* * *
Вечер наступил незаметно. Из-за присутствия в доме Аарона, шторы пришлось держать плотно задернутыми, так что наступление сумрака прошло мимо. Комната тонула в полумраке, единственным источником света был экран компьютера. Аарон. Вытягивать из него каждое слово приходилось клещами, но, благо, это и не было нужным. Не зря же столько лет было потрачено на оцифровку данных! Сведения, присланные Советом, были крайне скудными. Аарон, на момент обращения — двадцать четыре года. Упокоен на пятьдесят лет в тысяча пятьсот восемьдесят девятом году. После пожара в тысяча шестьсот двадцать седьмом — гроб утерян. Считается погибшим. Карандаш под пальцами хрустнул, Виктор торопливо отложил обломки. Нельзя давать злости волю. Но запереть кого-то на пятьдесят лет, а потом потерять и забыть, обрекая на бесконечные страдания?! И ни слова о преступлениях. За что его закололи? Кому и чем он не угодил? Немного света на происходящее пролили архивы собственного ордена. Некий отец Теодор, понаписавший столько, что в пору вешаться, упоминал о нем на протяжении почти шести лет с завидной регулярностью. По всей видимости, парень обрел бессмертие и пустился во все тяжкие. Совращенные красавицы, пьяные дебоши и дуэли, в которых у смертных было отвратительно мало шансов. Вполне достаточно, чтобы посадить под замок — но не упрятать же в склеп с пронзенной грудью! Разумеется, в ту эпоху все было сложнее. Договор между охотниками и вампирами был зыбким, любой дурак мог все порушить и начать войну. Но все же. Прерываясь на приступы беспомощной ярости, Виктор дочитал дневник до того дня, когда Аарон был упокоен — и тут его ждал сюрприз. Святой отец, так разорявшийся о недопустимости выходок Аарона, выступал категорически против приговора и всячески старался добиться его освобождения. Н-да. Поразмыслить об этом не удалось — из соседней комнаты раздался крик.* * *
Возобновление отступившей боли всегда страшнее боли постоянной, после вздоха облегчения вопль агонии всегда громче. Аарон чувствовал, как словно раскаленная древесина вонзается в грудную клетку, сминая внутренности и посылая по телу жидкий огонь, парализующий каждый мускул. Запирая сознание в теле, готовом метаться и умолять прекратить пытку, если бы только ему позволили говорить. Он и забыл, насколько сильной была боль в первое время, когда тьма и забытье первых часов отступает, а транс последующих веков еще не притупляет ощущения. Ужас рвался с запертых параличом губ задушенным рыданием, а потом в разваливающийся на осколки разум проник голос. Кто-то звал его по имени и с каждым разом оцепенение и боль словно бы становились чуть нереальнее. А потом он почувствовал кровь. Жилку, бьющуюся под кожей совсем рядом. Тело вновь могло двигаться, Аарон рванулся из гроба, пытаясь вонзить клыки в вожделенную плоть, но тут же сильные руки уложили его обратно, не позволяя вырваться. — Аарон, ну же, приди в себя! Боль исчезла. Тело вновь принадлежало ему, а под взмокшей спиной вместо гроба была кровать. От пережитого страха, накатившего облегчения и стыда за собственную беспомощность вампир придушенно всхлипнул, изо всех сил сжимая веки, чтобы не дать предательской влаге показаться. — Дыши, Аарон, дыши, — хватка охотника ослабла. Он больше не прижимал, а будто почти обнимал. — Это был просто сон. Все в порядке. Аарон кивнул, но предательская влага все же скользнула к виску, и он поспешно отвернулся, осторожно садясь. — Я в порядке, — голос осип. — Я напал на тебя? — Ты был не в себе, — спокойно сказал охотник. — Совету этого вполне хватит, не переживай, — найти силы на злую улыбку было сложно, но Аарон все же нашел. Скинув руку, все еще лежащую на его плече, он попытался встать, но слабость взяла верх, возвращая его на сбитые простыни. — Это прямое доказательство того, что я опасен. Как только они узнают, что в бреду я напал на охотника — мне одна дорога. Виктор смотрел на него. Долго, внимательно. Потом выпрямился, отошел от кровати и вышел, чтобы через несколько минут вернуться со стопкой распечатанных листов. — Попробуй все же поспать. Мне так и так работать еще много часов, если у тебя снова начнутся кошмары, я тебя разбужу, обещаю. Благодарить Аарон не собирался. Поправив сбитую постель, он лег. И, уже на грани быстро подкравшегося сна, расслышал: — Совет не узнает. Не от меня.* * *
Вечер перешел в ночь, ночь стала утром. С дневниками Теодора было покончено, но лечь спать Виктор так и не рискнул. Аарона пришлось будить трижды за первые два часа, потом же он наконец провалился в глубокий сон без сновидений. Проснулся вампир примерно к рассвету — не самое взвешенное решение для существа, не переносящего свет дня. Однако мысль, что больше не нужно сторожить его сон, будто перерезала последнюю ниточку. Когда Аарон выбрался из душа, Виктор крепко спал, спрятав лицо в сложенные на кипе бумаг руки. Разбудил его шум. Спросонья информация воспринималась с некоторым трудом, потому понять, почему так воняет, получилось не сразу. — Смотрю, из неравной битвы пятисотлетнего вампира и плиты, плита вышла победителем, — обреченно заключил он, заскакивая на кухню и глядя на пятна оплавленного пластика, залившие некогда белую поверхность. — Беру свои слова назад, не пытайся больше ничего готовить. — Радуйся, что я тобой не позавтракал, — оскорбленно фыркнул Аарон. — Тоже мне охотник, заснул, выставив шею напоказ. Отрава-то твоя действовать перестала, я снова в силе. — Но я еще жив, — заметил Виктор, отправляя в микроволновку теоретически съедобные остатки пиццы. — Я решил, что на девственницу ты не тянешь, так что предпочел съесть весь твой шоколад, — Аарон почти мстительно указал на обертки от четырех плиток. Виктор и сам не знал, что в его доме было столько шоколада. — Надеюсь, у вампиров не бывает кариеса, — по-русски пробурчал Виктор. Найти врача, который сможет вылечить прячущиеся в десны клыки, будет проблематично. — Что? — Ничего, шоколад зубам вредит, говорят. Микроволновка запищала, а следом запищал компьютер, включенный перед сном. Вытащив пиццу и поставив ее на стол — не хватало, чтобы вампир погубил еще и микроволновку в попытках добыть оттуда еду — Виктор ушел в комнату. Пришедшее на почту письмо всякое желание завтракать отбило. Как и желание возвращаться к Аарону. Он сам не знал почему, но был уверен, что у них много времени. Совет никогда не спешил, кроме, очевидно, подобных случаев. Их ждали сегодня вечером. Взглянув на часы, Виктор ругнулся. Мысль, посетившая его ночью, была хорошей. Но она требовала доказательств, а времени мучительно не оставалось. Разве что… Вытащив телефон, он быстро набрал номер. И, выслушав сонное и немного удивленное приветствие, произнес, тихо и на русском: — Андре, я знаю, что не вовремя, но мне очень нужна помощь. Как быстро ты сможешь добраться в Мадрид, если выедешь прямо сейчас?* * *
Кабинет был круглым и темным. Старейшины сидели в высоких резных креслах полукругом и выглядели… как вампиры. В другой ситуации Виктор посмеялся бы над этим театральным пафосом, но сейчас почему-то не тянуло. Аарон выглядел скучающим, будто это полное дешевых спецэффектов судилище не имело к нему отношения. Будто не замечая закованных в цепи рук и — это особенно разозлило Виктора — ошейника. Будто не его в случае неудачи ждали вечные муки. Председатель совета зачитал формальное приветствие — и начались вопросы. Аарон отвечал медленно, лениво, ясно давая понять, что делает досточтимому собранию великое одолжение. Охотнику оставалось лишь рассматривать само собрание, чтобы не думать о назойливом желании отвесить подзатыльник вампиру, планомерно дергающему дракона за хвост. Старейшин было девятеро — видимо, выдернули только тех, кто был в России или непосредственной близости. Плохо. Виктор знал определенное количество членов Совета, с которыми вполне можно было вести диалог как с цивилизованными… кхем… людьми, но никого из них в креслах сейчас не наблюдалось. — Совершались ли этим вампиром попытки напасть на человека, проявлял ли он агрессию и признаки потери контроля над своими действиями? Председатель закончил с Аароном и теперь смотрел на самого Виктора. Мужчина открыл рот — но ответить не успел. — Да, — Аарон улыбнулся, показывая клыки. Насколько охотник знал, в старом вампирском обществе скалиться на старших было не очень-то прилично, так что не оставалось сомнений, что сделано это специально. — Пробудившись, я напал на юного вампира, перепутав его с человеком, а прошлой ночью попытался вскрыть артерию охотнику. — Вы не упоминали об этом в отчете, — сухо заметил председатель. Виктор тупо кивнул, совершенно не представляя, что делать. Дома Аарон выглядел почти спокойным и даже почти пообещал вести себя перед советом прилично, а сейчас он с остервенением рыл себе могилу и демонстративно швырял землю в своих палачей. — О, простите ему это упущение, дон Флорес, — Аарон улыбнулся еще шире, глаза его загорелись красным. — Он вообразил, что вы проявите милосердие, если сочтете меня неопасным. Не судите его за это заблуждение. Председатель сощурился — и до Виктора вдруг дошло. — Я полагаю, вы знакомы? — А ты не знал? — делано изумился Аарон. Он буквально кипел, хотя лицо его сохраняло все ту же дерзкую улыбку. Виктор промолчал. Председателя совета ему не представляли, да и не факт, что спустя столько веков он носит то же имя. Зато охотник отлично помнил записи отца Теодора и имя того, кто год за годом отказывал священнику в его просьбах прекратить муки Аарона. Со внезапно подкатившей тошнотой пришла мысль: а действительно ли гроб потеряли случайно? Теодор не писал, что произошло между вампирами, но через четыре с лишним сотни лет и ежу было ясно: там было нечто личное. Зазвонил телефон. Вампиры как один поморщились: возмутительно, в их святая святых приволоклись и даже звук не отключили? Однако Виктору было плевать, особенно теперь, когда на экране определился звонящий номер. Понимая, что ухудшить ситуацию собственной невежливостью ему даже при желании не удалось бы, он поспешно выскочил за дверь и принял звонок. — Андре! Скажи, что ты что-нибудь нашел! — Скажу, — голос вампира был слегка утомленным, но довольным. — Оригинал мне, конечно, не отдадут, но разрешили отсканировать. Я прислал тебе на почту. — Пришли ММС, некогда с почтой. Через минуту телефон пиликнул, и, пробежав глазами документ, Виктор осознал, что должен Андре… да нет, не бутылку, а душу, мать его! Причем не одну. Обратно в кабинет он вошел уже спокойно. — А я уж решил, вы нас покинули, — Флорес встретил его омерзительно доброжелательной улыбкой. — Ну да, полагаю, ваше присутствие больше не требуется, господин охотник. — С радостью бы ушел, — Виктор, еще четверть часа назад мысленно клявший Аарона за неуместную дерзость, сам расплылся в ухмылке, чувствуя, как сдерживаемая долгое время злость доходит до точки кипения и рвется наружу. — Но, боюсь, обязательства, возложенные на мой орден, требуют остаться. Видите ли, я тут давеча читал дневники некого отца Теодора. Помните такого? Сей святой муж ушел из жизни раньше срока, сраженный оспой. В последних своих записях, помимо всего, он жалел, что смерть забирает его именно сейчас, когда сменившийся состав Совета наконец внял его просьбам и спустя почти двадцать лет позволил забрать заточенного в склепе вампира. Теодор умер прежде, чем успел воспользоваться данным ему правом, однако — вы только прочтите! Виктор сунул экран телефона вампиру почти что в лицо, так, чтобы он гарантированно прочел мелкие кривые буквы заверенного печатью документа. — Это… — Да, вы совершенно правы, — Виктор почти смеялся. — Я подумал, что по этому поводу точно должен был сохраниться документ. И — вот сюрприз! — он не только сохранился, но и не был никак аннулирован. А еще содержит премилую формулировку. Читайте, внимательно читайте. Аарон не был передан на попечение отца Теодора. Он был отдан на попечение ордена Охотников. Вот удачно, правда? Как полномочный представитель ордена, я с тяжелым сердцем вынужден снять это бремя с ваших плеч, уважаемые члены совета, и забрать этого вампира, несомненно опасного и непредсказуемого, под свою ответственность.* * *
Свет на кухне не горел. Забравшись с ногами на подоконник, Аарон задумчиво рассматривал в окно огни разросшегося незнакомого мира. Не зажигая лампочку, Виктор включил чайник и сел за стол. Скоро должен был заняться рассвет. — Ты не сказал о дневниках, — вампир молчал с того момента, как Виктор почти выволок его из-под злых взглядов совета. — Ты тоже много чего не говоришь, — Виктор покачал головой. — Я могу их прочесть? — Зачем? — Надо. Виктор кивнул и не стал развивать тему. Должно быть странно — столь долго ощущать себя брошенным и забытым, а затем вдруг узнать, что кто-то почти чужой до самой смерти боролся за тебя. — Хорошо. Спальня пока в твоем распоряжении, как перестанешь взрывать электроприборы — подумаем, куда тебя переселить, — мужчина заварил две кружки чаю и передал одну вампиру. — Будет хорошо, если первое время ты не будешь никуда уходить без предупреждения. — Я твой пленник? — Аарон зло зыркнул поблескивающими алым глазами. — Ты вампир, который вряд ли умеет пользоваться банковской карточкой, не говорит по-русски и при первом удобном случае заблудится в метро, — хмыкнул Виктор. И, уже без смеха, добавил. — Совет будет наблюдать за нами, ты же понимаешь. Нужно придерживаться хотя бы иллюзии контроля. — А если сбегу? — ощерился вампир. — Значит мне придется тебя искать, — пожал плечами охотник, делая небольшой глоток слишком еще горячего чая. — А когда я тебя найду и верну, то стану значительно менее дружелюбным. — Заколотишь меня в гроб? — Аарон хотел вновь зло зыркнуть, но в этот момент ему на колени ловким броском была запущена большая плитка в шуршащей обертке. — Хуже, — зловеще пообещал охотник. — Перестану покупать шоколад.