***
За годы жизни Ран скапливал на себе слои равнодушия и эгоизма, они облепляли его подобно панцирю, скрывая его эмоции от окружающих, и делая его неуязвимым в глазах других. На деле эта ненадёжная защита - всего лишь хрупкая перманентная маска, которая расколется прямо на его лице, обнажая всю его истинную ничтожность. Переживать за кого-то, вовсе не зазорно даже в его кругах, пристанищах для поехавших отморозков без моральных принципов, тянущих свои загребущие ручонки исключительно к всяким крамольным гадостям. "Товарищи" из поколения S62, как никто другие знают, на что старший из Хайтани способен ради младшего. Случись что с Риндо, и Ран собственными руками выроет этому человеку могилу, перед этим выжав всю кровь из его сердца. Но Хайтани так до невозможности раздражала эта перспектива показаться безнадежно слабым перед другими в банде. Как второй номер, он должен всегда держать лицо и сохранять карикатуру капризного садиста. Это всегда удавалось ему довольно легко, ведь частично, но это были подлинные черты его характера. Заложенные в нем с появления на свет, а не только приобретенные с течением времени. Необходимый образ стал для него личной сутью, словно и жил он так всю жизнь, исключительно под этим образом мышления. Только эта поганая уязвимость, мягкотелость и хоть какое-то сочувствие, медленно и мучительно умирали в нем, иногда напоминая о себе стонами боли. Так и сейчас, терпеть играющую на периферии его терпения выдержку, было не упустить слишком сложно. Мозг все ещё не мог отойти от шокового состояния, не до конца переваривая мысль, что опасности практически нет. Блядский разум и блядское сердце так и не дали ему уснуть за эти двое бесконечных суток. Кажется, за такой короткий срок произошло больше, чем за последний год. И после долгожданной причины для спокойствия, в виде стабильного состояния Риндо, ему хотелось просто рухнуть в постель и пролежать несколько часов с каменным выражением лица. Может даже пустить скупую отчаянную слезу, потому что спазм в горле давно давит на Хайтани, чтоб тот выпустил эмоции. Но вокруг постоянно кто-то вошкается и он снова запирает себя в клетке без выхода. Саус съебался из квартиры ещё час назад, но остальные верхушки остались обсуждать насущные вопросы по поводу инцидента с Риндо и их потасовки с Тосвой-Канто. Тема конечно важная, но у Рана уже все сосуды в глазах полопались, красными нитями подбираясь к радужке, отдающей фиалковым оттенком. Белые перчатки скрывают побитые костяшки, которые пострадали в своеобразном методе успокоения: херачить кулаком о каменную стену их подпольного госпиталя, где находился Рин. А воротник черной формы, принадлежащей только братьям Хайтани, сейчас невыносимо душил, ещё больше ослабляя и так истощенное тело. Хотелось скинуть ее прямо сейчас и проверить, не исчезла ли его часть татуировки на левой стороне туловища. У Рана в голове сложилось странное поверье: пока черный рисунок вколот чернилами в его плоть, Риндо, с такой же тату, как его живое дополнение, является одним с ним целым. И вбитая в кожу иголками душевная связь исчезнет с его тела, если вдруг младший покинет его раньше. Голоса людей пролетают мимо, так и не находя места в его мыслях. Попросту там не усваиваясь, сейчас Ран думает ни о чем, и только вновь и вновь перемалывает пережившее потрясение. Какуче пиздит о чем-то очень важном, но Хайтани даже взгляд на нем сфокусировать не может, в глаза как песка насыпали, и ленивый взгляд Рана стал ещё более прикрытым. -И мы просто не можем позволить им пробраться туда. Смотрите в оба, если кто-то действительно накрысил им на нас, то стоит обшманать в первую очередь своих. Всё поняли? Наконец-то внимание всех верхушек было приковано к нему. Ран выпал из заплывшего состояния, и оглядывая остальных троих человек, явственно понимал, как сильно не хватало здесь Риндо. Он привык, что мелкий всегда сидел под боком и поправлял очки с видом ебаного умника. Теперь делать этого некому, Риндо сегодня весь день валялся под капельницей в своей комнате, отчаянно хватаясь за возможность скорейшего выздоровления. Ран знает, что сейчас младший желает поскорее вернуться в строй и продолжить ломать кости врагам, доказывая миру свою силу. Но даже приемы Риндо и телескопка Рана бессильны перед огнестрельным оружием. Мочизуки согласно кивал головой на каждую реплику руководителя, сохраняя серьезность в этой ситуации. Чего не скажешь о этом тупоголовом выродке Мадараме, который перешёл все возможные границы субординации и хоть какого-то нравственного уважения. Шион постоянно давил лыбу и шаркался по квартире Хайтани, как у себя дома, без стеснений заглядывая куда только можно. -Положи на место. - раздражённо сказал Хайтани, когда Мадараме в очередной раз схватил то, что плохо лежало, в руки. И если он прямо сейчас не вернёт предмет обратно, то терпение Рана разобьётся вместе с стеклянной декоративной вазой об его голову. - Тебя не учили, что брать чужие вещи нельзя? Разложив телескопку, Хайтани приложился ею о загребущие ручонки Шиона. От неожиданности тот чуть не выронил вазу из рук, но перехватил в последнее мгновение и протяжным довольным голосом продолжил подначивать Рана на забавную реакцию. -Как негостеприимно, Ран. Куда делись ваши хваленые манеры? Но все же вернул все как было и молча отошёл в сторону, засовывая руки в карманы, пока Хайтани крутил в руках оружие, мечтая проломить ему череп прямо сейчас. Ран не ждал от них никакой поддержки и понимания, но глумиться над его состоянием, когда он чуть не потерял Рина... он готов прибить каждого, и неважно, что они старые знакомые, идущие бок о бок вместе. -Будешь учить меня на моей же территории? -с фальшивым любопытством и натянутой кривой ухмылкой приблизился он к Шиону. Эта тряпка даже рот прикрыла под непривычной болезненной тяжестью его взгляда. Ран и до этого умел выглядеть жутко, но сейчас, находясь на грани, он устрашал неким безумством. -Не забывайся, пока ты хоть одной ногой стоишь в Роппонги, я имею полное право свернуть тебе шею. Он и сам не заметил, как вцепился в серую форму пальцами, придерживая Мадараме возле себя и вдавливая телескопку в его подбородок. Канджи пришлось их растаскивать по разным углам, усаживая Хайтани на диван, а Мадараме отпихивая в сторону. Попутно он матерился себе под нос, причитая как их уебанское поведение сегодня, его в край заебало. -Хорош вам, всем сейчас тяжело. Устроили перепалку на пустом месте, когда третий номер почти повержен. Какуче был спокоен и рассудителен, не зря занимал должность руководителя. Но его отрезвляющие слова только больше взбудоражили Хайтани. Ему не нравилось, когда Хитто обозначивал их по номерам, как каких-то животных, среди них тут только один достойный этого звания и носящий его с гордостью. ""Бешеный пес"- будто не кличка вовсе, а настоящее олицетворение этого человека, тоже кидается на всех без разбору и брызжет слюной. -Что решили по врачу? - решил перевести тему Хайтани, пока окончательно не разгневался на обстоятельства. -Больно ссыкливый. - вызвался ответить Моччи. - Может сдать полиции, к этому типу доверия нет. А что если мы его грохнем и найдем нового? Отсутствие постоянного достойного кадра на должности врача тоже было очень несвоевременной проблемой, которая настигла их в самый критический момент. Пусть гаденыш из хорошей частной клиники, которому они угрожали, смог успешно прооперировать Риндо и спасти ему жизнь, страх ответственности за жизни преступников делал свое дело. Трусливый урод намеревался сбежать. -Пока не стоит, за ним приставили наблюдение, если что, Ран, сможешь вызвать в любую секунду. - заверил его Какуче. - А пока тебе будут помогать с уходом за Риндо. -Помогать? -Да, я приставил тебе помощника, не будешь же ты сам ебаться с всеми этими капельницами, перевязками и прочей хуйней. Да и выглядишь ты хуево, отдохни. Хайтани устало приложил ладонь к горячему лбу, чем дольше он находился среди людей, тем хуже ему становилось. Может, и правда попробовать немного расслабиться, когда все съебут с их внезапного собрания в квартире братьев. -Кто... Только Ран хотел поинтересоваться личностью новой сиделки для недееспособного Риндо, как раздался дверной звонок. Хайтани, не ожидавший больше гостей, надменно выгнул бровь, направляясь ко входу и боковым зрением улавливая предвкушение на лице Шиона. Парень никогда не смотрел в глазок и не проверял, кто к нему приходит. Бояться нечего, он ведь сам Ран Хайтани, а до верхнего этажа их многоэтажного дома, попробуй пройти незамеченным через пункт охраны. Но если бы он только знал, что за дверью стоял его ночной кошмар, не иначе, никогда бы не раскрыл перед ней дверь и попросту замуровал вход. Увидеть Исихару, когда он в таком состоянии, было для него слишком неожиданным. -Здравствуйте, Хайтани-сан. - Хороми вежливо поклонилась и устремила взгляд вниз, только бы не заглядывать в его. Желания наблюдать за его реакцией, определенно не самой лучшей, у нее не было. После пережитого потрясения за последние несколько суток, Хайтани был благодарен судьбе только за одно: эта мерзкая, занимающая его мысли девчонка, растворилась в пустоте. Просто канула из головы на этот чертовски короткий срок. Но пора привыкнуть: у судьбы - хуевое чувство юмора, ведь на этот раз Исихара стоит на пороге его дома, намереваясь войти. -Вот и она. - в коридор выглянул Какуче, разглядывая новую гостью и важно кивая ей в сторону кухни.. - Подожди там. Хороми несколько секунд мялась на входе, так и не решаясь войти, чтобы не гневать хозяина, но Ран отошёл в сторону, давая ей доступ к указанным действиям. Хайтани даже не стал ее разглядывать, просто в очередной раз устало прикрыл глаза. Сердце отбивалось как-то странно, вроде слишком быстро, но по сравнению с медленно текущим временем, больно размеренно. Как когда он по малолетству глушил энергетики один за одним, думая, что это круто. Девушка потерялась за раздвижной дверью и Хайтани снова вернулся в гостиную. Взглянул на Мадараме, который опять вел себя непринужденно, будто Хайтани не выцепил до этого выражения его довольной рожи. -Сейчас мы можем доверять очень малому количеству своих же людей, поэтому я выбрал ее. В прошлый раз она хорошо справилась с задачей, да и рекомендации у нее есть. - объяснил свое решение Хитто. - Заметишь за ней что-то странное, то порешаешь на месте. -Без проблем. - довольно хмыкнул парень. Скорее, сделает он это в любом случае. -Это та самая? - Мадараме зачем-то задал этот нелепый вопрос. Неужели думает, что проведет Хайтани этой тупой уловкой? В комнате повисла странная тишина, Ран даже кивнуть в ответ не хотел, все мысли были об Исихаре, которая блять не просто вновь явилась в его жизнь, но и залезла на его личную территорию. И самое ебнутое в этой ситуации, что она имела на это абсолютно все основания, даже истерику не закатишь на пустом месте и не пошлёшь куда подальше. Пока что. Потом он найдет много поводов, в этом он уверен. -Тогда, на этом все. - подытожил руководитель и все остальные схватились за верхнюю одежду, намереваясь уйти. -Ты отзванивай че там как. - подбодрил Рана Моччи хлопнув по спине. Приняв пару ободряющих слов от Какуче и, на удивление, Шиона, Хайтани отсчитывал каждую секунду, пока они наконец не покинули сегодняшний импровизированный штаб. У него теперь другая важная проблема, которую нужно решить как можно скорее. Эта проблема спокойно сидит на его кухне и ждёт своего судного часа. Исихара. Когда Ран бесцеремонно вваливается на собственную кухню с громким шумом она от неожиданности вздрагивает на месте. Переводит рассредоточенный взгляд на него и сильнее впивается пальцами в свою сумку из которой торчат всякие листки. На стуле висит тубус для бумаг и первые несколько секунд Хайтани не вдупляет что это. -Что за хлам ты притащила? - грубо спрашивает он, отчего-то находясь на пике раздражения. -Меня выдернули сюда несколько неожиданно. - неуверенно отвечает Хороми. - Пришлось покинуть занятия. И действительно ее вид был довольно вымотанным и потрёпанным, словно она очень спешила. Собранные на затылке в хвостик короткие волосы растрепались, а одежда по какой-то причине была измята в некоторых местах. Но даже так она выглядела намного свежее и бодрее Хайтани, который не помнил, когда последний ел или принимал душ. Ран удивленно вытаращился на нее услышав про учебу. Ему и в голову не приходило, что она может учиться где-то, ведь это довольно дорогое удовольствие в Японии. Ничего на этот счёт он высказывать не стал, решив снова проверить ее компетентность в действии. -Пошли. - скомандовал он. По его приказу девушка избавилась от черного пальто, которое было на ней всегда, и вымыла руки в ванной, только потом пройдя в указанную комнату. Там, в не самом лучшем виде, находился младший Хайтани. Кожа его отливала синеватым болезненным оттенком, а под глазами залегли круги. Ему, мягко говоря, не здоровилось, и вкратце, Исихара знала на это причины. -Почему на такое важную должность прислали именно тебя? Если ты повредишь ему что-то, то пеняй на себя. - с отвращением проговаривал Хайтани. Девушка на его обвинения никак не реагировала, как и не уделяла больному излишнего любопытства, чтобы не возникло новой смущающей ситуации. Перебирала содержимое стоящей возле двуспальной кровати аптечки, представляя с чем нужно будет работать. -У меня есть опыт в перевязках. - спокойно ответила Исихара, слегка потирая рукав левой руки, что не скрылось от Хайтани, который внимательно наблюдал за всеми ее действиями, но был не в том состоянии, чтобы уделить этому жесту должное значение. И только когда девушка взялась за антисептик для рук, Ран приметил, что ебучие полуперчатки снова были на ней, своей длиной уходя под черную обтягивающую водолазку. -Снимай их. - снова нетерпеливо сказал Хайтани. Его слова, на удивление, проигнорировали, Хороми лишь растирала дезинфицирующее средство по кончикам пальцев. Конечно же его "просьба" была ею услышана, но она упрямо делала вид, что этого приказа не существует. Взяла в руки специальные перчатки, которые нашла в медицинском саквояже и намеревалась надеть их поверх своих. -Я неясно выразился?! - рявкнул он, но Хороми продолжала игнорировать. Его безосновательная злость разбивалась об ее показное равнодушие. -Нет. Посмотрела на него пронзительным взглядом сине-зеленых глаз, и Ран даже замолчал от удивления. В нем было столько уверенности, если не сказать, строгости, что Хайтани просто опешил. В нем и на секунду не закрадывалась мысль, что эта покладистая зашуганная мышь может смотреть так. На их шум очнулся Риндо, с трудом разлепивший глаза и непонимающе разглядывал обстановку. Сердце Рана вздрогнуло. Это был второй раз, когда он видит его в сознании за последнее время. В первый он знатно его отчитал за то, что ему спокойно не трахалось дома и он один поперся на левые разборки без сопровождения. А потом крепко обнял, несмотря на серьезное увечье. Этот дебил мог сдохнуть, оставив Рана совсем одного, от одной мысли об этом старший мог отправиться вслед за братом от сердечного приступа. -А, это ты. - еле как проговорил Риндо и дёрнул уголками губ в ухмылке. Он сразу узнал Исихару, пусть брат и шифровался в средней школе, стараясь скрывать личность девушки всевозможными способами, но Риндо не был дураком. Понять, что происходит с старшим братом не составило труда. Как и вычислить потом на кого он пускает слюни. Как хорошо, что Ран не знает, как много он болтает во сне. А когда она впервые заявилась в клубе, чтобы передать информацию, Рину даже показалось, что узнал он ее раньше чем брат. -Как вы себя чувствуете?- обеспокоенно спросила Исихара, будто это действительно ее ебет. -Жить буду. - с усмешкой ответил парень, немного сморщившись от прилива резкой боли по всему телу, которая импульсами рассылалась от ранения. -Могу ли я сейчас сделать перевязку? Риндо немного поразмыслил, проверяя свое состояние в целом. Пошевелился и тут же шикнул от острой боли. Старший брат мгновенно встрепенулся, поддаваясь вперед и этим действием показывая крайнюю степень своей обеспокоенности. Исихара же спокойно ждала ответа, попутно доставая из аптечки необходимое. -Блять, а сейчас обязательно? -В рекомендациях указано делать это несколько раз в день, в зависимости от состояния повязки, когда в последний раз вам... -6 часов назад. Резко выпалил Ран и привлек странное внимание со стороны обоих присутствующих. Риндо просто насмешливо глянул, а Исихара прям глаза вылупила от удивления. Почему-то она совсем не ожидала от него таких ярых переживаний и осведомленности. Как бы не хотелось признаваться самой себе, но такая своеобразная и очень искренняя забота Хайтани о ком-то откликалась внутри теплым чувством, от которого хотелось улыбнуться. Хороми может быть реалисткой сколько угодно, но когда дело касается Рана Хайтани, она будет искать любой положительный момент в ущерб самой себе. Это одна из немногих черт, которые она не потеряла в себе за все время. Только можно ли назвать ее положительной? Вот уж вряд-ли. Хайтани посмотрел на нее, как на идиотку. С диким пренебрежением. Все ее эмоции, одно только ее присутствие были ему отвратительны. А когда она на какой-то момент забывается и ведёт себя как обычно, а не с этой наигранной вежливой покорностью, Хайтани и правда хочется ее придушить. В чем-то можно понять Шиона. В первую очередь из-за того, что ему в какой-то степени нравится, когда она говорит с ним как с равным. Но вот они - вбитые в него бесконечное самолюбие и эгоизм, желание, чтобы каждый в этом мире признал их авторитет и могущество. Со временем, получая все большую власть, Ран Хайтани становился немного одержимым мыслью, что такое ничтожное количество людей смогут казаться выше него. И даже эту цифру хотелось стереть в ноль. Так он чувствовал себя богом, а не обычным парнем, размахивающим телескопической дубинкой. -Тогда, стоит провести осмотр прямо сейчас. С большим недовольством, но Риндо согласился, предварительно всяческих капризничая и отнекиваясь, как ему на самом деле хуево. Рана смущала такая его открытость при Исихаре, ведь брат всегда, в присутствии противоположного пола включительно, хотел показать себя непробиваемой скалой. И вел себя более сдержанно по сравнению с тем же Раном, не позволяя себе подобного поведения. И тут либо на него так повлияло общее состояние организма, действительно хуевое, либо у него появился какой-то особенный уровень доверия к Хороми, что он и вовсе не стеснялся проявить при ней такую сторону своей личности, которую знал только брат. От недовольства и раздражения Ран сжимал кулаки и закусывал нижнюю губу. Он смотрел за каждым ее действием с перевалившей через край брезгливостью. Исихара так просто могла дотронуться до его брата своим мерзким телом, марала его квартиру своим жалким ничтожным присутствием. Одно представление об этом было отвратительным, что уж говорить о том, чтобы лицезреть это воочию. Она касалась Риндо, будто он сделан из хрусталя. С такой нежностью и нежеланием причинить боль. Так внимательно и заботливо поглядывала на его лицо, когда снимала старый бинт, обматывающий тело в районе тазовых костей. Так на них мать не смотрела даже в далёком детстве, когда с упоением петляла возле кроватки маленького Рина. Сейчас же... Ран не понимал какого хуя она такая. Почему к незнакомому опасному человеку, юному преступнику, она испытывает такое сочувствие. Хайтани наверняка знал, что сейчас она не руководствуются страхом, как все остальные прислужники, ей просто не нравится смотреть на чужую боль. Это слишком сильно напоминает ей о своей, прошлой боли. Хороми смотрит на приоткрытую часть тела, и понимает, что ей становится ещё больнее, когда видит татуировку на правой стороне. Несмотря на то, что Ран более крупный и высокий, фигура у них очень похожа. Старший Хайтани злостно дышит у нее за спиной, но даже его сопение не мешает воображению представить, что это он лежит перед ней. Раньше такие сцены были для нее обыденностью, когда его только забрали в колонию, когда случилось много всего плохого. Исихара неосознанно замирает вместе с Риндо, когда отрывает последний слой бинта, пропитанный засохшей кровью и больно приливший к коже. Риндо шумно выдыхает, но тяжёлый момент выдерживает достойно. Но это только начало, ведь девушка открывает специальный дезинфицирующий раствор, промакивая им марлевую салфетку. Нужно было обработать свежий шов, находящийся под пупком с правой стороны, где была татуировка на пол туловища. Новым украшением были вшитые в кожу нитки. -Я буду аккуратна, но боль все же будет присутствовать. Ее голос был таким ласковым и спокойным, Ран думает, что она с лёгкостью может им подавиться и сдохнуть от своей вшивой доброжелательности. Она приободряюще улыбается младшему, как бы заверяя, что бояться тут нечего, а он и верит, натянув уголки губ в ответ. Голова Рана тяжелеет, а глаза нещадно болят от напряжения и недосыпа. Он не замечает за собой, что не моргает последнюю минуту, стеклянным взглядом смотря то на Хороми, то на Риндо. И если в самом начале он обещал прибить ее, если она будет неряшлива и причинит брату боль, сейчас ему хотелось удушить ее за чрезмерную заботу. Тело Рана горело, он давненько понял, что температура у него была повышена, но сейчас жар был другим. Он уничтожал лёгкие Хайтани раскаленной лавой, испепеляя их разом в забытое мертвое поле. Хотелось мгновенно избавиться от самого себя в своем же теле, содрать горящую шкуру и избавиться от тысячей противно шепчущих нескладных мыслей. Ран не может больше стоять на месте, он слишком резко покидает комнату брата, уже явно не думая, что Исихара сможет ему навредить. Ран никогда не узнает, как она испугается дверного хлопка, чуть не выронив из рук очередную баночку. Как грустно отведет взгляд в сторону, понимая, что ушел он злым. Риндо привык к подобному, он концентрируется только на своих чувствах и не замечает, как девушку задел уход старшего. Ран выглядел, как человек на грани, но Хороми не знает, что он уже слетел в пропасть. Холодный душ должен помочь справиться с этим томительным удушьем. Ран слишком уж резво залетает в ванную и избавляется от формы, которую не снимал два дня, небрежно кидая ее в сторону. Черт знает куда, главное воротник больше не давит. Включает огромный напор и его окатывает ледяной водой прямо в лицо. Холодные струйки ползут вниз по всему телу, либо отскакивают от горячей плоти на матовое стекло душевой кабины. Хайтани скользит по нему руками, еле удерживаясь на ногах. Дотрагивается до торса дрожащей рукой, щупая место, где у Риндо сейчас шов. У Рана нет, он жив и невредим, об этом говорят даже мурашки на коже, кричащие о живой реакции его организма. Ран прикрывает глаза, ему немного полегчало, жар отступил и ощутилась некая бодрость, но кошки на душе заскребли ещё сильнее. Лучше это был он. Лучше бы его пырнули вместо брата. Но нет, Риндо сейчас страдает, а старший брат, ответственный за него до конца своих дней, загибается стоя в душе. Беспомощный слюнтяй, все верно о нем говорил отец. Промучав свое тело под беспощадным ледяным водопадом, Хайтани наконец-то выбрался из кабины и натянул на мокрое тело чистые домашние вещи. Косички он так и не расплел, и теперь они болтались мокрыми, хотя на это Рану плевать абсолютно. Ему хуево настолько, что перед глазами темнеет, может быть он реально заболел, но проигнорировал этот факт из-за сильного стресса. Кое-как добрался до дивана в гостиной, завалившись на удобную мягкую спинку, просто чтобы прийти в себя. Сейчас он встанет и обязательно выпьет какую-нибудь жаропонижающую таблетку, а потом снова наведается к Риндо и к хуям собачьим выкинет Исихару из дома. Пусть машет к своей конченной псине. Правда, веки прикрывались под свинцовой тяжестью усталости, а мягкий диван так приятно расслаблял тело. Хайтани не заметил, как сильно поддался его комфортному влиянию. Натянутые до предела нервы в одночасье сдались, вместе со всем организмом требуя долгожданного отдыха. Воспалённое сознание медленно отключалось, проваливаясь в сон. Но даже на границе забвения, Рану до последнего виделось ее лицо.***
Это было как падение, резкое ощущение невесомости и полета. Страх, вместе с сильными воздушными потоками мешали сделать вздох. Высота долгая и неминуемая, совсем скоро Ран упадет и наконец-то перестанет существовать. Но его тело в последний раз сотрясает в конвульсиях и он судорожно дышит, понимая, что жив. Это внезапное видение всего лишь плохой сон. Перед глазами родная гостиная и вид Токио объятый сумеречной пеленой. Значит, проспал он около двух часов. Хайтани пошевелил затекшими конечностями, и с него свалился мягкий плед. Разве он накрывался им? Последнее, что Ран помнит, так это желание отдохнуть пару минут и выпить лекарство. Кстати об этом, пластина с таблетками и стакан с водой стояли на стеклянном журнальном столике. Долго думать над тем, кто это сделал не нужно. Помимо Рана, в квартире сейчас находился только один подвижный человек. И это точно не Риндо. К препаратам Хайтани так и не притронулся , а вот стакан осушил до дна. Кто же знал, что жажда будет настолько сильной, а ослабленный иммунитет подкосит его до такой степени, что Ран с трудом встанет с дивана. Нужно проверить наличие Исихары в доме, но сначала все равно нужно наведаться к Риндо. В комнате брата тихо и темно, Ран подозрительно осматривает пространство, но ничего в глаза не бросается. Исихара убрала за собой все, не оставив мусора после перевязки. Риндо тоже спал, спокойно и мерно дышал, без каких-либо намеков на то, что с ним что-то не так. Увидев такой же стакан с водой и возле его кровати, он разозлился. И тут уж непонятно из-за чего, то ли из-за того что это в целом сделала Хороми Исихара, а может факта, что позаботилась она не только о старшем Хайтани. Это совсем не ревность, просто подавленная зависть, забытая еще с детских времен. Нужно найти Исихару и прогнать, но перед этим отчитать за... за все блять. За то, что осмелилась прийти и не осмелилась уйти. Звучит как отличная причина для ее террора. Как и ожидалось, она сидела на кухне, Ран нашел ее по распахнутой двери и единственному свету, горящему сейчас в квартире. Хороми сидела за кухонной стойкой, включив освещение только над ней. На улице было ещё не слишком темно, но свет Исихаре сейчас просто необходим, ведь у нее было особое занятие. Она самозабвенно водила карандашом по листам бумаги, которые, уже несколько штук, были изрисованы и лежали в сторонке. Хороми настолько была погружена в процесс, что даже не заметила приближения Хайтани, мазня перед глазами была намного важнее для неё сейчас. Творение занимало все ее мысли, иногда она переставала орудовать художественными принадлежностями и замирала, прикрывая глаза. Словно блуждала в бесконечном лабиринте памяти, выискивая среди хитросплетений собственных воспоминаний только одно, нужное. Парень молча стоял в проходе наблюдая за ней со стороны. Он точно ещё не проснулся, потому что отстранившись от реальности смотрел только на нее. Обводил взглядом острый профиль, пряди светлых волос, выбивающихся из прически и спадающих на лицо. Наверняка они щекочут нежную кожу лица, мешая Исихаре, но она целиком там, в пространстве своего воображения. Черная водолазка облепляла костлявую фигуру, Рану помнится, что в школе у нее были более привлекательные формы, худоба лишила ее этих преимуществ. Глядя на ряд выпирающих позвонков под темной тканью, хотелось провести по ним пальцами, пересчитывая каждый. А потом хорошенько дать ей пиздюлей, чтобы жрала нормально. -Хайтани-сан? - тихо спросила она, почему-то чувствуя себя пойманной на преступлении. А может так на нее влияет его присутствие. Парень резко дернулся, вырываясь из под зависшей пелены, и вновь вернул себе этот надменный, полный превосходства, взгляд. У Хороми пробежался неприятный холод по телу от таких резких перемен. Становилось в разы страшнее, ведь Хайтани просто молчал и смотрел на нее. Он выглядел очень больным и уставшим, лицо все ещё заспанное, а косички все ещё влажные и потрёпанные после душа. У Хороми сжалось сердце от такого контрастного вида с привычным идеальным и вылизанным Хайтани, от которого разило богатством и харизмой. Его хотелось обнять и пожалеть, просто поухаживать и заверить что все будет хорошо. Хороми почему-то уверена, что ему сейчас этого не хватает. Но Ран Хайтани остаётся Раном Хайтани даже когда выглядит подавленным. Поэтому Исихара напряжённо сидит на месте не предпринимая никаких действий, и не произнося ни слова. -Что за бардак ты устроила на моем столе? - с ненавистью спросил он, а Хороми лишь убедилась в правильности своего бездействия. -Прошу прощения, я все уберу. -Проверь Риндо и съебывай отсюда. Она быстро принялась собирать свои творческие пожитки, необходимое складывая в сумку. Парень же ходил из стороны в сторону, засунув руки в карманы свободных штанов. Голова сильно кружилась, а в горле немного саднило, кажется, он все же серьезно заболел. Череп словно раскололи на две части, такая невыносимая боль резкой вспышкой прошлась от затылка по всей голове. Ран плюхнулся за обеденный стол, уронив голову в ладони и растирая виски, будто это может помочь избавиться от боли. Конечно Исихара все это видела, и беспомощно встревоженная стояла за его спиной, прекращая шуршать бумагами. Ее шаги вновь бесшумные и аккуратные. Она напряжённо сжала губы и приблизилась к нему со спины. Страдал он, а больно было Исихаре, помощь он не примет, но... так хочется попробовать. -Хайтани-сан, вы пили таблетки? - осторожно интересуется она, но ответа не следует. В какой-то момент он что-то сдавленно мычит, а сострадание Исихары увеличивается до необъятных размеров, превышая ее саму. -Конечно, сначала вам стоит поесть. - кивает она сама себе. - Вам сейчас нужно восстановить силы. Риндо-сан уже может есть самостоятельно, скоро он пойдет на поправку. Знаете, это все самовнушение, когда есть тяга выздороветь, процесс восстановления идёт быстрее. Ее вкрадчивая речь канула в тишину, Ран даже не пошевелился на ее слова, застыв в позе страшной боли. Задаваться вопросом о его внутреннем состоянии даже не надо, все написано на лице. Но он сидит к ней спиной, а Хороми, как одержимая, пытается вытянуть с него хоть слово. Потому что и правда не хочет, чтобы он страдал. -Хайтани-сан? Она делает огромную ошибку, когда решается положить руку на его плечо. Хайтани агрессивно вскакивает с места, глядя на нее с ненавистью и отвращением, хотя из-за прикрытых век, этот взгляд казался почти расслабленным. Но он кривит губы в одержимой улыбке, а на шее напряжённо дёргается кадык. Хороми чувствует, что он способен убить ее сейчас, и чуйка подсказывает, что ей совсем не кажется. -Пошла нахуй со своей ебаной заботой. Ран надвигался на нее медленно, но опасно. В каждом его шаге, загоняющим ее в угол, чувствовалась живая угроза. Хайтани страшен настолько, что у Хороми подгибаются колени, а тело послушно двигается назад. Девушка не замечает, как он настигает ее, прижав к стеклу панорамных окон. Сзади нее медленно разгорается ночная жизнь целого мира, но Хайтани смотрит только на неё. Так убийственно и пронзительно, что Хороми становится дурно. Страх всегда творил с ней необъяснимые вещи, но сейчас ей стало даже стыдно за свой очередной приступ. -Скажи мне, почему ты вечно появляешься везде, Исихара? Хайтани буквально вытрясывал из нее ответ, вцепившись руками в плечи. Хороми медленно гасла на его глазах, сползая вниз по стеклу и только большие грустные глаза расширились сильнее в испуге. Казалось, она сейчас заплачет от страха и банального непонимания своей вины. И сейчас она так похожа на себя в средней школе. Он помнит, как застал ее с таким лицом на 14 февраля, когда над ней глумились за то, что вместо шоколада она хотела подарить признание в рисунке. Лишь немногие знали, что ее семье не хватало денег на то, чтобы сделать хороший шоколад. Больше нет этих милых щек, надутых губ и темных хвостиков, который лежали у нее на плечах. Но ее глаза неизменно грустные и тянущие ко дну, а смотреть на застывшую в глазах влагу все ещё невыносимо. Сейчас она пытается не заплакать из-за него, а отличался чем-то тот раз из его воспоминаний? Лицо Рана немного расслабилось, а хиленькое тело Исихары наоборот, только сильнее напрягалось. Она наклонила голову вниз, не в силах больше выдержать этого давления. Белые пряди закрыли ее лицо, и парень не мог видеть, дала ли она волю слезам. -Что я сделала? - шепчет себе она. Но даже это не скрывается от слуха Хайтани. Что она сделала? Ничего особенного, она просто понравилась Рану Хайтани, но тот не нравился ей в ответ. За свои ошибки нужно отвечать, ее была в том, что она могла себе мило и беспечно с ним беседовать. Она пробудила в нем чувства, ломающие все на своем пути. И первой станет она. -Смотри на меня. - значительно тише чем раньше, но все с таким же отвращением. Ран Хайтани не терпит непослушания, ему нравится смотреть как люди раскалываются под его властью, пока он играет с ними в свое удовольствие. Может даже поболтать или задушить фальшивым сочувствием перед тем как добить ударами. Эта ситуация все же отличается, Исихару он и пальцем не трогал, а на ее лице обильно стекала кровь. "Красивый цвет, правда?" И она смотрит на свою окровавленную салфетку. Ран моргает, но перед ним снова она. Подавленная, разбитая, но она - Хороми Исихара, его первая ничтожная влюбленность. Как ни старайся, то что было не выкинешь из прошлого и даже Хороми так просто не убьешь, как бы не хотелось. Она - одна огромная причина его сумасшествия, в нем ненормально что-то рвется внутри, желая пробить грудную клетку. Ран помнит, что это, но так до сих пор и не понимает. Почему не может оторвать от неё взгляда. Хочет придвинуть ближе, только чувствуя нотки ее знакомого запаха. Он подходил ей идеально, как мастерская художника и сладкие нотки чего-то пряного. К нему примешивался запах крови, уже давно привычный Рану и даже спустя время все ещё для него особенный. Только сейчас он понял, что движется за тонкой нитью этого аромата, сползает вниз вслед за ней, желая наконец-то дотянуться. Внутри полнейший бардак, а этот момент застыл между ними немой бесконечностью, которая их подрывает. Хороми иногда судорожно вздыхает, особенно когда Ран прижимает ее ладони к холодному полу, все ещё над ней нависая. Пусть и больно, но от контакта их рук Исихару прожигает внутри колючими вспышками. Его косички болтаются прямо перед ее лицом, от которого она не может оторваться. В какой-то момент Хайтани ухмыльнулся. Легко, но по-прежнему нахально и самоуверенно. И пусть его разум плывет от жара, а тело сплошной раскаленный уголь, этот момент кажется слишком ясным и реальным. Как и вид ее крови, стекающей вниз на чёрную водолазку. Она скользит по ее губам красивыми красными струйками, Рану нравится такой контраст с светлой кожей и белыми волосами. И он определенно теряет ощущение нормы, когда она проводит языком по губам, слизывая собственную кровь. В животе затягивается узел, а уже привычный организму жар, расползается к низу сладкой истомой. Ее вид сейчас был не столько соблазнительным, сколько просто чокнутым, подводящим его к черте фантазий прошлого и новых ненормальных фетишей. И когда она вновь заглядывает в мутное фиолетовое стекло его глаз, Хайтани срывается окончательно. Он снова медленно, как изощрённый хищник или просто испытывающий маньяк, приближается к ее лицу. Отстраняет одну руку, но только для того, чтобы растереть кровь по подбородку. Ему нравилось оставлять все больше темных разводов на ее лице. Хороми же, кажется, и не дышала вовсе, но взгляда аквамариновых глаз не отрывала. Парень плавным движением оттянул ее нижнюю губу, такую приятную на ощупь. Конечно, он совсем не ведал, что творил, но даже задумываться над правильностью своих действий не стал, когда притянул ее лицо ближе к себе. Переворачивая все внутренности, лишая кислорода и всех трезвых мыслей, Ран коснулся языком ее нижней губы, слизывая кровь и чувствуя ее настоящий вкус, который растворялся на языке. Кто сказал, что кровь соленая? Кровь Исихары на вкус слаще цветочного нектара. Ран не сдерживает себя, чтобы почувствовать его снова. Хороми чуть приоткрывает рот и Ран спокойно проводит своими губами по ее, болезненно щекоча их. Девушка вздрагивает от переизбытка чувств и огромного желания освободить руки, прижать Хайтани к себе, и отвечать на этот сложно сказать поцелуй. Но ее накрывает ступор и страх, а в голове промелькивает единственная адекватная мысль: Он этого не позволит. И в силу своих догадок, Ран от неё отстраняется, в последний раз облизывая свои губы. И смотрит на нее последний раз, прежде чем отвернуться насовсем. У них сейчас одно непонимание на двоих, ярость чувств в груди и тянущее возбуждение внизу живота. Но они снова распадаются, как будто ничего и не было. -Уходи. - хрипло выдает Хайтани и отворачивается от неё. Он не хочет видеть как она напуганная сбегает из его квартиры. Слышит недолгий шум воды в ванной, а потом осторожный дверной хлопок вместе с которым Ран отмирает. Ее кровь все ещё на его губах, а запах застрял в рецепторах. Голова раскалывается ещё сильнее, только увеличивая дозу ярости и раздражения. Он снова что-то бьёт и пинает, но это не помогает. Непонимания самого себя становится только больше. Он оглядывает пустую кухню, на которую больше никогда не зайдет после случившегося. И только сейчас замечает, что она оставила на столе свои жалкие каракули в ровной стопке. Хайтани приближается и внимательно разглядывает каждый лист: на них были уже знакомые ему лица некоторых людей. Были и чужие, неизвестных членов Тосвы-Канто, но они такие ключевые фигуры по сравнению с Коко и Санзу. Тут уже он быстро понял что к чему: Исихара рисовала всех, кого запомнила тогда, на задании. Память у нее действительно что нужно, каждый из них вышел довольно похожим. Кажется, они так бездарно спалили один из своих штабов. Да ещё и кому - Хороми Исихаре. Рассматривая деталь каждого рисунка и вспоминая личность каждого персонажа, Ран добрался до последнего изображения. Качество бумаги и стиль рисунка отличались, но даже это не мешало узнать в этом человеке мелкого себя. Себя в 14, если быть точнее. Хорошо, что его никто не видел сейчас, потому что комичный шок отразился на его лице. Уставший мозг все равно устанавливал связь между всеми факторами. Сегодня было 14 февраля.