Балет - жестокая игра

Наступила весна, сквозь небольшие вершинки сугробов уже пробивались крохотные проталины, в которых виднелись зеленоватые зачатки цветов. Снег сменился дождём, который лил , казалось не переставая, он проворно стучал по крышам, изображая мелодии то Чайковского, то Бетховена, ух уж этот озорник, весенний дождь настигал каждого, даже в ясную погоду с неба падали крохотные холодные капли. Деревья под дуновением легкого ветра сбрасывали оставшуюся листву, давая жизнь уже набухшим почкам. С крыш домов пропали огромные сосульки, что подобно остроносым готическим шпилям нависали над зданиями, добавляя им февральской суровости. Растаяли реки, жизнь ожила, возле окон, словно шайка милых попрошаек, щебетали воробьи, зимой они напоминали маленькие клубочки коричневой пряжи, которые укромно устроились на ветках величественных рябин и тополей. Лучи, словно ленточки топили, казалось столетнюю мерзлоту. В силу погоды нельзя было избежать гололеда и темных луж , что казалось – напоминали глубокое Черное море. Узоры на окнах сменились солнечными зайчиками, что часто заглядывали в комнату к еще спящим ребятам, казалось гладили их по лицу, и убегали прочь в небытие из-за массивных, словно кусок мягкой ваты кто-то прикрепил на небо туч, они то ураганом неслись не весть куда, нависая над городом, словно хотели понаблюдать за многочисленными жителями. Немного потягиваясь и зевая, вылезли со своих убежишь уличные коты, они с нетерпение ждали долгожданного тепла и охотно грелись на дворовых лавочках и люках. Дворники с самого утра, лишь солнце дотронулось до верхушек крыш, уже убирали всем ненавистный лёд, отважные «ледорубы» были словно санитары леса в этих бетонных джунглях, берегли горожан от разного вида травм из-за обыденной весенней погоды. С городских проспектов и площадей пропала разнообразного вида новогодняя мишура, что дарила ощущение сказки, зимнего спокойствия. Не смотря на то , что на календаре было начало марта, на балконах у нерадивых хозяев еще стояли свежие, но уже потускневшие от времени зеленовато-бурые ёлки . На балконах у бабушек-садоводниц уже было видно заветные ящики, в них плотной щетиной произрастали помидоры и перцы, что проходили процедуру закаливания в довольно еще холодном помещении. День понемногу стал увеличиваться, во дворах всё так же пропадала ребятня, они рисовали на открывшемся асфальте классики, хоккей заменялся футболом . Судя по проходящему огромной толпой народу, непонятно было, как же одеться : толпа парней шла уже в кожаных куртках и тоненьких джинсах, кроличью шапку сменила разноцветная кепка, хоть и у них до ужаса были красные уши, ношение кепки в довольно еще прохладную погоду, казалось им верхом крутости и уважения, но что поделать – молодость. По аллее шли довольно пышные дамы в шубах и огромных шапках, что возвышались над их казалось, довольно маленькими головами, многие в эту погоду предпочли старые добрые резиновые сапоги, ведь воды было – море, но вот дамы, любящие классику и не смотря на погоду, остались верны своим кожаным сапогам на довольно высоких каблуках, в которых один шаг казался просто - произведением искусства. Но вот, в гардеробе детей, всё осталось неизменно: мягкая майка, поверх которой обязательно одевали вечно колючий свитер, колготки и штаны на резинке, что при каждом движении издавали ни то свист, ни то шуршанье, курточки, шарф, который обычно в попыхах уже завязывали на шею, почти узлом, шапка и обязательно варежки на резинке, без резинки было довольно тяжело, обычно одна или сразу две варежки терялись уже после обедней прогулки. Продавцы уже во всю торговали нарциссами, ведь не за горами был праздник восьмого марта. Среди этой всей суеты по парку шла женщина, на вид лет пятидесяти, не смотря на возраст, она шла на довольно высоких каблуках, серый плащ её был на распашку и развивался на легком ветру, элегантный бежевый свитер с крупной вязкой и бусинами, чем-то похожими на жемчужины, сидел на ней довольно свободно, строгая прямая юбка, которая достигала почти до щиколоток , в руках у неё была сумка, которую она держала свободно на руке, немного подергивая ею при каждом шаге. Кудрявые волосы развивались на ветру, словно кусочек облака, они были белоснежны - это была седина, она украшала женщину, как и кольцо, что находилось на левой руке, оно отблескивало при свете солнца то розовым, то зеленоватым оттенком. Она была похожа на тех женщин , что недавно ходили по подиумам Парижа или благородных герцогинь, что участвовали в многочисленных приёмах английской королевы. Одним словом – это была величественная женщина, её спина была прямой, стойкой, впрочем, как и её характер. Говорят, возраст уносит былую красоту, но это было не о ней – возраст добавил ей шарма, благородности. На ногтях виднелся свежий маникюр, он был строгий, но элегантный, образ делали совершенным пара сережек, они не были ни маленькими, ни большими, но заставляли людей смотреть ей в след, были ли это именно сережки, поводом была её лучезарная улыбка, которая передалась и её сыну – Николаю, тонкие, но густые брови, создавали образ роковой женщины , и это правда, ведь не каждая сможет очаровать мужчину намного младше себя, и построить с ним довольно удобный, спокойный быт. Мечтания и мысли , в которых сейчас находилась женщина прервал приближающейся голос откуда-то позади. - Ламара Николаевна, а я думаю, вы или не вы , здравствуйте, я уж минут пять за вами бегу, догнать не могу. Сказала Ника, остановившись от прилива жара её бросило в пот, она расстегнула черное пальто, которое, как показалось Ламаре, еле прикрывало поясницу девушки. Под пальто был довольно теплый, но на вид тонкий темно-синий свитер с мелкой вязкой , который Нике, как раз под Рождество прислала бабушка. Черные в полоску прямые теплые брюки, гармонировали с общим нарядом, коричневые сапоги-чулки, которые она недавно купила на распродаже, хоть и стоили копейки, но выглядели довольно изящно и богато, кожаные перчатки согревали в эту ветреную погоду, лучше чем самый крепкий чай, высокий хвост и подведенные немного черным карандашом глаза, добавляли образу некой милой девочки, капельку стервы. - Здравствуй, Вероника, а я вот, решила прогуляться - А что же это вы так душу на распашку открыли, так и заболеть недолго Девушка взяла Ламару под руку и они пошли в дружеской беседе. - Я не болею, всегда так хожу - О! И Коля тоже так ходит, а потом с температурой под тридцать восемь на сцене выступает, упертый. - Ну ты сама знала, на что шла, он даже при смерти, полезет на сцену. - Знала, - ответила она, тяжело вздохнув и обратила внимание на располагающейся в парке ивы, они были хоть и обнажены, но не утратили своей красоты и величия, они были подобно дубам, что восседали на лесном чертоге. Среди этого всего, в композицию парка были ловко вписаны деревянные лавки, с кованными поручнями в виде веток шиповника с многочисленными листьями. На одной из таких скамеек , сидела молодая мама с коляской, спокойно укачивая мирно спящее дитё, она то и дело поправляла свой красный велюровый пиджак, и смотрела куда-то направо. - Только не красный, - прошептала еле слышным голосом, Ламара Николаевна, и отвернула свой взор куда-то в бок, обратя всё внимание на недалеко стоящий газетный киоск. - А почему не красный?, - недоумевая такой реакции спросила Ника, когда они прошли злополучную дамочку. -Ну, если коротко, я думаю Ника тебе уже рассказывал, все наши родственники так или иначе были диссидентами, так что – не любовь к красному цвету – это семейное. - Так и не скажешь, Ника такой, ну пионер, а вы - диссидентка. - Да, Вероника, вот такой парадокс - диссидентка, родила коммуниста. Смех этой дружной парочки разошелся по всему парку, спугнув мирно трапезничающую стаю синичек, они словно маленькая шайка, попрятались на верхушки деревьев. Прогулка продолжилась до самой Фрунзенской набережной, где их встретили резкие потоки ветра, пришлось свернуть во дворы и наслаждаться обеденной тишиной, которую изредка прерывал то гул машин, то собачий лай, они продолжили обычную беседу . При первой встрече у них общение мягко скажем не заладилось, но чем больше Ламара Николаевна узнавала девушку своего отпрыска, тем больше она понимала парадоксы этой жизни, сын всегда выбирает девушку - похожую на его мать. В Веронике было и Ламарино упорство, и юмор с некой долей иронии, но самое главное – она любила Николая всем сердцем и готова была ради него на всё