Black Walnut — Чёрный орешник

Банка, час раскачивающая из стороны в сторону, наконец-то свалилась на пол, издавая ужасный звон. Гарри повернул голову, и тут же на него уставились два глаза, плавающие в зеленоватой субстанции, похожей на слизь. Нащупав под подушкой новую палочку, он ткнул существо, и оно, заурчав, перекатилось с покрывала и шлепнулось на пол. Тут же из-под подушек послушался недовольный голос. — Ребята! У меня еще дудильник не прозвенел! — Дин поднялся с кровати, озираясь по сторонам, и внезапно закричал: — Ты зачем их сюда притащил? Невилл уже проснулся и тщетно пытался поймать разбегающихся бундимунов обратно в банку. Но маленькие существа на тоненьких лапках лишь разбежались по сторонам и будто испарились. — Бесполезно, они просочились под половицы, их уже не достать. — Он поставил банку обратно на тумбочку и ответил. — Выделения собрать хотел. Симус поднес пальцы ко рту, изображая тошноту. — На завтрак можно не идти. Тут уж Гарри расхохотался, и все уставились на него. — Я скучал по этому, — признался он честно, — кстати, Дин, что еще за дудильник? — спросил Гарри, вскидывая руку из-под одеяла и указывая на странного вида часы, к которым сверху был прикреплен рог. — А это, — Дин ухмыльнулся и зажал уши руками, — сейчас сами услышите. В эту же секунду стрелки сошлись на восьми и рог, издав злобное урчание, затрубил. Стекла в рамах затрещали, поток воздуха пронесся по комнате, опрокинув торшер. Все закрыли уши чем могли, кто руками, а кто, обернув подушку вокруг головы. Дин палочкой ударил по часам, и они затихли. Он обернулся к остальным: — Круто, да?! Мне Терри из Ирландии привез! Гарри откинулся на подушки, мечтательно прикрыв глаза. Сейчас, снова находясь в уютных комнатах гриффиндорской башни, он позволил себе немного расслабиться, наслаждаясь переругиваниями однокурсников. — Гарри, ты там идешь? — окликнул его Невилл, спешно одеваясь, и засовывая в сумку учебники, — первым у нас окно, а потом гербология. Мне сегодня еще в учительскую надо, — добавил он, чуть стесняясь, когда как значок старосты школы, начищенный до блеска, гордо висел на мантии. Невилл был возбужден предстоящим днем настолько, что умудрился положить в сумку абсолютно всё, что находилось на тумбочке, в том числе фантики от шипучек и бумажную обертку от помадок, которые вчера спешно засунул им в карманы Хагрид. Вчера вечером в гостиных каждого из факультетов появилось расписание занятий, и все с замешательством обнаружили, что вместо ожидаемых занятий по защите стоял пропуск. Септима Вектор объяснила, что профессор Снейп все еще слаб и нуждается в паре дней отдыха и подготовки к занятиям, поэтому приступит к своим должностным обязанностям в следующий понедельник. — Но вместе этого некоторые из вас, могут поучаствовать в дополнительных уроках трансгрессии, организуемые Министерством. Брошюры, — указала профессор Вектор на стол, — распространите среди шестикурсников. Занятие стоит тринадцать галлеонов. Как только она отвернулась, Симус ткнул палочкой в брошюру изменив текст на: «Трансгрессия. Как не отбиться от рук» Когда ребята, хрюкая, разошлись по комнатам, Гермиона вернула брошюрам прежний вид. На завтрак они ввалились толпой, рассаживаясь по прежним местам. Джинни с Невиллом сели посредине стола, место Рона занял Дин, напротив Симус. Гермиона же уселась с Гарри и шлепнула того по руке, привлекая внимание: — Смотри, — она сунула газету прямо в его завтрак, замазав страницы, — Скиттер снова пишет всякую чушь! На первой полосе красовался заголовок: «Северус Снейп: сволочь или святой? в новом романе от Риты Скиттер!» На фотографии, которая на первый взгляд казалась совсем неподвижной, лежал человек на белых простынях. Лица видно не было, но по силуэту четко угадывался профиль профессора Снейпа. По всей видимости, снимок сделали из окна, отлевитировав фотоаппарат. Горизонт завалился, а окружение было слегка размытым. — Она пишет правду так, что сама не знает откуда ее берет. А это, — Гермиона ткнула пальцем в фотографию, — вообще публикация, без согласия. Разве это законно? — Ну, лица то не видно, — Симус влез носом в статью, — а значит не считается. — Все сЧитается. И на такую бурду читатели найдутся. — Добавил Дин, помешивая чай. Гарри перевел взгляд на учительский стол. Несмотря на отсутствие уроков ЗОТИ, Снейп так же сидел на своем привычном месте в Большом Зале во время завтрака. Гарри невзначай подумал, быть может, он избегает общения с учениками, прикрываясь усталостью после ранения. Но тут же откинул эту мысль, вспомнив фотографию из газеты. Сложно быть честным с самим собой, но Гарри признал, что после всех пережитых ими страданий он испытывал ощущения растерянности, амбивалентности своих чувств к профессору. Как с ним общаться. Делать вид, что все в прошлом? Что между ними не было той маленькой ниточки, связывающих общей любовью к его матери. Снейп никогда не был святым, как и не был всеобщим грешником, примкнувшим к победившей стороне. У него всегда была его собственная сторона, которая не отличалась излишней добродетелью. Снейп не старался быть приятным человеком, скорее он старался быть тем, кто всегда держит слово и не отступает от своих побуждений. Его проблема была в том, что он никогда не был самим собой. Взгляд Гарри встретился со Снейпом. Он смотрел прямо, без былой злобы и провокации. Его взгляд был уставший, поглощенный собственными беспокойными мыслями. Следующей парой была гербология.

***

День близился к закату. Учащиеся столпились рядом с учительской и звонко галдели, стараясь подсмотреть, за кого же проголосуют их одногруппники. Стайка когтевранцев сбилась в кучку и старательно пыталась подсчитать голоса своего факультета, громко перешептываясь и тыча перьями то друг в друга, то в блокнот. Переходившего из рук в руки. — Три за Акерли, пять за Макларен и восемь, нет, десять или уже одиннадцать … Черт, опять сбился. Давайте сначала. — Не одиннадцать, а пятнадцать. Ты забыл про Блэр, Мэгги-Смит, Уиллис и малышку Кит. Девочка с лохматыми волосами звонко вскрикнула: — Сама ты малышка, Кейтлин, я на шестнадцать дюймов выше тебя вообще-то! — Не шестнадцать, а пятнадцать, — схватился парень, и снова начал считать, — три за Акерли, пять за Макларен, и шестнадцать, нет, пятнадцать… А! Задери вас пикси, снова сначала! Гарри и Гермиона просочились сквозь толпу разноцветных галстуков и вышли к чаше для голосования. Это не была обычная чаша, как представила ее директор за ужином. Белоснежная, словно вытесанная из мрамора, тонкая рука выплыла из стены. Ладонь ее была раскрыта, а пальцы, длинные, как у вейлы, распахнуты в ожидании. — Какая красивая магия, — прошептала Гермиона. Рука шире раскрыла пальцы, словно приглашая, и Гарри протянул свою руку в ответ. — Холодно, — коротко заключил он, слегка коснувшись протянутой ладони, — и выглядит жутковато. — Зловещая долина, — заключила Гермиона. — Мм? — Ну, это эффект, при котором чем больше, какой-то неживой предмет становится похож на человека, тем больше он нас пугает. Как роботы, или Франкенштейн. — Или манекены, — добавил Гарри, — а что там внизу? Он указал на небольшую табличку, закрепленную ниже руки. На ней витиеватым шрифтом виднелась надпись: «Επιλέξτε με σύνεση» Гермиона тут же нырнула в свою бездонную сумку по локоть. — Это руны, дай мне минуту, — ее рука уже целиков скрылась в школьной сумке, на которую она так же заботливо наложила чары расширения. — Посмотрим… Вот это, — она указала на первый знак, — «элигэ», значит подбор, выбор. А второе, — тут ей и пригодился выловленный из сумки словарь, — “ прудентэ» что-то вроде осторожно. То есть, выбирай осторожно. Или как говорится, выбирай с умом. Внезапно подошедшие первокурсники оттеснили их к темному углу и начали наперебой тянуть Руке скомканные клочки пергамента. — Мне не нравится фамилия МакДональд, хотя имя у нее красивое, и звучит даже мило, — пропищала первокурсница, подпрыгивая от нетерпения. — Я бы голосовала за брата, но не буду, он тупица. Остается, эта, МакДональдс. Она кладет имя на раскрытую ладонь и только успевает убрать руку, как пальцы статуи сжимаются. Клочок бумаги вспыхивает голубым светом и сгорает, осыпая пол пеплом, который вскоре исчезает. — Как ты думаешь, это смесь иден-тифи-цирующих, — Гарри сделал паузу кое-как произнеся сложное слово, — и протеевых чар? — Я думаю, нам пора в башню, домашних заданий еще нет, но я уже их выполняю, — чуть сонно улыбнулась Гермиона. Но улыбка тут же погасла, когда она перевела взгляд за спину Гарри, и нахмурила густые брови. — Что там? Гермиона только дернула головой, указывая направление. Гарри обернулся. Позади, в нескольких шагах от них, в тусклом свете факела стоял Малфой. Бледный, напряженный, как струна, он зазывающе смотрел исподлобья. На миг Гарри показалось, что в коридоре факелы разгорелись еще ярче, его щеки заполыхали, а палочка в его кармане нагрелась, приготовившись в бою. Но Драко молчал, и, несмотря на гул в коридоре, казалось, что нет ничего громче молчания. — Поттер, — Он сделал паузу, кадык дернулся, и Драко тяжело сглотнул, — нам надо поговорить. — О чем же? — Гарри снова уставился на Малфоя, будто впервые его увидел. — Встретимся завтра в шесть у портрета Кэдогана. — Не тебе назначать условия, Малфой, — Гермиона приосанилась, — что думаешь, Гарри? Она выразительно посмотрела на него. Гарри лишь пожал плечами и достал из сумки расписание, которое, в отличие от Гермионы, не учил наизусть. Конец недели был под завязку, и не хотелось обираться проблем в начале учебного года. Ненароком он подумал, что Малфой снова замышляет очередную гадость, но, откинув излишние предубеждения, прошелся взглядом по пергаменту. — В субботу, после занятий, — Гарри откашлялся, — там, где ты и предложил. — Хорошо, и … — добавил Драко, — приходи один. Гарри кивнул. Малфой резким движением развернулся на каблуках и зашагал прочь, в полумрак витиеватых коридоров замка. Когда звук его шагов ослаб, напряжение, сковывавшее друзей, спало, и они развернулись к друг-другу. — И ты пойдешь? — спросила Гермиона пронзительным шепотом. — До приезда в Хогвартс, я и не представлял, что могу ненавидеть кого-то сильнее, чем Дадли. Но после я встретил Драко, однако знаешь, в этом году мне наплевать на него. Это же хорошо, правда? — Гарри замялся. — Правда. — Улыбнулась Гермиона. — Но почему именно у сэра Кэдогана. Надо подумать, что мы знаем о нем? Пойдем. Они направились в сторону гриффиндорской башни. — Ну, он был рыцарем на пони, — начал Гарри, поднимаясь по лестнице. — И у него явно не было комплексов по этому поводу. — Вспоминай еще, он целый год охранял вход в нашу гостиную. — ответила Гермиона. — Охранял не то слово, скорее вредительствовал, меняя пароль дважды за утро. — Но было что-то еще, — Гермиона еле успевала за Гарри, который быстро набрал шаг. —Ходят слухи, что он был рыцарем круглого стола, наравне с Ланселотом, отличался храбростью, безрассудством и битвой с виверной. А еще любил назначать всем дуэли. Мэрлин! Малфой хочет вызвать тебя на дуэль! Гарри внезапно остановился и Гермиона с размаху врезалась в него, и чуть не осела на каменный пол. — А что он мне сделает? Одно мое слово, и их доставят обратно в Азкабан, на съеденье дементорам. — Он подал ей руку, и они продолжили путь. — Ты страшный человек, Гарри, — ответила Гермиона, потирая лоб. — И к сожаленью не осведомленный. Министр Кингсли на днях ввел реформу об отстранении дементоров от охраны тюрьмы. Но зачем Малфою вызывать тебя на дуэль. Его положение в обществе сейчас слишком шаткое. Один неосторожный шаг, и он нивелирует свою покрытую грязью репутацию. — Хм. — ответа на этот вопрос у Гарри не было.