Так и оставим

Кожаные ботинки тонут в трясине из снега, соли и грязи из-под колёс автомобилей. Ноги с нечеловеческим усилием достают их и снова топят следующим тяжёлым шагом. Солнце так старательно пыталось пробиться сквозь свинцовые тучи, но московский февраль упорно поглощал всё светлое. Слякоть разлеталась под подошвой как осколки гранаты на поле боя. И жизнь играет в войну. Грязь, боль и страх преследуют, сладко потирая ладони за её спиной. Живот стягивает холодом. Кажется, тело выворачивают наизнанку. Кажется, сейчас её стошнит, но трясущийся палец уже тянется к дверному звонку. Кажется, никто не откроет. Вздохнув, она нажала на тяжелую ручку, которая с нехарактерным ей скрипом поддалась, позволяя пройти внутрь. Сбросила мокрую обувь, пнула ботинки ногой ближе к стене, с опаской оглядывая чужую гостиную. Неосознанно идёт на носочках, пытаясь услышать хоть намёк на существование хозяев. Звенящая пустота заставляет сердце пропустить очередной удар. Руки стягивают холодную косуху и небрежно бросают её на диван. Ладони сжимают вязанный свитер на животе в попытке успокоиться. Ноги судорожно бредут на кухню, обыскивая каждый миллиметр мрамора цвета песка на пляже Янтарного. Пальцы в бреду открывают ящики и переворачивают пластиковые миски, будто там действительно кто-то мог спрятаться от всего мира. Смеркалось. Ноги повели женщину на второй этаж этой золотой клетки. Она почти назвала имя, но не смогла. Ладони сильнее сжимали кофту, царапая кожу живота. А вдруг никто не отзовётся. Она не готова к этому, ей кажется, что у неё не хватит духа, но зачарованные ноги идут вперёд. Промокшие от уличной сырости носки шлёпают по витой лестнице. Коридор опустился во мрак, будто она ходила по дому целый день. Пасмурные дни убивают чувство времени. Рука тянется к двери в спальню. В пространстве раздается громкий щелчок выключателя и люстра с дневным светом, громко посмеиваясь, открывает взору пустоту. Лишь идеально разглаженное покрывало переливалось шёлковыми нитями. Дыхание сбилось и терпение было на исходе. Хотелось просто позвать её, крикнуть её имя и услышать ответ, но возможность молчания паникой выжигало всё изнутри. В тишину ворвалось слабое мяуканье, на что женщина дёрнулась, больно кусая сухую губу. Кошка сидела в конце коридора и, склонив голову, наблюдала за гостьей. Женщина пригляделась к двери рядом с питомцем, замечая тонкую линию света в самом низу. Лучи путались в дорожке тёмного ковра. Кошка снова жалобно подала голос. Ноги в момент онемели, роняя тело на пол, но руки ухватываются за косяк. В глазах появляются чёрные мутные пятна, лишая хоть какого-то органа чувств. Свет шёл из ванной комнаты. Из единственной комнаты, куда не хотелось заходить совсем. Заправляя короткие тёмные пряди за ухо, женщина шумно выдохнула. Мысли сводились лишь к одному и страх полностью поглотил её как смертельный вирус. Картинки, всплывающие в голове, разрушали её прямо сейчас и выбора не оставалось. Единственное, что может вернуть её к жизни — это услышать ответ. — Маша, — хриплый шёпот больно проходил сквозь напряжённые связки. Может не слышит. Брюнетка мучительно медленно подходила к двери, слепо двигаясь в сумеречном мраке. — Маша, — чуть громче повторила она, но голос всё же дрогнул в конце из-за душащих слёз где-то в горле. Подруга вплотную приблизилась к двери, прижимаясь лбом к холодной поверхности. Она положила ладонь на массивную деревянную дверь, сжала пальцы в кулак и тихо постучала. Ответа не последовало. Солёные дорожки непроизвольно растеклись по её щекам, оставляя ожоги на обветренной коже. Каким надо быть жестоким, бессердечным человеком, чтобы так с ней поступать? Злость, смешиваясь с паническим страхом, закипает в жилах и вырывается из её тела громким криком. — Маша! — она колотила дверь, будто это была боксёрская груша. Боль не чувствовалась, мозг начинал разгонять нервные импульсы, но никак не мог заставить её остановиться. — Маша! — кожа на костяшках стиралась, оставляя кровавые пятна на лакированном дубе. — Маша! — собственный голос звучал как чужой. Всё это будто не с ней. Желваки на скулах заиграли в темноте и, стиснув зубы, она пнула дверь рядом с замком. Треск дерева дал знать, что нужно ещё немного постараться. Бросив на то все свои силы, всё своё нежелание видеть её там, весь свой страх, отбросив мысли о себе, брюнетка оттолкнулась от противоположной стены. Она влетела плечом в дверь и провалилась в кафельную комнату, залитую тёплым светом. Лаура растерянно оглядывалась по сторонам, заглядывая в ванну, натыкаясь на силуэт женщины прямо перед собой. Брюнетка подошла ближе, вставая за её спиной, заглядывая в её лицо через отражение в зеркале. Мария спокойно скользила алой помадой по недавно растерзанным губам, смело глядя себе в глаза. — Что ты делаешь? — потерялась Лукина. — Почему ты не открывала? — она махнула в сторону выбитой двери. — Чёрт возьми, ты меня так напугала Третьякова, — женщина прикрыла лицо руками, пытаясь успокоить сердцебиение и выровнять дыхание. — Я же думала, что ты... — слёзы опять скапливались в уголках глаз, которые наблюдали за безучастной блондинкой. — Боже, да что с тобой не так?! — У тебя кровь идёт. Промой тут, я принесу бинт, — без капли сожаления бросила Маша, выходя из ванны. Холодно.