Парижские каникулы

Время текло своим чередом, Рейчел продолжала учиться и работать, созванивалась с Себом раз в 2-3 дня и каждый день переписывалась с ним. Казалось, их отношения только крепли перед лицом пугающей неизвестности и оба они приняли правила этой странной игры и просто благоразумно ждали разрешения этой затянувшейся шутки. Кроме того, что еще им оставалось делать? Рейчел немного повеселела после недавнего разговора с Себастианом, так что и Лео, и Лили это заметили и с удовольствием обсуждали за ее спиной то, как снова у нее заблестели глаза. Они втроем очень органично друг с другом уживались: никаких ссор, конфликтов и недопониманий. Рейчел одинаково много времени проводила и с Лили, и с Лео и ни у кого даже отголоска мыслей о ревности не возникало. Они все вместе готовили, убирались, смотрели кино, ходили парами за продуктами, когда кто-то один не мог оторваться от работы, играли в настольные игры и частенько втроем по видеосвязи звонили Себастиану, чтобы доказать ему, что Рейч тут не скучает без него. Именно об этом и зашла речь во время очередного их видео созвона уже наедине: — Я рад, что ты там так хорошо и весело время проводишь, — сказал он, — Видно, что ты как-то воодушевлена что ли. Улыбаешься чаще, смеешься громче, только глаза по-прежнему усталые. Хоть и не настолько, как, скажем, неделю назад. — Тяжеловато немного совмещать и работу, и учебу, — улыбнулась Рейч смотря на него, ужинающего как обычно, — Меньше сна, больше работы. — Куда ты гонишься? За чем? — просто поинтересовался он, — У тебя нет нужды зарабатывать себе денег на проживание и пропитание. Ты не одна и у тебя есть я. И даже если ты не хочешь пользоваться моими финансами, то я думаю, что ты должна понимать, что перед тобой-то точно не стоит вопрос денег. Это необязательная программа на выживание и о тебе есть кому позаботиться и сделать это с огромным удовольствием, кстати. Так куда ты бежишь? — Не знаю, — пожала она плечами задумчиво, — Я постоянно куда-то тороплюсь, я даже когда прогуливаюсь — заставляю себя идти медленно, потому что ноги сами собой бегут. И я жадная на самом деле, мне хочется всего, сразу и побыстрее. Скверный характер. — Твой характер тут ни при чем, — хмыкнул мужчина, — Я тоже жадный и кое-чем делиться я не хочу, но, увы, приходится. И я тоже многое хочу здесь и сейчас, сразу. Без смс и регистрации, как ты выражаешься. Так что это все — общечеловеческое, все люди по своей сути таковы. Кто-то больше, кто-то меньше. — Я думаю, что мне надо научиться замедляться и просто успокоиться, — задумчиво покачала головой Рейч, поправляя свои очки на носу, — Все же есть в мире процессы, которые я никак не могу ускорить, а вот перенервничать — да, еще как могу. И от стрессов такие болячки бывают, мама дорогая. — Правильно, — довольно закивал Себ, улыбаясь, — Поддерживаю, мне нравится такие рассуждения. Как там у вас атмосфера? — Уютная, — пожала плечами Рейч, — Сегодня мы жарили колбаски на электрическом гриле, овощи и пили пиво. Было очень вкусно. А еще мы с Лил задумали приготовить торт из печенья, она такой ела в детстве, а я нет, у меня в семье такого не готовилось. И мне стало любопытно. — Какая твоя любимая еда из детства? Ты никогда не рассказывала, — поинтересовался Себ. — Хм, — задумалась Рейч, — Ну, я никогда не любила как мама готовит, на самом деле я почти уверена в том, что она ненавидела это делать, ну и результат всегда оставлял желать лучшего. А вот бабуля… Я очень любила ее котлетки, не знаю, как она делала их, вроде ничего необычного, но это было просто потрясающе. Вообще у ба было все волшебным на вкус, — вспоминала Рейч задумчиво, — Я в детстве много времени с ней провела, она жила в старом-старом доме, в котором еще была печка, представляешь? Настоящая русская рабочая печка, я не шучу. — Да ладно, — присвистнул Себ, — Я думал, они далеко в прошлом остались все, в сказках. — Да, так и есть, но в некоторых частных домах в деревнях они все еще есть и даже рабочие. Сейчас это нечто сродни музейному чуду. Так вот она готовила в этой печи, использовала как духовку, хотя у нее была нормальная газовая плита и духовка в ней была электрическая. И вот в этой печке она готовила кашу в горшке, как правило это было пшено и рис напополам. Я никогда не любила каши и до сих пор их не люблю, но я клянусь, это было самое вкусное, что я ела в жизни и я ничего подобного никогда не пробовала, ни до, ни после. — Блин, это очень интересно, — выпалил Себ, внимательно слушая. — Когда я рассказываю такие истории — я ощущаю себя сельпошницей, потому что это все было со мной будто бы в другой жизни и вообще как будто не правда. — Мое детство было еще раньше твоего, — мягко улыбнулся Себ, — Ты живешь с динозавром, сладкая. — Меня устраивает мой динозавр, — улыбнулась она ему в ответ и Себ буквально просиял, — А что у тебя по любимой еде из детства? — Ну, на самом деле наши национальные кухни напоминают друг друга, так что в общем-то я могу понять твою еду, а ты мою. Мы же вообще братья славяне, так что аналоги легко можно найти и вообще, мы мясоеды. Я очень люблю Точитуру. В общем, грубо говоря, это жаренные в большом количестве масла копченые колбаски, бекон и мясные типа кубики что ли… Сначала обжаривается, затем все это тушится на медленном огне в томатном соусе с вином, чесноком и душистыми пряностями. Мясо обязательно подают с очень густой кукурузной кашей и воздушной глазуньей. Вино конечно выветривается из блюда, так что едят все, даже дети. Отлично заходит с красным местным вином, кстати. — О боже, звучит просто пальчики оближешь, — сглотнула Рейч, — А что еще? Я два блюда назвала, ты тоже давай второе хотя бы. — М-м-м… Думаю, это определенно Булзы. Это что-то вроде, м-м-м, вашего пирожка, но размером с апельсин. И по форме тоже напоминает апельсин. Внутри обычно начинка из мяса, грибов или расплавленного сыра. Оболочка сделана из мамалыги: она хрустящая снаружи и мягкая внутри. Традиционную кукурузную кашу смешивают с румынским сыром — получается что-то вроде теста на пирожки. Мы это едим со сметаной, с маринованными огурцами, острым перцем. Очень вкусно, но вообще не популярно за пределами Румынии. — Давай съездим? — осторожно предложила Рейч, — Если хочешь — поехали в Румынию, я никогда не была там. Там и поедим, будет здорово. А если ты не хочешь по каким-то причинам возвращаться — давай найдем место, где готовят румынскую кухню и попробуем все, что ты сказал. — Ты правда этого хочешь? — внимательно уставился на нее Себ, — Не надо делать такие жертвы ради меня, я. — Ты трескаешь мои пельмени, квашенные огурцы, блины, сырники и оливье. Кто тут что ради тебя делает? Мне тоже хочется приобщиться к культуре своего парня, а то нечестно получается. И вообще, если быть до конца честной — я просто обожаю свинину. Жареную жирную свинину, на сковородке, на углях, плевать. Не знаю почему, но очень люблю. — Так а почему. — начал было удивленно Себ. — Не знаю, — пожала плечами Рейч, — Как-то очень давно не вспоминала. Я люблю пожарить свинину на сковородке, полить ее немного соевым соусом, порезать крупной толстой соломкой паприку и отправить ее к мясу, чтобы она слегка стала мягкой, но осталась хрустящей. Порезать помидоры, посолить их, и вот так, прямо со сковородки есть мясо с паприкой, заедать свежими помидорами и запивать горькой газировкой, типа Швепса. Это очень мне напоминает старые времена, — улыбнулась Рейч, — Когда все было замечательно и я жила в неведении. — Мы обязательно это вместе приготовим и съедим. В тебе наверняка тоже течет румынская кровь, чем-то это напоминает все же Точитуру, тебе не кажется? — Что-то есть, — закивала согласно Рейч, — Я рада, что могу обсудить с тобой вообще все на свете и я не покажусь тебе какой-то странной. Даже если буду обсуждать цвет своих соплей. — Цвет соплей — это важно, — хмыкнул Себ, — Особенно с твоим демисезонным насморком, когда у тебя отекают носовые пазухи от холода и ты не чувствуешь ничего. — Есть что-то, чего ты обо мне не знаешь? — Я знаю тебя лучше, чем ты сама, — рассмеялся он. Они разговаривали обо всем сразу, перескакивая с темы на тему, очень оживленно обсуждая и работу, и сериалы и последние новости, хохотали и шутили друг над другом, пока Рейч резко не замолкла и не возвела глаза к потолку. — Что? — не понял Себ, смотря на замеревшую Рейч. — Ты слышишь это? — тихонько спросила она и Себ также затих и прислушался. — Не нравится сковородка возьми блин и выкинь, понятно?! — сегодня первый кричал Вольдемар. — Вот возьму и выкину! Вместе с тобой! — завизжала его женщина, — Плохому танцору яйца мешают! Сковородка, блять, ему старая, такая же старая, как и ты! — Нет, как ты! — Ты оборзел?! Ты, живешь в моей квартире, жрешь на мои деньги, сидишь на моей шее, с бабами переписываешься у нас там в чатах каких-то, еще и высказываешь мне что-то?! — А ты себя то видела? На свинью похожа, смотреть на тебя противно! — Это на тебя смотреть противно, ты вообще не мужик, пузо и жопу отрастил, обрюзг, с тобой в одной койке невозможно находится, я уже молчу, когда ты в последний раз долг супружеский исполнял! — На размер моей потенции влияет количество складок на твоем пузе, ты уже весишь больше меня килограмм на 20! Страшила поросячья, на морду твою смотреть невозможно! — Ты куда пошел, скотина, а ну-ка вернись обратно! Паразит такой, говна ты кусок!.. — завизжала женщина и послышался грузный топот удаляющихся шагов. — Что это, блять, такое было? — ошеломленно спросил Себ непонимающе уставившись на Рейч. — Это мой самый страшный кошмар, похоже, — пролепетала Рейч, с круглыми от шока глазами, — Ты все слышал? — Все до последней буквы, — подтвердил он, — Это че вообще такое? — Прям над моей комнатой, в которой я сейчас живу — находится квартира соседей ребят. Это шумная женатая пара и у них и дня не проходит без срача. Они та-а-ак грязно ругаются, это просто кошмар какой-то, — рассказывала Рейч, — Я вообще в натуральном шоке каждый раз от этих словечек. Ну, не то что бы я их не знала, но со мной так никто и никогда не обращался, мне такого мои партнеры не говорили никогда и это просто тотальное неуважение, я даже не знаю. — Да это просто отвратительно! — воскликнул Себ, — Боже мой, аж помыться снова захотелось. И ты это каждый день слушаешь, реально? — Ну, практически, — виновато улыбнулась Рейч, — Бывает они иногда страстно мирятся. У меня тут беруши есть, так что я, в общем-то, не жалуюсь. — Пиздец, Рейч, — выпалил он, нахмурившись, — Я хочу забрать тебя оттуда, чтобы ты этого дерьма всего не слышала. Будь я рядом — я бы лично тебе руками уши закрыл. И целоваться бы полез, потому что у меня сейчас просто зудящее непреодолимое желание прижать к себе, поцеловать и снова сказать, как сильно я тебя люблю. — У меня была такая же реакция в первый раз, клянусь, — закивала Рейч, — Сразу так к тебе захотелось, еще больше, чем раньше. — Про свинью — это было сильно. — Там столько перлов, просто пиздец, — пробормотала Рейч и тихо добавила, — Я клянусь, я не буду такой как она. — Эй, конечно ты не будешь, — ласково ответил Себ, — Ты — моя Рейчел, мягкая, нежная, чувствительная и чуткая. Ты никогда такой не будешь, и я не допущу, чтобы кто-то тебе сказал подобные слова, нос разобью сразу. — И я тоже тебя очень люблю, — улыбнулась она, — И на первое свидание мы пойдем есть твою национальную кухню, я все сказала! — Кажется я погорячился с мягкостью и нежностью… — Эй! Время продолжало бежать вперед и в Рейчел потихоньку начала зарождаться надежда о том, что она попадет домой на Рождество и праздники, поскольку приближался день брони рейса на самолет, а информации о его отмене не было. В напряженном и одновременно радостном ожидании время летело еще быстрее, потому что все трое верили в то, что все удачно разрешится. Проводя каждый день в рутине работы и учебы Рейч мысленно гнала время вперед еще быстрее, чтобы поскорее наступил день отлета, и информация о ее уезде подтвердилась. Она буквально на низком старте, замерла как кошка перед прыжком вверх, в ожидании новых вводных и дождалась: в 10-х числах декабря появилась информация о том, что ее вылет из Парижа состоится 17-го декабря посреди дня, как и было запланировано изначально. Когда она увидела эту информацию на сайте — она буквально подпрыгнула от счастья на своей кровати и ворвалась на кухню в одной пижаме, растрепанная, где Лео и Лили вяло и сонно готовили завтрак: — Мне вылет подтвердили! — заверещала она восторженно и тут же запрыгала на месте. — Да ладно! — воскликнула в миг проснувшаяся Лили и тут же обняла Рейч, запрыгав вместе с ней от счастья. — Поздравляю! — горячо и радостно выпалил Лео, загружая хлеб в тостер, — Ты уже рассказала Себастиану? — Нет, но я позвоню ему прямо сейчас! — Эй, эй, эй, подожди, — рассмеялась Лили, — Подожди пока, дай ему хоть немного поспать. Позавтракаем и позвонишь своему ненаглядному, пощади его сон. — Боже мой, я готова орать от переполняющего счастья, правда! — Рейчел была настолько счастливой и так широко улыбалась, что ребята не могли не улыбаться ей в ответ. — Ты так сияешь, — улыбалась Лили, — Нам надо это отметить, это очень хорошие новости! — И завтрак надо сделать особенным, — согласился Лео, — Я сделаю еще карамель из бананов и все это будет со сладкими пышными тостами, как вам? — он тут же вытащил хлеб, который еще не начал поджариваться в тостере и полез в холодильник за яйцами. — Звучит чудесно, я сейчас переоденусь и выйду вам помогать! — крикнула Рейч, убегая к себе обратно, буквально освещая своей улыбкой помещение, в которое входила. За завтраком от нервно-радостного перевозбуждения Рейч не могла найти себе места и вопреки своей стандартной реакции, она вдруг умяла две порции сладких гренок с бананом и выпила большую кружку кофе, ерзая и улыбаясь даже с набитым ртом, просто не в состоянии усидеть на месте и не проорать с балкона до самого Нью-Йорка о том, что она едет домой. Лео и Лили нисколько на нее не обижались и лишь тихонько добродушно посмеивались, видя, как она радуется и чуть ли не прыгает на месте от счастья и от того, как сильно она сделает день своего парня, обрадовав его такой долгожданной новостью. Прислушавшись к ребятам, она решила все же немного подождать, и написала Себу смс-ку о том, чтобы он немедленно ей перезвонил, как только откроет глаза. Случилось это через пару часов, после того, как она ему написала: сидя в своей обычной излюбленной позе лотоса на кровати с ноутбуком на коленях и сосредоточенно сочиняя эссе, она услышала как ее телефон счастливо затренькал и на дисплее высветилось «Себ» с его фотографией, которую она сделала сама и которой не было больше ни у кого. Она тут же схватила телефон и ответила на звонок: — Привет, сладкая, — хрипло зевая пробормотал Себ, — Что случилось? Соскучилась? — Я еду домой! — тут же заверещала в трубку Рейч, не сильно заботясь о том, что Себ может от неожиданности выронить телефон спросонья. — Что? — не понял мужчина, — Ты едешь, э-э-э, на Родину?.. — Мой дом — это ты, дурачок, — рассмеялась Рейч, — Я еду в Нью-Йорк, нам рейсы открыли! У меня вылет через неделю, понимаешь? — Ты серьезно? — голос из сонного тут же превратился в бодрый и полный энтузиазма, — На сайте обнова? — Да, — закивала Рейч, — Там появилось число, время и подробная информация. Не должно ничего поменяться, так что я скоро буду дома. Как я понимаю — туристов отправляют пачками домой прямо сейчас, партиями. И я тоже лечу домой в одной из этих партий. Я невероятно хочу тебя обнять, ты себе представить не можешь даже, насколько сильно. — Да куда уж мне, — довольно и радостно согласился Себ, — Я-то тебя не люблю и не хочу, чтобы ты домой вернулась, пофигу вообще, поцеловать не хочу, взвалить себе на плечо и не выпускать из рук все то время, которое ты провела в Париже тоже не тянет. — Тебе немного проще, — неловко замялась Рейч, — Дома остались все мои штуки, которыми я мажусь, там пахнет мной. Духи мои остались, и одежда и все такое. А у меня тут нет ничего, что было бы твоим физически. У меня нет привычки носить твою одежду просто так или брать с собой ее куда-то, это для меня странно. У меня типа своя есть. Но, когда тебя долго нет и я скучаю — я надеваю твою толстовку или свитер и мне становится чуть легче. — Прости, — извинился он, — Ты права. Мне действительно чуть легче, у меня есть ощущение, что ты физически рядом со мной, потому что твой запах. Им весь дом пропитался, и я его обожаю. Мне нравится до умопомрачения. — Можешь помыться моим гелем для душа, — подколола его Рейч беззлобно. — Можешь заказать себе мой гель для душа в Париж и тоже им помыться, — парировал Себ и услышал мягкий смех в трубке. — Надо было действительно так сделать, я не догадалась раньше. — Что приготовить к твоему прилету? Чего бы ты хотела на ужин? Что-нибудь особенное? — Нет, — улыбнулась она, — Мы можем просто поесть обычную еду из заморозки, выпить пива или чая и все. После этого я хочу просто уснуть в своей кровати, но на твоей стороне, потому что, когда я прилечу — в Нью-Йорке будет ранний вечер, но я уже привыкла жить по местному времени так что. — Так что я буду рядом с тобой, лягу вместе с тобой, задушу в своих объятиях и феромонах. — Я согласна, — улыбнулась она, — Не самая худшая смерть. На самом деле правда, не надо ничего готовить. Я почти уверена, что есть не захочу совсем, голодная буду тактильно. — Понял, — улыбнулся он, — Я сделаю что-то легкое, придумаю. Никому не скажу, что ты прилетаешь, неделю говорить не буду, хочу насладиться сам. — Боже я так скучаю, я прям не могу, я не могу усидеть на месте, я ерзаю буквально, готова лететь впереди самолета. — Я сам хотел прилететь, — признался Себ, — Чтобы рядом быть и все такое. Мы бы сняли что-то отдельное от твоих ребят и жили бы вместе, но въезд к вам закрыт полностью. Ни выехать, ни въехать, блять. — Ты бы не смог прилететь в любом случае, — чуть помолчав сказала Рейч, — У тебя работа. Ты не можешь все бросить и вытирать мои слезы, да и я не ребенок, должна же я хоть с чем-то самостоятельно справляться. — Зачем ты это говоришь мне? — спросил он прямо. — Что? — Я не понимаю, зачем ты это говоришь, прямым текстом говоришь, что я типа пиздабол или что? Я вообще не понимаю, как это расценивать, если честно. — Эй, нет, конечно нет, — вздохнула Рейч, — Я просто хотела сказать, что ты не должен об это переживать, потому что это все равно нереально устроить. Ты не смог бы прилететь ко мне в любом случае, и если это так, а это действительно так и нет такого варианта, в котором ты бы мог оказаться здесь — то и переживать не стоит, просто нервничать попусту. — М-м-м. Спасибо за такую несокрушимую веру в меня, — пробормотал он слегка напряженно, — Я польщен просто до пизды. — Не сердись, милый, — попросила Рейч, — Я ведь понимаю, ты не какой-то там фрилансер как я, у тебя серьезная работа и ты работаешь постоянно, я не в укор говорю, я наоборот все понимаю. Ты просто. — Ладно, не надо, — оборвал ее Себ все также напряженно, — Я понял. Это все или есть еще какие-то новости? Мне идти пора. — Это все, — кивнула Рейч, понимая, что случайно, видимо, надавила на больное, — Эй, я люблю тебя. Обожаю тебя, скучаю по тебе. — Знаю. И я тебя, — ответил он, чуть помолчав и положил трубку. Рейч поняла, что она действительно задела Себастиана, но он не злился на нее, потому что знал, что она по сути права. Она была права и злило его именно это, то, что он не в состоянии помочь ей и подставить плечо физически, когда ей так было это нужно. И еще больнее было от того, что он только что осознал, что ей было это очень нужно, но она не ждала такого жеста от Себастиана, потому что знала, что есть вещи, которые он не сможет сделать для нее. В такой ситуации он был впервые — и хочется, и не можется. И никто в этом не виноват. Рейч старалась не дергать Себастиана по пустякам, но все равно хотела как-то его подбодрить и поэтому слала ему милые смс-ки, но он никак на это не реагировал, хотя Рейчел знала, что он все видит и все читает. Просто пока что не может ответить ей. Она понимала, что ему нужно время остыть, потому что он точно так же темпераментен, как и она. Но, когда он и на следующий день никак не реагировал на ее звонки и смс — напряжение стало накатывать на нее волнами. Посоветовавшись с ребятами, она решила совсем оставить в покое своего благоверного — как только он захочет — объявится сам. И Рейчел, нервничая и бесконечно кусая губы, начала потихоньку собирать свои вещи под звуки ругани на французском сверху. Вообще, она с удивлением отметила у себя какую-то предрасположенность к языкам: проведя относительно небольшое количество времени во Франции она уже могла минимально понимать французов и их язык. Даже немного говорить, но все же пока что лучше понимать, чем разговаривать. Это вселяло в нее оптимизм — все же вышло забавное французское приключение, которое шло к своему логическому завершению. Из оставшихся 7-ми дней — примерно дня 3 Рейчел никак не связывалась с Себастианом, пока он сухо не спросил, какой у нее рейс и во сколько она приземляется. Это было настолько недружелюбное сообщение, что Рейч стало обидно, что Себ злится не понятно на что и не может совладать с собой, косвенно отыгрываясь за это на Рейч, которая ни минуты его ни в чем не винила. Пропялившись на это сообщение минуты две, она фыркнула и кинула свой телефон через плечо, прямо в аккурат на кровать и вышла из спальни: отвечать сейчас ей совсем не хотелось и настроение лететь домой все еще было, но уже не такое ослепительно яркое, как несколько дней назад. На самом деле, от этих американских горок в их отношениях уставали оба: и он, и она, но никто этого не показывал, и никто никому претензий не предъявлял. Рейч до сих пор помнила слова Себастиана в ту ночь, когда она рассказала ему всю правду, они все еще гремели в ее ушах: — Я не могу обещать тебе, что все будет очень просто: скорее всего наоборот. Мы будем ругаться, потому что меня будет раздражать, что ты не делишься со мной своими проблемами, ты будешь злиться на то, что я фоткаюсь с фанатками и всегда опаздываю к ужину. Мы будем видеться не так часто, как бы нам этого хотелось, но меня это все еще не пугает, мои намерения не изменились. Спустя столько времени «просто» все еще не стало, наоборот было ощущение, что стало только сложнее. В силу своего характера Рейч считала виноватой в этом исключительно себя и старалась не делиться этим с Себом, потому что, когда он понимал, что она обвиняет во всех смертных грехах себя — злился до красной пелены перед глазами и это больше напоминало замкнутый круг, чем какой-то нормальный диалог и решение скопившихся проблем. Сейчас же усугубляло все их положение и то, что они долго не виделись и были в подвешенном состоянии, огрызаясь и на всех вокруг и уже друг на друга тоже. В итоге, взяв себя в руки, Рейч еще через сутки нацарапала Себу такую же сухую смс-ку с информацией о своем рейсе, который должен был состояться через несколько дней. Но, к сожалению, ключевое здесь — это «должен был».