Пластинки

Игорь подрубает свой старый дышащий на ладан мп3-плеер, вставляя в уши наушники, но не успевает погрузиться в "Героя асфальта" как положено, потому что ему громко и настойчиво сигналят за спиной, это слышно даже через рёв гитар. Он разворачивается раздраженный, чтобы сказать всё, что он думает об этом несчастном идиоте, а заодно может и подраться как следует, если повезёт. Но за рулём серой Ауди сидит лучезарно улыбающийся Петя. – Новая! – объясняет, открыв окно на водительском, будто Игорь слепой и сам не видит. – Батя задарил! Садись, поехали! Игорь честно собирается отмазаться. Игорь честно никуда не хочет ехать с Петей в его мажорской тачке, потому что пацаны не поймут. Но Петя ему так улыбается. И от этой улыбки внутри всё плавится, и гремящие "Героем асфальта" наушники, болтающиеся на шее, уже не так важны. Тачка внутри очень красивая, салон дорогой, кожаный. Игорь пытается как-то втиснуть свои ноги под сиденье, чтобы не было видно грязных заношенных кроссовок. – Ой, да расслабься! – цыкает на него Петя. Он в джинсовке, штаны узкие в облипку, кеды белоснежные, часы дорогие на запястье. Игорь залипает невольно, разглядывая сжимающие руль пальцы, выступающие у кисти косточки. Ему вдруг становится мучительно стыдно за себя. Ну вот чего Петя к нему привязался? Игорь же не вписывается никуда: тусовки эти прилизанные, друзья модные, слова непонятные, музыка дурацкая. Так, помог Пете пару раз, постоял рядом с грозным видом, пока Петя за корпусом барыжил каким-то отморозкам. Надо если - ещё поможет. Но катать его, в гости звать, в Маке кормить не обязательно вовсе. Игорь сглатывает тяжело, чувствуя, как внутри пружина натягивается. Всегда у него так: накрутит себя, сам даже не заметит. А Петя всё болтает что-то, Игорь наверное больше половины прослушал, пока загонялся. – Чувствуешь, как мягко идёт? Но мощная пиздец, я уже за городом попробовал. Зверь! Они едут, не очень быстро, и Петя, конечно, красуется. А Игорь и рад вестись на него: разглядывает жадно лицо скуластое, улыбку мягкую, волосы встрепанные, руки на руле расслабленные. Красивый. Они катаются под музыку, Петя конечно включает обезьян своих любимых. Мелодичное что-то, простое до безобразия. Игорь руку в открытое окно высовывает, позволив тёплому ветру ладонь облизывать. Уютно как-то, хоть они и не говорят почти. Петя только подпевает иногда тихонько. А потом, после очередной радостной и немного грустной песни, Звери начинаются. Петя пихает Игоря в плечо, смеётся: – Для тебя записал! Давай, твой выход, маэстро! Игорь краснеет, руки в кулаки сжимает. Но Петя вдруг ему макушку лохматит жутко холодной рукой, а потом за шиворотом оглаживает. У Игоря всё дыбом встаёт от короткого прикосновения. В нём и заигрывание чувствуется, и ласка. Игорю от этих мыслей дышать тяжело. Главное не надумать лишнего. – Петя, ну ты чё? За дорогой следи! – Ну а ты расслабься тогда, Игорёшь. Я же не кусаюсь. Через полчаса езды по кольцу, Игорь воодушевленно орет Зверей под громкий заливистый смех Пети. Они курят одну на двоих, Игорь Пете даёт затянуться из своих пальцев, и очень старается не думать о том, что это фактически поцелуй. Замечает в какой-то момент, что Петя трясётся мелко. Слишком долго у них все нараспашку было, а уже вечер, прохладно. – Закрой, – тихо командует Игорь. Петя, будто ото сна очнувшись, моргает удивлённо. Улыбается неловко. Теперь теплее в машине, и они уже далеко отъехали, можно немного побезобразничать. Они разгоняются, Петя восторженно кричит, давя на газ. Игорь смеётся над ним, называя бешеным. В конце вечера Петя спрашивает тихо: – Давай ко мне? Моих дома нет. Можем расслабиться немного. Подмигивает хитро, от чего у Игоря в груди сердце заходится. Так тянет непреодолимым желанием сделать хоть что-нибудь: коснуться, за руку взять, по щеке погладить. Они уже у подъезда припарковались. Петя будто все в его глазах считывает, потому что вдруг тянется, руку свою аккуратно кладет на колено, голой кожи касается там, где Игорь специально драл дыры лезвием. Пальцами осторожно ведёт, трогает коленку. Игорь думает, что это пиздец, он не телка же. Но хорошо так. Не дышит почти, глядя на Петю. В глаза его потемневшие, на губы распахнутые, на цепочку, поблескивающую на шее. Петя губы пересохшие облизывает, рукой выше ведёт, к внутренней стороне бедра. Игорь дышит тяжело, ноги чуть шире разводя. Стыдно, конечно, что ширинка топорщится уже. А Петя ведь ничего такого ещё не сделал. Но Игорю много и не надо. Ладонь трёт грубую ткань джинс, тепло нащупывает, нажимая. Пальцы по ощущениям где-то у самого члена, но все равно недостаточно близко, чтобы коснуться, даже через одежду. Игорь чувствует, как краснеет. Ещё немного, и навстречу руке начнет толкаться. Так хочется бедрами дёрнуть, хотя бы чуть-чуть. Потереться самому. Но Петя вдруг руку убирает, потому что у него телефон начинает трезвонить. Пока он что-то там в трубку бормочет, кажется, отцу, Игорь пытается успокоиться. Дома у Пети действительно никого. Квартира огромная, шикарная такая, Игорь каждый раз себя здесь инородным предметом чувствует. Хорошо хотя бы сегодня носки целые. Петя из ванной возвращается ещё больше наэлектризованный, зрачки расширенные, губы лижет, кусает, улыбается шало. Игорь знает, что Петя нюхает, но у каждого свой способ кайфануть, Игорь вот бухает жёстко, так что осуждать уж точно никого не собирается. Ему вообще осуждать не хочется, потому что Петя ему в пальцы холодную бутылку пива всовывает, а сам несётся, пританцовывая, к виниловому проигрывателю. Раритетная вещь, и коллекция пластинок у Пети внушительная, целый стеллаж заставлен. Он рассказывал, что там и отцовы старые есть, даже Цеппелинов и Битлов Игорю ставил послушать как-то. У самого Пети современного много. Конечно, у винила совсем другой звук, это не мп3 куцое, где больше половины сжато и не слышно всего самого важного, самого вкусного. Игорь из бутылки отпивает, наблюдая как Петя, уже покачиваясь в такт заведенной музыке, идёт к нему, раскрасневшийся и совершенно невозможный. Мелодия дикая, быстрая очень, энергичная. Игорь уже Арктик Манкиз по голосу солиста узнает и по гитаре, лупящей в шизанутом темпе. Очень Пете это идёт, думает Игорь. Вот таким быть: модным, свободным, с легкой припиздью и сомнительными моральными принципами. Игорь только себя рядом пока с трудом представляет, он потому что рядом с Петей просто доисторическое гавно мамонта, но вот такой, какой есть. И другим наверное уже не станет. – Земля вызывает майора Тома! – ржет Петя, забивая у Игоря пиво, оставляя на журнальный столик. Втискивает свои узкие ладони в его лапищи неловкие, двигается в такт, на себя пытаясь потянуть. Игорь, конечно, стоит столбом и чувствует себя максимально странно. Музыка вибрирует в ушах, в животе скручивается всё в каком-то сладком предвкушении. Он мотает головой. – Не надо, Петь. Не могу я. Куда ему? Петя подвижный такой, всё в нем ладно и складно, и он весь в этом гармоничный до ужаса, правильный. Не обижается вроде, когда руки его отпускает. Только подступает поближе и влажными губами по щеке мажет. Мокро, тепло. И отскакивает тут же, начиная танцевать. Кривляется подмигивает, рубашку расстёгивает. Она у него на локтях висит, когда он головой встряхивает, и челка встрепанная падает на вспотевший лоб. – Иди ко мне! – улыбается. – Ну давай, Гром, не нуди! Никто же не увидит! Подскакивает к нему опять, юркий такой, как щенок, тянется, в ухо горячо выдыхает громким шепотом: – Я никому не скажу, честно, суровый ты мой. Мой. У Игоря колени слабеют, и он позволяет наконец Пете себя за рукав утянуть на середину комнаты. Петя с него жилетку сдергивает ("Жарко же!"), на пол ее швыряет. Танцует рядом, телом прижимаясь. Руки Игоря хватает и себе на талию укладывает. Сколько там песен проигрывается, прежде чем начинается что-то похожее на медляк, Игорь не считает, слишком занят, Петю обнимая. После стольких бешеных ритмов, тихая ленивая мелодия ощущается правильно. Она ностальгичная такая. So up rolls a riot van And sparks excitement in the boys But the policemen look annoyed. Perhaps these are ones they should avoid. Got a chase last night. From men with truncheons dressed in hats. We didn't do that much wrong Still ran away though for the laugh Just for the laugh Петя вспотевший весь, в него утыкается, пытаясь отдышаться. Руками за шею его обхватывает, ну реально как девчонки во время медляка. Ещё немного, и у Игоря крыша поплавиться окончательно. Слишком много нового он о себе и о Пете узнает за один короткий вечер. Они не танцуют даже, просто стоят, обнявшись, Игорь ссутулился и подбородок Пете на плечо положил, как большой послушный пёс. Петя за него держится, дышит всё ровнее. Отстраняется, чтобы в глаза посмотреть. Игорь снова себя ловит на том, что пялится. На губы, подбородок, шею. Очень осторожно пальцами скулу оглаживает. Где-то внизу живота сладкой истомой тяжелеет от того, как Петя тянется за этой лаской, потирается о его разбитые костяшки щекой, глаза прикрывает и смотрит из-под ресниц. – Ну вот, – тихо смеётся Петя, ластясь. – А говорил не умеешь. Пластинка давно закончилась. Они лежат на мягком ковре, и Петя невесомо почти его грудь через ткань кофты поглаживает пальцами, треплется о чём-то хрипло. Игорь сам не замечает, как засыпает неприлично счастливым и по-дурацки влюбленным.