***
„Память, этот бич несчастных, оживляет даже камни прошлого и даже в яд, выпитый некогда, подливает капли меда…“ - Максим Горький.
Поехать в Москву прямо сейчас Нике не давали некоторые обстоятельства, она вступила в право наследования всем имуществом Иберии, детям, которые бросили её, женщина не хотела оставлять ни гроша, она любила своих детей, но не могла допустить, чтоб они продали и этот дом. Гика относилась к дому аккуратно и бережно. Она ничего не изменила, даже в комнате Иберии всё было так, как было при жизни хозяйки. Большую часть времени Гика проводила в своей квартире, а сюда наведывалась лишь изредка, когда душа требовала тишины. Её квартира была достаточно просторной, при входе был коридор, узкий, но его расширили за счёт длинного шкафа-купе с зеркальной дверцей. На потолке спокойно светили встроенные лампы, их свет был холоден, но ярок. Немного правее располагалась просторная гостиная, мебель Ника заказывала специально под свой стиль, она должна была быть новой, удобной, но несколько колоритной, как этот диван, что казалось был сшит из роскошного ковра, что переливался от ярко-красного до бледно-золотого, меняясь чёрными изгибами. Напротив дивана был телевизор, девушка его редко включала, предпочитала книги, которые располагались на большой полке из тёмной древесины, рядом с кучей фотографий из дома. Лучи солнца были срыты за плотными шторами, стены комнаты были окрашены в белый цвет, но его было трудно заметить, на одной стене висел ковёр во всю ширину – подарок Нобеля Гике на Новый год, на другой книжная полка с телевизором, на двух остальных красовались картины, что купила Ника, когда путешествовала с Нобелем по Еревану, они вместе объездили почти все соседние страны. Он был ей другом, хорошим другом, с которым можно было отправиться в путешествие, просто позвонив скучным вечером со словами: «… давай встретим рассвет в Париже», и он срывался, бросал все свои дела ради неё и никогда не отказывал, он не требовал от неё большего, а лишь терпеливо ждал, было ли у них что-то кроме дружбы, кто его знает, дорогой читатель, но не даром говорил один мудрый человек: «…Дружба мужчины и женщины, в конечном итоге приведёт их к одной постели». Выход на балкон был и в гостиной и из комнаты Ники, это была простая комната: тёмно-розовые стены, напоминающие цвет пионов, белоснежный шкаф, у окна были небольшой туалетный столик и кровать, ноги согревал ковёр, купленный Никой совсем недавно, ей хотелось, чтоб хоть дома, где она одна и её никто не видит, ноги отдыхали. Вторая комната – это была маленькая кухонька, где каким-то чудом вмещались и стиральная машинка, газовая плита и духовой шкаф. Небольшой стол у окна, где помещались разве что несколько кружек и тарелок, главной особенностью всех окон был достаточно большой и удобный подоконник, на котором можно было сидеть и наслаждаться видами, иногда подоконник играл роль стола. Холодильник располагался в углу, ближе к стиральной машине, что пряталась в столешнице, ей не нужно было многого – эта квартира была лишь для статуса и для жизни, преимущественно после работы, а это всего лишь каких-то три часа перед сном. Но она наполнила её мелкими предметами, что привозила из разных стран. Гика умела отдыхать, но ей нужна была подходящая компания, на отдых вместе с братом она ездила лишь единожды, а так ей составляли компанию Нобель или же она брала своего племянника Артёма с собой. Мальчику очень повезло, тётушка в нём души не чаяла, она водила его на выставки, в оперу, на балет, уделяла ему всё своё время, ведь сейчас родителям мальчика было не до того: приехав с отдыха, Натали узнала о беременности и родила своему мужу двойняшек Маю и Фаю, всё её внимание растворилось в них, Артёма отправили к Зинаиде Яковлевне и Гика, увидев что мальчика превращают в копию своего отца, решила предотвратить очередной конфликт в поколении Фельдманов. Из хулигана, который замыкался в себе и пытался сделать пакость, мальчик превратился в довольно усидчивого и спокойного ребенка, который тянулся к знаниям, тянулся всей душой. Он рассказывал своей тёте о новой прочитанной им книге, об успехах в целом, она готова была слушать всё, как когда-то слушала рассказы её любимого – Нико. Когда ей исполнилось тридцать, она захотела родить ребенка, Нобель идеально подходил на роль отца, он уделял много времени Артёму, дарил ему дорогие подарки, баловал, учил, как должен вести себя мужчина в той или иной ситуации. Но, счастью было не суждено сбыться, возможно, дело было в ней, а возможно в Нобеле, но не смотря на возраст, который мы не будем называть, дорогой читатель, у неё пока не было детей. Свою любовь она отдавала племяннику, а он всерьёз решил по окончанию школы выучить язык и приехать к ней, он не хотел становиться врачом как отец, провести всю жизнь копаясь в пробирках и чужих болезнях – это просто не про него, он хотел стать полицейским, для того, чтобы помогать своей тёте. Она хорошо наладила работу своих сотрудников, поговорив с Нобелем, уже собирала вещи в далёкую поездку. - Гика, пообещай мне одно, - сказал парень, свободно сидя в кресле в гостиной и попивая кофе - Что, Нобель?, - спросила из комнаты девушка, выбирая, какие же украшения она возьмёт с собой, недолго подумав, она бросила все. - Ты не бросишь свою компанию, даже если подвернётся хорошее предложение в Москве. - Нобель, я так часто давала обещания дорогим мне людям, так что, увы, не могу, ничего не могу обещать. - В таком случае, я тебя не пущу, - он пришёл в её комнату и заключил девушку в объятия. - Если я из-за тебя опоздаю, будешь организовывать мне чартерный рейс. - Да, пожалуйста, лишь бы побыть с тобой рядом подольше, я не спрашивал, но мне интересно, на какое число ты покупаешь обратный билет? - Завуалировал грамотно, ну учитывая, как по мне соскучились родственники, я буду отсутствовать недели две, может даже месяц. - Сколько вы не виделись? - Ну, я уехала осенью девяносто четвёртого, так, сейчас осень, две тысячи тринадцать минус тысяча девятьсот девяносто четыре, это будет? - Почти двадцать лет - Да, двадцать. - И за столько лет, я ни разу не видел твоей родни. - А чем тебе Иосиф и Натали не родня? - Да, они славные, но а папа, мама? - Я тебя огорчу, они даже пока еще не знают про тебя. - От чего же? - Ну, как-то не было времени рассказать, да и связь была плоховата. - Все двадцать лет? - Вот такая у нас связь, а что поделать, так Нобель, ты всё запомнил? - Всё, если будут какие-то проблемы, я тебе наберу. - А магазины? - Ничего с ними не случиться, у тебя хорошие сотрудники, они не допустят, чтобы что ни будь произошло -Да, а квартира, а дом тётушки? - В доме тётушки сейчас проживает моя маман, она пишет книгу о Иберии, ей нужно окунуться в атмосферу великой певицы. - Она уже год её пишет, сколько там уже страниц? - Больше тысячи, но будь уверенна, это только первая книга. У них были такие хорошие отношения с твоей тётушкой, что мама не смогла смотреть, как вульгарные неучи так похабно коверкают её жизненный путь, и решила написать подлинную историю. - Да, Тамару иногда может посетить просто громадное вдохновенье. - Через сколько самолёт? - Через четыре часа. - Хорошо, ты всё собрала? - Не всё, но уже пять чемоданов, придётся доплачивать за перевес. - Ладно - один, что в четырёх? - Ну, украшения, обувь и…я уже не помню, но там, всё нужное. Он проводил её до аэропорта. Она не хотела рассказывать ему правду о том, зачем же едет в город, который принёс ей одни разочарования. И вот, видны уже огни уходящего Тбилиси, как будто за секунду, в облаках появились массивные небоскрёбы города. Москва за двадцать то лет стала довольно большой и раскидистой, чтобы избежать лишних проблем с транспортом, Ника попросила Иосифа, на время одолжить одного из своих водителей. Девушка и сама водила автомобиль очень хорошо, но сейчас она хотела отдохнуть от утомляющей дороги. В Москве было прохладно, ноябрь – холодная пора, дул сильный ветер, небо затянулось непроглядными тучами, срывался легкий дождик. Из здания аэропорта вышла девушка, на вид лет двадцати пяти, никто бы не сказал, что Нике уже около сорока, дело было в климате и питании, натуральные продукты, размеренные нагрузки и постоянный уход за собой, дали свои плоды. Она шла тихо и бесшумно, не смотря на довольно массивные чёрные сапоги на каблуках, высокая, чёрная, длинная юбка, что крепилась тонким поясом на талии, подчёркивала фигуру. Полупрозрачная блузка с небольшим напуском отлично сочеталась с длинным кожаным пальто , что развивалось при каждом шаге, словно мантия. Волосы были распущенны, они словно тонкие паутинки, ложились на плечи и немного покачивались от порывов ветра, она не изменила своему новому цвету волос и вот уже двадцать лет закрашивала русые корни чёрной краской. Тонкие брови, легкие ресницы, выразительные глаза, добродушная улыбка, с первого взгляда можно было понять – это непростая женщина. Рядом с машиной, которая предназначалась для этой леди, стоял мальчик лет семи в пальто и брюках. Его лицо излучало радость, приехала тётушка, он не мог позволить себе проявить чувства, когда она подошла к нему, он лишь поцеловал ей руку, открыл дверь машины, пока водитель укладывал чемоданы и предложил присесть, подавая руку. Как только дверь захлопнулась и машина не спеша отъехала, тётушка приобняла племянника, прижав его к себе и потрепав такие непослушные кудри. - В школе всё нормально? - Да. - Куда мы сейчас едем?, - спросила она у водителя, но тот, смотря через зеркало лишь перевёл взгляд на мальчика. - Папа ждёт тебя на нашей старой квартире. - Он отпустил тебя одного?, - поинтересовалась женщина, снимая перчатки с рук и доставая телефон. - Нет, но он знал, в случае чего, ты не дашь меня никому в обиду. - Он прав, а долго ехать? - Ну, недолго. - Хорошо, - сквозь шум дорог, она наблюдала за городом, его ритм не изменился, такой же суетной, такой же непонятный. Все бегут, никто ничего не замечает, не замечает перемен, не замечает времени, что тратиться впустую. Гика быстро написала сообщение Нобелю и отложила телефон в сторону. Они подъехали к той высотке, той, из которой выходила Натали, где была их свадьба, где Ника пропадала вечерами за ремонтом, она попросила подождать её, подумав, что разговор с братом не затянется надолго. Пройдя в подъезд, она поняла, что здесь провели капитальный ремонт – старые и ржавые почтовые ящики, которые были просто громадными, заменили на новые, более компактные, стены из нагнетающего коричнево-зелёного перекрасили в приятный розовый цвет, отреставрировали ступеньки, поставили пластиковые окна, Ника постепенно ступала, и если бы не та самая, коричневая дверь, что они ставили вместе с Иосифом , она бы и не вспомнила этажа . Было не заперто, она прошла, прошла будто в прошлое, здесь всё было не тронуто, тот же комод, что они передвигали с Натали, те же обои, тот же линолеум, что они бережно тащили с братом на санках под Новый год. Никто не был в курсе, что Гика она же Ника, встречалась с Иосифом задолго до приезда в Москву в своём родном городе, они поговорили в кафе у тёти Тюмы и Гика пообещала рассказать всё брату, а теперь он звал её на встречу и обещал рассказать то, что её очень заинтересует. Сейчас мужчина сидел на подоконнике, выпуская сигаретный дым в открытую форточку, он был одет с тёмно-синие джинсы и белую футболку. Иосиф заметно нервничал, теребя свою шевелюру, на кухне было темно, он вглядывался в призрачный город, на который уже опустилась ночь, приглушив яркие краски, она открыла красоту и всю прелесть тишины. Ника тихо прошла и присела рядом с братом - Здравствуй, брат. - Здравствуй Ника, я привык, что за нашим приветствием следует внезапное прощанье, надолго приехала? -Не от меня зависит, возможно – навсегда, я рада вернуться в город, который уже не так страшен для меня, он предсказуем, как и все, кто в нём живёт. Звал меня и вот – я здесь - Звал, я хотел поговорить о нашем с тобой общем знакомом. - Догадываюсь о ком, ты всё не теряешь надежды возобновить то, что было хрупко и разрушено. - Ты думаешь, вас больше ничего не связывает? - Нет, я просто не верю, не верю, что осталась та нить, которая нас связывала, я приехала просить прощения. -Зачем? Чтоб снова пропасть? - Это был пустой разговор, прости, но я ухожу, не хочу продолжать. Она стала и повернулась к выходу. -Я знаю ту причину, по которой ты не можешь иметь детей!, - воскликнул молодой человек и подошел к сестре. Она обернулась, сейчас было такое чувство, будто к рукам привязали тяжелые оковы, в голове крутились вопросы: «…..откуда он знает, я же не говорила об этом никому, даже подруге Натали и Нобелю» - Рассказывай! - Нет, проси у него прощения и уж тогда, когда Он даст тебе ответ - я расскажу, - Вы мерзкий интриган - Иосиф, тебя изменило новое положение в обществе, изменило к лучшему, ну что ж, я принимаю твои правила игры. В её взгляде была заинтересованность и живость. Артём пожелал остаться в компании тётушки и они ночевали на старой квартире, уснули лишь под утро, она читала ему Мюнхгаузена, а маленький мальчик всё хотел узнать продолжение дивной истории. Нас увлекают путешествия, увлекают своей красочностью, они затягивают нас в свой омут. На следующий день, Иосиф стоял на набережной, одет он был прямо скажем по погоде, а она сегодня была солнечная и ясная, белоснежную футболку он сменил на голубую рубашку и кожаную куртку, джинсы остались прежними, белокурые волосы парня развивались на шумном ветру, сегодня на набережной было тихо и не многолюдно, как это бывает, всё способствовало встречи. Из далека приближался силуэт мужчины в чёрных очках, он был довольно высокого роста, широкоплечий, мужчина размеренно шёл по набережной, изредка поглядывая на шумящий поток воды, в его образе не было каких либо вычурных моментов, однако, всё было подобрано так искусно и точно, что казалось этот мужчина сошел с ковровой дорожки. Чёрная рубашка пряталась под тёплым пальто аналогичного света, Иосиф поймал себя на мысли: «…Надо же, даже в своих образах они выбирают схожие по вкусу вещи». Внезапно подул холодный поток пронзающего ветра, и волосы мужчины приобрели немного небрежный вид, он быстро устранил эту проблему, используя вместо обруча для волос, очки. Его дугообразные брови вдруг опустились, по всей видимости, мужчина не был в восторге от этой встречи - Здравствуй, Иосиф, - его голос был мягким и спокойным, даже когда он был рассержен или напряжен. - Здравствуй, Коля, - мужчины пожали друг-другу руки и не спеша пошли по набережной, - Как там театр? -Театр, относительно хорошо, я ушёл. - Ты? Не верю. - Придётся поверить, у меня мало времени, ты ведь позвал меня не просто так? - Ты очень прозорлив, дорогой товарищ. Когда вы с Никой разбежались, я задал тебе лишь один вопрос, я услышал историю из её уст, теперь - мне интересна твоя правда. -Правда?, - спросил он с улыбкой, - а правда в том, что не стоит ворошить то, что было двадцать лет тому назад, это была лишь череда мелких событий, что изменила нас. Он прятал глаза, видно, что имя любимой вызвало у него некую досаду, виду которой он почти не подал. - Да, оба были влюблены, оба грузины, оба упёртые и оба -дзе. - Как это?, - спросил мужчина, он не понимая сути слов собеседника. - Наша дорогая и всеми любимая Ника Демидова уехала в Грузию, там и начала всё с чистого листа, она стала – Гикой Махвиладзе. Теперь он понял, почему не смог найти её, она умна и этот поступок вполне в её стиле -Значит это всё таки была она!, - прошептал Николай, с улыбкой вспомнив гастроли в родном Тбилиси. - Что? - Да так, ничего. - Она хочет попросить у тебя прощения, за всё, что сделала. - А, зачем? Нас ничего не связывает уже, и к тому же – я не принимаю предательства и лжи, она причинила мне боль, но – это прошло, нас больше ничего не связывает. - А, если бы у вас был общий ребёнок? Этот вопрос поставил мужчину в ступор, загнал в тупик, вдруг защемило сердце и озарились непониманием глаза. - Как, она была… - Я всё тебе расскажу, дело в том, когда умерла Ламара Николаевна, Ника уехала к своим родителям немного сменить обстановку, в тот момент у её отца был, так скажем кризис и он утолял свои душевные порывы через алкоголь. В один из таких вечеров, Ника приехал как раз, когда он уже был не в лучшем состоянии и была небольшая перепалка, в ходе которой отец ударил Нику, лишив при этом жизни и твоего ребёнка ,мне позвонили этой же ночью, я сразу приехал, но ей не стал говорить, она лишь знает, что был небольшой ушиб, врачи сделали всё что могли, но увы и ах… Ему было больно, больно от каждого слова, теперь мужчина понял, почему она приехала другой. Даже не зная, она изменилась, огрубела душой. Не смотря на уже довольно большой отрезок времени, который прошёл с тех событий, мужчина вновь почувствовал себя тем мальчиком, он был слаб и немного пошатнулся, казалось его ноги сковал лёд, что не давал ему пошевелиться и сделать хоть малейший шаг. Он копался в своих мыслях, в спешке попрощался с другом, а тот и не возражал, ведь Николаю нужно было как следует всё обдумать и принять. Он не помнил как преодолел дорогу домой, его не покидало чувство, были тысячи вопросов и так мало ответов. Он мог стать отцом, тогда бы Ника не уехала, а стала бы прекрасной матерью и была бы рядом. Судьба расставила всё на свои места, она сделала так, как нужно было ей. Мужчина стал ловить себя на мысли, что это не Ника должна просить прощения, а он должен извиниться перед ней, что не заметил, не поддержал и был холоден. В этой истории были виноваты оба, вот только, исправить всё не так уж просто. Груз опыта на плечах и гордыня – это были две главные их преграды.