За что?

Все это время Сецуна настаивала на лечении. Изуку в конце концов сдался: прошел полное обследование, начиная от зубов, заканчивая внутренними органами. Да, все было плохо, очень плохо, но надежда на полное восстановление еще теплилась. Пострадавшими были пищеварительная система, сердечно-сосудистая и опорно-двигательная, но последнее списывали на то, что Мидории приходилось по много часов проводить на ногах и таскать тяжести. Однако были и странные моменты, которые удивили и Сецуну, и других врачей: несмотря на то, что Изуку столько лет травил свой организм именно по омежьей части, она оказалась не такой поврежденной – организм будто законсервировался на возрасте пятнадцати-семнадцати. Это и было причиной того, почему Изуку был столь хрупок и выглядел молодо, словно подросток. Обычно омеги к тридцати, а особенно уже имеющие по ребенку (или даже не одному), выглядят и на свой возраст, а чаще старше – мало альф, которые заботятся о своих парах, что накладывает отпечаток на «слабый» пол. Хорошо. С этим разобрались. Но что делать с течкой? Ведь она будет первой в его жизни. Вот этого Изуку боялся. Он помнил, как одноклассники обсуждали этот период, он читал много разной информации тогда – готовился к ней. Однако понимал, что сейчас – в двадцать девять, после стольких лет подавителей – ему будет не просто плохо, как в первый раз, у него будет ад. Поняв его беспокойство, Денки пообещал, что не оставит его – с миссии прискачет, но придет помочь, чем сможет. Вообще Каминари всегда был рядом – везде возил, помогал, поддерживал и много говорил, при этом успевая ходить и на задания. Киришима к нему не лез, да и сам мог прийти к Мидории домой – просто проведать, чем непомерно бесил Кацуки. Его – Эйджиро – Изуку уже не боялся. Вообще. Сам удивлялся, но раздумывая, понял, что красноволосый альфа вызвал в нем доверие с самой первой встречи, хотя по первой он паничку и словил. Все эти новости – вообще новая жизнь – не добавили сближения с дочерью. И вот это омегу напрягало больше всего. Он понимал, что они и видятся-то мало: у Айи постоянно уроки и тренировки – все разговоры о них. У самого Изуку теперь уже не обустройство быта, а лечение и поиск работы. Хоть и был на полном обеспечении (и его этим даже никто не тыкал), но Мидория хотел зарабатывать деньги сам. Он смирился с тем, что ему теперь регулярно придется видеться со своим подростковым кошмаром. Ладно, пусть. Пусть дочери от этого будет хорошо. Он смирился с тем, что ему придется теперь проживать течку – подстраиваться под нее. Он смирился с тем, что теперь его жизнь совершенно другая. Однозначно лучше. Но после стольких лет жизни в болоте негатива, сомнений в себе и тотального давления привыкнуть к просто нормальному общению и отношению очень сложно. Что уж говорить о том, что тобой кто-то может восхищаться или любоваться? Кстати, о последнем. Каминари Денки, признанный герой-омега, состоящий в браке с Киришимой Эйджиро – красавец и вообще популярная личность – он… ОН. НЕ. ШУТИЛ. ТОГДА! Вся эта помощь с переездом, налаживанием быта, одеждой и прочими подарками – все это проходило мимо. А вот то, как Пикачу смотрел на него, думая, что Изуку не видит, вот это было важно… На самом деле Изуку Мидория всегда считал себя некрасивым, уродливым даже. Да, этому поспособствовали и издевки в подростковом возрасте от сверстников, и то, что после родов к нему подкатывали весьма сомнительные альфы, и то, что, получив отказ, они чаще всего проходились по его порядочности и внешности. Изуку старался не обращать внимания на это все, но когда происходит одно и то же много раз на протяжении долгих лет, невольно начинаешь задумываться о том, что дело в тебе. Да и зрением омега не был обделен: прекрасно видел, какие стандарты красоты сейчас, что преподносят, как «красивое» обществу, и сопоставлял это с собой – хилый и тщедушный, с мощными для его комплекции бедрами, но все еще тонкий, с этими веснушками по всему телу и непослушными кучерявыми волосами. Убожество, да и только. Ну, вот как можно посмотреть на такого? Да еще и слюни пускать? Невозможно же… Но нет: Денки видел в Изуку свой идеал. Видел то, каким хотел бы быть хотя бы отчасти. Он считал себя слишком мужественным – не зря над ним во время учебы в академии подшучивали о принадлежности к мифическим гаммам. Слишком тупым для многих вещей тоже считал… Поэтому специально сделал себя всеобщим шутом, играя роль беззаботного придурка. Первым его настоящего разглядела Джиро, точнее, сказала о том, что это все – лишь маска. Наверное, тот же Эйджиро понял это тоже, просто не знал, как приблизиться. Об этом, кстати, он и сам говорил: не знал, что делать рядом с таким милым и веселым омегой, ведь он сам трус и слабак, да еще и тупой, к тому же. А увидев то, что две омеги встречаются, решил не лезть в их отношения. Как оказалось позже, оба не такие уж трусы, слабаки и тупые. Правда, поверить в это им пришлось… заставили. Те же однокурсники, которых они спасли, учителя, чьи надежды не то, что оправдали, превзошли, спасенные горожане, которые писали восторженные отзывы, читая которые парни задавались вопросом из разряда «это реально все про нас?». Про них. Про них обоих. А однажды случилась совместная миссия, в которой альфа думал, что потерял тихо обожаемого омегу навсегда. Эйджиро прижимал к себе вытащенное из-под обломков тело, истекающее кровью, еле дышащее… прижимал и выл в голос, не стесняясь того, что его – их – в этот момент могут снимать (и снимают) камеры. Тогда он знал, что вертолет помощи будет скоро, и только это держало его на месте: так бы сам поскакал с телом на руках в ближайшую больницу. А потом он ночевал в палате, не выходя из нее, как бы врачи ни пытались его оттуда вытурить. И первым увидел, что Денки очнулся. Тогда, стоя у кровати омеги на коленях он молился богу, чего никогда не делал прежде. Молился о том, чтобы Каминари вернулся к ним, выжил и остался прежним. Молился о его здоровье, напрочь забыв о себе… А еще пообещал, что больше никогда не подвергнет его опасности. Очнувшийся Денки был удивлен, что весельчак Киришима рядом с ним, да и медсестры после подтвердили, что альфа дневал и ночевал у него, не позволяя зайти никому из однокурсников. Для омеги это было странно и ново. Через время он понял, что Кири ходит за ним, как пес, благо намордника не требуется… Да, он видел те кадры с альфой и собой у него на руках. Да, он знал многое от врачей (в частности и то, что феромоны этого альфы очень помогали держать стабильное состоянии Каминари во время лечения). Да, он замечал его взгляды и раньше, но не придавал им значения. Разговор был долгим, честным и тяжелым для обоих, но они решили попробовать. И не прогадали. Эти несколько лет с постепенным выстраиванием отношений были лучшими. Да, первая же течка Денки прошла с Киришимой, но секс – не равно любовь… Брак заключили через полгода после того разговора. И все – больше не расставались на долго. А тут Мидория… из-за которого дрогнули сердца обоих, что уж там скрывать. И Денки, который ближе к омеге и может помочь ему раскрыться всему миру, а не только нескольким людям. Несмотря на всю свою шутовскую маску, Каминари подходил к вопросам отношений вдумчиво. Он еще в том городке понял, что омега закрыт и зажат – да, не просто так – но открывать его надо постепенно и планомерно. Чем он и занимается все это время. Вот он уже спокойно приходит к Изуку, как к себе домой, даже ключи сделал. Вот Мидория не стесняется при нем переодеваться, хотя видел бы взгляд, которым на него смотрит Пикачу именно в этот момент, с головой бы укутался в одеяло. Вот они уже и засыпают иногда на одной кровати, когда сильно уматываются за день. Нет-нет, ничего нет, но сам факт того, что омега так близко подпускает к себе кого-то – это уже огромное нечто. Айя к подобным вещам относится спокойно: столько лет видела папу одного – ни друзей, ни любовников, а тут такое быстрое сближение с таким классным героем. Конечно, она рада, но и ревнует, не понимая, что же такого особенного в ее папе нашли. Однако бесится тихо, больше не устраивая сцен, подобных той, что была тогда дома. Однако прийти с тяжелой тренировки и увидеть то, что папа сидит на коленях у Денки-сана и отчаянно цепляется за его футболку, задыхаясь в поцелуе – это тот еще ёбаный испанский стыд. Вдвойне не по себе, потому что она именно в этот вечер пригласила к ним домой Первого, заметив его интерес к ее папе и напряженность между ними. И вот как сейчас быть?