***
— Ну, как настрой, боевой? В просторной кухне, наполненной светом, Люпин всё ещё смотрелся по-странному чуждо. После выпускного Сириус уболтал его пожить в одной из квартир дяди Альфарда, отчаянно апеллируя к совести Римуса и узам дружбы, связывающим их «как цепи Прометея». Люпин —устало заметив, что Прометея к скале приковали исключительно для удобства орла, ежедневно сжирающего его печень — в конце концов смирился, с оговоркой на мизерную квартплату, кровью и потом выторгованную у Блэка. Сириус, не будь идиотом, втихую переписал жилплощадь на Римуса, хоть это и осталось тайной за семью печатями для самого Римуса. Джеймс и Питер, осведомлённые о щедром жесте, помалкивали в тряпочку, храня секрет ради общего блага мародёрской дружбы. Квартира, в общем-то, была чертовски хороша, хоть кое-где и проглядывались черты исконного блэковского снобизма. Дядя Альфард был всеми признан, как безвременно почивший благодетель, и по этому благородному поводу было выпито около десятка бутылок на новоселье. — Пока неясно. — Люпин мерно помешивал тягучий кофе в турке на плите. — Куда дел Лили? — Спрятал в чулане Синей Бороды. — Джеймс подтянул под себя ноги, по-турецки сев на широком подоконнике. — Усвистела аки ветер в поле, Дамблдор затеял какой-то целительский консилиум в Мунго. Она всё равно вечером будет в Блэкхаусе, хоть там увижу. Римус, налив себе ароматного кофе, подтянул стул к окну и уселся на него по-ковбойски, облокотившись на спинку. Он искренне уповал на то, что целительный для него напиток подойдёт и Джеймсу тоже и тот наконец избавится от зелёной тоски в глазах. Впрочем, при всех своих надеждах, Люпин был уверен, что единственный способ прогнать эту болотную зелень из карих глаз друга — это притащить Лили из Мунго сюда. — И нет покоя разуму влюблённого… Кстати говоря, ты Стерджиса как хорошо знаешь? — Шапочно знакомы, в Хоге пару раз пересекались, не помнишь? — Джеймс сглотнул и неслышно пробормотал «и к чему это кстати, интересно». — Не-а. — Римус потянулся за плиткой шоколада, призывно манящей полуразвёрнутой упаковкой. — Видел его только на собраниях, но мы даже парой слов не перекинулись. Поболтать он явно не любитель. — А то ты у нас великий оратор, друг. — Поттер улыбнулся и требовательно протянул руку за сладким. — С Вэнс хоть знаком? — Да, как-то разговорились обо всём и ни о чём, по мелочи. Приятная девушка. — Люпин пожал плечами. — Прия-я-ятная, значит. — ехидно улыбнувшись, Джеймс отвернулся к окну. — Ты всё сводишь к романтическому подтексту? — Только рассказы о приятных девушках! — Римус в ответ только хмыкнул. За окном расцветали пятна мантий всех оттенков, Косой переулок оживал и людей было много, хоть квартира и была в отдалённом от главной аллеи квартале. Из приоткрытого окна летел приторный запах выпечки из маленькой забегаловки на первом этаже, обрывки чужих разговоров и ощутимо веяло прохладой. — Давно с Питером виделся? — Джеймс отвернулся от окна и задумался. — М-м-м… Дня три назад, кажется, а что? — Как он вообще? — Люпин стыдливо отвёл глаза, сознавая, что он Питера видел больше недели назад. — Ну, в целом довольно неплохо. Завёл кошку. Осваивается на новом месте в Министерстве, вроде доволен жизнью. — Я так и не понял чем он занимается. — совесть, как чёртов жук-древоточец, грызла Римуса изнутри. — Бумажки перебирает. — отмахнулся друг. — Серьёзно, я и половины не понял из того, что он объяснял. Он доволен — с меня и этого хватит. И выглядит куда лучше, чем при жизни с его матерью. — Любой выглядел бы лучше, избавившись от такой… — Римус помедлил, — женщины. Даже если пресловутая «пушистая проблема» освободила его от такой тяжести, как раздача моральных оценок, Люпин не мог не признать, что мать Питера — действительно такая женщина. Нет, Хвост особо не распространялся о родственниках, но пары встреч на платформе перед началом учебного года им всем с лихвой хватило, чтоб понять, что Сириус не один в соревнованиях за приз «Лучшая семья года». В первую из них Миссис Петтигрю успела попенять сыну на всё, до чего только доходил её цепкий взгляд, включая его манеры, внешний вид, молчание (или излишнюю болтливость), и всё это за какой-то десяток минут. Сохатый, с своём излюбленном образе всеобщего миротворца, сошёл в чистилище семьи Петтигрю с дружелюбной улыбкой, и именно тогда Римуса неплохо тряхануло. Лицо матери Питера мгновенно сменило маску, излучая приветливость и радушие как по щелчку пальцев. В самом деле, Люпин руку дал бы на отсечение, что неискренность в ней заметил бы только легиллимент. — Да уж. Ну, что поделать, семью мы не выбираем. — Только если друзей не считать семьёй. — предложил Римус, рёбрами ощущая внезапный прилив тепла в душе. — Мерлиновы кальсоны, Лунатик! — Поттер с каким-то нездоровым воодушевлением в глазах, поднялся с подоконника и крепко стиснул римусовы плечи в объятиях. — Я тоже тебя люблю, брат! — Сохатый, ты мой друг, но если ты не прекратишь эти пытки, я за себя не отвечаю. — Люпин прохрипел это куда-то в пространство и, почувствовав как Джеймс отскочил, перевёл дыхание. — Серьёзно, тебя на тренировках что, колют анаболиками? — Не-а. — Поттер гордо продемонстрировал бицепсы и развернулся спиной, красуясь. — Я бегать начал. — От чего? — Не «от», а «за», балда. Затем, чтобы догонять таких же выёбистых, как ты. Римус закатил глаза и откусил шоколадный квадратик. — А ты, кстати, чем планируешь заняться до вечера? — Джеймс, с видом городского ревизора, начал инспектировать кухонные шкафы в поисках непонятно чего. — Вообще в планах было блаженное ничегонеделание, но раз уж ты спросил — значит, мои планы уже пошли по пизде. — с выражением лица, достойного какого-нибудь греческого бога терпения, Римус извернулся и вытащил из рук Поттера гейзерную кофеварку, спасая её от мучительной гибели. — Твои предложения? — Я тут подумал… — Это ты зря. — Сириус наверняка сейчас сидит в огромном и невероятно понтовом дворце, который он называет домом, совершенно один. Если Дамблдор сказал Лили, что встретится с ней в Мунго — значит, Марлин тоже будет там. Теперь вопрос к тебе. — Я весь в предвкушении. — Сможешь ли ты, Лунатик, простить себе, если бросишь друга покрываться плесенью в полнейшем одиночестве? — Джеймс пялился с истинно министерской дотошностью, как на сраном допросе. — Ну, положим, он в Блэкхаусе не один, а с домовиком. — Это да, но может ли домовик заменить ему любимых друзей, а? Сможет ли этот самый домовик разделить с Бродягой тяжёлое бремя полных бутылок в баре? Да сможет ли эльф хорошенько наподдать ему под зад за то, что хозяин не соизволил пригласить друзей первым, при том, что уже три дня не виделся с ними, в конце-то концов? Римус молчал, поддерживая серьёзность друга до самого конца проникновенного спича. С видом взобравшегося на трибуну революционера, Поттер воинственно глядел на него, очевидно, требуя ответа. — Придётся мне попрощаться с тихим и мирным полуднем. — Можешь даже присосаться к нему в прощальном поцелуе. — великодушно предложил Джеймс и замахал палочкой, закрывая все шкафы, смахивая пыль и опорожняя турку. Римусу оставалось только пошарить по полу в поисках челюсти. — И давно ты переквалифицировался в нормального чистоплотного человека? — Ну… — Джеймс замялся, почёсывая затылок, — Лили перед свадьбой сказала, что если я носки разбрасываю, посуду не мою и всё такое прочее — жить со мной не будет, так что считай, это было обязательным условием для заключения моего счастливого брака. — Сохатый, твой первый орден Мерлина ты просто обязан будешь отдать ей, буквально за величайший подвиг перед всем магическим населением Британии. — он почти затрясся от смеха, наблюдая как Поттер поливает посуду из палочки, а кружки деловито поворачивают гладкие бока. — Хорóш зубоскалить. Забежим к Чаку? Чак был довольно известной фигурой. В определённых кругах, конечно, не то чтобы он был какой-то знаменитостью, упаси его Мерлин. Небольшая лавчонка за пару кварталов от квартиры Люпина, ничем не отличалась от прочих в переулке, если только не знать маленькой, но крайне значительной детали. На втором этаже Чак жил, весьма неплохо, надо сказать, и любовно взращивал в магически расширенном помещении несколько сотен кустов растения, так же как и Чак, известного в определённых кругах. Первый куст, получившийся в итоге долгих изысканий крайне упёртого растениевода, был гордо именован гибридом, и никто толком не знал из чего этот гибрид был выведен. Факт оставался фактом: отборную травку для искушённых волшебников Чак поставлял исправно, за что ему вечный почёт и мизерная слава. Ввалившись в маленькое помещение, полное какой-то магической дребедени, скрупулёзно разложенной по полкам, Джеймс пошарил глазами, ища тощую фигуру Чака и таща за собой на локте Римуса, который взял себе за правило упираться рогами всегда, когда дело касалось любого вида опьянения. Забавный факт, который мало кто знает о Лунатике: в определённых отношениях он смахивал на девственницу, которую нужно охаживать с недюжинным усердием, при этом зная наверняка, что эту самую девственницу потом и за уши не оттащишь. Люпин с нечеловеческим упорством ратовал за трезвенность и здоровый образ жизни в целом ровно до того момента, пока не делал первую затяжку или первый глоток. Дальше, как правило, следовала феерия, оканчивающаяся признаниями в том, что «охренительная штука, почему раньше не говорили?». Чак с королевским видом сошёл к ним с лестницы и подмигнул, улыбаясь. Надо сказать, в Чаке было что-то такое, наталкивающее на мысли о его не совсем законной деятельности. Он имел странную привычку смотреть на всё и всех с лукавым прищуром, словно он обязательно знает какой-то неведомый секрет и в любой момент может этим самым секретом куснуть за задницу. В его внешности не было ровным счётом ничего примечательного, он был явственным примером превосходства духа над формой. Увидишь такого разок — как ни пытайся, не вспомнишь потом детали внешности. Люпин предполагал, что Чак прибегал к каким-то неведомым чарам для такого эффекта, Джеймс с Сириусом же искренне считали, что деятельность Чака просто наложила свой отпечаток, сделав его человеческим хамелеоном. — Джимбо, Римус! Где Блэка потеряли? — что-что, а голос у Чака был на редкость неподходящим и к внешности и к профессии. По какой-то причине, природа наделила сухопарого, жилистого и похожего на трость человека, сочнейшим басом, гудящим как валторна. — Здоров, Чак! Зришь в корень, мы за подарками дорогому другу, у него большое горе. — начав за здравие и кончив за упокой, Поттер скорчил скорбную мину и облокотился на стойку. — Ему в конце концов влили в горло ту настойку трезвенности? Соболезную. — Чак упёр подбородок в ладонь, опираясь рядом с Джеймсом. — Всё гораздо хуже, дружище. — великая плакальщица всея Британии Джеймс Поттер чуть не пустил слезу, — Сириус погряз в семейной жизни, забыл о друзьях и стал жертвой бытовухи. — Пиздишь! — лицо Чака вытянулось в удивлении. — Спроси у Римуса. Люпин, молчаливо наблюдавший за цирком в исполнении Сохатого, важно кивнул в ответ на немой вопрос Чака. Джеймс развёл руками, мол, что и требовалось доказать. — М-да, не ожидал, что Сириус похоронит себя так скоро… — Чак поскрёб коротко постриженную бороду костлявым пальцем. — Ладно, это всё лирика, пойдёмте-ка наверх, покажу вам заодно кое-что. Он пошёл было к лестнице, но обернулся и бросил Джеймсу: — На скидку по случаю трагедии даже не рассчитывай. — И в мыслях не было! — Чак продолжил идти и Поттер едва слышно ругнулся себе под нос. Верхний этаж лавки отдалённо смахивал на каюту капитана пиратского корабля, исправно грабящего торговые суда. Чак очевидно грешил коллекционированием всякой всячины и все эти мелкие статуэточки, таблички, резные штурвалы, по непонятной причине висевшие на стене, играли очень важную роль — они собирали пыль. Римус, не бывавший в святая святых до сегодняшнего дня, заинтересованно оглянулся и громко чихнул, пока Джеймс по-свойски прошествовал за Чаком через небольшой холл к дальней двери. Дальше Римусу пришлось уже второй раз за день подбирать с паркета челюсть. За тяжёлой дверью, открывающейся по примеру хранилищ Гринготтса отпечатком ладони, оказалось солнце, такое яркое, что Люпин прищурил глаза, чтоб хоть что-то рассмотреть. Прикрыв глаза ладонью, он наконец увидел огромное подобие оранжереи, с искусственным освещением, имитирующим солнечные лучи. И тут и там трепетали на неосязаемом ветру листья кустов, которых Римус ещё никогда не видел, да и не увидел бы, даже стань он профессором травоведения. Чак гордо повёл рукой, приглашая внутрь и воодушевлённо рассказывая Джеймсу о каком-то новом сорте. Полчаса спустя, попрощавшись с Чаком, они шагали по главной аллее с внушительных размеров мешочком, полном сушёной, промасленной травки и прочих приблуд, которых Джеймс набрал с лихвой. Здраво рассудив, что протрезветь от алкоголя перед вечерним собранием они не успеют, Джеймс предложил провести время с пользой и хорошенько накуриться, обозвав это благой миссией по спасению Сириуса от тоски зелёной. Римус назвал это бессовестным пьянством и Поттер нахохлился как индюк. — Лунатик, да ты посмотри на часы! Сраный полдень, мы сто раз протрезвеем перед приходом остальных. — не выдержав, Джеймс воздел руки к небу, — Ну посмотри ты на вещи проще. — Это прерогатива твоя и Сириуса. Сохатый, если б я знал, что эта театральщина у Чака про подарки помирающему от бытовухи другу не была спектаклем — я бы вывел тебя оттуда сразу. — Люпин размашисто шёл по брусчатке, каждым шагом впечатывая все доводы Джеймса в камень. — Ну, признаюсь, я немного увлёкся, но в целом это была чистая правда! Сириус погибает, брат. — он страдальчески свёл брови. — Серьёзные отношения действуют на него угнетающе и наш с тобой долг, как лучших друзей, спасти его. — Надо полагать, спасение Сириуса должно быть именно в тот день, когда мы отправляемся на миссию Ордена, о которой даже Дамблдор не может говорить спокойно? — Так просто совпало. — Поттер пожал плечами, очевидно абсолютно не переживая. — Да ладно, Лунатик, не ломайся. Давай так: мы как будем уже в Блэкхаусе — сам решишь, я тебя заставлять не стану. За себя могу решить, не маленький уже, Сириус так вообще в преклонном возрасте. Я знаю, что ты наш общий глас рассудка и ходячая совесть, и, можешь мне поверить, я тебе чертовски за это благодарен, но ты иногда видишь чёрную кошку в чёрной же комнате. — В каком это смысле? — В смысле, что этой кошки там нет, конкретно в этой ситуации. Они трансгрессировали из ближайшего безлюдного двора магловского Лондона, оказавшись в густой тени кленовой рощи, окружавшей поместье Блэков. У входа в дом их уже ждал Сириус, небрежно опираясь на каменного льва у лестницы. — Други мои! — Блэк резво скакнул вперёд, обвивая плечи пришедших. — О, гляди-ка, Римус, его сиятельство вспомнило, что у него есть друзья! — Поттер, подмигнув Римусу, выжидательно уставился на Блэка. — Как думаешь, Джеймс, его может оправдать временная потеря памяти? — Люпин поддержал игру, забавляясь сменяющимися эмоциями на лице Сириуса. — Исключительно в том случае, если эта потеря памяти произошла по причине удара чего-то очень тяжёлого. Например вот этого. — он отвесил Сириусу подзатыльник, балансируя на грани причинения тяжких телесных. — Ауч! — Блэк потёр ушибленное место и воззрился на Джеймса, явно выбирая куда прилетит тому ответный удар. — Я передумал. Вы не други, вы — королевы драмы. — Титулованный здесь только ты, Бродяга. — Поттер, отведя душу подзатыльником, улыбнулся и похлопал пострадавшего по плечу. — Ну, где тут у вас дают пожрать? — Лично тебе достанется только на орехи. Римус хохотнул и прошлёпал за друзьями в дом.***
— И всё-таки оно существует! — Сириус наставительно поднял палец вверх, фокусируя расплывшиеся зрачки на ногте. — А она вертится… — не сдержался Люпин. — Что? — Земля. — Римус неопределённо поводил по воздуху ладонью, рисуя шар. — Так Галилей сказал маглам. — О, я его помню! — Поттер, предававшийся разврату с диванной подушкой, пытаясь подпихнуть её под голову и улечься, потерпел крах и злокозненные махровые кисточки шлёпнули его по лицу. — Пятый этаж, где заброшенный класс зелий. Он там на портрете с каким-то бритым пупсом. Хороший дядька, пару раз на первом курсе выручил. Маглы его вроде тоже любили, а? — Сожгли на костре. — совершенно не по-люпиновски хихикнув, он затянулся косяком, который Сириус назвал произведением искусства. Римус не сомневался, что произведением искусства он был исключительно потому, что скрутил его сам Сириус. Поттер скорбно покачал головой. — Это они так любовь выражают, Сохатый. — Блэк потянулся было к другу, но на полпути передумал и лениво откинулся на подушки. Которые, к слову, выёбываться и бить его не стали. — Не парься, он всё равно не помер. — Как?! — у Джеймса на лице было написано такое искреннее и неподдельное изумление, что Блэк в кои-то веки задумался, стоит ли издевательски хохотать. — На костре же… Сожгли. Ну, то есть, по-настоящему сожгли, как это он… Не понимаю. — Сохатый, да будет тебе известно, мы, то бишь, все здесь присутствующие и ты в том числе, как бы тебе это сказать… — с кошмарно заговорщическим видом Сириус наклонился вперёд, пальцем маня к себе недоумевающего Поттера, — Мы волшебники, Джим. — и он больно щёлкнул Поттера по приблизившемуся носу, сбивая очки. — С-с-сука, да чтоб тебя единороги драли! — он пошарил по полу в поисках потерянных очков, другой рукой замахиваясь на хохочущего Блэка. — Он вспомнил, Лунатик! — Сириус увернулся от руки Поттера и подполз к Римусу, лениво разлёгшемуся на пушистом ковре гостиной, безуспешно прячась под его рукой. — Он помнит кто такие единороги! Следя за маниакальными попытками Блэка спрятаться от праведного гнева друга, Римус лежал и отстранённо думал о том, какое всё-таки странное у Сириуса честолюбие. Ему во что бы то ни стало хочется добиться ругани. Если ему удаётся хотя бы раз за день взбесить человека до того, что тот начнёт в припадке ярости кидаться в него чем ни попадя — тогда, по мнению Сириуса, день не пропал даром. В маленький, полный тихих и мирных размышлений мир Люпина влетела многострадальная подушка, по всей видимости, предназначавшаяся Сириусу. — Бля-я-я, Римус, брат, прости. — Джеймс картинно ломал руки. — А мне, значит, никаких «прости, брат» так, что ли? — из-за спинки дивана показалась взъерошенная голова Сириуса. — Не брат ты мне, хер мохнатый. — подав Блэку руку ответил Джеймс, рывком вытаскивая того из укрытия. — Пра-а-авильно, потому что я тебе двоюродный племянник! И невинная жертва насилия. — пострадавший смешно обмяк на диване, уложив голову Джеймсу на колени. — Ну что, ещё по одному? И я тебе отвечаю, существует зелье для исправления зрения. Огромные, наверняка чудовищно дорогие напольные часы отбили какое-то неясное количество ударов, Римус был слишком занят, чтобы считать. За высокими стрельчатыми окнами медленно плыли сумерки и ему казалось, что это когтистые пальцы какого-нибудь неведомого существа хватают верхушки деревьев, живую изгородь сада и видневшиеся стены поместья, оставляя на них тёмное полотно. В голове хаотично копошились бредовые мысли о какой-то чепухе и вяло трепыхалась совесть, взывающая к срочной операции по приведению в чувства всех троих. Сириус тыкал палочкой в проигрыватель, размышляя о том можно ли, хотя бы теоретически, завести в доме призрачный квартет и научить их играть Scorpions. Люпин, если так подумать, предпочитал Fleetwood Mac, но говорить об этом было слишком лениво. Вся мирная мизансцена удостоилась звукового сопровождения в виде храпа за авторством Джеймса. — Есть у меня одно любопытное предположение, — отстав от многострадального проигрывателя, Сириус с размаху плюхнулся на диван, разбудив Поттера. — Кто здесь?! — Это я, твоя совесть. — Пиздишь, мы с тобой ещё на третьем курсе разошлись. — Предположение, Бродяга, ты говорил о нём. — Римус задумался было о том, что крепкий чай не помешает, но махнул рукой на любую физическую деятельность ввиду полного отказа всех конечностей. — Ага. Так вот, я тут подумал о времени… — Какая прелесть. И часто ты о нём думаешь? — Завали, Сохатый. Давай, поднапрягись и включи ту штуку, которую ты называешь мозгом. Следи за мыслью: на часах сколько? — Ну шесть. И чё? — внутренности Люпина почему-то неприятно свело. Такое, знаете, мерзкое чувство, когда едешь в аэропорт, уже видишь здание и маленькие самолётики и тут понимаешь, что забыл паспорт дома. Проще говоря, банальное предчувствие кромешного пиздеца. — А то, что я предполагал, что с нами сделает Дамблдор и этот говённый Бриггс — ебала на ноль поделят или глаза на жопу натянут, вы как думаете? — На ноль делить нельзя. — наставительно произнёс Джеймс, ещё не осознавая масштаб того пиздеца, который уже вырисовывался в голове Люпина. — Блядь. Блядь! — тело Римуса, наконец вспомнив, что оно вообще-то раз в месяц превращается в невъебенно сильного волка, как-то само подскочило и понеслось в сторону ванной. — Куда это он? — Ставлю галлеон, что решил утопиться. — Поддерживаю, господин Бродяга. Люпин вернулся живее всех живых и злой, как сто ебучих мантикор. — Жопы свои поднимайте! Твою ж мать, вот почему каждый раз, когда я решаю послушать вас и расслабиться, то всё летит прямо по курсу нахуй? — Римус стащил Блэка с дивана за лодыжку, даже не дёрнувшись, когда тот звучно стукнулся затылком о колени Поттера. — Бля-я-я, по ходу дела, не Дамблдор нам ебала на ноль поделит, Бродяга. — Джеймс лениво потянулся и сполз на пол, как в замедленной съёмке, втихую порадовавшись, что полиция нравов в лице Римуса Люпина решила первым делом взяться за Сириуса. — С-сука, да что ж я тебе такого сделал, Лунатик? — Блэк смирился со своим плачевным положением и ехал на спине по полу, влекомый Люпином, который от злости забыл о палочке, в ванную. — Я знал что та когтевранка тебе нравилась, блядь, вот жопой чувствовал, херли ты отпирался? Ну прости, прости, что переспал с ней, я, честное слово, больше так не буду! Римус оставался поразительно глух к мольбам многострадального Блэка и невозмутимо тащил его по паркету, оставив Джеймса разбирать бардак в гостиной. В ванной смутно пахло лавандой и чем-то травяным, так что Сириус по-особенному тупо улыбнулся и позволил Римусу поднять себя на ноги, тут же присев на край огромной ванны. Люпин сосредоточенно крутил изящные краны, магией подгоняя воду, чтоб бежала быстрее. — Лунатик, завязывай, тебе не идёт образ сердитой жены. — не сработало. — Ой, да ладно! Линни! В комнате мгновенно материализовалась эльфиха, застыв, как каменное изваяние. Вот за что Сириус даже уважал Линни — так это за умение молчать, когда это реально надо. — Тащи отрезвляющее. Два. — Линни исчезла так же быстро, как и появилась. — Мне казалось, оно только на алкогольное опьянение действует. — протянул Люпин. — А то у тебя много поводов его тестировать было. — ответным взглядом Римуса можно было резать ветчину. К чести Сириуса, он не дрогнул, ехидно ухмыляясь в ответ. Линни вернулась с еле слышным хлопком и протянула два пузырька с зеленоватой жидкостью. Сириус свой приговорил мгновенно, зажмурившись и всем телом содрогнувшись. — Блядский Мерлин, вот за каким хером все самые нужные зелья на вкус всегда как моча гиппогрифа? — А ты вспомни их ингредиенты. К примеру, в конкретно этом зелье есть как минимум две кишки саламандры. — настала очередь Римуса ехидно улыбаться, наблюдая за попытками Блэка сдержать рвотные позывы. — Хозяин Сириус, в поместье только что прибыли гости. — пропищала эльф, всё ещё протягивая Сириусу второй фиал. — Ебать меня… Руку на отсечение даю — это Марли почуяла, что я решил наебениться. У этой женщины просто нечеловеческая интуиция. — Сириус подскочил, как ужаленный и помчался в гостиную к Джеймсу, на ходу говоря что-то Линни, семенящей за ним. Руки и ноги Люпина неожиданно превратились в желе. Он скорее дал бы себя сожрать какому-то хагридову чудовищу, чем признался бы в своей панической боязни подвести Дамблдора и увидеть в ярких голубых глазах разочарование. Достаточно с него и того, что он оказался разочарованием для собственной матери и, как он втайне подозревал, отца. Римус устало вздохнул и решил, что раз уж позориться — так всей честной компанией, так что он собрал себя в кучу и вышел вслед за Сириусом. Привычная, любимая сириусова гостиная, смотрелась на удивление чисто и вполне себе порядочно, словно и не была свидетельницей их накуренных бредней. Самого Сириуса сдуло ветром куда-то в сторону холла, где уже слышались голоса. Джеймс водил палочкой по воздуху, пуская из неё ароматы ромашек и ландыша. Ну просто идиллия, сразу заметно, что трое добропорядочных юношей невинно пили здесь пятичасовой чай и вели беседы о прекрасном. Линни сновала у низкого столика, расставляя сервиз и серебряные вазочки со сладостями. Римус хмыкнул, увидев лимонные дольки и присел на подлокотник кресла, наблюдая за Джеймсом, походившим на взявшую след ищейку, принюхивающуюся к воздуху. Голоса приближались и Римус, рассудив, что деваться с тонущего корабля уже всё равно некуда, с приветливой улыбкой поднялся, подтаскивая к себе Джеймса. Сириус шёл впереди всей компании, увлечённо рассказывая что-то Лили и Марлин. «Господи Иисусе, да какого хрена он выглядит так, будто и не курил?» мелькнуло в голове у Римуса и он от души понадеялся, что сам он выглядит не хуже. Джеймс оставил его на растерзание волкам и бросился к Лили, бережно обнимая её за талию и увлекая в поцелуй. Сириус наградил его взглядом в стиле «фи, Сохатый, что за плебейские замашки» и подмигнул Марлин, которая тут же ущипнула его за бок и расплылась в улыбке. — Привет, Римус! — Лили, освободившись из плена поттеровских рук, подбежала к нему, обнимая и чмокая в щёку. — Давно ты не заходил, я уже начала скучать. — Привет, Лилз. — он тепло улыбнулся, в очередной раз благодаря вселенную за Лили Поттер и её бесконечный запас солнечного тепла. — Прости, но тебя и саму стало сложно поймать. — Да уж, кто бы знал, что обучение целительству займёт так много времени, а? Мы-то думали, всего неделька и я стану профи в своём деле. — она задорно хохотнула. — Тебе хватило бы и трёх дней, я уверен. Просто в Мунго сплошные недоучки, не могут оценить по достоинству тот бриллиант, который им попал в руки. — Ой, брось ты, Римус, не то я покраснею, а к моим веснушкам румянец не идёт совершенно. — Лили, вопреки своим словам, всё равно зарделась и ей это очень шло, по скромной оценке Люпина. Она не нравилась ему как девушка, являясь в целом бесполым существом, с момента, как Джеймс положил на неё сразу четыре глаза. Но отрицать очевидное он не умел, так что — да, Лили являла собой очаровательное бесполое существо. — Лунатик! Ты что это? — Сириус подплыл к ним, вцепившись в талию Марлин, пока Джеймс увлёкся разговором с вошедшими Стерджисом и Эммелиной, — Клинья к Эванс подбиваешь? Позволь напомнить, друже, она уже как месяц не Эванс, а Поттер, так что шары закати обратно. — Господи, Сириус, вовсе незачем во всём искать какой-то подтекст. — Лили искоса посмотрела на него, тут же переглянувшись с Марлин и прыснув со смеху по неведомой причине. — Ну во-первых, не «какой-то», а вполне себе понятный подтекст, но при вас, милые дамы, — он отвесил полупоклон в их сторону, — я не позволю себе выражаться. А во-вторых, кто-то же должен остановить эти пошлые притязания на чужую жену и заменить их собственными! Римус подумал, что, возможно, он поторопился в оценке степени трезвости Блэка. — Дорогие друзья! — голос незаметно вошедшего Дамблдора заставил всех притихнуть. — Рад вас всех видеть снова. Позвольте ещё раз поблагодарить Сириуса за любезно предоставленное поместье. — он кивнул в сторону Сириуса, который, не успев толком разогнуться от предыдущего поклона, согнулся снова, но как-то изящнее и серьёзней. — Все здесь присутствующие, к счастью, знакомы и нужды представляться нет, так что перейдём к сути. Дамблдор опустился в широкое кресло у кофейного столика и ему в руки тут же поплыла чашка с ароматным чёрным чаем. Сириус мысленно возблагодарил Линни за все её таланты, включая зачарование сервиза. Дамблдор, вдоволь напившийся любимого чая, был несоизмеримо приятней в общении, чем не напившийся. — Мистер Бриггс, отсутствие которого вы, вероятно, уже заметили, ожидает вас на месте сбора в Холлендстауне, за три мили от точки, указанной человеком, видевшим предполагаемых Пожирателей смерти. Дамблдор в обыкновенной своей манере принялся уничтожать несчастные лимонные дольки, оставив всех присутствующих размышлять о предстоящем. Сириус чуть ли не прыгал от предвкушения, что было вполне ожидаемым. Люпин, в свою очередь, поймал себя на идее проверить Сириуса на адреналиновую зависимость, просто потому, что рано или поздно, это могло бы стать проблемой. — Мы трансгрессируем туда, директор? — Джеймс выглядел как самый взрослый из неполной компании мародёров, и Римус внутренне поёжился, ощущая как его привычную роль перетянул на себя необычно собранный Поттер. — Я взял на себя смелость подготовить вам портал, Джеймс. Мне показалось, так будет гораздо удобней. — Джеймс покивал в пародии на китайского болванчика и инстинктивно притянул к себе жену, будто пытаясь запечатлеть её в своём теле. Сириус, проследив, отзеркалил его действия с Марлин, разве что чуть более развязно. — Я не вправе вам всем указывать, однако настоятельно советую поторопиться. Дамблдор посасывал дольку засахаренного лимона с таким невинным видом, будто он не отправлял кучку подростков на неведомый остров на севере Шотландии, а устраивал экскурсию в лондонский зоопарк. Сириус с Марлин переместились в уголок, страстно прощаясь и уже не обращая внимания на присутствующих. Люпин не мог их за это осуждать, хотя бы потому, что будь у него девушка — пожалуй, он поступил бы так же. При всём этом, он мог бы поставить собственную руку на то, что в грудине всех, участвующих в экспедиции, расплылось сейчас нечто, поразительно похожее на страх. Животный такой, первобытный страх. Люпин с тревогой заметил слегка подрагивающие поттеровские ладони, лежащие на спине Лили. Собственные руки, к вящему недовольству, тоже давали слабину по неизвестным причинам. — Мне неловко вас прерывать, но время не ждёт, друзья мои. — Дамблдор выпустил из плена лимонные дольки, обратив всё своё внимание на присутствующих. Сириус наконец удостоил вниманием Подмора и Вэнс — те стояли особняком, так и не удосужившись сесть на соблазнительно мягкие сидушки кресел. Подмор с самого появления в Блэкхаусе бесил его своей показательной выдержкой, Вэнс пока не бесила ничем, но была в опасной близости от этого. Марли вцепилась в его куртку как утопающий в спасательный круг, что тоже подбешивало, но Сириус не готов был признаться в этом даже самому себе. Дамблдор, блаженно оглядывающий присутствующих, на удивление казался самым адекватным, что уже было показателем всей абсурдности ситуации. Взгляды всех устремились на помятого вида карманные часы, которые директор выудил из недр изумрудной мантии. — Участники экспедиции, — он взглядом обвёл всех, кроме Марлин и Лили, смятенно отошедших в сторону, — подойдите ко мне, будьте добры. Подмор, Блэк, Поттер, Люпин и Вэнс сгрудились около невзрачных маленьких часов, качающихся на позолоченной цепочке. Окинув весь кружок юных смертников взглядом, Дамблдор кивнул самому себе и тяжко вздохнул. — Я обращаюсь ко всем вам: если, если хоть кто-нибудь из вас почувствует, что задание не по силам, что опасность превысила допустимый предел — отправьте мне патронуса. — голубые глаза рентгеном просвечивали каждого, от чего по всей честной компании прошлась ощутимая дрожь. — Обещайте, что не станете лезть на рожон. Все молча кивнули. — Хорошо. Я полагаюсь на ваше здравомыслие, Не на храбрость. — Дамблдор с нажимом произнёс последнее слово и почему-то взглянул на хорохорившегося Сириуса, — А на здравомыслие. Я надеюсь, все это усвоили? Пять кивков снова послужили ему ответом. — Меньше, чем через полминуты портал откроется. — Дамблдор указал бородатым подбородком на качающиеся часы и отошёл к стоявшим у дивана Марлин и Лили. Последнее, что успел заметить Джеймс во вращающемся пространстве был пронзительный взгляд его жены.