Свидание по-собачьи

Вот и устроен дом Где моё место в нём? Полон улыбок дом Что мне они?

Больше всего я не любил быть жалким. Уж точно не в тридцать один, с открытой ипотекой и шестимесячной собакой. Бордоский дог — его любимая порода, но на День Рождения, когда я подарил ему щенка, наши отношения рухнули. — Собака — это почти как ребенок, — сообщил мне Макс, гладя щенка. — А я к семье не готов. Мне его слова показались несерьезными, и я рассмеялся. Хотя он ясно дал понять, что у него за мысли бродят в голове. — Мы в отношениях четыре с половиной года, мы уже как семья. У нас ведь даже есть один почтовый ящик на двоих, — с цифрой, а не фамилией, но все-таки. Я был немного заебан работой последние пару месяцев, этап испытательного срока после повышения, когда существует только работа и дом. Ну и я надеялся, что мои отношения достаточно стабильные, чтобы партнер мог немного подождать. Зато теперь я хотел реабилитироваться за упущенное время. — Мне нужен немного другой подарок, — Макс посмотрел на меня с надеждой, и я немного растерялся. — Какой же? Макс казался немного отстраненным последнее время, но я думал, что это подавленность из-за того, что его зал закрылся. Прогорел из-за постоянных карантинов, сначала отпала большая часть клиентов после первого локдауна, а потом поток и вовсе иссяк. Ему пришлось продать все оборудование и закрыть долги. Для меня не составляло проблемы поддержать его в материальном плане. В конце концов, я же не всегда был на коне. Мы часто выручали друг друга. — Только выслушай меня, Дим. Не злись. — С чего бы мне злиться? — удивился. Это ведь подарок на День рождения, и я хотел ему угодить. Щенок ушлепал в другую комнату, смешно посапывая. Как будто дал разрешение говорить на взрослые темы. — Последнее время ты весь в работе. Я чаще вижу тебя спящим, чем бодрствующим. — Я знаю и прошу за это прощения. Постараюсь, чтобы это изменилось в ближайшие месяцы. Но ты так и не сказал о желании. Чего ты хочешь? Чтобы я больше времени уделял тебе? — Нет. Не совсем, — он сделал красноречивую паузу, словно собирался с силами. — Хочу, чтобы ты дал добро на открытые отношения. — Чт-то? — у меня перед глазами черные точки заскакали. Как будто кто-то со всей дури ударил в висок. Знакомое ощущение, в школе я занимался боксом и меня прилично поколачивали. — Открытые отношения. — Я знаю, что это такое, — у меня все внутренности свернулись в узел. И я попытался вспомнить, когда мы трахались в последний раз? Три или четыре недели назад. Но это не так уж и много, если учесть, что я работал по шестнадцать часов в сутки уже три месяца подряд без выходных. Нам обоим было проще передернуть, чем затевать возню на полчаса как минимум. Вернее, мне было проще, а вот Макс целыми днями был предоставлен сам себе. — Ты хочешь трахаться с другими парнями? — Макс был младше меня на два года, и он не забрасывал тренировки, обрастая жирком на сидячей работе. — Или уже трахаешься? — Я тебе не изменяю. Меня это не успокоило, какая разница? Сейчас не изменяет, зато скоро изменит. — Но хочешь? Макс бросил на меня короткий взгляд. — Дим, мы последнее время поскучнели. Помнишь, как мы горели? Еще на съемной? — Ни хрена! — выругался я. — Я не поскучнел, я просто работаю. Чтобы нам было где жить и что жрать. Думаешь, это легко? — А я нет? Ты молодец, а я выдумываю проблемы? — Я этого не говорил, но если бы ты заебался так же, как и я, то не предлагал бы мне такое. Хочешь разнообразить нашу сексуальную жизнь, не стоит из нее исключать меня. Макс вскочил с дивана, и я увидел, что у него все лицо покраснело. Так бывало только когда ему нечего возразить, и он злился. И я уже не мог избавиться от ощущения, что мне наставили рога. — Ну прости, что не устроил! — отмазка для козлов. Нахмурился. — Ты нашел кого-то? — Нет. — Ну, тогда мой ответ: никаких открытых отношений. Будем вместе решать наши проблемы в сексе. У нас его просто нет, вернем прежний ритм и все будет хорошо, да? — Я ухожу, Дим, ты меня не слышишь, — ответил Макс, и я уже основательно охренел. Это ультиматум? — Ты бросаешь меня, потому что я не даю тебе трахать других? — Нет, потому что ты думаешь только о себе. И я не этого хотел, когда мы сходились. Ты стал скучным и предсказуемым, а мне хочется рисковать. — Это потому, что у тебя нет обязанностей. — Может быть. Но карантин дал мне посмотреть на жизнь по-новому. Я не нашелся, что ответить. Выходит, мы оба уже давно двигались в разных направлениях. — Окей, проваливай, где дверь ты знаешь, — искренне надеялся, что он не уйдет. Одумается и придержит лошадей. Разве можно так легко пустить пять лет псу под хвост? Буквально. Но Макс пожал плечами и пошел в спальню. — Только соберу вещи. Я остался сидеть в гостиной, вернулся щенок и лег у моих ног. Поднял руку и понял, что ладонь дрожит. Не верилось, что это происходит в реальном времени. Что я расстаюсь с Максом. Мы ведь были знакомы с универа и вместе прошли все этапы принятия собственной ориентации. Мне казалось, что это худшее, что могло с нами случиться. Два года после выпуска мы ебали друг другу мозги, изредка встречаясь ради секса. Потом поняли, что хотим быть вместе, и съехались, окончательно определившись в ориентирах на будущее. Я поддержал его, когда он признался родителям, он меня — когда умерла моя сестра, которая меня вырастила и поставила на ноги. Мы вросли друг в друга, и я думал, что мы вместе состаримся на зависть всем нашим знакомым. Бытовуха попортила нам немало крови, как и квартирный вопрос. Но семейная жизнь — это то, над чем надо работать и договариваться, а не ставить партнера перед фактом, еще и угрожать разрывом. Я к такому не готов и не приму никогда. И срать хотел на прогрессивное мнение. Когда он ушел, я нажрался как скотина и записал ему с пяток стремных голосовых. За это до сих пор стыдно. Но Макс стоял на своем, в его планы больше не входило хранить мне верность. Щенок остался со мной. Я назвал его Пес. Это было требовательное слюнявое чудовище, которое забирало все мои силы прогулками после работы, но я все равно его не продал. Наверное потому что, когда Макс ушел, я остался бы совсем один, если бы не Пес. Мы вместе бегали по утрам, а по вечерам наматывали круги по району. И первое время я вообще сторонился людей, наших общих знакомых, чтобы не видеть в чужих глазах жалость и не слышать новостей о нем. Я любил Макса до сих пор. Просто это был другой Макс, двух или даже трехгодичной давности.