13-е Предназначение

— Добро пожаловать, Луна и Звезда, туда, где творится Предназначение. Вольга вошла расслабленно, словно прогуливалась по мостовой: — Знаешь, иногда мне кажется, что я пришла домой. И я не уверена, что так не было с самого начала. Дагот Ур молча смотрел на неё, ожидая, видимо, что она скажет что-то ещё. Пожав плечами, девушка подошла еще ближе к нему: — Это здесь началось, здесь и закончится. Ты хотел это сказать. И предложить мне поговорить перед сражением. Да, мне определённо нравится с тобой беседовать, но ты почти всегда говоришь одно и то же, хотя это, конечно, от меня зависит. Ты хотел рассказать мне, что собирался предложить мне объединиться с тобой, а потом, убоявшись предательства, передумал. «Да, так далеко я ещё не заходила». Она поправила волосы, всматриваясь в его до раздражающего ничего не выражающую маску: — Ты хотел задать мне вопросы. Верно? Я отвечу на них. Первый из них — правда ли я возрождённый Неревар. Милостью богов и судьбы, я — Неревар возрождённый! — Она сделала паузу, растягивая для себя этот момент. — Так я должна была сказать. Так меня учили, этого от меня ожидают. Мне жаль разочаровывать тебя, но, по правде, я не знаю. У меня есть причины считать, что это так, и что это не так. И признаться, мне трудно разобраться в этом. Но могу лишь сказать, что, если где-то там в глубине моего разума ты и можешь найти Неревара Индорила, то я ничего не помню из того, что должен бы он помнить. По крайней мере, осознанно. Хотя, говорят, травмирующие воспоминания блокируются, а учитывая, насколько темна эта история, не удивлюсь, что у него их было предостаточно. Как и у тебя. Дагот Ур склонил голову на бок: — Дар провидения — одно из благ Азуры. Это, наверное, объясняет и то, как тебе удалось добраться сюда в невредимости. Я благодарен тебе за честность. Но что за причины разрывают тебя между вариантами. Мне было бы… интересно знать это. Она усмехнулась, находя занятным, как быстро он отыскал объяснение, и чувствуя опьяняющую свободу честности, в пропасть которой собиралась шагнуть: — Это не провидение. К сожалению. Да и разве же тебя можно предсказать мантикой? Ты же бог… Я понимаю. Наверное, даже не просто интересно, но и важно… Почему я не могу быть Нереваром. Тут многое на поверхности. Даже просто, Хаоса ради, ну где я, а где — великий воин, герой и правитель Неревар Индорил? Ты ведь и сам видишь во мне лишь неуклюжую подосланную девчонку, которую каким-то чудом занесло так далеко, просто ты… потрясающе вежлив до поры, как и твои подчинённые. Если весь Шестой Дом был таков, то я уже восхищена. И даже дружелюбен… неестественно дружелюбен. — Стоит ли тебе удивляться? Агрессия порождается слабостью. Страхом, отчаянием. Во мне много горечи, но достаточно власти и силы, чтобы позволить себе быть дружелюбным с теми, кто этого заслуживает. — А заслуживаю ли я? Я бываю… разной. Хотя, возможно, это уже не стоит считать моими адекватными состояниями… — Она вздохнула. — Так или иначе, Нереварин — это моя легенда, моя роль, моё задание. Я — агент Клинков. В пещере повисла громогласная тишина, и несколько мгновений Вольга словно впитывала её в себя, собираясь с мыслями. «Он знал? Или это новость для него?» Дагот Ур молчал, и всё также хотелось узнать, что происходит сейчас там, под маской. — И всё же, ты сама говоришь мне об этом. Я слушаю тебя. Она сглотнула и продолжила: — Я бы поняла, если бы пророчество о прибытии Нереварина сбылось случайно. Но нет. Это всё было подстроено. Император приказал специально найти кого-то, чья дата рождения и прочие данные идеально подходили бы под описание. Так меня и завербовали и отправили в Морровинд на задание. Изначально они, грубо говоря, просто хотели втереться в доверие к культистам и разузнать, что это за ересь. — Разумный план. Коварный, но разумный. Девушка кивнула: — Ну и вот. Так что это стечение обстоятельств вовсе не случайно. Затем были испытания. Знаешь, большая часть из них — это ведь задания, с которыми может справится любой в меру талантливый или умелый претендент. Да, они сложны, но я не вижу никаких причин, по которым НЕ-Нереварин, поставивший себе цель выдать себя за него, не мог бы исполнить их. Единственное исключение — это кольцо, — Она махнула рукой с кольцом перед золотой маской. — Они говорят, что надеть его мог только Неревар, а всех других оно убивает. Учитывая, что я понятия не имею, правда ли это, и как это работает, я не могу оценить, мог ли произойти какой-то сбой или ещё что. И вовсе, быть может, это была грамотно построенная иллюзия с целью отвадить тех, кто сам сомневается в том, что он — Нереварин. — И, не смотря на свои сомнения, ты надела его. Она разочарованно кивнула, прощаясь с надеждами, что Дагот Ур расскажет ей, как работает это кольцо: — Наверное, у меня был выбор, да? — она пожала плечами. — Иногда мой инстинкт самосохранения работает как-то нехорошо. «А иногда я просто знаю, что всё равно воскресну» Дагот Ур вдруг расхохотался: — Да уж! Я вижу! Иначе ты не пришла бы сюда! Его смех, расслоившись на множество неестественных голосов, звучал довольно жутко, заставив Вольгу заволноваться и отступить на два шага назад. Когда он закончил смеяться, она заставила себя улыбнуться и продолжить: — В общем, всё то, что как бы должно подтверждать, что я — Нереварин, как-то ненадёжно, мягко говоря. Ну и Вивек… Трибунал, признаться, в целом кажется мне ненадёжным. Не потому что они не знают, нет… Наоборот. Она вздохнул и присела на ближайший камень, неуклюже свесив ноги: — Вот что, я… Я хотела сказать тебе спасибо. За то, что ты «ничего не предлагаешь мне». Кимер наклонил голову, и девушка расценила это, как удивление: — Звучит странно, возможно, но… Понимаешь… Это очень ценно для меня. Ведь получается, во всём этом конченном мире, — она широко и экспрессивно развела руками, — только ты один, ЕДИНСТВЕННЫЙ!.. не пытаешься меня использовать. Вольга поникла и закрыла лицо руками, неожиданно для самой себя понимая, насколько больно даются эти слова, насколько она устала следовать чьим-то ожиданиям и знать, что дикому нельзя доверять. … Кроме того, кто собирается просто тебя убить. Дагот Ур, не издав ни звука, молча присел напротив неё. Он не торопил её, да и куда ему самому спешить, и за это тоже она была ему благодарна. Наконец, убрав ладони от лица, она расфокусированным взглядом посмотрела куда-то на пепельную статую и продолжила: — Они все что-то да говорят. Что я — Неревар, в частности. Но возможно, что это — всего лишь манипуляция, способ заставить меня делать то, что им угодно. Потому знаешь, я почти уверена в том, что я — не Нереварин. — Но что же заставляет тебя сомневаться? Девушка заметила за собой, что старается не смотреть на его лицо или маску, словно небрежно водя взглядом по каменистому полу: — Есть эмоции, которые я не могу объяснить. Во-первых, я, надеюсь, всё же не такая дура, какой, наверное, кажусь: я прекрасно понимаю, что, скорее всего, все те, кто послал меня сюда, сами не верят в то, что я — воплощение Неревара, и что я смогу справиться с тобой. Скорее всего, меня сознательно посылают на смерть. Не знаю, зачем им это. Возможно, какой-то очередной инфо-повод в духе «Дагот Ур убил Нереварина», который даст им чего-то добиться в обществе, не знаю. — Но при этом, они позволили тебе принести мне Призрачный Страж. А что думаешь ты? Ты можешь победить меня? Не лучший настрой перед боем — заочно готовиться к смерти. — О, он у меня уже давно, я даже привыкла, — Она рассмеялась. Возможно, чтобы скрыть горечь. — Казалось бы, что мешало мне развернуться на 180 градусов и двинуть не на Красную Гору, а в ближайший порт, чтобы сменить имя и свалить куда-то в Тамриэль, чтобы прожить там спокойную жизнь без всего этого де..ма? Я не верный вассал Империи, не герой, не патриот, мне совершенно не интересно ни Сердце ни выполнение поставленного задания. Так что же я делаю здесь, Дагот Ур? Честно — я не знаю. Есть у меня ряд более мелких причин, но мне кажется, что с самого начала, я шла не на задание… я шла к тебе, — Она следила за его замершей фигурой напротив, но он, слившись с пепельными камнями, казался изваянием с золотой головой. — И когда я впервые вошла сюда, у меня было такое чувство, как… словно… «я наконец-то дома». Понимаешь? Вот я — не понимаю. Я должна ненавидеть тебя. После того, что я про тебя слышала и видела своими глазами. Но, почему-то, мне не хочется верить Трибуналу. Мне хочется верить тебе. Может, ты загипнотизировал меня теми снами, Дагот Ур? — Она вымученно засмеялась, надеясь, что он хоть как-то отреагирует, но он молчал. А она продолжала изливать душу: — И я ведь знаю, как победить тебя. Там, в покоях Акулахана, ты должен был сказать мне, что я — тупица, обидно, кстати, при чём, именно от тебя, почему-то, — обидно. И что «как же я могу убить бога». Не знаю, что это, если не подсказка, умышленная или нет. Я знаю, как выполнить Предназначение, Ворин. Но что если я — не хочу? — Она вдруг запнулась, осознав, что назвала его неправильно, и потупилась. — Прости. Дагот Ур. — Можешь звать меня, как и прежде, старый друг мой. Для тебя я — Ворин. Ворин Дагот. Коль тебе будет так угодно. Она нервно дёрнула плечом: — Всё же, думаешь, что я — это он? — Память ходит разными путями. — Возможно, я просто очень впечатлительная. Нет, не возможно, а наверняка. Я знаю о своей впечатлительности. Вопрос, могла ли она… исказить моё восприятие. Но есть ещё кое-что… Я… я помню некоторые прежние свои жизни, Ворин. И Неревара среди них точно нет. Так что… если это и так, то всё немного сложнее. — Всё всегда сложнее, чем говорят, Луна и Звезда. — Но спасибо. Я… мне почему-то удобнее звать тебя — Ворин. Они немного помолчали, словно думая о своём, и она продолжила: — Твой второй вопрос был о том, что я собиралась сделать с Сердцем. Обычно я говорю, что это секрет, — Она коротко рассмеялась. — Мне не нужно Сердце, Ворин. Какие там варианты самые очевидные? Стать богом? Хаос Изначальный, зачем мне это? Никогда не понимала, для чего мне власть. Власть — это всегда либо ответственность, либо порицаемая привилегия. Второе — лишь обратная сторона рабства, часть замкнутого круга, который я ненавижу, часть рабского мышления. «Тот, кто вырос рабом, мечтает не о свободе, а о своих рабах». А первое — и вовсе самоотверженное служение народу. Прости, я одиночка. Я не чувствую себя частью чего-то большего. Уж точно не в Империи или Морровинде. Для меня все — чужаки,… ну, кроме тебя, возможно. Зачем мне всё это? Мне не нужна божественная власть, меня не интересуют разборки с Империей, тут уж, прости за прямоту, пусть хоть с конями е..утся, и уж делиться силой Сердца мне не с кем, а если бы было с кем… честно, я бы побоялась. Это выглядит нездоровым. Мягко говоря. И если бы я распоряжалась им, думаю, я всё также постаралась бы просто выслать его подальше от тех, кто возжелает им питаться. Прости, это кощунство: Лорхан поплатился жизнью, чтобы Нирн — существовал, неужто он не заслуживает того, чтобы хотя бы его потроха оставили в покое?! А всё, чего хочу я сама — веришь ли, свободы. Свободы и простора перед собой. Её-то у меня и забрали. Нет, я не добрый человек, Ворин, как может, возможно, показаться. У меня отобрали свободу даже посмертную, и за это порой мне хочется наоборот разнести весь Нирн в пыль. Он хотел что-то сказать, но Вольга не могла остановиться, продолжая говорить: — Твой третий вопрос был о том, присоединилась ли бы я к тебе, если бы ты предложил. Честно, Ворин, я не хочу с тобой сражаться. Но и присоединяться к тебе я бы точно не стала. Будущее, которое ты несёшь — ужасно! Как и участь тех, кто заражен, как ты называешь это, «божественной болезнью». Скажу за себя — уж никогда не хотела бы стать чем-то вроде этого. А страдания, которые ты приносишь народу, разве стоят того?! И в целом всё это — нездорово, ненормально. И с чего ты взял, что бессмертие — это хорошо?! Прости, я не желаю обидеть тебя, но мне кажется, что ты сошел нахрен с ума! Сердце ли тому виной, или то, что ты тут в этой дыре всё вынашиваешь уже какую тысячу лет? У меня такое чувство, словно ты так сильно пытался убедить себя в том, что произошедшее с тобой — во благо, что начал это «благо» насильно причинять другим. Хотя я и сама уже явно не совсем вменяема со всем этим. А ты даже не знаешь, сколько раз уже убивал меня. — Теперь я не обращу тебя против твоей воли, друг мой, этого ты можешь не бояться. Но что ты хочешь сказать этим? Сколько же раз, по твоему, я убил тебя? Она громко облегчённо выдохнула, когда он не отреагировал на обвинение в безумии: — Я уже и не знаю. Я потеряла счёт. Я прихожу сюда, мы говорим, потом сражаемся. Здесь, потом там, в покоях Акулахана. Но иногда я погибаю прямо в этой пещере, даже не войдя туда. В любом случае, ты меня убиваешь. Наверное, ещё поэтому я должна ненавидеть тебя, но почему-то, наоборот. «Руки смерти — самые близкие». — Она от волнения вскочила с камня. — А потом я снова открываю глаза там, за этой дверью, перед этим нашим разговором. И всё повторяется снова и снова, бесконечно. Пока я не исполню это твоё «Предназначение»! А что, если меня оно не устраивает?! Как я могу хорошо сражаться, если я не желаю этого?! Девушка снова села на камень и закрыла лицо руками. Ворин Дагот помолчал несколько мгновений, после чего встал и сделал пару шагов ко входу в кальдеру. Девушка убрала руки от лица, смотря на его пугающе мускулистую спину, по которой из-под маски тёк водопад чёрных волос. Он, не поворачиваясь, тихо вздохнул: — И ты ещё сомневаешься, что ты — воплощение Неревара Индорила. Она вскочила и почти кричала: — Да мне плевать, кто я! Если даже и так, то я НЕ ТОЛЬКО Неревар Индорил, и с какой стати я должна бесконечно погибать, чтобы выполнить какое-то там Предназначение?! Я даже не помню, как это началось! — Девушка сделала паузу, чтобы только набрать в грудь воздуха. — Мне плевать на Нирн, на Предназначение, на Морровинд и прочее. У меня отобрали Смерть! Никто и ничто не имеет такого права! Жизнь можно отнять. Но никто не смеет отнимать право Смерти! Никто! Даже боги! Она рухнула на коленки на каменный пол и, впившись ногтями в своё лицо, шумно дышала, пока в ушах не начало звенеть: — Ты же бог. Неужели ты не можешь помочь мне? Помоги… Помоги мне, прошу… Он повернулся, но она видела лишь его массивные когтистые стопы через щели в своих пальцах: — Мне искренне печальна твоя участь, Луна и Звезда… Я бы хотел помочь тебе. Но Предназначение… — Ясно! Вольга вскочила и гневно посмотрела на него, потянулась рукой за кинжалом и замерла, закрыв глаза. Он замолчал и просто смотрел на неё. Она медленно достала кинжал и отбросила его прочь, а следом сняла с пояса топор и также кинула его в сторону: — Отчаяние вынуждает меня желать оборвать эту попытку мгновенно. Ведь надежда приносит разочарование. А разочарование — это всегда очень больно. Не пускай меня к оружию, пока мы не договорим. Кимер поднял руку и аккуратно положил её ей на шею: — Убить собственную надежду, чтобы больше не страдать — поступок, не дающий тебе чести, друг мой. — Его всё равно никто не запомнит. Даже ты. — Ты запомнишь. Горько. Не я отнимал у тебя Смерть. И вряд ли я могу помочь тебе, как бы ни желал освободить тебя. — А кто? Скажи мне, по чью душу мне прийти за моей Смертью, и видит Изначальное, я буду сражаться далеко не столь вяло, как с тобой! — Она почти рычала. — Боюсь, что это — нечто большее, чем все мы. Чтобы хотябы коснуться его, тебе придётся пройти путь, подобный моему. Исполнить Предназначение — для тебя объективно проще. — Но я… не хочу… — Она, словно увидев призрака, отступила на шаг от него, выскользая из его руки. — Ведь… ты не понимаешь, что ли? Ты проиграешь, ты погибнешь в этом случае! Вольга и сама не знала, почему он так много значил для неё, чтобы снова и снова не соглашаться на этот вариант. — Если такова суть Предназначения: я мешаю тебе, а ты — исполняешь его, значит, так и должно быть. Или мы можем поискать дополнительные изгибы и скорректировать линию. Весьма вероятно, что это лишь приумножит проблемы этого мира. Или, — он сделал паузу, — я могу взять всё в свои руки, и изменить сам Мундус так, чтобы заменить ту силу, что удерживает тебя, но до тех пор мне следует сделать так, чтобы твоя смерть не наступала. — И что ты сделаешь? Запрёшь меня в мягкой комнате о девяти замках, чтобы никто не смог убить меня, и я сама — тоже не смогла? Или ещё и свяжешь?! — Я лишь упомянул этот вариант, Неревар. Отчего ты думаешь, что я буду действовать насильно? Он шагнул к ней навстречу, но она снова отступила: — Посмотри вокруг, Ворин. Посмотри, сколь много ты уже принёс в жертву ради каких-то своих жутких идей. Да и сам этот новый мир звучит ужасно, как кошмарный сон больного посттравматическим расстройством! Что тебе стоит пожертвовать всего лишь мной? Или попытаться убедить меня в том, что всё хорошо?! — Горько. Горько слышать, как снова ты говоришь словами Трибунала. — Какая разница? Выхода всё равно нет. Всё равно нет... Как я посмела надеяться? Как? За что мне надежда… Разум метался между вариантами и вдруг она вспомнила, как когда-то случайно купила в Гильдии Магов самое бесполезное своё заклинание. Оно могло нанести большой мгновенный урон, но в результате ошибки, на которую торговец, видимо, из-за больного чувства юмора не указал, кастовалось не на врага, а на саму себя. — Неревар… — Всё хорошо. Ты всё равно не вспомнишь эту обиду. По рукам потекла энергия. Вот так. Боли не было. Просто не стало воздуха, и всё накрыла Тьма.