Цветущая Сакура

Я лежала в своей палате. Тоненькая трубочка от капельницы тянулась к моей левой руке, а я вяло наблюдала, как какой-то раствор медленно капал, разбивая гробовую тишину палаты. Сколько еще мне это терпеть? Уже две недели я нахожусь в отделе реанимации нашей городской больницы. Что я тут забыла? Ха! Спросите это у того воришки, который на улице выхватил у меня сумку. При чем тут вор? Сделав свое черное дело, он побежал к дороге, а я следом. Всё таки я была спортивной девушкой и почти его догнала. Только в пылу погони он успел перебежать трассу на зеленый свет пешеходного перехода, а я попала на красный. И что в итоге? Меня сбила маршрутка. Кусок железа на дизеле врезался мне в левый бок и откинул на несколько метров вправо, заставляя оставить после себя кровавую дорожку. Я лежала на сером асфальте тяжело дыша из-за сломанных ребер. Вся жизнь промелькнула перед глазами за один миг. Не помню, что было дальше. Мне по голове тогда тоже хорошенько пришлось. А что в общем? Очнулась с кислородной маской на лице, тело в гипсе и перевязях. Рядом семья. Мама плачет у моей кровати, сжимая мою здоровую руку. Отец стоит у окна и нечитаемым взглядом смотрит на улицу, нервно теребя в пальцах незажженную сигарету. А где мой старший брат? Его здесь нет. Первое, что я попыталась сказать, было: "Где брат?", но вместо слов из моего горла донеслись только хрипы и свисты. Мама подняла на меня счастливые глаза, а отец мигом оказался возле моей койки. Они поняли, что я пыталась спросить. - О-он,- дрожащим голосом начала мама,- еще в университете, экзамен сдает. Мы его не предупредили еще..,- как-то виновато она закончила. Я согласно кивнула. Хотелось выть раненым волком. Я хотела, чтобы мой братик меня обнял, утешил и шутливо так сказал: "Мелочь, разве ты будешь плакать?". Но... я сегодня-завтра умру, а ему жить дальше без диплома? Уж лучше я потерплю. Через несколько часов в палату врывается взмыленный брат. Лицо бледное, волосы растрепанные. Он бегло осмотрел комнату и заметив меня, метнулся к койке прижимаясь лбом к моей шее. Его плечи начало потряхивать, а он сам начал что-то невразумительно бормотать. Я лишь слабо улыбнулась и провалилась в темноту. И так прошло все мое последнее время, все две недели. Так, что у нас по состоянию? Девять сломанных костей, отбитые внутренние органы, сотрясение мозга. Я могу выжить, но на это слишком маленький шанс. Я не могу двигаться, нормально есть, пить. Это не жизнь - это Ад. Мысли текут вяло, но я иногда могу выловить из потока мыслей отрезки воспоминаний. Вот я с моим кузеном гуляю во дворе. Этот четырехгодовалый карапуз всегда был энергичным. Он отвлечен беготней и не замечает, что начинается дождь. Я подхватываю его на руки и рысцой бегу к нашему дому. Он пытается сопротивляться, но я решаю рассказать ему веселую историю про котят. Кузен стал завороженно меня слушать и больше не сопротивляться. Видение пропадает. А это я сижу у себя в комнате с ноутбуком на коленях и переписываюсь с подругой. Пока она печатает что-то про своего пса, я скачиваю музыку с сайтов. И тут я натыкаюсь на песню Высоцкого: - Вот и сбывается все, что пророчится. Уходит поезд в небеса - счастливый путь! Ах, как нам хочется, как всем нам хочется Не умереть, а именно уснуть,- негромко напевает динамик. Воспоминание прерывается. Лежу в своей палате и смотрю в потолок. Сегодня я одна и могу не быть радостной, хоть покалеченной, но со слабой улыбкой на губах. Могу погрустить. Ведь кем я была для окружающих? Веселой девчонкой с вечной улыбкой и жизненным принципом: "По**й, пляшем!", немного пацанкой, отличницей и знакомой, которая всегда даст дельный совет. Я должна была быть примером, человеком, в котором видят только положительные качества. Но... вот только забыли спросить, а хочу ли я этого? Я любила читать. Энциклопедии, детективы, школьная литература, фэнтези-романы - все для меня было интересно. Вот только никто не знал, что "такая любознательная девочка" просто заполняет свое одиночество книгами. На смену книгам пришли манга и японская анимация. Меня захватили другие миры, другие жизни и я забыла про собственную. Но сейчас ничего не изменить. Я посмотрела на аппарат жизнеобеспечения и стала считать гудки машины. - Двадцать семь... Двадцать восемь... Двадца..., - я остановилась. Не очень яркий свет стал резать глаза, а хотя бы потереть их мне не давала слабость в конечностях. Да что это за издевательство?! Надоедливый свет досаждал даже сквозь закрытые веки. С тихим стоном я положила голову на бок. Поскорей бы уже уйти отсюда. Наверно, в будущем я буду ненавидеть больницы. Мысли перестали литься потоком и замедлились, как мухи в меду. Да что такое... Я провалилась в бесконечную пустоту. Двадцать восемь или двадцать девять? Я? Да, неважно...