Обрывки потерянной безмятежности

Отношения, пусть и дружеские, в тайне — это нечто прекрасное. Адреналин, ощущение общей тайны и легкая радость преследуют на каждом шагу. Хотя в целом ничего преступного Джинни и Блейз не делали, но вся атмосфера таинственности так волновала и грела душу, что Уизли молча злорадствовала, всякий раз проходя мимо Дафны Гринграсс, которая пыталась привлечь к себе внимание Забини. У ребят даже был свой тайный знак — когда кто-то из них хотел поговорить, он трогал себя за мочку уха, и, если второй повторит жест — встреча назначена, вечером, на астрономической башне. Забини выписали довольно скоро — костерост сделал своё дело, а учителя провели с парнем пару воспитательных бесед (по секрету, приходил даже какой-то мужик с брошюркой о суицидальном поведении и рассказом о сообществе доверия. Мужичка Блейз послал, а мадам Помфри остаток дней выносил мозг). Джинни и Блейз часто виделись после отбоя, когда помешать им мог разве что Филч, что тоже очень добавляло антуража. В основном они просто общались, пытаясь не думать о чувстве, которое заставляло обоих желать прикоснуться друг к другу. Как все вообще зашло так далеко? В какой момент своей жизни Джинни стала предпочитать компанию Забини, вместо того, чтобы сидеть в гостиной с друзьями и до ночи обсуждать какую-нибудь ерунду? А тем временем близилось рождество. Джинни не могла остаться в Хогвартсе — семейная традиция не позволяла. Но это не огорчало её. Единственно, что действительно расстроило — она не смогла даже попрощаться с Блейзом, потому что рядом постоянно сновала чертова Дафна, ни на секунду не оставляя парня одного. Что ж, может на каникулах Джинни пошлёт слизеринцу письмо с единственным словом «пока!» или «с рождеством!» ***  — Это мое, отдай! Шёл первый день нового года. Семья Уизли завтракала, когда их неуклюжая сова врезалась в окно. Молли попросила Рона забрать почту, а у того чуть глаза не повыпадали, когда он увидел письмо от Блейза Забини.  — А нечего хватать чужие вещи! — возмущалась Джинни, убегая с письмом от брата. Она еле успела захлопнуть дверь в свою комнату, прежде чем в неё врезался Рон.  — Почему этот придурок тебе пишет?!  — Что?! Не слышу! — фыркнула Джинни, наложив заглушающее заклинание на комнату, чтобы не слышать вопли Рона. Она потом обязательно ему что-нибудь соврёт, но сейчас девушку буквально душил интерес. Разорвав конверт, она села на кровать. Записка была совсем маленькой. «Джинни, Я не думал, что стоит писать тебе, ведь письмо мог увидеть кто-то из твоих родных, но я не смог удержаться. В общем… с Рождеством! Скорее бы увидеться. P.S. подарок прилагается» Снова заглянув в конверт, Уизли обнаружила на дне красивый небольшой продолговатый флакончик с прозрачной жидкостью. Вытащив его на свет, она смогла разглядеть название — «Феликс Фелицис». Мерлин, где он его только достал?! Неужели сам сварил? В отражении зеркала Джинни заметила собственное довольное лицо, слегка покрасневшее. Он думал о ней… Даже подарок прислал! А она… черт! Она даже мысли не допустила, что надо что-нибудь ему подарить. Поругав себя за это, Джинни полезла в тумбочку за чистой бумагой, чтобы написать ответ. Села на кровати, упершись спиной о стенку и стала думать, что же написать. Испортив пару листов, она отчаялась, бессильно опустив руки — от этого движения перо выпало из её руки, мягко опустившись куда-то под кровать. Издав усталый стон, Джинни свесилась с кровати, и обомлела — перо, видимо коснувшись защитного заклинания, предъявило взору небольшую стопку аккуратно сложенных писем. Уизли вскинула бровь — она не помнила, чтобы прятала что-то под кровать, кроме коробок с печеньем или ещё какой белиберды. И то, это стояло довольно недолго, только ради того, чтобы братья все не слопали. А тут письма… Джинни протянула к ним руку, вытаскивая, и тут же закашлялась — они были покрыты густым слоем пыли. Наконец выложив стопку на кровать, девушка встала, открыла окно, чтобы хоть как-то проветрить, и вернулась к находке. Все письма были датированы периодом с 18 июля по 13 августа этого лета. Не на шутку испугавшись за свою память, Джинни дрожащими руками взяла первое попавшееся в руки письмо. Отправитель: БЗ. Письмо датируется 7 августа. «Джин, Как ты просила, перепрятал фотографии. Хотя не думаю, что нам нужна такая конспирация — мои родители в жизни бы даже мысли не допустили о том, что мы можем быть вместе. Конечно, они спрашивали после того инцидента на матче, но, клянусь, они даже имени твоего не запомнили. Сейчас они собираются в Италию на неделю, но скорее всего это затянется. Друзьям я сказал, что еду с родителями. Представь, дом будет в нашем распоряжении целую неделю! Я покажу тебе папину коллекцию, помнишь, я рассказывал? Не важно, подробнее скажу завтра. Увидимся, как обычно в семь? Люблю, Б» Руки беспомощно опустились, мозг отказывался переваривать прочитанное. Увидимся как обычно? Люблю? Что это все вообще значит? Джинни судорожно начала открывать все подряд конверты — все письма были одинаково короткие, примерно с одним содержанием: в каждом Блейз говорил о встрече «как обычно», иногда переносил её, но неизменно писал в конце «люблю». В том, что автор писем именно Блейз Забини, не было ни малейших сомнений — и инициалы, и почерк, и манера речи — все принадлежало ему. Прочитав все письма раз по сто, Уизли решила, что начала бредить. Как она могла не знать обо всем этом? Как он мог такое писать? Как эти письма оказались у неё под кроватью? Вопросов было столько, что голова готова была лопнуть. В какой-то момент Джинни показалось, что комната вокруг неё медленно и неумолимо сужается, пытаясь сдавить её. Быстро запихав все письма обратно под кровать и наложив заклинание помощнее, Уизли выбежала из комнаты на свежий воздух. Безумие… *** Блейз провёл каникулы с родителями в Италии. Он был рад этому, потому что по какой-то неведомой ему причине не хотел видеться с Дафной, а так получалось, что он вроде как не может. Две недели прошли в странном состоянии — Блейз скучал по общению с Джинни, но все не решался написать — боялся, что письмо увидит кто-нибудь, особенно Рон. Или может Гарри Поттер, который, вероятно, гостит у рыжего семейства. От этой мысли почему-то стало неприятно. Долго боровшись с собой, Блейз таки решил написать, только чтобы поздравить с рождеством. Он отправлял письмо, довольный собой, ощущая странное дежавю. Шло время — он рассчитывал, что она ответит, но ничего не приходило. Сначала он думал, что их вечно больная сова (откуда он это, кстати, знает?) опять все перепутала, потом, что его собственное письмо не дошло. Хотел написать новое, но не решился — мало ли, то всё-таки было получено, а какие были у этого последствия неизвестно. Так и прошли последние дни каникул — в постоянных раздумьях и ожидании, что вот, сейчас, влетит сова и принесёт долгожданное письмо. Но этого не происходило. Блейз ругал себя за бессмысленное ожидание, но надежда все равно не угасала. Однако письма приходили только от Дафны и остальных слизеринцев, причём с завидной регулярностью. И вот пришло время возвращаться. Надо бы поговорить с Джинни в школе, но он не знал, как она к этому отнесётся. Блейз впервые был неуверен в себе, как чертов пятиклассник! Отбросив паранойю, он решил, что будет действовать по ситуации. В конце концов, он не сделал ничего плохого. Просто написал «с рождеством».