***
Возвращаются домой замёрзшие, но невероятно счастливые. Таня прижимается ближе к Дану, и он сильнее прижимает её к себе. Частично винит себя, что не подумал о последствиях их купаний, но не может налюбоваться смущенным румянцем на бледных щеках. — Беги переодеваться, — шепчет на ухо и слегка подталкивает в сторону дома. Таня кивает, тихо открывает дверь и проникает в здание, надеясь остаться незамеченной, но сегодня ей не очень везёт. Балан слышит возгласы тётушки Мелании и усмехается про себя. Снимает мокрую футболку и садится на ступени. Ветер обдувает его горячее тело, высушивая капли воды. Потрясающе. — Дан! — тётушка возникает за его спиной неожиданно, обходит по кругу и становится перед ним, складывая руки на груди. — Почему вы мокрые? — переживание на её лице сменяется пониманием происходящего. Глаза племянника искрятся счастьем, и она склоняет голову на бок, разглядывая его. Уголки губ ползут вверх, и она цокает языком, присаживаясь рядом с парнем. — Только не заболейте, хорошо? — Вы не хотите варить нам чудодейственные отвары? — Балан играет бровями и усмехается. — Я лучше сварю вам что-то другое волшебное, вместо горьких лекарств, — Дан удивлённо вытягивает лицо, сжимает губы и поворачивается к тётушке. — На что это вы намекаете? Любовное зелье? Тётушка, это плохая магия. Тёмная и неблагодарная, — Дан срывает маленький белый цветок, который растёт у крыльца и прикладывает его к губам. Закрывает глаза, наслаждаясь мягкостью лепестком. — Кажется, вам и без него неплохо. Только, — она оборачивается к двери и прислушивается к звукам. Балан напрягается. Тётушка делает так только тогда, когда боится, что её кто-то услышит, но ведь от девушки у неё не может быть никаких секретов? — Будь осторожен, Данутц, — изрекает она, касаясь рукой загорелой мужской щеки. — Таня — городская птица, которая ищет себя. Не променяй сердце на её крылья, — они слышат как скрепят половицы, и Дан опускает голову. Понимает, что тётушка права, но верить ей отчего-то совсем не хочется. Страшно. Балан поднимается, когда Таня выходит из дома, даёт ей руку и хвалит новый наряд, хоть он и отличается от предыдущего только более нежным цветом. Тётушка смотрит на них улыбаясь, хоть в груди и селится необъяснимая тревога за племянника, заходит в прихожую, хватает плед со скамьи и даёт его Дану. Тот благодарно целует женщину в щеку, интересуется, нужна ли ей помощь и, получив отрицательный ответ, возвращается к Тане, кутает её в плед, прижимает к себе, целует в висок, говорит что-то невнятное, но определённо смешное, и девушка хлопает его ладонью по плечу, стараясь контролировать эмоции. Получается откровенно плохо. Уже через несколько секунд она громко смеётся, а Дан усаживает её на импровизированную лавочку из старого дерева, поправляет плед, скрывая голые коленки от ветра, просит немного подождать. — Ты переодеваться? — Нет, — смеётся, направляясь в сторону небольшой постройки с инструментами, достаёт оттуда кирпичи и выкладывает их возле девушки в круг. — Но ты же замёрзнешь, — Таня пытается возразить, хватает его за кисть и встаёт, чтобы отдать плед, но Дан снова возвращает её назад. — Я слишком часто бывал в горах, чтобы замёрзнуть из-за обычных воды и ветра. — Не стоит недооценивать стихию. — Тётушкина школа, — смеётся. — Твоя, — закусывает губу и обращает внимание на импровизированный костёр перед собой когда он уже начинает разгораться. — Когда ты успел? — огонь пляшет в небесной радужке, и Дан садится рядом, вытягивая вперёд ноги. — Пока ты заставляла меня переодеться, — обнимает девушку за плечи и едва ли не стонет от удовольствия, потому что действительно успел немного замёрзнуть: вечера в их местности зачастую ветряные и прохладные даже летом. — Расскажи мне что-то. — Легенду? Сказку? — Таня пожимает плечами. В определённых вопросах она полагаться может только на мужчину. Почему-то уверена, что он сам поймёт, какая из историй с его набора окажется для неё наиболее интересной, а тот и не против. Подсаживается ближе к костру, роется в воспоминаниях, выбирая рассказ, который сам очень сильно любит, а потом еще смотрит какое-то время на пламя, подбирая слова. Хочет, чтоб малышке было интересно, чтоб она запомнила этот вечер. Тётушка же смотрит на них из окна, любуется, хоть и переживает. Ладони складывает у груди в молитве. Обращается к Ладе, надеясь, что она сохранит их чувства на долгие годы.***
— Я расскажу тебе легенду, только обещай быть внимательной слушательницей, — Дан касается указательным пальцем кончика носа девушки, и она хватает его за руку кивая. — Давай уже, — едва ли не хнычет, складывая губы трубочкой, а Балан смеётся. Садится напротив неё, чтобы лучше видеть озорство в чистых глазах. — Места, о которых я тебе поведаю, тянутся вдоль двух морей. Широкие степи, в которых ветра пели колыбельные кочевникам, существуют и до сих пор, но мы вернёмся в то время, когда они еще не обрели свои современные названия и настолько пугали людей, что те стали именовать их Диким Полем. — Дикое Поле? — Таня подсаживается ближе. — Ты обещала, — Дан смеряет её строгим взглядом, надеясь, что выглядит достаточно сурово. — Прости, — девушка комкает плед, опуская глаза, а потом показывает Балану язык, надеясь, что он не видит, но парень просто закатывает глаза, продолжая свою историю. — Но Дикое Поле не могло существовать само по себе. Неведомая сила оберегала кочевников и чумаков от напасти, но никто не знал, откуда она берётся. — Это магия? — Таня! — Прости, — невинно улыбается, поглаживая парня по руке, а Дан смеётся. Какой же она ребёнок. — На самой окраине этих мест. Там, где одна речка встречает другую, было небольшое поселение. Люди построили маленькие избы и обустроили их всем необходимым, чтобы комфортно существовать. Когда-то в этом поселении родился мальчик, и когда ему исполнилось 16 лет, родители на свой страх и риск разрешили ему бродить Диким Полем. — Это был ты? — Я похож на человека, который жил за несколько столетий до нашей эры? — смотрит на Таню, которая неуверенно пожимает плечами, и его брови ползут вверх в удивлении. — Серьёзно что ли? — Я буду называть тебя графом Дракулой, — девушка смеётся, а Дан встаёт с места и подхватывает Таню под плечи, заставляя её подняться. — Ты знаешь, что ты невыносимая? — наклоняется к её лицу, выдыхая весь скопившийся в лёгких воздух. — Какая есть, — слабо улыбается, располагая ладони на его шее. Не знает причины, но отчего-то ей становится невыносимо жарко. Возможно, огонь поблизости слишком разгорелся. — Зачем ты здесь? — тонет в голубых глазах-диких речках. Боится, что его накроет потоком воды, но думает, что справиться, выплывет. — Не знаю, — не отрывает взгляда от его губ. Всё происходящее кажется абсурдом, но рамки нормального полностью стёрлись из разума. Единственное, что сейчас существует — она и парень, которого она практически не знает, а еще кипящие внутри чувства, похожие на помешательство. — Врёшь, — оставляет мягкий поцелуй на искусанных губах, но сразу заставляет себя оторваться. Рано. — Кажется, за тобой, — закрывает глаза и тянет Балана ближе. Становится на носочки и касается сухих губ. Проводит по ним языком, и парень отпускает все рычаги. Они позволяют пледу упасть на землю, и уже через какое-то время оказываются на нём. Тётушка Мелания задёргивает занавески.