The Horror and the Wild

— Хочу другую сказку! Про бо’шого-пребо’шого пса! Крохотная девочка, Сириус бы сказал, что не больше лукотруса, канючила и тянула маленькие пальцы в рот. Он нарочито тяжело вздохнул и мягко отодвинул ее руку от лица. Его пальцы плотно обхватили детское предплечье. — Много хочешь — мало получишь, слышала о таком? Малютка нахмурила брови и по ее лбу пробежали невесомые морщинки. — Мама говори’а. — она снова всхлипнула, силясь выдавить из себя хоть одну жалостливую слезинку. Сириус вздохнул снова, невольно подыгрывая ребёнку. — Предположим, что я только что расчувствовался и согласился. Что за сказка такая про «большого-пребольшого пса»? Вымученная грусть тотчас исчезла с детского лица, сменившись предвкушением. — Мар’и мне её рассказывает!       Ей все ещё плохо давалась буква «л», так что Марлин милостиво разрешила коверкать своё имя так, как ребёнку только вздумается. Сегодня Марлин выпало быть именованной Мари, со смешным акцентом и будто бы на французский манер. Сириус криво усмехнулся. — Надо думать, Мари рассказывала о том самом большом псе? — А какой пёс тот самый? — Нет, ну если уж ты не знаешь о том самом большом псе… Девочка подскочила в кровати, цепко хватаясь за тонкий блейзер Сириуса как утопающий за соломинку. — Расскажи! Тоненькие пальчики впились в мужскую ладонь, чуть царапая отросшими ногтями. Сириус поморщился, затем вытянул руку из маленьких ладоней и уложил девочку обратно в постель. — Эту сказку рассказывают только детям, лежащим в кровати смирно и с закрытыми глазами. — Неправдивая неправда! Мар’и рассказыва’а просто та-а-ак. — конец потонул в таком огромном зевке, что Сириус успел пересчитать все зубы, успевшие прорезаться. — Так она тебе рассказывала детскую версию? Что ж, тогда все ясно… — Сириус картинно поскрёб затылок. — Раз хочешь сказку для детей — можешь лежать с открытыми глазами и вертеться как вошь на гребешке, я не возражаю. Она снова нахмурилась и по ее волосам, отливавшим морской синевой, побежали алые побеги, сменившие блестящее море на красный закатный всполох. — Я взрос’ая! — она мигом спустилась на подушки, крепко сомкнув веки, выражая всем своим видом недовольство и решимость. — Вижу. — Сириус хмыкнул и накрыл её хрустящим одеялом, хорошенько подоткнув по краям. Небрежно махнув палочкой, он заставил широкое кресло придвинуться к детской кровати и с размаху опустился в него. Пружины натужно скрипнули. — Жил-был пёс. — начало не слишком-то удалось. Сириус сморщился, силясь подобрать слова и сюжет для детско-взрослой сказки. — Не совсем простой пёс, конечно, не подумай. Когда-то давно он был волшебником, умевшим превращаться в собаку, но злая колдунья, преследовавшая его по всему миру, однажды всё-таки его догнала и зачаровала так, что ему пришлось навсегда остаться в теле пса. — А почему ко’дунья его иска’а? — Нимфадора не открывала глаз, лишь крепко сжимала краешек одеяла в руках. — Потому что не умела превращаться в животных и хотела, чтоб волшебник открыл ей этот секрет. Волшебник, не будь дурнем, не хотел ей ничего открывать и бегал от неё по свету. А если тебе недостаточно этой причины — вспомни о том, что ведьма была просто-напросто злобной с… — он осёкся на полуслове. — селёдкой, вот кем. Злобной старой селёдкой. — Ненавижу се’ёдку. — девочка вздохнула. — Никто не любит селёдку. Мне рассказывать или обсудим рыб? — Рассказывай! — Волшебник, точнее уже пёс, назовём его… — Нюхалз! — Дурацкое какое-то имя… Ладно, пусть будет Нюхалз. Так вот, он очень хотел снова стать человеком и не переставал искать способ вернуться в своё тело. Беда в том, что, будучи псом, он не мог разговаривать и никто его не понимал, а все люди сторонились огромного чёрного пса. — Такого огромного как медведя? — О да. — Сириус мечтательно улыбнулся. — Если не больше. В общем, Нюхалза все боялись и обходили стороной, а ему нужна была помощь другого доброго и сильного волшебника, чтоб снять злые чары. Тогда Нюхалз отправился подальше от людей, в дремучие леса, надеясь встретить там Мерлина или другого умного колдуна, который смог бы понять, что он не настоящий пёс и ему помочь. Сколько он брёл по чащам — неизвестно, может, много лет, а может только несколько часов, но, так или иначе, он вышел к огромному озеру, которому не было видно ни конца ни края. У этого озера он встретил… — Сириус запнулся, пытаясь подобрать подходящее для сказки существо, задумчиво потёр подбородок. — Руса’ку! — Дора приоткрыла один глаз, подсматривая за его творческим бессилием. — Так! Взрослая ты или нет, в конце концов? Глаз мгновенно закрылся, а девочка старательно засопела. — Да, русалку. Он встретил самую настоящую русалку, с длинными зелёными волосами и огромным рыбьим хвостом. Она сидела у озера, расчёсывая свои косы и Нюхалза совсем не испугалась. Даже наоборот, она сказала ему, что давно его ждёт и он заставил её волноваться, так долго он к ней шёл. Нюхалз ей, конечно, не ответил, потому как, мы с тобой помним, говорить он был неспособен. Русалка рассказала ему, что она может ему помочь, но победить такое сильное чёрное колдовство она неспособна. Есть другое решение, сказала она ему, хоть оно может и не понравиться Нюхалзу. Сириус выдержал театральную паузу. — Она превратит его в русалку. Это единственное, чем она может ему помочь. У него будет хвост и всё такое, но зато он сможет говорить и снова колдовать, хоть его магия изменится и ему придётся привыкать к новой, русалочьей ворожбе. Немного поразмыслив, Нюхалз согласился, выбора-то особого не было, или бессловесным псом, неспособным даже пёрышко отлевитировать и самому спину почесать, либо хвостатой русалкой, но при голосе и руках. — он перевёл дух, исподтишка наблюдая за посапывающей девочкой, выглядящей удивительно умиротворённо. — Русалка обрадовалась, потому что сама была одинокой и жила в этом озере много лет наедине сама с собой, а Нюхалз ей понравился. Она сказала ему, что он должен войти в озеро и донырнуть до самого дна, а она сделает все остальное. Так он и сделал, хоть озеро было глубоким и холодным, видно, очень уж хотелось снова самому почесать себе спину. Русалка призвала на помощь магию самой воды, самое сильное волшебство стихий, и в конце концов у неё все вышло. Нюхалз обрёл хвост вместо лап, наконец вернув себе речь и своё лицо. — И они в’юби’ись друг в друга? — голос Доры утих к концу вопроса, сонно сбивая слова в кашу. — Конечно влюбились. И жили счастливо в далеком озере, спрятанном в огромном лесу. А потом, когда они умерли от старости, спустя много-много лет, они встретились на небе, где превратились в созвездия Русалки и Большого Пса. Вот так. А теперь спи, не то позову твою маму. — Не надо маму… — она зевнула, ёрзая в постели и засопела, проваливаясь в сон. Тяжело опираясь на руки, он вытащил себя из глубины кресла и наклонился над племянницей, невесомо прикасаясь губами к детскому лбу. Снова проверил одеяло и палочкой погасил свет, оставив лишь неяркий ночник, имитировавший звёздное небо на потолке. Скорее по привычке, чем по осознанному желанию, он отыскал взглядом созвездие Большого Пса и чуть улыбнулся подмигнувшей ему альфе, тихо прикрывая за собой дверь. На первом этаже коттеджа, любовно построенного Тедом Тонксом для обожаемой жены танцевали тени, отброшенные ярким светом, горевшим в кухне. Крадучись, чтобы не потревожить скрипящие ступеньки, Сириус спустился и замер у больших стеклянных дверей, молчаливо наблюдая за сестрой. Тонкие руки порхали, трудясь над очередным кулинарным шедевром, должным пасть смертью храбрых в поединке с голодным как волк Тедом, обещавшим вернуться к полуночи. Меда изящно повела палочкой над плитой и что-то соблазнительно забурлило в сотейнике, испуская аромат вина, гвоздики и апельсинов. Уголок губ Сириуса пополз вверх, и он расслабленно прислонился к дверному косяку, с наслаждением вдыхая запах. Она смотрелась удивительно гармонично здесь, в просторной кухне, в лёгком льняном платье, с небрежно собранными в пучок волосами и Сириусу нравилась каждая деталь, что он видел. Нравилось то, что на её шее заметен крошечный белый след муки, нравилось, что на её фартуке по-итальянски написано «Ciao, bella!», нравилось, что Меда мурлычет себе под нос одной ей известную мелодию. Больше всего ему нравилось то, что она здесь на своём месте. — Уснула наконец? Подойдя к ней со спины и реквизировав яблочную дольку, Сириус вальяжно прошествовал к небольшому диванчику в эркере. — Уснула. Потребовала у меня сказку про пса. Андромеда улыбнулась краешком губ и у ее глаз гармошкой собрались лучики морщинок. — Нелегко было сочинять сказку о себе? — В сказке фигурировала некая русалка, так что, если ты не жаждешь оправдываться перед Марлс за мой мифический адюльтер — лучше тебе отказаться от этой неудачной шутки. — Тушé! — она замолчала, сосредоточенно помахивая палочкой. Узкие ленты теста подчинялись ей, сворачиваясь в хрупкие лепестки, обвивавшие заготовку для слоёной розы. Сириус вновь потянул носом, преследуя тягучий аромат глинтвейна. — Останешься на ужин? — Хотел успеть вернуться домой до прихода Марлин, но… — он резво подскочил к ней, обвивая рукой за талию, отправляя ещё горсть мелко нарезанных яблок в рот и оставляя на её щеке поцелуй. — Всё так соблазнительно пахнет. Меда коротко рассмеялась, тем упоительно счастливым смехом, который отзывался где-то глубоко в его груди, направляя память блуждать по коридорам детства. В дальних комнатах, куда ему путь был заказан, хранились, путаясь в пыли, домашние сцены с так редко звучащим смехом. И тем ценнее он был для Сириуса что тогда, что сейчас. — О каких русалках можно говорить, если отбивать тебя Марлин будет у яблочного штруделя? — Бой предстоит тяжёлый, не буду спорить. Но Марлс — сильная девочка, я бы на неё поставил даже против корнуэлльского пирога. — он отошёл обратно к эркеру, наблюдая за густеющими сумерками. Коттедж стоял на окраине небольшого пролеска, где Дора любила играть в прятки, салочки и устраивала сценки с вынужденным участием пришедших в гости мародёров. Сириус как-то научил её игре «догони меня метла/ветка/корочка от пряника» (нужное подставить) и Питер ныл весь день о наливающихся синяках и царапинах. Дора, схватив не особенно упирающегося Сириуса, гордо ковыляла по двору, выпятив вперёд грудь и заявляя всем, кто готов был слушать, что она — укротительница мародёров. — Отправь ей Патронуса, пусть трансгрессирует прямо к нам после смены. Я буду только рада её увидеть, Тед тем более, с кем он ещё обсудит эти новые магловские… Мерлин, вечно забываю название. — Телевизоры. Цветные телевизоры, новейшая модель, у них спектр гораздо шире, чем у предыдущих. — он сказал это устало, не так, как хотел. Ему вообще не хотелось показаться хоть сколько-нибудь усталым. Андромеда обернулась, испытывающе уставившись на его спину. Что-то происходило, что-то, что ей не нравилось, но даже самой себе она не могла бы объяснить это тревожное, гложущее чувство внутри. Когда-то давно, сейчас казалось, что вовсе в прошлой жизни, мать заявила, что в её роду были прорицатели и что она уповает на то, что хоть одна из её девочек унаследует этот дар. Надежды матери на этом поприще не оправдались, как впрочем и в отношении её, Андромеды, но с рождением дочери она стала замечать за собой странные, необъяснимые предчувствия, тревоги и попросту страх. Успокаивая себя тем, что страшно сейчас всем, что идёт война, что тревога за дочь вполне оправданна и нечего тут выдумывать, она в конце концов запретила себе выискивать лишние поводы для нервов и благополучно выкинула эту чушь из головы. Но Сириус… Младший брат вызывал столько параноидального страха, сколько Андромеда, как ни старалась, не могла перечеркнуть, выкинуть и забыть. Он заваливался к ней в дом, беря под руку свою Марлин, цепляя младшего Поттера за шею, ероша волосы Люпину и тому другому, тихому мальчику, смеялся заливисто и живо, подзуживал Дору и при каждом взгляде на него у Андромеды в груди клубком сворачивался липкий страх. Она сморгнула, продолжая сверлить взглядом неподвижную спину Сириуса. — Спасибо за приглашение, Меда. — он обернулся и ей пришлось перевести взгляд на почти готовый штрудель, украшенный витиеватыми узорами и слоёными розочками. — Но есть у меня подозрение, что Марли будет слишком усталой, слишком сосредоточенной и слишком… — печальной, испуганной, закрывшейся, как это сейчас бывает после её смен в Мунго, где она с животным страхом дёргается всякий раз, как слышит о том, что привезли пострадавших маглов. — Да в общем-то слишком много всяких «слишком». Такой вот каламбур, ты же любишь каламбуры? Да и она наверняка сразу ляжет спать, так что разговаривать даже мне с ней будет не о чем. Давай мы заглянем к вам завтра, согласна? Я возьму на хвост Джима и Лили, Римус тоже подтянется, так что даю тебе зелёный свет на приготовление целого кулинарного шоу. Только чур без фирменных фруктовых фейерверков Доры! Я два дня из волос киви выковыривал, Марли угрожала стрижкой под ноль. — Так уж и быть, завтра — значит завтра. Передашь от меня Марлин кусочек штруделя. Кулинарные способности вашего домовика мне, откровенно говоря, не внушают доверия. — Меда вдруг посмотрела на него, сузив глаза и став премерзко похожей на свою сестрицу Беллу. — И смотрите, не вздумайте мне снова притащить Доре жмыра, шишугу, или ещё какую тварь, не то вылетите отсюда, как пробка из бутылки! — Вот же Мордредова срань! И что теперь прикажешь делать с несчастным Питером? — Сириус ловко поймал летевшую в него апельсиновую дольку и запихнул её в рот. Помолчав задумчиво минуту, Андромеда аккуратно заметила: — Этот мальчик, Питер, он немного нервирует Дору. Я могу ошибаться, но кажется, дети его не слишком жалуют и это взаимно. — Никто не жалует Питера. — отмахнулся Сириус и тут же внутренне напрягся, пеняя на себя за сказанное. — Он, конечно, не подарок в шёлковой обёртке, но он наш. А детей много кто недолюбливает, в основном за их очевидные взрослым недостатки. — Это какие же? — Дети не умеют лгать. — вот так просто и небрежно. — По крайней мере, до определённого возраста. Сириус снова взглянул на черноту за окном эркера, царапнул взглядом нечёткий абрис домика на дереве, возведённого Тедом и втихаря подправленного любящей супругой, а потом заявил: — Я пойду, Меда. Не скучай, договорились? Она всучила ему штрудель для Марлин в шуршащей бумаге и от этого простого, привычного действия, у него внезапно защемило в сердце. — Ждём вас завтра к обеду. Всех. — последнее слово она проговорила с нажимом. — Не провожай. — он обнял её, прикоснулся губами к щеке и покинул кухню, оставив после себя невесомо-холодный след парфюма. Перешагнуть порог и сменить уютное тепло коттеджа на обволакивающую тишиной летнюю ночь оказалось почему-то тяжело. Сириус глубоко вдохнул, впустив в себя разреженный воздух и на выдохе притворил за собой дверь. До границы защитных чар осталось пройти пару десятков шагов и, чеканя шаг, он двинулся по мощёной дорожке к привычной точке трансгрессии. Доре не нравится Питер. А кому он, собственно, нравится? Сириус вытянул из кармана пачку сигарет, достал одну и, постучав по ней пальцем, поджёг её небрежным движением ладони. Жестовая магия давалась ему всё легче, но он не мог отделаться от дурной аналогии с приручением норовистого зверя. Чёрт с ним, с Питером, думать о нём сейчас — только нервы портить. Сириус бросил взгляд на часы, затянулся и с лёгким хлопком трансгрессировал. В не по-летнему холодном воздухе путались клочки сигаретного дыма.

***

Блэкхаус встретил его с истинно благородным радушием. В быстром темпе преодолев расстояние до поместья, он удовлетворённо обвёл глазами здание, отметив призывно горящие тёплым светом сводчатые окна и отворил тяжёлые двойные двери. — Хозяин Сириус! — крошечная эльфиха приняла из его рук свёрток со штруделем Меды и запищала речитативом: — Линни говорила, говорила госпоже Марлин отправить Линни за вами, Линни знает, что хозяин Сириус не любит, когда в доме гости без хозяина Сириуса.        На белом лбу Сириуса пролегла глубокая морщина. — Какие гости? Марлин уже дома? — Профессор Дамблдор, хозяин, а с ним господин в шляпе. Они пришли с госпожой Марлин, Линни хотела отправиться за вами, но госпожа Марлин приказала остаться и подавать ужин. Хозяин Сириус желает переодеться? — эльфиха едва перевела дух и зачастила с удвоенной скоростью. — Профессор Дамблдор говорил о Том-Кого-Нельзя-Называть, хозяин. Линни кажется, что профессор Дамблдор напуган, сэр в шляпе молчал всё время и не понравился госпоже Марлин. Хозяин Сириус желает на ужин Барон-оф-Биф или белый пудинг? — Того и другого понемногу. Линни, как давно они появились? — Сириус повёл палочкой, наводя лоск на высокие ботинки, замаранные дорожной пылью. — Четверть часа тому, хозяин. Линни накрыла ужин в изумрудной столовой, как приказывала госпожа Марлин. Ай да Марлин, что за умница! Изумрудная столовая являла собой образчик викторианского стиля в интерьере, изобилуя мастерской резьбой по дереву, начищенным серебром фурнитуры и, что уж говорить, вопиющей роскошью. Редко, когда Сириус мог вытерпеть и часа, проведённого в этой изумительной красоты комнате. Таинственный гость в шляпе наверняка уже придавлен к полу кричащим богатством поместья. Он направился к столовой, на ходу ублажая довольную эльфиху указаниями: — Спасибо, Линни. Будь добра, подай к десерту штрудель, он у тебя в руках. Но ставь поближе к Марлин, а Дамблдору отсыпь его лимонных долек. — Что подать господину в шляпе, хозяин Сириус? — взглянув на расплывшееся в улыбке лицо домового эльфа, Сириус замер у двери, прислушиваясь к голосам. — А на его поведение мы ещё посмотрим. — и повернул тяжёлую ручку. В комнате гудел огромный камин, щедро изукрашенный охотничьими мотивами, где легконогие олени бежали от оскалившихся борзых и привставших в стременах всадников. За длинным, глянцево блестевшим в пламенных отблесках столом, сидели трое и вели беседу, приглушённую треском пламени. Сириус милостиво дал им время на любование самим собой, прежде чем пройти к своему месту во главе. Внезапно он сменил траекторию и подошёл к Марлин, положил руку на её плечи, поцеловал не по-сириусовски целомудренно и шепнул на ухо что-то, заставившее высокие скулы девушки подёрнуться дымкой румянца. Только после этого он опустился в кресло. — Добрый вечер, Сириус. — Дамблдор, сидевший прямо напротив него за другим концом стола, чуть склонил седовласую голову в приветствии. — Мисс МакКиннон любезно пригласила нас поужинать, надеюсь, ты не возражаешь. — профессор не стал утруждать себя вопросительной интонацией, прислоняя фарфоровую чашку с чаем ко рту. — Нисколько не возражаю. Всегда рады видеть вас в Блэкхаусе, Альбус.        Жар камина проникал сквозь высокую спинку кресла, прогоняя вечную мерзлоту изумрудной столовой. Сириус отстранённо вспомнил, что дядя Альфард не слишком жаловал эту комнату, называя её «изморённая столовая» и предпочитая для дружеских обедов куда более уютный малый зал. И всё-таки как выгодно пламя камина скрывало его собственное лицо и освещало пришедших. Уставший, практически измождённый Дамблдор, с его навечно приклеенной полуулыбкой и неведомый гость, пусть и без шляпы. Незнакомец был молод, лицо его застыло вежливо-отстранённой маской, он, прерванный появлением Сириуса, вновь принялся за еду. У него жилистые руки, крепкое, спортивное телосложение, тяжёлая челюсть, и Сириусу видится в нём человек бескомпромиссный и упрямый. Неудивительно, что Марлин он не понравился. Она во всём предпочитает полутона, тяжело перенося категоричность. Кстати о Марлин. Окинув её скользящим, быстрым взглядом, он убедился в том, что девушка невероятно устала, как и предполагалось. Вымученно держа спину ровно, она невидяще ковыряла что-то у себя в тарелке и поминутно бросала взгляды то на гостей, то на хозяина дома. — Позволь представить тебе моего друга, Сириус. Арчибальд Бриггс — он кивнул в сторону незнакомца. Тот, рассудив, что вставать, представляясь, нужды нет, почтил настороженного Сириуса глубоким кивком, получив в ответ зеркальное отражение своего. — Хозяин этого гостеприимного дома — Сириус Блэк. Мистер Бриггс прибыл ко мне сегодняшним утром из Абердина, поделившись определённой информацией, которая, по его мнению, слишком важна для передачи совой. Как ты позже поймёшь, мистер Бриггс был абсолютно прав в своих опасениях. Равного в томлении интриги Альбусу Дамблдору не найдётся ещё как минимум с десяток лет. Сириус нетерпеливо перебирал пальцами по ручке кресла и размышлял о том, как наконец проводит незваных гостей и укроется с Марлин за тяжёлым балдахином поистине королевской кровати в их спальне. За одну только вымученную, уставшую улыбку Марлин оба, и Альбус и этот Бриггс, достойны самого грубого выпроваживания. Перед ним появился кубок с глинтвейном, пускавшим винные пары по поверхности стола и Сириус, попутно подцепив кусочек сыра с огромного блюда, с наслаждением отпил. — И что же привело мистера Бриггса к нам? — он взглянул на человека с нечитаемым лицом поверх кубка. — Я предполагаю, вы ещё не успели это обсудить с Марлин, в конце концов, не так уж сильно я припозднился к ужину. Так что нам обоим крайне любопытно узнать предмет вашего беспокойства, сэр.        Его слегка передёрнуло от собственного холодного тона, как бывает всегда, когда приходится надевать костюм холёного аристократа, сшитый явно не по фигуре. От зудящего желания скинуть колючий образ по коже бежали мурашки, но этот человек свою маску не снимал, а значит не станет и Сириус. Уступить незнакомцу, пришедшему в его дом без приглашения? Увольте. — Первым делом я прошу у вас прощения за неожиданное вторжение, мистер Блэк. И приятно с вами познакомиться, я счастлив видеть, что английская аристократия претерпевает существенные изменения в лучшую сторону. — браво, сразу две шпильки в адрес Сириуса Блэка. Внутренне поморщившись, он заставил себя проглотить зреющую злость и слегка улыбнуться в сторону мужчины, мол, хорóш, правила игры принимаются. — Начну с того, что Абердин, как вы наверняка знаете, довольно далёк отсюда и расположен на восточном шотландском побережье. В городе без малого сотня магического населения, не считая детей и сквибов. Мы все в полной мере ощущаем давление со стороны ставленников так называемого Тёмного Лорда и, естественно, отбиваемся от нападок. Хоть и не настолько слаженно, как вы, системности для полноценной оппозиции нам всё-таки не хватает. — он чуть склонил голову в сторону Дамблдора в знак уважения и тот ответил ему тем же, не переставая увлечённо поглощать сыр. Продолжив, голос его сменился, обретая сухость, присущую министерским докладам: — Около двух недель тому назад в окрестностях Абердина пропала маглорождённая колдунья, уйдя из дома и не вернувшись. Её звали Дарла Бишоп и у неё осталась семья, муж и двое детей. Тот небольшой отряд, который мы с товарищами организовали для защиты мирного населения от Тёмного Лорда, не располагает большими возможностями, но Дарла была… Она была кузиной моего друга. — он запнулся и Сириус невольно почувствовал к нему расположение, как чувствуешь ко всякому, кто оказался с тобой в одной лодке после кораблекрушения. — Мне жаль. — Марлин смотрела на Бриггса с неподдельным сочувствием, придвинувшись к столу, словно хотела передать тому хоть каплю тепла через холодную блестящую поверхность. Расположение Сириуса как ветром сдуло. — Примите наши искренние соболезнования. — в меру приязненно, но не слишком, особенно на контрасте с животрепещущим «мне жаль» Марлин. — Спасибо. — Бриггс посмотрел в глаза обоим, помедлив на Марлин, на взгляд Сириуса, слишком долго. — Мы нашли её тело у берегов небольшого городка Найбстер, и то лишь чудом, благодаря магловским газетам. За Дарлой последовали ещё пять жертв, всё так же уходя из дома и не возвращаясь. Тела находили вокруг северного побережья Шотландии. — Все были маглорождёнными? — Без исключений. Во всех шести случаях жертвы уходили из дома по, как впоследствии выяснилось, выдуманным причинам и исчезали. — Выдуманным причинам? Как это понимать? — Сириус напряжённо выпрямился. — Они лгали своим семьям, друзьям или родственникам. Дарла, перед тем, как исчезнуть, сообщила мужу о том, что её ждёт в гости подруга, мисс Кернелл. Опросив эту женщину, оказалось, что с Дарлой она не говорила давно, а не видела её и того больше. Такая же история с остальными пятью. — сухость в голосе Бриггса едва перебивала горечь печали и поражения. Он прервался, пригубив ароматного чая и вновь принялся за рассказ: — Их убила не Авада. Это из того немногого, что мы смогли выяснить. Авада не оставляет следов, в нашем же случае… Целители из лечебницы Блаженного Огилви только развели руками, заявив, что с такими повреждениями мозга они не сталкивались. Их мозговые клетки оказались подменены инородными, можно сказать, тёмными, если это уместно. На телах обнаружились глубокие царапины, которые жертвы нанесли себе самостоятельно, словно пытаясь содрать с себя кожу. Но то, что осталось в их черепах вместо привычного нам органа — не поддаётся описанию. Всем им будто провели операцию по замене мозговых клеток на каких-то паразитов, сжирающих ткани изнутри и заменяя их собственными телами. К сожалению, эта вся информация, которой мы располагаем относительно их недуга, все исследования завели нас в тупик. Марлин едва дышала, словно наяву представляя себе жуткие картины, в которых фигурировали вздувшиеся от воды, оцарапанные трупы волшебников с черными мозгами, кишащими паразитами. Сириус не мог её винить, по его собственному телу табуном бегали мурашки, но не от осознания всей мерзости такой смерти, а от того, что Дамблдор не стал вклиниваться в разговор и привычно улыбаться, давая понять, что он, дескать, уже разобрался во всём, но вы ещё послушайте сказочку мистера Бриггса. Напротив, директор оставался таким же молчаливым и невыразимо утомлённым, каким и выглядел, когда Сириус вошёл в столовую. И именно это подгоняло сириусовских мурашек до галопа. — Мистер Бриггс, у меня есть к вам небольшая просьба. — голос Марлин, прозвучавший в затихшей комнате, вырвал Сириуса из задумчивого оцепенения. — Думаю, если бы у меня были ваши воспоминания о… о том, что вы нашли в телах жертв, я бы могла чем-то помочь. Я работаю в лондонской больнице Святого Мунго, возможно, имея наглядные свидетельства того, что произошло, наши специалисты определят природу этих повреждений. — Я говорил вам, Арчибальд, что мисс МакКиннон первым делом предложит именно этот путь решения проблемы, не так ли? — Дамблдор наконец заговорил, улыбаясь Марлин через стол. — И будет, без сомнений, права. Видите ли, мы с Арчибальдом уже посетили больницу Святого Мунго сегодня днём, как раз перед тем, как навестить новоиспечённую чету Поттеров. Сириус весь подобрался. Так значит, Дамблдор с Бриггсом на буксире, уже побывали у Джеймса и Лили? Но зачем? Почему было не собрать Орден, если дело такое важное? По какой причине Дамблдору необходимо было рассказывать им об этих трагедиях по отдельности? Сириус нахмурился, продолжая молча слушать. — О. И… — Марлин замолчала, не зная, как именно спросить директора и о чём конкретно. — И, к нашему величайшему огорчению, они не смогли нам помочь. Только пространно намекнули на неколдовскую природу недуга, ничего особенно не сказав. — Бриггс с сожалением цокнул языком, вновь принимаясь за ужин. Марлин огорчённо поджала губы. — На этом я вынужден прервать рассказ Арчибальда и сообщить вам о том, что чуть меньше месяца тому назад, примерно за полторы недели до исчезновения мисс Бишоп, появился, скажем так, любопытный слух. На этих словах Дамблдор взмахнул палочкой и над столом зависла полупрозрачная карта Британии, Шотландии и островов. Поведя палочкой ещё раз, он приблизил территорию Шотландии и на восточном её побережье появилось искрящееся алое «Абердин». Дав слушателям насмотреться на родину мистера Арчибальда Бриггса, карта сместилась к северу, показывая архипелаг Оркнейских островов, над самым крайним из которых появилась такая же сверкающая надпись «Холлендстаун». Посмотрев на сосредоточенную Марлин, Сириус дёрнулся, заметив как сильно отблески красного на её лице похожи на кровавые подтёки. — Этот слух, собственно, состоял в том, что на небольшом острове Холлендстаун были несколько раз замечены довольно подозрительные волшебники в масках, что, теперь уже в комплекте с рассказом мистера Бриггса, натолкнуло меня на определённые размышления. — карта вновь чуть сместилась, приближая небольшую точку, рубиново поблескивающую у северо-восточного берега острова, отделённую от остальной части зелёным пятном леса. — Теперь о сегодняшнем нашем положении. Я обратился к некоторым членам Ордена с просьбой помочь Арчибальду выяснить что произошло с мисс Бишоп и остальными волшебниками. Назовём это своего рода спасательной экспедицией, хоть со спасением тех, о ком вы только что говорили, мы, к моему глубочайшему сожалению, опоздали.— Дамблдор скорбно свёл брови. — У вас есть хотя бы предположения о том, что может нас ждать на этом острове? — прогнав наконец мурашек, Сириус взглянул на Дамблдора, ощущая знакомый прилив адреналина. Ему, положа руку на сердце, было практически плевать на то, что может ждать их «экспедицию» на Холлендстауне, но любопытство взяло верх над жаждой приключений. — Помимо Пожирателей смерти? Ни малейшего представления, мой мальчик, ни малейшего… — директор как-то грустно качнул головой и словно уменьшился в размерах под свободной пурпурной мантией. — Мне жаль, Сириус, но вам придётся действовать вслепую. Сириусу, в свою очередь, было совершенно не жаль. Кровь начинала привычно бурлить в венах от предчувствия сражения и он снова ощутил прилив расположения к Бриггсу, решившему обратиться к Дамблдору за решением. — Кто ещё вошёл в состав нашего славного отряда? — Мистер Поттер, мистер Люпин, мистер Подмор и мисс Вэнс. И ты, Сириус, если согласишься участвовать в нашей авантюре. — Постойте, профессор, как же я? — брови Марлин взметнулись вверх. — Вы, мисс МакКиннон, гораздо нужнее нам здесь. У меня будет к вам и мисс Эванс, теперь уже миссис Поттер, иная просьба, сообразно вашим талантам в целительстве. — Дамблдор улыбнулся ей, давай понять, что это не отлучение от опасной миссии, наоборот, непосредственное в ней участие, но не на фронте, а в тылу. Насколько Сириус видел, Марлин это не особенно удовлетворило, но спорить она не стала, лишь озадаченно нахмурившись. Директор невозмутимо продолжил: — Мистер Бриггс отправится с вами в качестве провожатого. Вы, кажется, намеревались прихватить с собой некоего Клэйтона? — Дамблдор повернулся к Бриггсу, всё ещё увлечённому едой. Тот, неловко запнувшись и прикрыв рот тканевой салфеткой, силился проглотить кусок пудинга. Сириус ухмыльнулся. — Намеревался. Генри Клэйтон — мой хороший товарищ, думаю его… хм, его таланты могут пригодиться. — он наконец справился со зловредным пудингом и спешно отхлебнул из чашки. — Что ж, в таком случае, экспедиция — дело решённое. — Дамблдор, с чрезвычайно довольным видом, хлопнул сухими ладонями и поднялся. — Боюсь, мы вынуждены откланяться, предстоит навестить мистера Подмора. Мы не застали его дома несколькими часами ранее, но он пообещал уделить нам время поздним вечером. Мисс МакКиннон, жду вас и миссис Поттер завтра утром в больнице Святого Мунго. — Марлин кивнула, вставая вслед за директором. — Когда выдвигаемся мы? — Сириус, неспешно встав, подошёл к Дамблдору, огибая Бриггса, ведшего неравный бой с тяжелым креслом, упорно не желавшим отодвигаться от стола. — Ох, кстати говоря, я совсем забыл попросить тебя о ещё одном, теперь уже небольшом одолжении, Сириус. — за спиной Сириуса возня Бриггса со стулом превратилась уже в чертыхания и Марлин поспешила на помощь к несчастному, бросив на Блэка укоризненный взгляд. — Я имел неосторожность упомянуть в разговоре с мистером Поттером, о том, что собраться перед отправкой мы могли бы здесь, всей нестройной компанией. Если ты не возражаешь — я оповещу остальных о завтрашнем месте сбора. — Не возражаю, директор. Так значит, уже завтра? — Именно так. Не думаю, что лишнее промедление пойдёт на пользу, кто знает, с чем мы столкнулись в этот раз. К вечеру завтрашнего дня ждите. Бриггс, стараниями сердобольной Марлин, наконец освободился из мебельного плена и встал по правую руку от Дамблдора. — Что ж, благодарим вас за гостеприимство и за чудный ужин. — Дамблдор чуть кивнул в сторону Марлин. — Сириус, мы можем воспользоваться камином? Погода не радует, хоть удивляться и не приходится. Всего какая-нибудь неделя и грянут осенние дожди. Сириус кивнул, достал палочку и повёл ей в сторону камина. Блэкхаус, привычный подчиняться воле хозяина, сменил алое пламя камина на поблёскивающее зеленоватое, под цвет интерьера комнаты. Дамблдор удовлетворённо хмыкнул. — Однако, какое удобство эти родовые поместья. Сколько можно сэкономить на Летучем порохе! — Никогда не думал об этом, Альбус. — Сириус с внутренним злорадством смотрел на удивлённо вытянувшееся лицо Бриггса. — Ещё бы, мой мальчик. Они подошли к высокому камину и снова попрощались. — До завтра, директор, мистер Бриггс. — он церемонно пристукнул каблуками и отвесил ханжеский поклон в сторону Бриггса, уже схватившего чёрную широкополую шляпу из маленьких ручек появившейся Линни. Они исчезли в зелёном пламени вдвоём, оставив на ковре кучки золы. — Марли, вот скажи мне, ну какого хера ты не отправила домовика ко мне? — Марлин, которая внутренне надеялась на то, что Сириус отложит разбирательства хотя бы до завтра, устало вздохнула и уселась в кресло, закинув ноги на ручку. — Сириус… — Схуяли я должен возвращаться домой и узнавать о Дамблдоре и каком-то хере с горы от сраной эльфихи? Почему, ну вот по-че-му ты не могла просто, мать твою, сказать мне?! Или ты решила отрастить себе бороду и превратиться в этого коллекционера гротескных мантий с его интригами? — Сириус Блэк, послушай меня! — усталый вид Марлин слетел с неё в мгновение ока, сменившись выражением злости на красивом личике. — Я знала, что ты у Меды и знала, что скоро вернёшься домой, мне совсем не хотелось, чтоб ты нёсся в Блэкхаус и начинал размахивать палочкой, точно меня уже убили. А ты так бы и сделал, так что рот свой закрой и заканчивай читать мне морали. — Сириус, намеревавшийся было отстоять своё здравомыслие, сжал челюсть и уставился на девушку, прикрывшую глаза. В самом деле, зачем он только это начал? — Только не надо думать, что мне твоя забота не приятна. — А я и не думал, если хочешь знать. — Оно и видно. — она потёрла виски ладонью. — Я иду спать. Ты со мной или прислать за тобой Линни? — Марли. — Что? Он запнулся, не зная стоит ли говорить то, что хотел сказать. А что он, собственно, хотел? «Я люблю тебя, Марлс»? «Я злюсь потому, что испугался за тебя»? «Не делай так больше, потому что я боюсь тебя потерять и мне не хочется даже думать об этом»? Чушь собачья. Сириус Блэк не боится ничего и никого. — Пришли за мной Линни. — предложил он с кривой улыбкой, помогая ей встать с кресла. Крепко обнял, почувствовав как её тело расслабляется у него у руках и по-собачьи легонько боднул её головой. Марли поймала его губы, легко, почти невесомо, дразняще. Сириус ответил, прижимая её к себе до хруста суставов, безотчётно желая впечатать её в собственную тюрьму тела, оставить её там и сохранить ото всех. Она не должна была слышать ублюдские слова Бриггса, не должна была пропускать это через себя. Ни она, ни кто-либо из своих. Марли создана для того, чтобы вот так правильно нежиться в его руках, чтобы ходить по поместью в летящем шёлковом халате с её любимыми магнолиями, чтобы сидеть с зачитанным ею «Веером леди Уиндермир» у камина и тихо мурлыкать себе под нос. Дежурства в Мунго, миссии Ордена, эта грёбаная война — всё отбирало её у Сириуса и он ничего не мог с этим поделать, а Марлин упорно продолжала отдавать себя в жертву благородным целям. Ему не верилось, что Марлин — его упрямая, взрывоопасная, а вместе с тем такая тонкая и воздушно-нежная Марлин — может превратиться в жертвенного агнца на чужом алтаре. — Шутка со стулом не удалась. — пробубнила она куда-то в шею Блэка. — Шутка удаётся, если над ней смеюсь я. А я посмеялся. — Знаешь, Сириус, а мне ведь всегда казалось, что я полюбила тебя не за твой искромётный юмор. — О, так ты всё-таки меня полюбила, дорогая? — Вот уж не факт. — она смешно фыркнула и переплела их пальцы, взглянув ему в глаза уже серьёзно. — Что ты думаешь об этом? — О любви? — Сириус не стал играть в гляделки и устроил подбородок на макушке Марлин. — Я прекрасно знаю, что ты думаешь о любви. А ты знаешь, о чём я спросила.       Сириус вздохнул, в который раз за этот непомерно длинный вечер. — Думаю, что не способен уже думать ни о чём. Je sais que je ne sais rien*. — И что это должно значить? — Это значит, что мы подумаем об этом завтра.