***
Урок начался минут семь назад, а в полном классе не было учителя до сих пор. — Венти? — Тихо вопрошает блондин, присаживаясь рядом, — а где препод? — Не знаю, он даже не приходил, так что всем классом ждём местного правила пятнадцати минут и валим. — Пожав плечами, певец закинул ноги на стол, в который раз рассматривая узор на колготках. Венти всегда носил колготки с шортами, как бы холодно ни было. Он живёт рядом со школой, так что дойти до неё меньше минуты нет проблем; он юркий и быстрый, так что замёрзнуть ему не даст ветер, через который тот постоянно рвётся. — Так, класс, извините за опоздание! — В классную комнату влетела обеспокоенная классная руководительница, поправляя слетевшие очки с переносицы, — у нас некоторые проблемы в школе и придётся вас перекинуть по классам без, к сожалению, объяснений. Классные часы будут в прежнем составе в двухсотом кабинете! Девушка начала вызывать учащихся к доске и ссылать их в кабинеты, проходясь по списку вдоль. Было страшно, даже несмотря на то, что эта перечень из девяти человек суммарно. Три группы… — Да, вы триста двадцать девятый, идите-идите! Дальше… Итэр, наш умница, — внимательно смотрит на обескураженного блондина, — Венти, шумный ветерок класса, — замечает шальную улыбку упомянутого, — и Барбара, наша звёздочка! — Улыбается девушке с первой парты, пожимая протянутую руку, — сто первый кабинет. Мальчики, — укоризненного глянула на парней, в шутку нахмурившись, — не бедокурить! — Так точно, мэм! Итэр, пошли скорее! — Венти хватает за руку блондина и вытаскивает из-за парты, убегая прочь со спешащей звёздочкой. Только за классом накатила ширма угнетающего мрака тишины. — Вы… Вы тоже знаете ситуацию, которая сподвигла всех на это? Мне Розария рассказала… — Неуверенно начала Барбара, переминая в крошечных руках белую толстовку с принтом мелких, блеклых звёзд. — Да, а ты чего распереживалась? Всё будет отлично, хорошечно! Мы если что всем в глаз дадим за тебя, пусть только попробуют пальцем тронуть! — Словно доказывая свои слова Венти начал бить воздух как боксёр, состроив серьёзное лицо. — Я понимаю, вы всегда добры ко мне, но… Как-то я распереживалась сильно, ещё и говорят что школа та бунтарская, мало ли что. — Девушка аккуратно взяла Итэра под руку, пряча исцарапанные пясти от кошки в рукавах одежды. — Мы за тебя горой, не переживай, звёздочка. — Парень, за которого схватились, слегка потрепал Пегг по голове другой рукой, улыбаясь по-доброму. — Итэр фигни не скажет! Подле кабинета стояло ещё несколько людей, из серой толпы которых выделялись две девушки: видно, что закрытая дева с голубыми, завитыми волосами и красно-чёрными рогами, похожи на настоящие, а рядом стояла другая, уткнув руки в бока и выглядя очень важно, даже не смотря на её причёску, что напоминала кошачьи ушки.***
Кабинет был недалеко, но огромная, массивная и точно толстая обивкой дверь не внушала никакого спокойствия. — Тук-тук, можно? — Кое-как оттащив лядь, Венти тут же высунул голову, осматривая полупустой кабинет. — Переведённые? Да, проходите, располагайтесь, — только вот та, что стояла около доски, совсем не походила на педагога, — что-то не так? Она выглядела больно молодо, да и рост с формой как-то выдают фейк-роль; короткие волосы с тонким хвостом ближе к мяте цвету, круглые очки и янтарные, чудные глаза, большие такие, как у лани. — Сахарозочка! — Очнувшись ото сна, музыкант резво залетел в класс и облепил девушку объятиями. — Всем привет, — за Итэра и за себя кинула Барбара, тут же замечая прикованные взгляды и стараясь натянуть на уставшее лицо приветливую улыбку, ближе прижимаясь к парню, — учителя нет? — Нет, красотка, он пока не подошёл, — как какую-то угрозу процитировал рыжий, с огненными волосами парень, развалившись за пустой партой, — выглядите как обиженные жизнью котята. — Слых, рыжик, сейчас сполна получишь, — резко сменился Венти, отлипая от застенчивой знакомой и начиная выглядеть несколько… Пугающе, — глаза спрячь в кармашек и не высовывай их оттуда. — Это у кого зубы прорезались? — Выгибая бровь в усмешке, ехидная улыбка растянулась на лице укусами крапивы, показывая крупные клыки, если Итэр правильно разглядел, — по шее давали мало? Если пронаблюдать за ними, то можно заметить спокойную, размеренную походку рыжего юноши с руками в карманах, в отличии от которого спешно шёл с сжатыми кулаками брюнет. А теперь уже была и разница в росте видна: Венти был чуть выше открытых ключиц синеглазого парня. — Ножичек под ребро хочешь? — Еле слышно зашептал юноша, наклонившись к другому. — Быстро прекратили балаган, что вы тут устроить решили? Один другого лучше. — Не стоя столбом Итэр спешно, но аккуратно, вырвался из хватки Барбары, почти на лёгком беге спеша оставить грядущее, не лучшее начало, — живо оба расселись. Венти, не лезь на рожон, а ты, чёрт, не становись зачинщиком. — Твою дивизию, только не злись. — Тут же пожалев о скорее всего неправильном выборе, музыкант слегка отошёл, не прекращая кидать молнии в сторону этого огненного лиса. Если застать момент прошлогодней давности, то мысль злить этого достаточно вспыльчивого блондина должна отпасть сразу. Не раз его ставили на счётчик в прошлом году, только ничем хорошим это никогда не заканчивалось, особенно в один из вечеров после школы, когда его поджидали за углом с мелким ножичком. Юноша тоже не без сюрпризов, он носил с собой охотничий. Ну, мало ли для чего сгодится. Обидчики ушли почти сразу: увидели нож в действии на одном и собратьев, а после свалили стыдной стаей псов с ранеными руками. — Ещё одна смелая принцесса? Только я не «чёрт», а Тарталья, намотай себе на, хах, косичку. — Чайльд с усмешкой намотал на кулак тяжёлую косу, рассматривая шелковистые локоны. — На ней ты же и повесишься. — Итэр гордо отобрал свои волосы с чужих рук и как змею любимую пригладил на плече, хмурясь. — Мне нравится твоя смелость, не соизволишь со мной сесть? Да и говорят, что ты умный, мне бы не помешал такой сосед по парте. — Тарталья с какой-то притворной улыбкой поднял бровь, не отводя кованного металлом взгляда от чужих глаз, всматриваясь в вечный отлив блестящего золота. — Посмотрим. — Тихо хмыкнул тот, отходя к застенчиво стоявшей девушке, что мялась на месте, — Барбара, что такое? — Я немного… Неловко чуть-чуть, — скомкано выпалила шёпот русая леди, спрятав руки за спиной, — ты же сядешь с тем… Задирой? — Он скорее не задира, а выпендрёжник, не переживай. Итэр только хотел осмотреть класс в поисках свободного места, как портфель Пегг кто-то уже свинтил в тихаря, хотя думать о том, кто это может быть, не пришлось, и так ясно о незамысловатой краже от Венти, — иди сюда, звёздочка! — Вот и воришка подал голос с третьей парты первого ряда. Кивнув близнецу, упомянутая быстро подошла к улыбающемуся Венти и села рядом, тут же начиная тихо о чём-то болтать. Во что он только вляпался… Мог бы сесть с Барбарой за Венти и была бы прекрасная троица, но что-то он об этом не сразу подумал, и теперь придётся выкручиваться и сидеть с этим Тартальей, чьё имя было прекрасно знакомо Итэру; главный задира из всех задир, никогда нет проблем с деньгами и, по слухам, с девушками, которых он меняет как перчатки, что блевать тянет. Весь вульгарный, грудину напоказ выставил, расстегнув пару пуговиц сверху, с растрёпанными волосами и какими-то неживыми глазами, как показалось сначала. Главное, что никто, возможно, не пострадает, под партой он может свободно его отпинать или свернуть руку, а может и в живот дать. Всё же он, как-никак, клялся за защиту девушки, но и без слов за безопасность друга, который… Уже начал доставать другого юношу спереди — тоже чёрные волосы с острыми, крашенными в голубой, прядями. Его глаза так убийственно смотрели на певца, что, казалось, он ему сейчас шею свернёт, а соседка по парте незнакомца лишь подбавляла масла в огонь, что-то рассказывая и жестикулируя так, как страшилку читает, получая не один злой взгляд скрежета металла. Всё же сесть за парту пришлось, как и быстро разложить вещи за стол, что находился совсем далеко, буквально последняя, так ещё и место Итэра выпало не шибко удачно — он почти прижат к стене. — Чего такой кислый? — Почти скучающе заговорил Чайльд, беззастенчиво рассматривая нового одноклассника. — Запомни, я ненавижу говорить на уроках, а ты, как посмотрю, тот ещё болтун, так что заранее готовься закрыть варежку. — Даже осознав неудачное положение язвить никто не запрещал. Да пусть у него будет хоть сюрикен под партой, это не заставит его заткнуться. — Ты не язви слишком сильно, доиграешься. — Значит и ты не лезь. Необговорённый компромисс, который всех устраивает. Тарталья смотрит как-то неуютно, словно оценивает прямую спину и опущенные вниз глаза, что смотрят в какие-то записи в тетради. Спешащий почерк с наклоном, и сначала ведь кажется, что это обычные каракули, но если нагло положить подбородок на чужое плечо и вчитаться, то всё становится предельно ясно. Немного похмурившись, юноша понял, что приставать не будут, потому продолжил дописывать незавершённый конспект по химии, решая заранее переписанные примеры-уравнения. — Какой у вас сейчас урок будет? — Тихо зашептал Итэр, замявшись на одном примере. — Литература. Ты её знаешь? — Не заканчивал осматривать на вид хрупкого парня другой, продолжая вертеть ручку в руках. — Конечно… Литература? — Встрепенулся близнец, оторвавшись от записей, — чёрт, как ожидал подвоха. — Юноша потянулся в портфель за толстой тетрадкой по физике, мысленно стукая себя по лбу за такое пренебрежение к предметам, но тут же услышал характерный для листов треск из-под скрепок, а после повернул голову. Ему предложили двойной лист желтоватой, явно мягкой бумаги, вновь уткнувшись взглядом в златые глаза, скучающе оперевшись о руку щекой, — Спасибо. — Кротко кивнул Итэр, забрав. — Не за что.***
Прошла пара минут и в кабинет спешно входит учительница, придерживая подле груди многочисленные листы и пару книг. — Это распределение с ума сводит. Ой, Итэр! Тебя сюда занесло? — Она окинула взглядом классную комнату, замечая других, — ага, и проказник Венти с Барбарой. — Учительница была знакома с ними со времён пятого класса, будучи болтушкой, но от этого не менее хорошим учителем, — а других не знаю… Так, ладно, как в первом классе: встаём и называем имя, по возможности фамилию. Первая парта первого ряда, юноша, начинайте. Девушка деловито села за стол и положила подбородок на пясти, наблюдая за редким смущением от учеников. — Ты выглядишь уверенным. — Довольно буркнул Тарталья, засматриваясь в профиль парня. — Почему нет? Она хороший учитель. — Кратко зашептал Итэр, вновь отвернувшись. — Да? — Заткнись, мы на уроке. — Шикнул на Чайльда близнец, нахмурившись на секунду, но тут же изменился в лице, отодвигаясь назад и вставая буквально за столом: больше места нет, — Итэр. — Золотой мальчик в классе — хороший знак. Записывать тебя даже не буду, грешить вредно. Юноша рядом? — Она уже приготовила ручку, склонив её над бумагой. — Аякс, без фамилии. — Так же встал лис; если посмотреть на него со стороны, сидя на стуле, то он покажется высоченной башней, что в любую секунду упадёт на тебя. Стало как-то неспокойно на душе. — Ага… Хорошо, со всеми познакомились. Значит так. У меня учебник издательства Магистра Фав. Ну, сокращённо Фавониус, у них теперь Фав как издательство, и у кого-то точно есть. В подтверждение слов учителя многие вытянули вверх учебники с белой обложкой, по краям которой простирался «ветер» — тонкие светло-голубые линии с завитками. — Один на парту значит. Страница семьдесят вторая… Дальше лепета не слышно.***
— Золото ходячее, тебя все так нахваливают, аж завидно становятся. Ты прям такой святой? — Тарталья был особо разговорчивым на перемене, что безумно бесило Итэра; Аякс то и дело его трогал, изредка стукался носком кроссовок о чужую обувь, что-то рисовал на полях своей и чужой тетради — контактировать хочется, а болтать на уроке не дают, вот скукота… — Я просто делаю домашние задания и учу весь материал, который нам преподают. Будешь делать так же и, возможно, тоже станешь таким. — Подлизой? — Я это делаю для себя. — Итэр кинул грозный взгляд в сторону Тартальи, вновь обращая залитые золотом глаза к тетради, сверяясь с аккуратным почерком преподавателя на меловой доске. — Итэр! Итэр, я тебя умоляю, — начал жалостливо Венти, спешно опускаясь на колени с другой стороны стола, вскинув вверх брови домиком, — до меня домогаются. — Что? Кто? — Растерянный взгляд начал бродить по раскрасневшемуся лицу, — у тебя глаза на мокром месте, что случилось? — О-о-он, — тихо затянул высокую ноту певец, дрожащим пальцем указывая в сторону другого юноши, — противный. Ученик вопросительно обернулся на того, на кого показывал Венти, слегка удивляясь: он показывал на Сяо, что так же учится с Итэром на практикумах по химии, никогда не роняя лишнего слова не по теме и не раз выглядя пугающим в чужих глазах любого прохожего. Кто-то говорит, что он задира, а кто-то отзывается о нём как о прилежном парне с какими-то своими замашками. Ни грамма алкоголя в рот и ни пылинки наркотика в нос, грубо говоря. Парень аккуратно встаёт с места и, несколько переживая за образовавшуюся компанию за его партой, неспеша идёт в сторону, кажется, виновника чужих слёз, выглядя до безумия растерянно. — Эм… Сяо? Можно тебя на секунду? — Неуверенно начинает диалог Итэр, чуть-чуть нависнув над партой. — Сейчас тебе прилетит! — Завороженно зашептала девушка с чудными каштановыми волосами и очаровательными красными глазами, сидя с чёрным, несколько нестандартным беретом на голове. — Помолчи. — Сухо кинул в ответ той Сяо, вставая и выходя из кабинета, напоследок, подле порожка, вызывающе смотря на другого юношу, придерживая с виду худые руки в карманах. Выходя из кабинета у Итэра слегка ёкнуло сердце от испуга, когда он заметил этого тихого парня около стены. Он смотрел на него неприятно-пронзительно… — Э… У меня к тебе небольшой вопрос по поводу парня, что сидит сзади тебя, — неуверенность полностью пропитала вылетающие с чужого рта слова, что заставляло больно сжать руки в кулаки, пытаясь выглядеть более храбро, — ты с ним ничего не делаешь? — Что мне с ним делать? — Хрипловатый голос всё равно звучал тихо на фоне шумных людей в коридоре. — Например домогаться? — Итэр поднял бровь словно в усмешке; падая в сторону бледной стенки он уткнулся плечом о неё, скрестив руки на груди. Сяо резко сменился в лице: он шире раскрыл глаза, брови пали в смеси непонимания и чего-то угрожающего в блудной душе. Кажется, у него волосы дыбом встали, — то, что я пару раз ему помогал найти строчку в тексте, те же пару раз поворачивался к нему и просто смотрел на него — домогательство теперь?! — Он словно кипел от злости, заливался краской от ярости и медленно ступал в сторону Итэра, словно он ему сейчас вмажет хорошего леща. — Нет-нет! Ты… Я… — Начал с непонятки запинаться юноша, отходя в сторону, — погоди! Дай объясню, — Взяв глубокий вдох и потерев переносицу, тот продолжил, — ты просто его этим напугал, наверное, и он пришёл ко мне весь в… Знаешь что? Забей, я понял в чём дело, — теперь не менее злой Итэр пошёл обратно, грозясь скрутить шею певцу, — драматург хренов, — парень громко перешагнул порожек, привлекая внимание оставшихся в классе людей, — ты у меня сейчас получишь, Венти! Где он?! Итэр в ярости начал обходить парты и заглядывать в любые уголки кабинета, точно зная, что этот стихоплёт может пролезть даже в самую крохотную щель, удобно устроившись там. Какой неподходящий момент выбрал школьный бард: он, заходя в классную комнату со сладостями со столовой на руках, тут же застыл на месте, точно смотря в горящие огнём глаза и понимая, что, скорее всего, из него сейчас вытряхнут всё, что есть в ветряной голове, — ой, Итэр… Тут такое дело… — Ты меня нагло обвёл вокруг пальца, Венти! Иди сюда, или я тебе сейчас сверну шею! — Итэр, шагая с другого конца класса, мысленно пересчитывал позвонки этого проворного парня, скалясь, — ведь врёшь и не краснеешь! — Я не понимаю, о чём ты… — Кто, говоришь, к тебе там приставал, хотя дело было наоборот? Вести вокруг пальца меня, таким нелепым- Хэй! А ну, пусти меня, придурок! — Юношу резко схватили сзади и, подняв вверх, крепко обняли, пытаясь не попадаться под грозящие кулаки. — Придурок? — Тихий баритон Тартальи казался предсмертным затишьем, — Тише-тише, мальчик, хватит грозить кулаками шальному барду. Он такой же игривый, как Архонт ветра — Барбатос, не так ли? Вылитый, глянь! — Аякс быстро сменился в лице, удобнее подхватив в руке Итэра, показывая на Венти. — Барбатос? — Он резко испугался, оглядев себя, — а, ну, да, ха-ха… — Вот видишь? Ну, сделал себя жертвой, сам же и получит, нет? Просто хочет внимания от вас двоих. А ты безнаказанный злодей… — Последние слова звучали так тихо, что, кажется, сам парень начал сомневаться, что услышал всё правильно. — Отстань, умник, и пусти меня, живо! — Итэр начал барахтаться и пытаться выбраться из хватки, не упуская попытки схватить сильные руки зубами. — Ой, какой активный, — Тарталья опустил того на земь, отряхивая руки, — благо в сменке ходишь. — На себя посмотри. Так, ладно… Венти, подойди, пожалуйста, я хотел бы… — он бросил напряжённый взгляд на чего-то выжидающего Аякса, — извиниться. — Это звучит как-то подозрительно, не считаешь? — Барбатос медленно к нему подошёл, упрятав всё в портфель. — Считаю, — Итэр дал тому пощёчину, рассчитав силу; послышался слабый шлепок, — я тебе сейчас шею намылю. Венти глубоко, возмущённо вздохнул, округлив глаза, — да ты! Ты! Предатель! Обижаешь самого Барбатоса! — До чего вы шумные, вас только перевели, — Сяо до сих пор стоял в проходе, — прекратите. — Сяо! У меня две просьбы к тебе, милый Сяо! — Юноша устремился к другому. — Отойди от меня! — Раздели со мной вкусняшки, Сяо-о-о, и Итэр меня обижает. — Певец крепко обнял руку Сяо, пытаясь как-то подлизаться. — А я домогаюсь, отвянь. — Сяо! После того, как Сяо спешно вышел из класса, за ним побежал бард, выглядя обеспокоенным. Итэр, весь озлобленный, отошёл в другой угол классной комнаты и, скрестив руки на груди, опёрся спиной о стенку, нахмурившись и закрыв глаза, чуть склонив голову. После этих трюков Венти хочется ему пересчитать все косточки. Он прекрасно понимает, что школьный бард хочет просто внимания к себе, чтобы его знали шальным мальчиком школы, и постоянно Итэр ведётся на эту шарманку, забывая о вечной, хоть и незначительной, лжи, которая вскрывается или самим Венти, или обстоятельствами. Веки тяжелеют, но перекусить всё же хочется.***
Итэр стоял в длиннющей очереди, бесстыже засыпая на месте. Очень эмоциональная половина дня его ужасно вымотала. Хочется закрыть глаза и упасть назад, на что-то мягкое и крыться чем-то тёплым что, собственно, он и делает, будучи в полусне. На кого-то падает, прижимает ближе к груди обхватившие его руки и роняет голову на плечо, моментально проваливаясь в чуткий сон. — Итэ-эр, — тихо зазвал новоиспечённый знакомый, постукивая пальцами по предплечьям парня, — мне тебя звать солнцем, или куколкой? — Чего?.. А, Тарталья, — как не бывало зашептал сонной кромкой парень, уютнее устраиваясь на грудине, но резко подскакивает, нахмурившись, — Тарталья?! Ты что тут делаешь? — Он пытается обернуться, изворачиваясь изо всех сил, — пусти, придурок! — Я так тут стоял, не видел? Если нет, то дурак тут определённо не я. Так-то видел, но только мелькающий в просвете рыжий локон, стараясь игнорировать его всеми силами. — Тебе тут вообще не скучно стоять? Много людей, а ни с кем не поговоришь, — он скучающе выдохнул прямо на ухо, прижимая к себе ближе выбивающиеся тело, — поможешь развлечься? — Аякс начал беспризорно шарить под рубашкой, грубо разворачивая к себе шокированное лицо, вовлекая в поцелуй. Поцелуй странный, требовательный. Становится интересно, чем же это может закончиться, потому Итэр с лёгкостью поддаётся на манипуляции, вытягиваясь. Хотя и манипуляцией это нельзя назвать. Тихо радуется и хихикается в поцелуй, на секунду отрываясь, чтобы улыбнуться, а после вновь впивается, убирая руки за шею Тартальи, начиная гладить затылок. Люди волновали его меньше всего, особенно когда перед ним Чайльд с замудрёнными способами привлечь внимание светловолосого юноши. Он поднимает края рубашки вверх и закидывает их внутрь через пуговицы, проскальзывая под брюки, оттягивая нижнюю губу. Возможно, ему жаль, что это не реальность. Совсем чуть-чуть.***
Итэр резко проснулся, чуть не ударившись затылком о стенку, к которой был прижат… Тартальей? Он изначально, кажется, уснул без него, а тут такое. — Присядем? — Аякс вновь грубо схватил блондина и, волоча к привычному месту, утащил к себе на колени, присаживаясь на стул подле их совместной парты, — ты такой грубый, ужаснуться можно. — Что тебе надо? Или говори быстрее, или вообще посади меня на место. Моё место. И вообще, какого чёрта? Я спал! — Ты что-то знаешь о путешественниках? — Он его открыто игнорирует; Тарталья, отодвинувшись, стащил со своих колен Итэра, замечая вопросительный взгляд на себе, — путешественники странствуют везде, они умные, — он медленно катает палец по пышной чёлке, — и справедливые, как и ты! По классам шастаешь, всё делаешь, Венти, вон, пощёчину дал. Итэр грубо спихнул со своей головы чужую руку, хмурясь, — катись к чёрту. — Хорошо, куколка. — Аяк- Ты что творишь?! Чайльд, нависнув над Итэром, уперевшись предплечьем в стенку, второй рукой грубо схватил того за край верхней одежды, улыбаясь. Путешественник, как назвал его Аякс, пытался что-то возмущённо выпалить, но слова скатывались ненавистью в горле, затыкая комком. Длинный палец прижался к искусанным губам рыжего парня, приказывая Итэру сидеть спокойно. Несомненно, люди в классе никуда не делись, просто им нет дела до проблематичного места в этой комнате. Кто сидит с Тартальей, тому можно пожелать только здоровья, и себе же во благо не смотреть туда, особенно когда там Итэр. Не шибко интересно, они, скорее всего, просто сидят. Скорее всего. — Отстань, Аякс! — Почему отстань? Я у тебя ножик ищу, мало ли тыкнешь в меня. — Парень проводит ровно по середине тела юноши, обводя карманы штанов двумя пальцами. — Я его достать могу и тебе показать, бесстыжий! — Он шлёпает его по пястям, — если вежливо попросишь, то сделаю всё, что захочешь. И вообще, вежливости тебя никто не учил? — Он нервно теребит края белой рубашки, хмурясь. Тарталья резко потупил взгляд, смотря сквозь ученика, но быстро расплывшаяся улыбка насторожила парня, — всё, что хочу? — В пределах разумного. — Перепихнёшься со мной в мужском туалете? — Осуждающий взгляд со стороны уткнулся на самодовольное лицо, — что? Это разве не разумно? — Аякс быстро прильнул к Итэру, обняв того за торс и, прижимаясь щекой с грудине, смотрел на него снизу, выглядя так, словно это обычное дело, — тебе понравится. Ты разве не занимался сек- — Тарталья! — Блондин стукнул его по макушке и тихо зашипел, выглядя достаточно рассерженным, — это, во-первых, неприлично! Во-вторых… Нет, это прямой отказ. Только это «нет» больно раздавалось эхом внутри, словно начиная тревожную игру «попробуй выбесить Аякса за одно слово». Он как бы и не хотел отказывать, но надо. Спорить с тем, что Чайльд не красивый, конечно, бессмысленно; он привлекательный и хитрый, от этих качеств грех отказаться, только вот так открыто говорить про секс — слишком. Это может нагнать кучу проблем, что будет дальше, каким будет его будущее вообще и… Может всё-таки? Он сам попросил, а ему стоит только лишь согласиться. Он никогда подобным не занимался, а тут целая удача перед ним стоит, не то, что бы и улыбнулась, а прямо восстала пред ним. Как-то по-дурацки получается… А может и не по-дурацки. У него сильные руки, которые могут без проблем его взять хоть на ногах, а могут и просто обнять крепкой хваткой, которая спровоцирует панический крик сердца. А волосы, которые отливают терпким взором меди, так и кричат о том, что в них надо запустить руку и сжать на затылке. Нет. Он мотает головой и отворачивается от парня, закрыв глаза и настырно игнорируя Аякса, что пытается как-то привлечь к себе внимание. Но всё идёт по наклонной, когда Итэр из раза в раз отворачивался и хмурился сильнее. Но даже так Тарталья где-то есть: его тяжёлый, несколько щекочущий запах витает вокруг и от него уже проблематично отмахнуться, приходится вдыхать и страдать, сжимая руки чуть сильнее от того, насколько он бесит Итэра. Бесит настолько, что хочется врезать и что-нибудь ещё, но он старается уйти от мыслей, которые не нравятся ему. Может, секс будет без обязательств и это будет хорошо? Какой-нибудь секс по-дружбе, типа такого… Только это всё выдумки книг, которые стоят на полке у Итэра в комнате. Нет-нет, так нельзя. Тарталья самый противный человек на свете! Очень мерзкий. Настолько дотошный, что хочется… Да, хочется перепихнуться с этим ублюдком. Эта ложь себе так нервирует, но надо как-то отговорить от подозрительной авантюры. Или просто не упасть перед глазами друзей. Несмотря на молчание со стороны соседа по парте, Тарталья прекрасно мог рассказать всё об Итэре, зацикливаясь на красных щеках и золотых глазах. Он знал Итэра не с этого дня, а достаточно давно для него самого, и может с уверенностью рассказать об этом блондине почти всё; он может рассказать то, как он ходил на стрелки с любимым ножом, он может отчётливо вспомнить валящий локонами пар от одноразовых парилок. Как он грациозно открывал рот и позволял назойливому дыму выходить плачущими лозами наверх, в конечном итоге выдыхая густой струёй прямо в окно. Часто он был в женском туалете с беловолосой женщиной — Нин Гуан. Путешественник мог запросто пройти в уборную для противоположного пола, лишь натянув лёгкую улыбку и проходя в комнату с косметичкой, которую использовал только для маскировки от учителей — ученики ведь прекрасно знали о пристрастии блондина к табаку и понимали, что ему нет дела до их женских штучек и каких-то сплетен, он туда приходит только покурить с учителем обществознания и истории. Леди Нин Гуан с радостью стояла с мальчиком в дальнем углу и говорила о каких-то темах на прошлых уроках, или просто о какой-то ерунде. Она могла его попросить сгонять в другой кабинет за тысячью бумагами или в библиотеку, попросив задержаться и просто почитать какой-то параграф, который будет на контрольной в специальном варианте для Итэра. Ему сдавать обществознание и он соглашался на эту авантюру, почти прогуливая уроки себе во благо, не засиживаясь на том, что он самолично проходил. Это так странно: он вроде и отличник, который был тем ещё оторвой, но в то же время был таким неправильным, что можно было и не завидовать. Эта жизнь была почти скрытой, второй, и она нравилась ему. На самом деле он холодный и отстраняющий от себя, встревоженный. Таким всегда видел его Тарталья, и Аяксу очень интересно потягаться с этим малым. Обычная драка не к чему, она не поможет узнать святые пристрастия блондина; может в интимной обстановке он ещё больше раскроется! Он настоящий болтун, или любитель помолчать? Тихий парень, или громкий юноша, который кричит стонами и просит ускориться. Способ мерзкий, но не без того действенный. Конечно, Чайльд так сделает только с ним, он красивый и умный. — Таки? — Не терпелось хитрому лису, что уткнулся щекой в ладонь, до сих пор наблюдая за «спящим» Итэром чуть поодаль. — Нет. — Отказ был твёрдым и точно таким же. — Да ну! Давай поспорим? Послышался недовольный цокот, а после возмущённого звука путешественник разомкнул глаза и повернулся в сторону Тартальи, хмурясь, — на что? — Если я тебя совращу, то мы по-нормальному потрахаемся в туалете. Неловкое молчание повисло между ними. — А если нет? Имею ввиду, если не совратишь, хотя тут всё очевидно. — Он незаинтересованно поднял бровь, медленно моргая. — Тогда я больше лезть не буду. — Аякс театрально выдохнул, прикладывая руку ко лбу. — Ага, так и поверил. Ладно, тебя по-другому не успокоить, по рукам. — Итэр услужливо выкатил руку из-под головы и устало смотрел на соседа по парте, чувствуя обжигающую кожу на своей. Юноша выпрямился и заметил вбегающих в класс Венти и Сяо, что спешили сесть по местам. Закрытый от мира сего парень повернулся в сторону певца, продолжая усердно о чём-то спорить, хотя спором эту ситуацию и не назвать: Венти смеялся и норовился сильнее разозлить Алатуса. — Вновь приветствую дорогих учеников в очередном учебном дне, — вслед за ними вошла леди Нин Гуан, держа подле груди учебник, — обществознание есть у всех? — Она окинула взглядом помещение, подмечая тех, кто был на прошлых занятиях, — так, кто был на уроках ранее могут сегодня тихо посидеть, ибо я вас, естественно, освобождаю от занятий на эти сорок пять минут, потому что тему вы прекрасно знаете. Остальные открывайте тетради и учебник на сто двадцать первой странице. Итэр пожал плечами и уткнулся носом в рукав, вновь закрыв глаза и понимая, что в понятие совращения входит всё, начиная от простых разговоров и заканчивая касаниями. Он только что подписал себе смертный приговор, который сейчас и провалит. Интерес Итэра исключительно пагубный: он никогда не думает о последствиях, потому что ему интересно абсолютно всё и, если есть возможность, старается это или изучить, или довести до предела. Любопытный Итэр — невнимательный к чему-то другому; он не может потом попросту оторваться и становится каким-то котом, что зациклился на игре с мышкой, и совсем не слышит своего имени или «кс-кс-кс» от хозяина. Если прикосновения будут его будоражить, то для него и Тартальи это закончится ужасным случаем. Он не сможет игнорировать, потому что будет интересно поддаваться, потому что интересно такое внимание, которого не было раньше. Урок шёл уже десятую минуту, пока Итэр сидел и думал над тем, как обойти систему своего разума, а Тарталья никак не мог не кидать взгляды в сторону юноши, тарабаня по своему бедру. Что-то вновь колит шалостью в животе и путешественник слегка сгибается, отворачивая голову к стене. И чёрт только потянул его за язык. Дурацкий спор, и ради чего это всё? А ведь цель очевидна, и от неё становится стыдно. За всю свою жизнь он был, вроде как, прилежным, не беря во внимание алкоголь, сигареты и прочие ошибки его возраста, но секс… Нос воротит от одного упоминания. Может после сна он до сих пор не очухался? Но одно присутствие Чайльда сводит всё на «да», завораживая мёртвыми глазами и голосом. А может это… Итэр отрывает кусочек бумажки от залежавшегося черновика и быстро что-то пишет на нём, отдавая Аяксу. Парень бесстрашно встаёт с места и подходит к учительнице, отпрашиваясь посидеть в библиотеке, потому что сидеть тут — скучно. Она улыбается и понимает рвение юноши, кивая и отдавая ключи от своего кабинета, в котором есть электронные парилки для излюбленных учеников… Не учитель, а мечта для некоторых. Покурить за прочтением книжки… Быстрое согласие и Итэра уже нет в классе, а тот радостно идёт в кабинет Леди Нин Гуан на третий этаж, копаясь в знакомых ящичках, выхватывая пачку с пинаколадой. Класс выглядит ярко и приветливо: раскатанные со стен до пола плотные плакаты красиво светились на солнце, показывая в лучах излюбленный им пейзаж красивых гор Адептов; заоблачный предел, недосягаемые облака и семь Якс, свыше которых расположился Гео Архонт. Рядом постер с Архонтом Барбатосом — повелитель неуловимой свободы, а слева от Моракса была Электро Архонт — почти полная противоположность свободы — вечность, неизменность; доказательства тому пышные, грозные тучи. Он выходит оттуда и, чуть нагнувшись, пытается закрыть класс, но из-за непопадающего в трясущихся руках ключа ничего не выходит, потому приходится возиться спеша, тихо роняя маты. Но он резко чувствует угнетающее присутствие кого-то высокого; оборачивается через плечо и видит насмешливый взгляд Тартальи. — Ой, Аякс, какая неожиданная встреча, — строит из себя невинного Итэр, вставляя ключ и закрывая кабинет, — кажется, кто-то запыхался. — Ну знаешь ли, бежать на третий этаж ради такого похотливого мальчика интересно. — Чего? Это какого мальчика ради сюда бежал? — Он, повернувшись, припал спиной ко двери, скрестив руки на груди. — Который дал мне бумажку с «пойдём на третий этаж, я автоматом проигрываю спор», не знаешь такого? Даже странно, что ты резко согласился на такую авантюру, не находишь? Чего вдруг так? — Чайльда начало передёргивать: голова изредко мелко дёргалась от нервов, а губы начали краснеть от вечного прессинга зубов. — Мне просто стало интересно, ничего такого я в этом не вижу. Так ты согласен? — Хитрый взгляд начал скользить по чужому телу. — Чтоб я отказал? — Тарталья хватает Итэра за запястье и уводит в обещанный мужской туалет; ни камер, ни лишних ушей. Итэр даже не думал, что это так легко получится — его план скоро станет явью. План за несколько секунд в паре пунктах: дать Тарталье и быть под защитой безбашенного. Он может его зарезать хоть завтра за партой. Человек, который имеет проблемы с головой или же является серийным убийцей, что из этого безопаснее? Ничего. Но быть под крылом без угрозы лучшее, что может прийти в его голову. Об Аяксе наслышаны многие, но воспринимают все сведения в шутку, все доказательства — детский лепет для них! «Он убил вчера человека в подворотне, говорят… — Какой прекрасный мужчина! Может постоять за себя, такой сильный!» — именно таким будет диалог между двумя девушками, что по уши влюблены в него. Но Итэр лично видел эту шутку. И это было хуже ночного паралича. Он хочет спасти свою шкуру, да и он в плюсе остаётся, кажется. Красивый, чего скрывать? Дойдя до уборной, Чайльд толкает Итэра в дальнюю кабинку и сам же заходит, закрывая её на шпингалет. Он хватает парня за шею и грубо впивается в губы, усаживая на бочок; он начинает срывать одежду, заставляя нитки лопаться, отпуская из заточения пуговицы. Итэр обеспокоенно смотрит на белые кружочки на земле, пытаясь достойно отвечать на требовательный поцелуй. Старается вытянуться, но тут же роняет писк, когда холодные кончики пальцев трогают соски, начиная проходиться по ним, а позже длань стремительно падает вниз, сжимая уже вставший член. Стоп, уже? От одного поцелуя и фантазий, догадывается Итэр. Кажется, он жалок. Выбиваются хриплые вздохи, когда Тарталья отстраняется от сладких губ, — ты правда не против? — Слабак, — шипит Итэр, хватая его за воротник и приближая к себе, широко лизнув линию подбородка, чувствуя тяжёлые духи на шее подопечного, — или насаживаешь, или я ухожу. — Уверенный взгляд ходит прямо по застывшим в удивлении глазам, замечая стемневший взгляд Аякса, в котором не отражается и частичка света; он хотел сейчас отпрянуть подальше от него, чувствуя фантом острого ножа в груди, но шелохнуться некуда, если брать в учёт подставленный нож к горлу. Внутреннее «я» его немного обмануло. Глаза тут же расширились от крупицы нарастающего страха. — Если сможешь со сломанными ногами. Я выпущу тебя только тогда, когда сам захочу. — Игривой улыбки и след простыл: бледное лицо со сбегающим с виска потом казалось мертвичным, а контрастные глаза, кажущиеся глубоким океаном, выделялись прежде всего, как и взъерошенные волосы с приливом огня. — Я… — Слова растерялись в этот миг, а глаза невольно бегали с чужих очей на сверкающий нож, но только он хотел что-то сказать, как закричал об окончании урока звонок, а в коридоре послышалась беготня и крики младшеклассников, — урок кончился?! — Да, как быстро время летит, правда? — Он водит кончиком по шее, начиная тянуть жуткую улыбку. — А… — Слыш, у тебя ашка с каким вкусом? — Послышался высокий голос какого-то парня. — Яблоко. — Вот уже второй. — Ой, слыш, дашь погонять?! На троих! — И третий на подходе. Сильнее растерявшись, путешественник мазнул языком по тупой части лезвия и, на свой страх и риск, быстро отставляя его в сторону, схватившись за остриё ладонью, сжимая его, вновь упиваясь грубым поцелуем. Он старательно пытается заткнуть Тарталью, обвивая его шею второй рукой, чувствуя бегающую кровь, что впитывается в рукава рубашки. Итэр отстраняется и лижет солоноватую шею, прикусывая мягкую кожу; видит чуть подобревший взгляд. Он слегка разжимает ладонь и чувствует вытянувшееся лезвие и тихий щелчок, утопающий в гулком разговоре подростков — Тарталья закрыл нож, но рыпаться никуда нельзя. Блондин добьётся любви к себе. Аккуратно сползает с бочка, отстраняясь от разгорячённого тела, и меняется с Аяксом местами, присаживаясь на колени парня. Итэр аккуратно снимает с плеча порванную рубашку, пытаясь как-то охладиться. Он должен постараться, обязан себе! Но такое волнение бушует… Очень узко, опасно, стыдно, горячо — это всё плещется неизвестным криком внутри. Их же поймают… Красная ладонь кровью дрожью мажет по шее Чайльда, пока ученик в торопях пытался расстегнуть ширинку, кусая губы; рука только сильнее болит, но это будоражит. — Будем громкими? — Шепчет на ухо рыжий лис, впиваясь зубами в бледную кожу. — Нет, ты что, совсем? — Тихо возмутился парень, чувствуя напряжённый бугор за ширинкой. — Я хочу услышать тебя, — лепечет юноша, заползая руками в волосы, — твои стоны, понять твой характер чётче, они всё равно не слышат. И вправду: гул от младшеклассников стоял душной стеной, их перешёптывания точно никто не услышит, но блондин всё равно мнётся, шумно дыша игривым воздухом. — Коснись меня, чего ты ждёшь? — Мурлычет сладкой истомой Аякс, потираясь щекой о чужую. Шикнув на мысли, Итэр медленно начинает водить дланью по стоящему колом члену, чувствуя ужасный жар от органа, размазывая предэякулят по длине. Тарталье не нравится осторожный темп и он слегка взмахивает бёдрами вверх, чуть вбившись в сжатый кулак. Юноша дёргается, но начинает дрочить быстрее, не в силах держать спокойное дыхание под контролем — язык норовится лизнуть красную головку, хочется попробовать член на солоноватый вкус. — Ты в курсе, что мы тут не ради одного минета? — Широкая рука мажет по спине другого, заставляя его выгнуться к рыжему, ускользая ниже, сжимая зад. — Ты больной, трахаться при других ужасно… — Лицо всё раскраснелось, уши заалели, а стеснение крупными пятнами уходит к шее, словно поджигая весь организм. — Я не виноват, что они пришли так невовремя. — Насмехается да другим Чайльд, расстёгивая ремень на завышенных штанах — Не шуми только. — У нас контроша была — Уныло отзывался ребёнок, стукая чем-то по подоконнику. — Бля, соболезную. Ремень теперь падал ниц, прямо к полу, а ширинка была расстёгнута. Итэр смущённо взглянул вниз, постыдно сглатывая, привставая и, чуть шурша, снимает штаны с нижним бельём совсем, предварительно разувшись. Теперь стопы в носках-следках касались противного, ледяного пола, заставляя юноша привставать на носочки, вновь присаживаясь на колени старшего, норовясь сесть на член. — Ты никогда не трахался? — Шептал Аякс, подставив ручку под упругую задницу, не давая сесть на орган, второй рукой копаясь в кармане штанов, закусив губу. — Нет, представь себе! — Тихо выкинул тот, уже желая закатить истерику, — я… Что ты ищешь? — Думаешь, я не думал об этом споре? Я всегда хотел вставить в тебя, — Тарталья вытащил цепь с четырьмя презервативами, зубами отцепляя один, откладывая остальные назад, на бочок туалета, начиная его рвать клыками, хитро улыбаясь, — в твою маленькую, проворную задницу свой большой член. — Заткнись, извращенец, — паника накрыла его, когда рыжий раскатал резинку по члену, доставая какой-то мелкий тюбик… — Смазка?! — Он чуть не вскрикнул от удивления, затыкая себя рукой. — Ебало поуже, малыш, — прозрачная жидкость с большой охотой выкатилась на длинные фаланги пальцев, что тут же резким движением оказались в блондине, который чуть не проронил стона, — будешь тут кричать — я буду совсем не против. — Вы слышали? — Настороженно спросил тонкий голос по другую сторону кабинки, — тут кто-то есть? — Громче вопросил он, стукая каблуками мужских туфель. — Придурок, — послышался глухой удар, — это из коридора девки орут, мы ещё ашку не докурили, в ней двести тяг, а нам надо это закончить быстрее, меня мамка убьёт! — Навзрыд просил другой, всё равно проходя около кабинок, словно высматривая кого-то. — Он тему говорит, — поддакивал третий голос, постоянно переключая какие-то видео с низким звуком, — давайте видос в хип-хок запишем? — Ну давай. Только найди нормальный звук, а не про красоту чьих-то колен, это отстой! — У маленьких мальчиков нет фантазии под такую музыку, представлять тебя на коленях перед моим членом. Как бы ты его сосал, с такой же жадностью или нехотя? А под партой бы отсосал? Или ты бы мог остаться у меня в гостях и, когда пришли бы мои родители, то ты был бы под семейным столом и дрочил мне своими маленькими ручками. — Никак не мог закончить свою пошлую шарманку Аякс, потираясь носом о шею Итэра, проводя языком и продолжая растягивать парня, добавив ещё один палец. — Заткнись, я сейчас нафантазирую себе херни вс-сякой. — Протестовал против сладких речей ученик, начиная медленно насаживаться на пальцы, но он резко поддался вперёд, вытягивая руки ко хлипкой двери, мягко на них опираясь, не создавая лишнего шума. — Тебя вот это так напрягло? — Он снова вводит пальцы в дрожащее тело, попадая по простате: об этом легко догадаться во второй раз, когда юноша на его коленях вновь крупно вздрагивает, гулко выдыхая горячий воздух изо рта. Подготовив его как следует, Тарталья вновь вылил смазки на пенис, потираясь головкой об анал, резко натягивая на орган блондина, что еле как сдержал крик. Его руки Аякс завёл за спину, держа неугомонного грубияна за запястья, чуть ли не выворачивая их. — Ты меня… Порвёшь, придурок. — Держался тот из последних сил, но поза быстро сменилась, а Итэр оказался прижат ко двери. Кровавая рука твёрдо опёрлась на дверь, ровным счётом как и вторая, пока испуганный взгляд смотрел назад, — понежнее будь, у меня ноги сводит. Какая-то дурацкая песня на фоне забавляла, но никак не отвлекала рыжего, что решил немного пощадить пассию, давая привыкнуть к размеру полового органа, — совсем скоро у тебя всё тело сводить будет от одного взгляда на меня, веришь? — Да… Прошло совсем немного времени и Чайльд начал медленно двигаться, задевая простату под удачным углом. Из-за невозможности громко стонать парень закатывал глаза, широко открывая рот в беззвучных стонах. Было неприятно, тянуло и жгло, но такое подобие боли его только возбуждало, особенно в такой щекотливой ситуации. — Прикинь, если кто-то будет трахаться в кабинке, пока мы курим. — Фу, гомики, — отозвался парень, шумно выдыхая дым, — ебаться в жопу противно. — А ты откуда знаешь? И вообще, тебя это никак касаться не должно кто с кем спит. Будешь пиздеть — я сам тебя трахну в кабинке. — Третий голосок казался осуждающим. — Ты? Писька не выросла. — Горделиво заверил того мальчик, хихикая. В следующую секунду послышались шуршания и сильный толчок в дверь, о которую опирался блондин, что в секунду отскочил, насадившись на член сильнее, испуская шумный выдох, сильно сжимая руку Тартальи, что была чуть ниже живота. — Щас меня кровью перепачкаешь. — Хищно шептался Рыжик, закусывая мочку уха парня, сильнее надавливая на еле видный бугорок. — Заткнись и просто оттрахай меня, я сейчас кончу. — Аккуратно жаловался блондин, сглатывая ком слюны. — Сам сказал, что кончишь сейчас! — Послышалось обвинение за кабинкой, — я тебя сейчас реально трахну! — Ты конченый?! Я молчал! — Протестовал другой. — Это надо заснять. — Присвистнул подросток со стороны. Итэр зажмурил глаза и медленно расставил руки в обе стороны, чтобы не налегать на дверь, за которой были дети, которые могли почувствовать тихие удары. Член Аякса начал входить быстрее, а белобрысый юноша откинулся спиной ко груди, запрокидывая голову. Тарталье это показалось неудобным, потому парень, выйдя, развернул к себе другого, хватая его под бёдра, вновь входя, теперь увеличивая темп с удачным углом. Медная голова опустилась к шее, пока зубы проходились по всей коже, оставляя зудящие укусы, мокрые дорожки от слюны. — Пот-трогай меня т-тут, — шептал одними губами Итэр, проводя дрожащими пальцами по соскам, — быстрее входи, мне мало. — Мало боли, которая разносилась густым эхом по телу. Чайльд хмыкает и подхватывает названного путешественника выше, вбирая в рот твёрдые бусины сосков, в конце приставляя его в боковой стенке, входя быстрее, склонившись над телом. Пунктиры ровных зубов оставались приятной отметиной на бледном, покрытым красными пятнами теле. Беззвучные стоны от чего-то разносились громкими криками в голове Тартальи; ясное представление громкого голоса Итэра его сводило с ума, из-за чего член внутри начал пульсировать, а светловолосый юноша чуть запаниковал, убирая руку к члену, начиная подстраиваться под темп актива, проводя дланью по пенису в такт, шумно дыша через нос. За дверью было шумно, его не должны услышать. Он и так еле сдерживает стоны, а это самое лучшее, как может скрываться парень, до боли закатывая глаза и закрывая их, чувствуя сводящую истому. — Поцелуй, быстрее, я сейч- — Его оборвали просьбой, насилуя языком чужой рот, слегка посасывая жало токсичности уст блондина. Тарталья производит глубокие, сильные толчки, «добивая» простату, с рыком кончая в презерватив, чувствуя на торсе какое-то тепло. Итэр тихо-тихо пропищал, вписываясь голосом в громкий звонок и, пользуясь моментом, спуская долгожданный для рыжего стон. Юноша отстраняется и смотрит на перепачканную ладонь, впихивая два пальца в рот Аякса, заставляя облизать, и он послушно орудует языком, сглатывая, медленно выходя из того. Он ставит Итэра на дрожащие ноги и стаскивает презерватив, завязывая его, смотря на себя сверху вниз, усмехаясь. Мальчики быстро ушли с громкими матами, спеша на урок, теперь можно нормально поговорить. — Тебе понравилось? Хочешь видеть меня в своей кровати, а может в зеркале и смотреть, как я вхожу в тебя? — Аякс ластится и мычит, чуть щипая соски блондина. — Заткнись… Это было ужасно, у меня горло болит. Я еле как не стонал во всё горло при них. — Сейчас, значит, будешь стонать. — Ехидно говорил Тарталья, отрывая зубами второй презерватив с цепочки. — Ты ч… — Ученик взглянул ниже, замечая вновь стоячий колом член, — нет-нет-нет, давай я отсосу или, не знаю, я не готов втор- Ах, Аякс! — Не сдерживает стона тот, когда по бедру разносится звонкий шлепок, отдающийся болью, — я был согласен на один секс. — Прости, я не уточнил, что у меня постоянно стоит из-за твоей задницы.