они переедут. В город! У них будут деньги! Много денег! Он так задумался, что, не замечая ничего вокруг, едва не влетел Тэхёну в спину, когда тот остановился на перекрёстке. — Почти пришли. Ломбард на той стороне улицы, — шепнул Тэхён и, незаметно протянув назад руку, сжал ладонь Чонгука. Перед глазами переключился сигнал светофора на красный, и плотный ряд автомобилей чуть двинулся вперёд. Вот в окно красной мазды выглянул ребёнок, вот старый автобус, скрипя проржавевшими пружинами, устало сдвинулся с места, а вот пролетели мимо четыре тёмных автомобиля с тонированными стёклами, на крышах которых были закреплены проблесковые маячки, а на бамперах — правительственная серия номеров. Чонгук просто бездумно смотрел на дорогу и следил за потоком, пока не загорелся зелёный. Вон ломбард через дорогу, всего лишь сто пятьдесят метров отделяли его от желанного будущего с внушительной суммой денег в кармане. Но стоило сделать шаг, как мимо пронёсся огромный чёрный внедорожник, послышался такой знакомый рёв работающего двигателя, а уже через секунду шум мотора сменился визгом шин по асфальту. Машина вылетела на встречную полосу и протаранила чёрный дорогой автомобиль представительского класса прямо у Чонгука на глазах. Послышался оглушительный грохот от удара, скрип скользящих колёс и скрежет металла о металл, который эхом отразился в сознании Чонгука. Этот звук буквально разорвал на части оголённые нервные окончания и заглушил громкие вскрики людей на улице. Миг. Тьма перед глазами. Вот оно. Вспышки. Где-то глубоко внутри его сознания сорвался спусковой крючок при виде аварии, ставшей триггером. Чонгук буквально услышал сухое щёлканье в мозгу и внутренне весь похолодел. Глаза сузились, в ушах зазвенело, взвизгнула туго натянутая тетива памяти, отправляя в смертельный полёт тяжёлую металлическую стрелу воспоминаний, предназначенную пробить насквозь грудь. Чонгук вдохнул, а выдохнуть уже не смог… Ему казалось, что невидимая тяжесть давит на него, что вокруг потемнело и затянуло пеленой всё: и солнце, и весёлость, которая со вчерашнего дня охватывала его существо и наполняла сердце, и… все его надежды на только что зародившуюся любовь. Чонгук за секунду потерял не только любимого, но и всё значимое и дорогое в его жизни — всё то, что не позволяло ему развалиться на части. События проносились перед глазами вспышками в обратном порядке: холодная вода, паника, машина, Чонгук в ней, чёрное небо перед глазами, бампер внедорожника, стрельба, погоня, он спит на заднем сиденье, на нём дорогой костюм — тот самый, кстати, что стирал дед, — и… часы. Звук, пробудивший короткую вспышку памяти, зазвучал вновь. Люди на тротуаре охали, вздыхали и громко обсуждали увиденное, кто-то звонил в полицию, кто-то — в скорую, некоторые бросились на помощь, а человек впереди него — Тэхён, — крепче сжал его руку и сделал шаг назад. Стоило тому начать оборачиваться к Чонгуку, как он резко запаниковал, всеми силами пытаясь предотвратить это. Вырвал руку и нервно потряс головой, отказываясь смотреть Тэхёну в лицо. — Чонгук, малыш, — Тэхён всё же обернулся и наверняка испугался, увидев лицо Чонгука. — Ты в порядке? Что с тобой, тебе плохо? — Тэхён пытался схватить его за лицо, заглянуть в глаза, дозваться, но он лишь нервно мотал головой, отказываясь смотреть на него. Не вышло. Тэхён резко встряхнул его, призывая: — Посмотри на меня! Всё хорошо, слышишь, это всего лишь авария! Стоило ему увидеть лицо Тэхёна, как Чонгука будто током прострелило. А потом потрясающе ярко вспыхнули воспоминания. Вся его жизнь до… Она возвращалась болезненными резкими толчками с каждым ударом сердца, биение которого всё учащалось. ♥~√V~♥ Тэхён. Чонгук его помнит. Сердцебиение, холод, жар, головокружение, испарина, руки затряслись крупной дрожью, и он скинул их со своего лица, вперившись в Тэхёна взглядом. В груди нестерпимо жгло… ♥~√V~♥ Предатель. Глаза навыкате смотрели застывшим, потухшим взглядом, а сглотнуть не получалось, как и вдохнуть, прийти в себя… ♥~√V~♥ Болит. В груди болит. Чонгук остановился и, прижав левую руку к груди, хотел замедлить биение сердца, замедлить вспышки памяти… ♥~√V~♥ Ким Тэхён — секретарь. Бывший секретарь. В горле застыло, застряло, замерло огромное желание накричать, обозвать, чтобы хоть немного унять сумасшедшее биение сердца, которое отдавалось гулом в ушах, а затылок постепенно тяжелел. ♥~√V~♥ Чонгук тонул. Тонул внутри себя, захлёбываясь собственной реальностью, в которой оказался. Отец. Он помнит этого человека с тростью. Помнит его отношение к нему. Оглушённый, ошеломлённый и сломленный, Чонгук замер посреди улицы, тщетно пытаясь избавиться от нарастающего шока. Мир вокруг него плыл, а он, казалось, всё дальше погружался в липкие холодные воспоминания. А перед глазами — напуганное лицо Тэхёна и его шевелящиеся губы. ♥~√V~♥ Тишина. Чонгук оглох. Руки на его лице приносят боль. Жжёт. Чонгук взбрыкнул, скинул руки, скривился. Больно. Кажется, Тэхён зовёт его по имени — чужие губы продолжают шевелиться. ♥~√V~♥ Дрожание ног, рук, отдалённые хлопки и вспышки. Гул в ушах. Фокусироваться тяжело. Чонгук раздавлен. Опустошён. ♥~√V~♥ Звуки вернулись. Чонгук слышит. Видит. Тэхён перед глазами. Он напуган. Человек, в которого минуту назад он был влюблен, человек, с которым он спал… Боже… — Ким Тэхён, — дрожащим голосом, разбито произнёс Чонгук. — Ты уволен. Стук собственного сердца больше не отдавался эхом в ушах. Оно словно остановилось. Сломалось… Лучше окунуться в самую жаркую ненависть, чем ощущать эту абсолютную, гулкую пустоту… и понимать, что ты до основания разрушен, выгорел, полностью выпотрошен, раскрошен в мелкую крошку стекла под ногами, и тебе больно даже дышать от того, что с тобой так обошлись. Предатель! Впервые в жизни Чонгука не затопило желание вспылить, нагрубить, толкнуть, в конце концов, и показать, насколько ему больно, насколько сильно его ранило понимание того, в кого он влюбился, и что так подло с ним обошёлся самый близкий ему человек. Обманул. Палач! Тэхён с искажённым мукой лицом отрицательно мотал головой и смотрел в ответ. Тот, кого Чонгук так любил, кому верил, кто был главным в его мечтах о светлом будущем, кажется, тоже потерял дар речи. Понял наконец-то. Тэхён всё понял… Так и стоял с распахнутым от удивления ртом и глупо дёргал головой. Глаза — красивые глаза — Тэхёна расширились в страхе. За что же ты так? Чонгук влюбился… Его обманывали? Нагло врали? Бессовестно притворялись? Использовали? Больно. В груди опять что-то болит. Не сердце. Нет. Уже нет — сгорело. Там пусто. Это эхо предательства бьётся о стенки вывернутой наизнанку души. — Чонгук, маленький мой, любимый, — отмер Тэхён и сделал шаг к нему, отчаянно схватившись за его ледяную руку. — Выслушай меня, пожалуйста! Слова причиняли боль, резали и добивали сердце раненного Чонгука, будто кинжалом пробивали грудную клетку и глубоко вонзались в… Во что? Там же пусто... Чонгук лишь затравленно выдернул руку, чувствуя, как в болезненно-некрасивой гримасе искажается его лицо. Но держать маску он не мог, ничего не мог. — Ким Тэхён, ты уволен… — Чонгук потупился, отошёл на шаг и разбито прошептал ненавистную фразу ещё раз. Поднял пустой взгляд, рассматривая чужое лицо, будто пытался запомнить его таким… виноватым. — Отомстил, да? Доволен теперь? Этого же ты хотел, да? Знать тебя не желаю. — Чонгук совершенно безжизненным блеклым голосом едва-едва прошептал, чувствуя разрывающую боль от собственных слов. Тэхён всё слышал, каждое его слово, и на красивом лице промелькнул самый настоящий животный ужас. — Это не так, Чонгук! Останься со мной! Я умоляю тебя! Чонгук не слушал, только развернулся и пошел быстрым шагом прочь, совершенно не разбирая дороги, не понимая, куда идет. Хотя какая разница, куда? Лишь бы подальше. А потом почувствовал на своей ледяной руке раскалённую жаром ладонь. Жжёт. Снова больно. — Чонгук, Чонгук, послушай же ты! Не уходи, давай поговорим! Тебя убить могут! Пожалуйста, выслушай! Больно. Больно... Больно! Чонгук медленно обернулся и взглянул Тэхёну в глаза. — Ты плачешь? — послышалось в ответ, а Чонгук лишь слегка нахмурился, поднёс пальцы к глазам, смахнул подушечками слезы и непонимающе уставился на влагу на руках. Смотрел и не понимал. Действительно плачет. Даже не осознавая. — Маленький мой, любимый, Чонгук, малыш, прости меня, пожалуйста! — Тэхён протянул руку к его лицу, но дотронуться не успел. Чонгук, решительно поджав губы, резко вырвал руку из чужого захвата, замахнулся и оглушительно врезал Тэхёну в челюсть. Сам не сразу осознал, что сделал. Тэхён резко качнулся от неожиданного удара, рухнул на задницу прямо в толпе людей, которые тут же запричитали, сливаясь в единый гул голосов. А Чонгук не выдержал. Чонгук сорвался. Чонгук сбежал.Часть 23
21 мая 2022 г. в 22:25
Стоило забрать на почте посылку, как настроение заметно поднялось. Его ни капли не смутили заинтересованные взгляды работников отделения, как и тот факт, что он, не скрываясь, нёс коробку подмышкой всю дорогу. Для деда же тащит — чего стесняться-то? Семья же — вот и невесту домой несёт старику. Чего не сделаешь ради родственника, верно? Вот пусть ещё спасибо скажет, что Чонгук не рассказал любопытствующему народу в пивной о том, что она для деда, когда люди косились на фирменную коробку с фотографиями резиновой куклы. Припрыгивая от радости и открыто веселясь в предвкушении шалости, Чонгук пробежал через весь рынок по маршруту, выданному навигатором в телефоне, в фирменный магазин «KFC» за той самой хрустящей курочкой. Надо же будет деда чем-то умаслить после стёба…
Два килограмма куриных крыльев и шесть пластиковых баклажек пива в пакете заметно утяжеляли путь, однако Чонгук стойко терпел. Посылка неудобно ёрзала подмышкой, но Чонгук от души веселился, пока шёл, представляя лицо раздражающего его старика, когда тот увидит свою новую пассию. Да, выглядеть со стороны его поступок будет не очень, мог он, конечно, сразу объяснить деду, что именно тот заказал через интернет, но желание отомстить всё же брало верх. Ладно бы дед дома потягал его за ухо или отвесил леща — Чонгук стерпел бы, но унижение перед Намджуном явный перебор. Чонгук не маленький мальчик, чтобы его так наказывали на глазах у всех. Дела семейные должны оставаться в семье за закрытыми дверями, так что ответ с секс-куклой в подарок был вполне достойным. Кто ж посмеет упрекнуть его в подлости? Тэхён? Тот сам его вчера подставил! Дед? Старый маразматик сам заказал посылку, а Чонгук вызвался встретить. Так что совесть чиста. Почти.
Ну и, как бы оправдываясь перед самим собой за некрасивый поступок, Чонгук решил ещё накануне вечером всех угостить пивом с курочкой, да и деду не так обидно будет. Подойдя к дому, заходить не стал, а сгрузил все пакеты на землю и, присев буквально у ворот, стал распаковывать «Надувную Марусю 3000», чтобы невеста приняла свой истинный облик. Увидь соседи его, сидящего у забора и надувающего секс-куклу, вряд ли бы удивились. Один дед у них чего стоит — маразматик, одним словом, а они с Тэхёном — два петуха… И вся шайка неформалов под одной крышей живёт. Так что Чонгук уже мало чего смущался.
За забором слышался весёлый смех Чимина, громкий звонкий — деда Хосока, хриплый — маразматика Юнги и низкий бархатный голос его любимого Тэхёна. Чонгук невольно слушал и умилялся, пока, как Лондонский потрошитель, трепал коробку. В наборе было тело мятой женщины, насос, запчасти в виде силиконовой головы, рук и ног для утяжеления, пара париков, комплект белья и просвечивающий пеньюар — видимо, чтобы прикрыть непотребство. Разбирая всё это «добро» Чонгук диву давался: чего только не придумают — в коробке нашлись даже накладные ногти с клеем и блестящий лак. Делать маникюр Чонгук, конечно, не будет, тут бы разобраться, куда шланг насоса этой женщине вставить. Вот и вертел ее по-всякому, пока она глядела на него с удивлённо раскрытым ртом, который Чонгук предпочёл прикрыть её же рукой.
И вот сидит Чонгук под забором, секс-куклу собирает, надеясь, что по улице не пройдёт случайный прохожий. Вид у него определённо двусмысленный — присел извращенцем, отвернувшись лицом к забору, на розовой надувной голой женщине, и активно надрачивает ручным насосом, опасливо вертя головой по сторонам, чтобы не спалили ненароком. Не стыдно-то не стыдно, но всякое же бывает. Того и гляди, добрые люди полицию вызвать могут, и шутка плавно переедет в полицейский участок с приводом по статье за извращение. Не радужная перспектива, однако. А эту «Марусю 3000» ещё и одеть надо, между прочим. Тот же лиф — попробуй застегнуть! Ну, хоть вертеть её можно, уже легче. Чонгук едва натянул трусы даме с горем пополам, пеньюар неуклюже завязал, причёску поправил, а уже два раза вспотеть успел. Пока он всё это проворачивал, в голове успела мелькнуть бредовая идея о том, что, если бы по улице гуляли девочки, они бы точно помогли ему куклу нарядить и справились бы куда быстрее, но Чонгук тут же скривился и понял, что этого уж люди точно не поймут. Да и статья там уже похуже будет — застукай его кто с маленькой девочкой, помогающей ему секс-куклу одевать… Не, он уж лучше сам как-нибудь.
Пятнадцать минут нервов и возни, и «Надувная Маруся 3000» готова к знакомству с дедом. Фух.
Прислонив пышную даму лицом к забору, Чонгук схватил пакеты и открыл калитку.
— Так-так-так, — быстренько потрусил к деревянному столу, сбросил туда добычу в виде пива и курицы и, оглядев заинтересованные лица окружающих, выждал театральную паузу. И только потом спросил: — Ну что, готовы встречать гостью?
Дед тут же всполошился, пригладил растрёпанные волосы и соскочил со стола.
— Погодь! Пиджак! — и кинулся в дом. Выбежал впопыхах и ругнулся: — Тьфу, блять, цветы забыл! — заскочил обратно.
Чонгук, силясь не засмеяться раньше времени, напрягал щеки и игриво смотрел на притихших гостей. Тэхёна старательно игнорировал, а тот сверлил его подозрительным взглядом.
— Чонгук? — начал было Тэхён, но дед вновь выскочил из дома и не дал ему продолжить.
— Готов! Заводи, буду свататься! — Дед стал в позу, поправил пиджак, спортивки повыше натянул и куцый веник из трёх цветочков на уровень груди поднял.
Чонгук только задушено хрюкнул и побежал, немного переживая, чтобы невесту за забором не увели, пока он деда ждал.
Приобнял даму за талию и впереди себя понёс.
— А вот и невеста наша! Надувная Маруся 3000! — Громко так, с пафосом представил. — Прошу любить и жаловать нашу иностранку! Из самой России прилетела! Не обращайте внимания, она удивлена, что у неё жених такой красавец! — На этом запас воздуха в груди Чонгука кончился, и он просто не смог дальше говорить.
Видя охреневание на лицах, Чонгук не смог сдержаться и согнулся пополам от смеха, потом и вовсе осел на коленки, едва не уронив «невесту». Следом взорвался дед Хосок — его дикий смех напугал Чимина, и тот уже было рванул в сторону повалившегося на стол деда — видимо, решив, что того удар хватил. Но Хосок и не думал помирать, ржал, как ненормальный, так, что спустя ещё пару секунд не выдержал и Чимин, с хохотом повалившись следом. Тэхён тоже расхохотался, но честно силился не смеяться хотя бы так громко, как остальные, и прикрывал рот рукой.
— Эт что такое? — А дед Юнги, всё ещё не понимая где его невеста, заглядывал за спину Чонгука.
— Не узнаешь?! Смотри, какая она упругая и воздушная попрыгушка, дед Юнги! — Чонгук как продолжал, скрутившись в узел, ржать, так сквозь слёзы и выдавливал из себя ответы.
— Ну да, похожа, кажись... Я что же, не там заказал невесту, что ли? Сайт перепутал… Тьфу ты! Вот же, петух, сказать не мог?! Ну, погодь, получишь у меня! — Дед так и кинулся на Чонгука с веником из трёх цветочков в руке.
Но Чонгук уже морально был готов к тому, что выхватит по первое число, поэтому недолго думая бросил куклу в деда и пулей стартанул чуть ли не из положения лёжа.
Дед Хосок, казалось, визжал от смеха куда громче остальных, периодически тыча пальцем в воздушную невесту. У Чимина слезы лились от смеха, а Тэхён хрюкал в ладошку. Чонгук, наматывающий третий круг по двору под звуки отборного мата от проворного деда с веником в руках, заметно выдохся.
— Дед Юнги, ну я тебе ж пива купил! Ты чего? Ты ж сам невесту выбирал, а я просто доставил! И даже заплатил за неё! Ничего не жалко для тебя, неблагодарный! — Тот всё же остановился. Молчал целую минуту, пока пытался отдышаться, потом вдруг завертел головой по сторонам и бросил потрёпанные цветы на землю.
— Чтоб ты всрался, ирод!!! Срамоту такую в хату притащил! У неё даже рот не закрывается! — Дед аж покраснел от злости, топнул ногой и побежал к дереву палку выламывать.
— Тэхён? — жалостливо взмолился Чонгук и спрятался за своим парнем, когда дед понёсся на него с палкой.
— Деда! Брось ты это! Пошутили, и хватит! Ты его вчера унизил, а Чонгук всего лишь доставил то, что ты сам заказал! Надо было полностью читать, а не одним глазом на сайте кнопки жать! — Тэхён встал со стола и полностью загородил собой всё ещё хихикающего за спиной Чонгука. Ткнул локтем в живот, намекая, чтобы прекратил ржать, подстёгивая деда мстить.
— Да! Вот именно! Ни с места, оружие на пол! — выкрикнул Чонгук из-за плеча Тэхёна и снова спрятался хихикать.
Дед фыркнул, бросил палку и, метнувшись к шлангу, не стал слушать оправдательную речь, как и не видел предупреждающего жеста Тэхёна. Резко крутанул кран, придавил струю пальцем и направил на них двоих.
— Холодно же, деда! — взвизгнул Тэхён, от души облитый из шланга, а дед Юнги наконец-то начал ржать со всеми. Отпускало, походу.
Но шланг из рук не выпустил. Осознав, что именно он — главная цель деда, Чонгук решил сменить укрытие. От мокрого насквозь Тэхёна он метнулся к Чимину, будучи уверенным, что дед не посмеет брызгать на гостей. Если дед Хосок был сомнительным укрытием, то Чимин внушал надежду. Чонгук нагло ухватил того за плечи и, присев за ним на стол, спрятал голову, уже почти визжа от смеха.
— Дед Юнги, не надо! Я ж не виноват ни в чём! — Чимин дружелюбно выставил ладошки перед собой и опасливо поглядывал на скулящего Тэхёна.
Чонгук, видя замешательство деда и веря в его любовь к Чимину, чуть подуспокоился. Но не тут-то было! Он едва успел ухватить бутылку с пивом и отхлебнуть из горла, как подавился! Пена пошла носом, когда беспринципный дед злорадно хмыкнул и направил струю на Чимина. И посмел же, гад! Чимин с криком соскочил со стола, а кашляющий пивом Чонгук метнулся спасаться к Хосоку, но был метко застрелен в спину.
— Не смей, пенёк! — возмутился дед Хосок, ткнув пальцем в сторону деда.
— Я Мини облил, Хося, ты серьёзно думаешь, что после этого я не умою твою красную кучерявую головёшку? — прокрякал дед со смехом.
— У меня причёска, паразит! Испортишь же! — Дед Хосок только вскочить успел, как Юнги припечатал его зад струёй воды, и тот истошно завопил от холода.
И пока дед Юнги занимался расправой над гостями, казнил всех по очереди и не замечал его, Чонгук от души наболтал баклажку пива в руке. Подскочил и, зажав горлышко пальцем, плеснул деду в лицо пенящуюся жидкость, отчего тот охнул и, невольно облизнувшись, убрал палец со шланга.
— Вот же ж, петушня! Пиво переводишь!
Недовольный дед, умывшийся пивом, быстро пришёл в себя и недолго думая снова начал поливать Чонгука. А Чонгук, визжа от смеха, прикрывался Тэхёном и вертелся вместе с ним в попытках спасти свою задницу. Потом и вовсе ухватился за куклу, и брызги удачно рикошетом отлетали от надутой резины то в стороны, то в самого же деда.
Но стоило деду Хосоку оклематься, как тот грудью вперёд ринулся отбирать у Юнги шланг. Даже Чонгук удивился тому, насколько быстро и успешно Хосок устроил переворот и смену власти. Походу, они с дедом не раз проводили бои со шлангами… За секунду расклад кардинально изменился, и теперь уже дед Юнги был вынужден убегать, аки капитан Воробей, высоко задирая колени, чтобы спасти свой зад. Но был метко подстрелен, и его попытка спрятаться за Чимином не увенчалась успехом. Мокрыми были все и с ног до головы. Дед Хосок, утолив жажду мести, сжалился над визжащим от холода Чимином, за которым между делом прятался бесстыжий дед, бросил шланг на землю и, чвакая мокрой обувью, пошёл домой переодеваться. Чонгук хохотал, обнимая Тэхёна за талию, и из вредности тряс головой из стороны в сторону, забрызгивая без того мокрое лицо.
— Чонгук, — укоризненно начал Тэ, — посмотри, что ты натворил! Мы все мокрые из-за тебя. Зачем ты так довёл деда?
Пока Тэхён недовольно бурчал, Чонгук, счастливо улыбаясь, зацеловывал ему лицо.
— Не бурчи, так надо. Его не помешает периодически на место ставить, сам говорил. Тем более он тоже смеялся.
— Сделал гадость и радуешься, да? — Тэхён хоть и пытался строить серьёзную мину, выходило не очень. Ситуация была слишком весёлой, да и кукла в пеньюаре валялась посреди двора и всё так же неизменно выглядела удивлённой. — Вредина ты, моя заюша. — Чонгук на это только глаза закатил и потянулся за поцелуем.
— Ты одним взглядом заставляешь меня задохнуться от чувств, которые я к тебе испытываю, Тэхён, — тихо шепнул Чонгук ему в губы и накрыл поцелуем. Ласково прошёлся меж ними языком и настойчиво толкнулся внутрь. Ласкал мучительно медленно, искренне наслаждаясь, а оторвавшись, наконец, шепнул: — Рядом с тобой я чувствую себя счастливым, так что не бурчи и дай насладиться моментом.
— Я тоже, Чонгук. Но если ты не прекратишь меня так целовать, то мы пропустим и пиво, и курочку. Я потащу тебя в дом и не выпущу оттуда, пока не насыщусь. Всё, я пошёл переодеваться, потому что это, — Тэхён указал взглядом вниз, где чётко можно было заметить выпуклость в мокрых штанах, — вряд ли кто-то кроме тебя захочет видеть.
— Пока я помню, Тэхён: на следующей неделе съездим в город часы продать. А потом я займусь поиском квартиры там.
— А дед? Его же надо куда-то пристроить.
— С нами поживёт. Снимем квартиру побольше.
— Я вижу, ты уже всё продумал?
— Ага, я к тому времени успею ещё денег заработать.
— Раз ты так уверен — хорошо, поедем, — Тэхён совсем нежно чмокнул его в губы, улыбнулся и ушёл в дом.
Дед тем временем уже переоделся и вынес своей Мини сухую одежду. Угодить пытался, что ли? Ну, или совесть замучила за то, что так бесцеремонно облил того водой? Кто его знает. Им вот одежду с Тэхёном не вынес. Стоял и, подозрительно щурясь, наблюдал за Чимином, пока тот скидывал с себя футболку, оголяя торс, а следом штаны, переодеваясь в сухое.
Чонгук, глубоко вздохнув, тоже стянул с себя мокрую футболку и, ухватив баклажку, подошёл к деду.
— На, дед Юнги! Мир? — Чонгук протянул тому пиво. Терпеливо дождался, когда дед молча ухватит предложенное и, улыбнувшись так, что озорные морщинки вокруг глаз стали ещё заметнее, крепко пожмёт протянутую руку.
— Воспитывать тебя надо, петуха, чтоб завтра же вернул эту дрянь обратно! Ноги её резиновой не будет в моём доме!
— Это не дрянь, её Маруся зовут! Невеста же твоя, дед Юнги. Может, оставим?
— Айщ, не беси меня, засранец! — Дед отвесил уже привычного леща Чонгуку, умудрившись попутно отпить из горла. — Иди, в сухое переоденься! Оно мне надо, лечить тебя потом?! — и неожиданно отеческим жестом похлопал Чонгука по плечу.
Пока Чимин закидывал мокрые вещи на верёвку, вернулся дед Хосок, которому Юнги тут же сунул пиво в руки, а себе уже вторую баклажку взял. Чонгук, стягивая с себя мокрые штаны, краем глаза уловил, как дед выхлестал половину баклажки чуть ли не залпом и шлёпнул мимо проходящего Чимина по жопе. Все как стояли, так и застыли. Дед Юнги, тут же поняв, что натворил, вмиг покраснел, а потом и вовсе в несвойственной ему манере начал оправдываться.
— Ну, я эт… того… не подумал… — мелкими нервными движениями дед тряс руками и не знал, куда глаза спрятать. — Чимин, ну жопа у тебя такая классная, что ж поделать-то? Забылся немного. Давно мечтал ухватиться, а тут… За всё остальное уже держался, так что это… чего мелочиться!
Дед Хосок только громко рассмеялся с нелепого подката Юнги и залез на стол — распаковывать коробку с крылышками.
— Садимся! — призвал дед Хосок, отвлекая всех от чудачеств Юнги. С кем не бывает, по старой памяти, видать, ухватил — хорошо хоть соображает, что творит. Маразматик всё же.