(Не) сладкая месть

      Чонгук пустой оболочкой бездумно брёл по улицам города. Ему было слышно, как «снаружи» мимо проходили люди, смеялись, разговаривали, а перед глазами мелькала паутина трещин асфальта, пока в кармане настойчиво трезвонил телефон. Плевать. Всего лишь фон и раздражающее дребезжание — не более того. Костяшки на кулаке саднили от фантомного ощущения кожи щеки Тэхёна, и Чонгук старался спрятать это глубоко внутри себя. Пытаться выкинуть Тэхёна из своей головы насовсем — бесполезное занятие. Зато прямо сейчас отлично получалось концентрироваться на асфальте и ни о чём не думать — так, чтоб ни одной мысли.       Плохо.       Сколько он бродил по городу? Час, два, три? Чонгук не знал. На улице уже начало темнеть, когда он хоть как-то осознал себя в окружающем пространстве. В голове звенела пустота, и только эхо звуков с улицы отражалось в ушах. Чонгук устал: мышцы гудели, он едва переставлял ноги. Отыскав свободную лавочку на одной из пустынных второстепенных аллей, по которым он бездумно бродил, Чонгук решил присесть. Хотелось пить, спать и вообще лечь и не шевелиться, а лучше и вовсе забыться. В кармане продолжал надоедливо звонить телефон, который, возможно, скоро сядет и избавит его от вибрации. Нет. «Возьми себя в руки, Чонгук! Этого нельзя допустить» — кричало сознание. Без телефона он останется на этой лавке умирать, а инстинкт самосохранения толкал его хвататься за жизнь, пусть и снова пустую. Вдруг захотелось взять и исчезнуть, словно и не было никогда Чон Чонгука, словно всё это — бред или фантазия воспалённого мозга. Но, к сожалению, Чонгук существует, он реален, а ещё разбит и совершенно раздавлен.       Денег на его электронном счёте должно хватить, чтобы снять комнату в отеле на два дня — это первая, более-менее внятная мысль, которая пришла ему в голову. Но что дальше? Если денег нет — его жизнь в городе закончится, так и не начавшись. Не подходит.       Стоп.       Он же богат — у него куча денег, а ещё… его хотят убить из-за них. Проблема в том, что до своих счетов Чонгуку так просто не добраться, пока он со всем этим не разберётся. Не разберётся с предателями. Отличное слово, за которое его воспалённый мозг зацепился, будто за соломинку, лишь бы избавить душу от лишних переживаний. Нужно собраться, сконцентрироваться и направить всю ту боль, злость, обиду и негодование на тех, кто виноват в случившемся, тех, кто загнал его сюда. И наказать их. А для этого нужны деньги или, по крайне мере, влиятельные друзья. Друзья? Их нет. Смешно. Замкнутый круг. Остаться здесь на лавке в надежде заснуть и не проснуться? Опять смешно. Чонгук проснётся, он живучий.       Думай, думай, думай!       Чонгук схватился за голову двумя руками, согнулся, пряча её между коленями и больно сжал волосы, пытаясь привести себя в чувства. Получалось плохо. Ему нужна помощь, но кого можно попросить о помощи? Всё усложнялось тем, что Чонгук понятия не имел, кто пытался его убить, а значит, ожидать удара стоит отовсюду.       У кого есть деньги, и к кому он может обратиться, чтобы его не продали в первый же час, как только он появится? Таких нет, какая ирония. За всю жизнь у него так и не появилось ни единого близкого человека, никого, кто бы любил его. Самое обидное, что кроме самого себя винить в этом было некого.       Да какая любовь, если он даже довериться никому не может? У него нет друзей — только партнёры, а они продажны и заинтересованы лишь в его деньгах, доступа к которым на данный момент нет. Чонгук прекрасно понимал, что несостоявшиеся убийцы ищут его, и если найдут, то месть закончится, так и не начавшись. В его мире, там, за сотни километров, компанию рвут шакалы в надежде, что он умер. А если нет — то пусть только появится, ему помогут умереть. На весы со своей жизнью даже положить нечего. А дом, семья? Всего лишь домработница, она бесполезна. Чонгук один, всегда им был — одиночкой… Хотя нет, ещё утром он был уверен, что у него есть семья: Тэхён, дед, — ошибся. Чонгук сирота. Вот только по-настоящему стал им пару часов назад.       Снова смешно. Какая ещё семья? Тэхён, дед? Ему просто мстили. Гнусно использовали, сунув руку в грудь по самый локоть, и ковыряли душу пальцами. Теперь там всё зудит, разодранное в клочья. Мерзко. Снова больно. Дышать тяжело, а на языке разливается горечь.       Апатия ушла, сменившись каким-то ненормальным весельем. Семьи захотел, да, Чонгук? Поверил, что тебя любят? Доверился? Какой же бред! И какой же он непроходимый дурак! Идиот! Смешно же просто! Чонгук закусил губу, чтобы не разразиться громким истерическим хохотом. Не получилось. Как он ни старался сдержаться, его просто душило, и вскоре наружу прорвался сдавленный всхлипывающий смешок. А за ним — ещё один. И вскоре Чонгук уже хохотал в голос, словно безумец, держась за волосы и пряча голову между коленей. А затем, когда смех уже грозил перейти во вторую стадию истерики — рыдания, — Чонгук всё же сумел остановиться. Нет, плакать он не будет. Не позволит себе. Глубокий вдох, задержать дыхание и выпрямить спину. Он справится.       Так. Ещё раз — ему нужен кто-то, кто вертится в его кругах или хотя бы около, и кто не предаст в перспективе. Но в его жизни до аварии таких людей просто не было. А после аварии? Пока он жил в деревне? Самым богатым из всех его знакомых был Ким Намджун. Это единственный человек, у которого есть деньги, и который в нём не заинтересован. А так ли это? Тот ведь в последнюю их встречу резко изменился в поведении. Узнал его? Вероятно. Поэтому и кланялся Чонгуку, вином угощал, стелился. Но не сдал. Не продал за прошедшую неделю. А мог бы.       Как бы ему ни хотелось признавать, но Намджун сейчас был единственным человеком, который способен помочь. Чонгук не хотел бы обращаться к нему, но, кажется, другого выхода из ситуации просто нет.       Телефон в кармане настойчиво трезвонил уже сотый, наверное, раз, и Чонгук, посмотрев на экран, увидел имя звонившего. «Тэхён». Снова больно. Решительно сбросив звонок, он добавил этот контакт в чёрный список, не желая видеть даже имя на экране. Теперь аппарат молчал.       Чонгук порылся в списке контактов. Телефон же принадлежал деду Хосоку, верно? И не ошибся — номер Намджуна был забит в памяти и подписан как «внук». Не давая себе возможности передумать, Чонгук позвонил.       — Слушаю! — раздалось в трубке после непродолжительных гудков.       — Это Чонгук. Неделю назад ты узнал меня, я прав?       — Чонгук? Да, я узнал тебя, всё так. Где ты?       — Я скину тебе геолокацию, забери меня отсюда. Побыстрее.       — Сделай тон попроще! Я на тебя не работаю, чтобы исполнять поручения и распоряжения, если ты не заметил. И вообще, речь сейчас не об этом! Тэхён себе места не находит, а он мой друг и…       — Ничего не говори ему, — процедил Чонгук, зло сжимая кулаки до побелевших костяшек и прикусывая язык, чтобы не нагрубить. — Ты единственный, к кому я могу обратиться сейчас. Я не просил бы тебя, но вынужден.       — Так проси, а не указывай мне, Чон Чонгук. Так у нормальных людей всё и происходит!       — Хватит читать мне нотации, Намджун! Поможешь или нет? Мне нужны твои деньги, чтобы вернуть свои. Я в долгу не останусь. Считай это выгодным вложением для тебя. Бизнес — не более. Согласен?       — Для тебя это, может, только бизнес — для меня это другое. Я приеду. Но хочу, чтобы ты понимал, что хоть я и заинтересован в тебе, как в партнёре, но помогу исключительно ради Тэхёна. Он сильно переживает, и…       Чонгук сбросил звонок. Слушать про чью-то боль просто нет сил — своя через край плещется, полон под завязку. Он скинул геолокацию Намджуну, так что теперь ему оставалось только ждать. Больше всего Чонгук переживал о том, что тот приедет с Тэхёном. От одних только мыслей в груди полыхнуло огнём, и он нервно мотнул головой, отгоняя их.       — Думай о своём! Намджун приедет — у него есть деньги. У меня есть деньги. Дальше что? Что делать? — пробубнил Чонгук в задумчивости, зачёсывая волосы назад привычным движением.       Чонгук вновь достал телефон и залез в интернет. Просмотрел одну за другой статьи об аварии, но везде звучало одно и то же: «тело не найдено». Его имя, как и фото, нигде не фигурировало, но это не удивительно — полиция имеет право не раскрывать информацию до конца расследования, и об этом наверняка позаботился совет директоров. Пропавший без вести или, хуже того, убитый генеральный директор — это гарантированное падение акций. Причём, они не просто упадут, они рухнут. А значит, компании сейчас изо всех сил нужно делать вид, что ничего не произошло, а дальше действовать по обстоятельствам. Потом проще будет успокоить акционеров и наплести, что справились без генерального же как-то, так и дальше справятся. Это понятно. Непонятно другое — кто так отчаянно желает ему смерти, что готов замараться в крови?       Про ту поездку знали немногие, Чонгук не особенно разбрасывается своим расписанием. Но секретари были в курсе, а выведать это у кого-то из них не проблема. Тут не зацепиться…       Пошли с другой стороны, значит. Кому выгодно, чтобы он умер? Вообще, почти всей верхушке его компании, ведь практически любой из них может стать новым генеральным директором, там уж как акционеры из совета порешают. Чонгук крепко держал их за яйца благодаря тому, что контрольный пакет акций принадлежит ему. Контрольный — это около семидесяти процентов, что очень и очень много. Но в случае смерти, при отсутствии родственников, эти акции просто раздерёт между собой верхушка.       Значит, они все входят в круг подозреваемых. Всё ещё слишком много, черт! И слишком шатко. Чтобы гарантированно занять его место, нужно не только обладать акциями, но еще и быть уверенным, что совет проголосует как надо. И тут два варианта: либо подкупить или шантажировать, либо… изначально быть в сговоре. Второй вариант показался Чонгуку предпочтительнее и сразу значительно сузил круг до нескольких людей, потому что мозгов, наглости и денег провернуть подобное хватит далеко не у всех.       Однако Чонгук не спешил делать выводы. Он снова залез в интернет, на этот раз листая старые статьи о проводимых деловых встречах, приёмах и других массовых мероприятиях, касающихся компании, где театрально жали руки, изображали вечную дружбу и фальшиво улыбались в камеру. Его интересовали исключительно фотографии, причём не тех людей, кого, собственно, старался запечатлеть фотограф, нет. Его интересовали те, кто стоял рядом, выполняя свою работу.       И спустя какое-то время, когда глаза уже слезились от количества просмотренного, Чонгук нашёл, что искал. Джи Хун — его правая рука, улыбался в камеру, пожимая руку одному из деловых партнёров, а по левое плечо от Джи Хуна незаметно притулились его люди. Не из охранной фирмы, нет. Лично его люди, те, которые обеспечивают безопасность любыми способами и, если нужно, то не совсем законными. И вот лицо одного из них Чонгук узнал — тот был одним из стрелявших. Чонгук всегда обладал хорошей памятью на лица. Ну… до тех пор, пока эту память не потерял вообще.       И теперь всё вставало на места. Джи Хун всегда знал обо всех передвижениях и деловых поездках Чонгука, а также часто и плотно общался с акционерами из совета директоров — так что возможность сговориться с кем-то из них у него была. Более того, в ту роковую ночь тот не ответил на сообщение, не поднял трубку, и именно после звонка Чонгука убийцы начали действовать. Эти люди даже не прятали своих лиц, ведь были уверены, что убьют его. Возможно, Джи Хун и отпустил охрану Чонгука, которая должна была выехать навстречу, ведь только у того были подобные полномочия. А приказ напасть отдал, лишь убедившись, что Чонгук далеко от города, чтобы помощь не успела добраться.       Размышления очень отвлекали. Чонгук нашёл себе цель, на которой можно сконцентрироваться, выплеснуть свои эмоции и направить неуёмное стремление со всей его энергией, чтобы вернуть свой бизнес обратно. Только это отвлекало его от гудящей пустоты внутри, только так он мог забыться — в жажде мести. Единственно, на кого Чонгук мог положиться, и куда отправится в первую очередь — порт Ульсана с оябуном во главе. Те наверняка потеряли немалую сумму денег после его пропажи, ведь совет директоров с ними работать никогда не хотел. Глава якудза, пусть и за деньги, огромные деньги, окажет Чонгуку услугу.       Когда рядом с ним остановилась уже знакомая машина, Чонгук напрягся… И с облегчением выдохнул, поняв, что Намджун приехал один. Ноги затекли от долгого сидения, так что он медленно поднялся и так же не спеша сел на переднее пассажирское сиденье.       — Ты так и будешь на меня пялиться, или мы, наконец, поедем? — злобно выплюнул Чонгук спустя несколько секунд молчания.       — Чонгук, Тэхёну плохо, мы весь день тебя искали, а потом он… — начал было Намджун.       — Заткнись, или я уйду! Это не твоё дело! Не лезь ко мне со своим Тэхёном! Будьте счастливы с ним, мне плевать. Если так переживаешь за него, забирай этого предателя себе!       — Он и так мой… друг. Мне нечего забирать, сам ведь знаешь. Я переживаю за него, Тэхён места себе не находит из-за тебя.       — Я сказал, заткнись! Замолчи! Закрой свой рот! — злобно прошипел разъярённый Чонгук, схватив Намджуна за ворот футболки и притянув к себе. — Даже слышать это имя не желаю. Он умер для меня. Ясно?! Я к тебе обратился не за этим!       — Не ори на меня и успокойся! — Намджун с силой отпихнул от себя Чонгука, да так что он влетел спиной в дверцу машины. Тот глубоко вдохнул и, помолчав несколько секунд, поинтересовался уже спокойнее: — Выкладывай, что от меня требуется.       — Деньги. Наличные.       — Банк откроется завтра. Переночуешь у меня. Что ещё?       — Мне нужны несколько охранных фирм, хороших фирм, Намджун. Человек десять точно. Бронированный автомобиль в аренду, ну и налички немало. А потом попасть в порт Ульсана, переговорить с оябуном. Только вот японцы за бесплатно работать не будут, нужно хотя бы пятьдесят миллионов вон. Будет у тебя столько?       — Будет, надо переговорить с партнёром. Сделаем. — Намджун тронулся с места, и пока машина ехала уже по освещённому городу, Чонгук молча смотрел в окно.       — Спасибо, я всё верну втройне, — тихо выдавил из себя Чонгук, спустя какое-то время. А ещё немногим позже, когда Намджун припарковал машину в подземном паркинге элитной многоэтажки, добавил: — Извини, сорвался.       — Да я и так понял. Эмоции. У меня они тоже есть. Бывает, хоть мне и не нравится всё это, — Намджун вышел из машины и молча пошёл впереди, Чонгук же поплёлся следом.       Квартира блестела чистотой, роскошью и деньгами, но Чонгук не особо обратил на это внимания, разве что теперь перед глазами была уже не паутина трещин на асфальте, а гладкая плитка. Картинка сменилась очередным смазанным пятном без смысла. Намджун вытащил из бара бутылку виски, бросил в стакан пару кубиков льда и, щедро плеснув алкоголя, со стуком поставил перед Чонгуком.       — Спать будешь крепче.       Чонгук на это лишь язвительно хмыкнул, скривился на пару секунд, пошевелил мышцами челюсти и осушил стакан залпом. Горько, как на языке, так и внутри. Снова смешно от этого чувства.       Намджун ушёл с телефоном в спальню и долго с кем-то разговаривал, давал указания и распоряжения на утро. Во время разговора лишь вынес Чонгуку одеяло с подушкой и безразлично кинул их на диван. Чонгук на это только кивнул, наливая себе еще один стакан виски.       — Не налегай, завтра тяжёлый день, тебе надо быть в форме, — прошипел Намджун, прикрывая телефон рукой, но Чонгук его проигнорировал. Недовольно поджав губы, тот вновь скрылся в спальне.       Чонгук чувствовал себя отвратительно — сейчас ему очень хотелось напиться, но это было бы опрометчиво, завтра действительно нужно быть в здравом уме. Намджун прав. Нельзя показывать свою слабость ни ему, ни врагам. Только когда он вернёт своё положение, тогда и можно будет напиться.       Отставив стакан в сторону, Чонгук выключил свет и, не раздеваясь, лёг. Ему казалось, что он не сможет уснуть, не после пережитых эмоций. Однако, едва голова коснулась подушки, как, измученный и опустошённый, он провалился в сон.       Всю ночь его терзали беспокойные видения: Чонгуку снился кошмар об убегающем волке, которого преследовал охотник с ружьём в дремучем, поросшем колючими кустарниками, сказочном лесу, через который он пытался продраться, но как ни силился ускориться — не получалось. Картинки менялись хаотично, память подбрасывала куски из детства, смешивая всё в одну сплошную кашу в голове. Убежать не получалось, охотник неустанно следовал за ним и стрелял, а страх быть пойманным становился всё сильнее. Он постоянно просыпался весь в поту и снова проваливался в беспокойный сон, пока чьи-то руки не затрясли его за плечи, вынуждая окончательно проснуться.       Чонгук открыл глаза и сразу зажмурился, потому что его ослепило утреннее солнце, которое проникало через окно. У Намджуна светлая квартира — раздражает. Невольно память подкинула ему внешний вид собственной спальни — там темно, там хорошо. Чонгуку отчего-то так захотелось к себе домой, и он, едва набрав полную грудь воздуха, с фырканьем его выдохнул.       — Вставай, Чонгук, уже утро. Я сделаю кофе. Сейчас приедет мой партнёр, он подобрал варианты охранных фирм и автомобилей, которые ты просил. Выберешь сам, что тебя устроит.       Чонгук резко поднялся и вперился измученным усталым взглядом в Намджуна, силясь понять, о чём речь. А. Ну да, бизнес же надо возвращать.       — Партнёр? Ты ему доверяешь? Не продаст? — подозрительно прищурился Чонгук.       — Как себе. Можешь быть уверен. Иди лучше, прими душ. Чистые вещи и полотенце я положил в ванной комнате.       Чонгук ещё пару минут смотрел на Намджуна, а затем безразлично хмыкнув, поднялся с дивана. Если его и тут предадут, у него даже шанса не будет. Придётся довериться.       Горячий душ порадовал однозначно — вот уж чего ему не хватало, когда жил в деревне. Чонгук даже почувствовал себя чуточку лучше. Натянув теперь уже спортивки Намджуна, отчего-то стало снова смешно — один из самых богатых людей страны носит чьи-то обноски — сначала Тэхёна, теперь вот его друга. Класс! Своих же собственных штанов нет. Ах, да, дед Юнги их сварил. Чонгук так и вышел из душа — с голым торсом и твёрдым намерением купить одежду. Ту, которая не будет обносками. Хватит с него! Надоело всё!       Намджун был уже не один. Рядом с ним стоял высокий красивый парень — скорее, партнёр, чем помощник — слишком уверен в себе, да и костюм явно дорогой.       — Кто это? — Чонгук с вызовом окинул молодого мужчину с ног до головы острым колючим взглядом.       — Меня зовут Ким Сокджин, я партнёр Намджуна. — Мужчина в ответ ревниво оглядел его полуголое тело. — Он сказал, что ему срочно нужна помощь для кого-то, но имени не называл. А Вы? — поджав губы, тот всё же протянул руку.       — Всё ясно, — Чонгук как-то сразу понял, какого рода «партнерство» между ними, и явно не только деловое. Сам такой же был, а теперь вот полон яду и готов им плеваться. Проигнорировав протянутую ему руку, как и вопрос, он прошел мимо и сгреб со стола папку, явно принесенную Сокджином. Пододвинул к себе чашку с кофе, сел и начал спокойно просматривать бумаги.       — Сокджин, не обращай внимания. Это Чон Чонгук, глава SK Hynix, который числится без вести пропавшим, слышал же в новостях?       Чонгук лишь расхохотался, уткнувшись лбом в свою ладонь, отлично понимая о каких новостях идёт речь. Сам же их читал. Слепец. О себе же читал и не понял ничего. Ходил совсем рядом с правдой, а Тэхён отвлекал — собой, своими поцелуями. Умело врал… Предатель. Смех заглох так же резко, как возник, и Чонгук заткнулся, схватив чашку с кофе. Отпивая чёрную гущу дорогого напитка, он ощущал на языке терпкий вкус… а ещё было не сладко. Противно от самого себя вдруг стало — захотелось сахара добавить. Он брезгливо отодвинул от себя чашку и взглянул на Сокджина.       — Память потерял, представляешь, и любовнику твоему огород копал в деревне. Вот в таком же виде, почти голый, пока твой яйца подкатывал к моему. Не знал? — ядовито протянул Чонгук, наблюдая, как вспыхивает этот Сокджин. Почему бы и нет? Пусть ревнует, Намджун ведь так же себя вёл с ним, а «долг платежом красен».       — Намджун? О чём он говорит? — потребовал ответов Сокджин.       — Ядом плюётся, разве не видно? — спокойно ответил Намджун и перевёл взгляд на Чонгука. — Мудаком быть не обязательно, Чонгук! Я понимаю, что тебе плохо, но знай меру, или я выставлю тебя на улицу!       — Ничего ты не понимаешь, так что оставь свои советы при себе. Мудак? Кажется, я это уже где-то слышал. Бесит просто. Я сказал правду, или ты будешь отрицать? — От гневного взгляда Сокджина в сторону Намджуна он даже испытал удовольствие. — Ладно, — выдохнул Чонгук. — А теперь к делу. Мне нужен костюм. Новый. Я не поеду на встречу ни в чьих обносках. Хватит с меня! Дальше. — Чонгук принялся листать подготовленную для него папку, быстро откидывая страницы. — Все эти фирмы сотрудничают с одной крупной, они не подходят, как только услышат моё имя — сдадут. А вот эта, — Чонгук ткнул пальцем в название, — она небольшая, но это филиал иностранной компании. Её за основу, вторую вот эту. Имён не называть. За машиной заедем в последнюю очередь. Ночью я должен попасть в порт Ульсана. Наличку снять успеете?       — Да, пока вы с Намджуном займётесь остальным, я съезжу в банк, — недовольно пробурчал Сокджин.       — Завтрак мне закажите, — скомандовал Чонгук, но после тридцатисекундной паузы, когда Намджун и с места не сдвинулся, а Сокджин возмущённо цокнул, тише добавил: — Пожалуйста.       — Так-то лучше.       — Знаешь, что! За собой следи! Ты не лучше, Намджун! — взорвался Чонгук, агрессивно приподнимаясь со стула. — Или забыл, как разговаривал со мной, когда считал меня ниже себя по статусу? Напомнить тебе твои слова? Где тогда была твоя вежливость? Ты считал меня грязью, когда у меня была лопата в руках, а как только узнал, кто я, резко стал милым и дружелюбным. А теперь учить меня вежливости вздумал? Без тебя уже научили… — с горечью выплюнул Чонгук.       — Намджун, зачем ты его терпишь? — возмутился Сокджин. — Пусть сам разбирается со своими проблемами! Ты ему оказываешь услугу, а он…       — Не вмешивайся, Сокджин. Это мои с ним дела, — отрезал Намджун, не дав договорить Сокджину, и, как бы извиняясь за грубость, обошёл его сбоку, скользнув рукой по талии, и вплотную подошёл к Чонгуку. — Извини. Ты это хотел услышать? Ты прав. Я вёл себя так же, как ты сейчас со мной. Признаю. Но больше я не хочу слышать от тебя хамское обращение ни ко мне, ни к Сокджину. Прояви уважение!       — Или что? — с вызовом протянул Чонгук.       — Или я выставлю тебя за дверь, — спокойным тоном отчеканил Намджун. — И не посмотрю на твой статус.       — Совесть перед своим дружком в деревне не замучает? — ухмыльнулся Чонгук.       — Нет. Я совру и сделаю вид, что не встретил тебя. Ну что ж, будем честны друг с другом — я не расстроюсь, а когда тебя прикопают где-нибудь в канаве, пожалею друга, он переживёт. Или так, или учись разговаривать нормально, Чонгук, — усмехнулся Намджун и протянул руку для рукопожатия. — Какой вариант предпочитаешь?       Чонгук удовлетворённо хмыкнул, оглядел Намджуна с ног до головы и крепко пожал его руку. Тот перестал пытаться быть с ним милым, но требовал к себе уважения, перестав прикрываться добродетелью. Да, Намджун помогал в счёт будущей выгоды, открыто признавая это, как и то, что если не выгорит, и Чонгука прикончат, это не сильно его расстроит. Подобная честность Чонгука более чем устроила. Никаких нравоучений, никакого двуличия. Партнёры.       — Так и подружиться недолго, — хохотнул Чонгук и снова сел за стол — рыться в телефоне, чтобы заказать доставку еды.       Намджун отвёл в сторону явно возмущённого Сокджина, что-то успокаивающе ему прошептал и подтолкнул к выходу.       Время летело быстро, дел было много, но это даже радовало — думать о чём-либо другом попросту некогда. Всецело сконцентрировавшись на потенциальной угрозе, Чонгук мысленно просчитывал все варианты разговора с японцами. Те определённо в курсе его пропажи, как и в курсе ценника за его жизнь.       В сопровождении трёх автомобилей нанятой охраны, Чонгук в новом дорогом костюме ехал в Ульсан. Намджун сидел рядом. Вариант познакомиться с кланом якудза не самый безопасный для Намджуна, учитывая обстоятельства, но, признаться честно, Чонгук оценил чужую хватку. Несмотря на огромный риск, тот поехал с ним, наверняка просчитав возможную выгоду — якудза превыше всего ценят верность. Так что Намджун выбрал правильный способ заработать себе их уважение, при этом используя умение Чонгука вести дела.       В северной части порта в известных Чонгуку точках сновали вакагасиры: лениво покуривая сигареты, они следили за разгрузкой контейнеров с кораблей.       — Притормози рядом с ним, — Чонгук отдал команду водителю, и машина медленно подъехала к насторожившемуся японцу. Стекло опустилось вниз, и Чонгук, вперившись взглядом в незнакомое ему лицо, сказал: — Звони старшему своему, а тот пусть звонит сайко. Скажи, Чон Чонгук хочет встречи.       Недолго думая он закрыл окно и остался ждать в машине, пока японец внимательно осмотрел дорогие машины, охрану и, отшвырнув сигарету в сторону, отошёл с телефоном в руках. Где-то через полчаса в порт заехали машины представительского класса, притормозили на безопасном расстоянии, осветив их фарами. Первыми вышла охрана. Чонгук дал команду последовать их примеру, и из сопровождающих его машин по периметру расползлись охранники. И только после вышел Чонгук. Пройдя чуть вперёд, застыл на месте. Где-то с минуту он неподвижно стоял рядом с Намджуном, будучи уверенным, что их придирчиво разглядывают через тонированные окна. Наконец-то дверь элитного автомобиля открыл охранник, и оттуда вышел нужный ему японец.       Чонгук, конечно, был в курсе, где обитает местный глава якудза, но предпочитал эти знания не афишировать. Прежде они всегда встречались в порту, заранее обговаривая место и время встречи. Сейчас пришлось идти окружными путями — просто потому, что номера телефона Чонгук не помнил. Заодно продемонстрировал, что приехал не один, и, реши японцы его предать, без жертв не обойдётся.       — Чон Чонгук! Не поверил своим глазам. Жив-здоров, как оказалось, когда все считают его мёртвым… Рад видеть! — японец, едва ухмыльнувшись, протянул руку для рукопожатия, вперив в Чонгука тяжёлый властный взгляд.       — Как видишь, живучий.       — Подозреваю, в порт ты наведался неспроста, — японец провёл ладонями по вискам, оглаживая идеально уложенные волосы, и перевёл взгляд на Намджуна, стоящего чуть позади Чонгука. — И друга даже с собой привёл. Не побоялся же. Уважаю.       — Ким Намджун. Партнёр. — Намджун коротко представился, протянул руку главе якудз, пока тот, чуть выждав, осмотрел его с ног до головы, чуть задержавшись на лице, и пожал ему руку, кивнув головой.       — Мне нечего бояться, — отрезал Чонгук, прекрасно зная, что показывать им слабость нельзя.       — Почему ты так уверен? За твою голову назначена хорошая цена в твоих кругах. Что мешает мне получить за неё деньги? — Японец давил взглядом, считывая каждую эмоцию на его лице. Но там было лишь безразличие и твёрдая уверенность в своей правоте.       — Потому что это не выгодно тебе. Продай меня сейчас, и ты получишь свою награду, это верно. Но с этим портом компания не станет работать. — Чонгук едко усмехнулся, уверенно сунул руки в карманы и продолжил. — Она уже с вами не работает. За то время, пока я ждал тебя, успел заметить, что ни одного контейнера Hynix здесь нет. Ты потеряешь намного больше, если меня не станет. Только я один вижу пользу в нашем сотрудничестве, остальной совет директоров против Ульсана.       Японец задумчиво посмотрел Чонгуку в глаза, а после перевёл взгляд на Намджуна, пытаясь подавить уверенностью. Толкнулся языком в щёку и отвёл взгляд, улыбаясь, куда-то в сторону.       — Ну что ж, Чон Чонгук, — растягивал его имя якудза. — Чего же ты от меня хочешь? Ты знаешь мои методы.       — За этим и приехал.       — Тогда предлагаю обсудить всё в более удобной обстановке. Бери своего друга, и следуй за мной.