***
Несколько часов и смен декораций спустя им позволяют взять перерыв на настоящий обед (а не просто перекус чипсами, которые Тэхён каким-то образом умудряется протащить на каждую съёмочную площадку). Они все плотно расселись за столом, делясь друг с другом лапшой и мясом, кроме Чонгука, который устало падает на сиденье после двух ложек. Он прячется за Чимином, снова обняв его за талию и бездумно уткнувшись носом ему в затылок, медленно выдыхая и чуть сжимая пальцы каждый раз, когда Чимин слишком наклоняется вперёд. Остальная группа сейчас не кажется особо заинтересованной в прилипчивости Чонгука, что его вполне устраивает, потому что ему уже надоело ощущение того, как неприятно сводит в животе, когда они говорят о нём и Чимине. — Эй, ты разве не голоден? — мягко спрашивает Чимин через минуту. — Давай, поешь ещё, тебе нужны силы. — Слишком хочу спать, — в качестве объяснения говорит Чонгук. Но у него в животе урчит, и усталость толкает его на то, чтобы попытать удачу, когда он просит: — Покорми меня? — Бесстыжий, — бормочет Чимин, но всё равно подцепляет кусочек мяса палочками и протягивает его через своё плечо для Чонгука, выглядя довольным, когда тот поднимает голову, чтобы взять еду. — Наш Чонгуки так усердно работал сегодня с этими своими провокационными взглядами, — дразнит его Хосок, приподняв брови. — Кто научил тебя, как быть таким соблазнительным? — Интернет, — невозмутимо отвечает Чонгук, всё ещё жуя, и половина людей за столом смеётся. Сокджин вмешивается, настаивая, что это он научил Чонгука всему, что тот знает. Чимин продолжает пытаться накормить его через своё плечо, не заляпав при этом всю свою рубашку соусом. — Ты мог бы просто отпустить меня, — пытается Чимин, и Чонгук хмурится, обнимая его крепче. Глаза Тэхёна слишком подозрительно сверкают, когда он восклицает: — Да, Чимини никуда не исчезнет, если ты на секунду перестанешь его держать. — Мне удобно так, — бормочет Чонгук. Нервный спазм в животе вновь возвращается под ощущением взглядов остальных на нём, и он пытается сползти ещё ниже за спину Чимина. Тот смеётся. — Я не смогу кормить тебя, если ты будешь там, внизу. — Ничего, я наелся. Спасибо, хён, — отвечает Чонгук, ощущая странное желание спрятать голову под рубашку Чимина и уткнуться в мягкую кожу на его пояснице. Он думает, что если бы был ещё более уставшим, то без колебаний сделал бы это, но сейчас он слишком сильно чувствует, как остальные мемберы наблюдают за ним, и решает оставаться за спиной Чимина, обнимая его за талию и играя пальцами с кончиком его ремня. — Не потяни себе там шею, — мягко говорит Чимин, и Чонгук хмыкает в ответ, прикрывая глаза и погружаясь в дрёму с тёплым чувством внутри. Это приятное тепло, которое он ассоциирует с нахождением рядом с Чимином, с чувством, когда о тебе заботятся, и он не променяет это ощущение ни на что другое.***
Чонгук не особо задумывается над тем, что делает, когда позже вечером приходит в комнату Хосока и Чимина, забираясь в кровать последнего, свежий после душа и абсолютно измождённый, несмотря на то, сколько раз успел быстро подремать в течение дня. Чимин ещё не спит, опираясь на подушки и смотря в телефон. Он не кажется особо удивлённым, когда Чонгук сворачивается рядом с ним, обхватывая его талию рукой и утыкаясь носом куда-то в бедро. На Чимине тонкая футболка для сна, и она пахнет им, как будто он носил её последние несколько ночей. Этот запах такой же успокаивающий, как запах кровати Хосока для чувствительного обоняния Чонгука, и он издаёт счастливое мычание, придвигаясь ближе, когда Чимин начинает поглаживать его по волосам. — Хочешь спать, щеночек? — спрашивает Чимин тихо, голосом полным нежности. И даже в таком сонном состоянии у Чонгука от его слов сжимает в животе. Не так, как от возбуждения или ещё чего-то смущающего, просто… приятно. Он счастлив слышать, как Чимин его так называет, зная, что он не дразнится и не обзывает. Это просто приятно. — Ммхм. — Тогда спи, хён присоединится к тебе через минутку. Чонгук снова мычит в ответ и позволяет себе погрузиться в сон, неуверенный, показалось ли ему, что пальцы Чимина на мгновение замерли в его волосах, а дыхание чуть сбилось, когда Чонгук прижался губами в поцелуе на ночь к месту чуть ниже его рёбер. Он просыпается от звуков того, как Хосок ходит по комнате, и понимает, что обнимает Чимина со спины, закинув руку ему на бедро и уткнувшись носом в плечо. Всё вокруг ощущается тёплым, медленным и плавным, как всегда, по утрам. Он приоткрывает один глаз, замечая Хосока, который смотрит на них с обеспокоенным выражением на лице. Чонгук внезапно чувствует себя куда более проснувшимся. Они уже опаздывают? Почему он выглядит встревоженно? А потом Хосок вновь начинает улыбаться, а Чимин просыпается, сонно простонав и развернувшись в руках Чонгука, потираясь щекой о подушку. У Чонгука сжимает в груди. Хосок откашливается. — Пора вставать, сони. Чем быстрее мы сегодня начнём, тем быстрее вечером освободимся, помните? Чимин-а, ты уже пару недель, как хотел встретиться с друзьями… Чонгук сжимает руку на бедре Чимина, видя, как он удивлённо открывает глаза в ответ на слишком крепкое прикосновение. Чонгук пытается придать своему лицу безразличный вид, но, видимо, нахмуренные брови его выдают, потому что Чимин фыркает и тыкает пальцем в его лоб. Чонгук хмурится сильнее. — Ты опять ревнуешь? Ты каждый раз так… — бормочет Чимин хриплым со сна голосом. Он не звучит раздражённо… на самом деле он кажется даже позабавленным, как будто ревность Чонгука была ожидаема, и у него сжимает внутри от чувства вины при осознании этого. Он отстраняется, вновь ловя Хосока за тем, как он наблюдает за ними, и чувство вины несколько мгновений не даёт ему заговорить. — Конечно нет, я не ревную. Повеселись сегодня, хён. Только не пей слишком много, ладно? — Милый Чонгуки, — умиляется Чимин, протягивая руку и поглаживая его по щеке, затем мягко проводя по волосам. Чонгук не уверен, почему именно это прикосновение из всех, что были между ними, заставляет его смутиться, омывая жаром щёки. Он отворачивается, наконец выбираясь из комфорта и тепла кровати Чимина. Он видит, как что-то мелькает на лице Чимина, что-то слишком близкое к беспокойству — почему все сегодня выглядят такими обеспокоенным? У него что, лицо отекло сильнее, чем обычно? — и выпаливает: — Я буду ждать тут, когда ты вернёшься домой. У Чимина чуть расширяются глаза от удивления, и Чонгук, растерянный и с розовеющими щеками, вылетает из комнаты.***
Вечер наступает слишком быстро, и он прячется в своей комнате, вместо того, чтобы проводить Чимина, слыша, как вместо него это делают Хосок и Тэхён. Он рад, что Чимин проведёт время со своими друзьями, конечно же, он рад — было бы лицемерно с его стороны иметь собственных друзей и не хотеть, чтобы Чимин общался со своими. Чонгук, конечно, может иногда быть тем ещё засранцем, но он никогда не будет вести себя так низко. Но Чимин так близок с Сонуном и Тэмином. От этого Чонгук мрачнеет, зная, что сейчас Чимин смеётся, выпивает и играет с ними, зная, насколько он ими восхищается, как любит находиться в их компании. — Видишь, я же говорил, что он будет сидеть тут и дуться, — говорит Тэхён, распахнув дверь в его комнату. Хосок тоже заглядывает внутрь. Чонгук пытается выглядеть так, как будто он не сидел тут просто так в темноте, слушая грустные песни. (Он сидел.) — Я не дуюсь! — говорит он, скрещивая руки на груди и надуваясь ещё сильнее. — Мы идём есть, давай, надевай штаны. Чонгук воодушевляется от обещания еды. Но когда они приезжают в ресторан, садятся в закрытой кабинке в глубине и четыре его хёна плотно усаживаются рядом друг с другом напротив него, он осознает, что должен был что-то заподозрить. — Это не вмешательство в твою жизнь, — говорит Сокджин очень серьёзно. Он сидит рядом с Чонгуком, вероятно только потому, что его широкие плечи уже не влезли бы к остальным мемберам. Хосок откашливается, и Чонгук прищуривается, отмечая очень виноватый взгляд, которым тот на него смотрит, прежде чем Юнги толкает его локтем в бок. Хосок просто ужасный лжец. Это очень мило, но прямо сейчас Чонгук чувствует себя загнанным в угол, и ему это не нравится. — Окей? — Чонгук нервно смеётся. — Это, эм… Звучит как то, что кто-нибудь говорит перед тем, как оказывается, что это именно вмешательство в личную жизнь. Тэхён вскидывает руки. — Чёрт! Он нас раскусил. Чонгук моргает. — Эм. — Намджун-хён, ты лидер, дальше ты объясняй. — Вы буквально ещё ничего не объяснили, — говорит Намджун, но всё же откашливается и переводит внимание на Чонгука. — Чонгук-а. Мы собрались здесь сегодня… — Почему вы все так ужасны в этом? — перебивает Юнги, выглядя скорее скучающим, чем каким-либо ещё. — Ты не свадьбу ведёшь, Намджун, боже. — Чонгук начинает теряться в происходящем. — Послушай. Мы привели тебя сюда не только, чтобы накормить. Чонгук поражённо вдыхает. Юнги чуть меняется в лице, внезапно выглядя слегка виновато. — Нет, я не имел в виду… ты всё равно можешь поесть, хён заплатит за всё, о, ну перестань на меня так смотреть… Чонгук-а. Тебе нравится Чимин. Вот почему мы здесь. Чонгук моргает. — Ну да? Конечно же, мне нравится Чимин. Чимин-хён, — добавляет он спустя секунду и потом нервно смеётся. — Я имею в виду, кому он не нравится? — Это будет сложнее, чем я думал, — бормочет Намджун. Сокджин кладёт ладонь на руку Чонгука, и его голос звучит мягко, когда он говорит: — Чонгук-а, ты очень милый идиот. Ты влюблён в Чимини. Мы здесь, чтобы поговорить с тобой об этом. Это очень забавно, так что Чонгук смеётся, но его смех звучит слегка глухо и никто к нему не присоединяется. Внезапно в животе тяжело сжимает. — С чего вы взяли? Я не… — Ничего не замечаешь? Я спешу согласиться. — Тэхён-а, тише, мы же обещали быть деликатными… — Я ни в кого не влюблён, — настаивает Чонгук, отчаянно пытаясь не думать об улыбке Чимина, о его запахе, о том, какие у него мягкие волосы, какой нежный голос, как он отлично помещается в руках Чонгука, как одно его присутствие наполняет грудь теплом, как он… — О боже, мы довели его до слёз. Мы не должны были доводить его до слёз! — паникующе произносит Намджун. — Чонгуки! — восклицает Хосок, каким-то образом выбираясь со своего места рядом с остальными тремя и садясь рядом с Чонгуком, обнимая его за плечи и притягивая лицом к своей груди. Чонгук всхлипывает и обнимает его за талию, а потом плачет ещё и от того, что это необъяснимо отличается от ощущения Чимина в его руках. — Ох, милый. — Пожалуйста, не выгоняйте меня из группы, — бормочет Чонгук. Хосок смеётся, обнимая его крепче, и Намджун смеётся также мягко, отвечая: — Никого не выкинут из группы. Ни сейчас, никогда. Мы хотели поговорить с тобой об этом, потому что думаем, что тебе стоит принять свои чувства, позволить себе их исследовать. Чонгук наконец отстраняется из объятий Хосока, хмурясь в замешательстве. Боже, он наверняка сейчас ужасно выглядит, весь красный от слёз, но взгляды его хёнов выражают только ужасную нежность. — Это не имеет смысла. Разве… разве вы не должны теперь заставить меня держаться подальше от Чимин-хёна? — В груди болит при этой мысли. Хосок издаёт задумчивый звук, вновь улыбаясь своей нервной улыбкой. — Ну, видишь ли, дело в том… — Ты тоже нравишься Чимину, — говорит Тэхён и затем откидывается на спинку и ухмыляется, пока вокруг него воцаряется хаос. — Тэхён-а! Это не твой секрет, чтобы его рассказывать! — Эй, ты не можешь просто… взять и рассказать ему это… — Почему нет? — перебивает Тэхён, широко улыбаясь Чонгуку. А тот чувствует себя так, как будто его сердце сейчас пробьёт себе путь наружу прямо из груди. — Это спасёт их обоих от того, чтобы танцевать вокруг да около друг друга ещё пару месяцев, пока они не разберутся. Просто скажи Чимини, что он тебе нравится. — Никто так не делает, хён, — жалобно стонет Чонгук. Его щёки пылают при мысли, что Чимину он тоже нравится, но, даже с заверением Тэхёна, он не уверен, что может позволить себе в это поверить. — Я так делаю, — говорит Сокджин, пожимая плечами. — Но у меня есть моё лицо, так что я могу и не такое. — Я думаю, что самое важное в этом то… — начинает Намджун, но замолкает, не закончив предложение, когда им приносят еду. Он пробует кусочек и бормочет: — Вау, очень вкусно. — Намджун-а, это не то, что ты собирался сказать, — усмехаясь, произносит Юнги. — О, точно! Самое важное в этом то, что Чонгук знает, что мы его поддерживаем. Мы поддерживаем тебя в том, чтобы ты рассказал Чимину, что чувствуешь, и чтобы вы встречались, если это сделает вас обоих счастливей. — Спасибо, — тихо произносит Чонгук, и остальные улыбаются ему и ободряюще похлопывают, прежде чем приступить к своей еде. — Но, я думаю вместо того, чтобы прямо сказать ему всё, может, я лучше покажу ему, что чувствую? Намджун замирает, не донеся очередной кусок до рта, а Хосок коротко смеётся и спрашивает: — О, в смысле как подарить ему цветы? — Нет, в смысле… как вести себя рядом с ним сексуально. Чтобы он знал, что я его хочу. — О боже мой, — произносит Тэхён. Сокджин фыркает в свой напиток. — Это… эм. — Намджун почему-то выглядит слегка болезненно. Может, еда слишком острая? — Это… конечно, ты можешь так сделать. Но что может быть более сексуальным, чем открытый разговор? — О боже мой, — в этот раз произносит Юнги. — Я не могу это слушать… — Ладно, я официально объявляю вмешательство в жизнь Чонгука оконченным. Никаких больше разговоров о чувствах! Ешьте! — провозглашает Сокджин, и они подчиняются. Чонгук радуется, что они больше не обсуждают его, но теперь его голова наполнена идеями того, как показать Чимину свой интерес, как заставить Чимина увидеть в нём больше, чем просто младшего.***
Чонгук проводит некоторое время в размышлениях о том, что нравится Чимину и как заинтересовать его как парня, и в итоге сначала решает следовать тому, что знает: Чимину нравятся мужественные парни. Его всегда притягивал такой тип мужчин — сильный, уверенный в себе, кто-то, ведущий себя круто и не сомневающийся в своих действиях. Чонгук может быть таким. Да? Да, конечно же, он может! (Ну ладно, может, часть с уверенностью в себе требует некоторой работы.) Чимин возвращается поздно этим вечером, когда остальная часть группы уже разошлась по своим комнатам. Чонгук встаёт с дивана и не может не ответить на его широкую счастливую улыбку, а потом осознаёт, что не должен сейчас быть милым маленьким Чонгуки своего хёна, он должен быть олицетворением мужественности. Точно. Он скрещивает руки на груди и опирается на диван, надеясь, что его попытка откинуть волосы со лба не привела к вороньему гнезду на голове. — Чонгук-а! Тебе необязательно было меня дожидаться… — Но голос Чимина тёплый, довольный, как будто он на самом деле рад, что Чонгук его дождался. Он снимает ботинки и ставит их на обувную полку, и Чонгук вновь чувствует себя глупо за свою утреннюю ревность, ведь Чимин сейчас выглядит таким расслабленным и счастливым. — Ерунда, — говорит он, пожимая плечами, и наблюдает, как Чимин бросает свою сумку и идёт на кухню, чтобы налить воды. Притягательные линии шеи Чимина, когда он откидывает голову назад, пока пьёт, зарождают в Чонгуке странное чувство паники, и он выпаливает: — Я всё равно собирался немножко потренироваться перед сном. «Это ведь мужественно, да?» — думает Чонгук, стягивая свою футболку через голову и роняя её на пол, опускаясь следом, чтобы начать делать отжимания. Он чувствует на себе взгляд Чимина. И не может его винить — не то чтобы это нормальное поведение для него. Но к чёрту, он может продолжить этот цирк, раз уж начал. — Чимин-хён, сядь на меня. — Что ты… что? — Чимин звучит закономерно сбитым с толку, может, немного позабавленным. — Ты уже ел сегодня? — Да, я был в ресторане. Давай, сядь мне на спину, я смогу тебя поднять. Когда Чимин наконец подходит поближе, он слегка хмурится, склонив голову набок. — Уже поздно, тебе не стоит так перенапрягаться, Чонгук-а. — Просто… — Чонгук раздражённо выдыхает и хватает Чимина за запястье, притягивая его ближе, пока тот не спотыкается, смеясь, вероятно над абсурдностью ситуации. — Просто сядь. Дай мне показать, что я могу. — Ладно, — наконец говорит Чимин, а затем осёдлывает Чонгука, поймав его бёдра между своими. Чонгук чувствует, как лицо заливает жаром. — Э-э… — Ты сам просил, — тянет Чимин, но вместо того, чтобы сесть, он поднимает ноги и вытягивается на спине Чонгука, лёжа на животе и всё ещё упираясь руками в ковёр. — Доволен? У Чонгука уже ноют мышцы от добавленного веса и напряжения, а ещё он думает, что, возможно, у него может сейчас встать? Отлично, без проблем. — Очень доволен, — хрипит Чонгук в ответ, делая первые несколько отжиманий под смех Чимина, звучащий так близко рядом с его ухом, что тепло его дыхания омывает шею. Он никогда раньше настолько не ненавидел и не любил одновременно, как Чимин прижимается к нему всем телом. Чонгук делает пять отжиманий, прежде чем его руки сдаются и тело опускается на пол, а Чимин тяжело приземляется сверху, хихикая, пока скатывается с него на ковёр. Он поворачивает голову, мягко смотря на Чонгука с места, где лежит улыбаясь. — Теперь ты счастлив? Качок. — Хён… — начинает Чонгук, но слова застревают у него в горле, и что-то мелькает в выражении лица Чимина, а потом он встаёт, погладив Чонгука по волосам, прежде чем тот успевает сказать что-либо ещё. — Я пойду в душ. Спокойной ночи, щеночек. У Чонгука сжимает сердце. То, что Чимин придерживается милых кличек и игривых касаний заставляет думать, что на него вообще не повлияло это маленькое шоу, которое он тут устроил, и Чонгук стонет, всё ещё распростёртый на полу, заново обдумывая свой план.***
На следующее утро он просыпается с решимостью, которая обычно используется на то, чтобы победить Тэхёна в видеоиграх. Или вообще победить кого-либо в чём-либо. Чонгук готов признать, что у него очень сильная соревновательная жилка. Так как мужественность сама по себе похоже не сработала, Чонгук позже заходит на кухню с идеей другого подхода, оживляясь, когда понимает, что на кухне они с Чимином только вдвоём (если не считать спящего на диване Тэхёна, но Чонгук его не засчитывает). — Хочешь тост? — спрашивает Чимин, и Чонгук почти отбрасывает свой план к чертям, пока смотрит, как Чимин тянется вверх и зевает, чуть не падая от того, как сильно потягивается. У Чонгука от вида этого ёкает в сердце. — Я сделаю, — говорит Чонгук, потому что, что может быть сексуальней, чем показать, что ты способен позаботиться, что ты можешь быть более агрессивным, когда хочешь? Чимин отмахивается от него, и Чонгук идёт напролом, зажимая его у холодильника, а затем поднимая руку, пока не ударяет плашмя ладонью о дверцу рядом с лицом Чимина, случайно сбивая при этом висящий там магнит. Агрессивным, но не слишком агрессивным, потому что Чимин весь мягкий и милый по утрам, и это совсем немного заставляет Чонгука захотеть укутать его в одеяло и защитить. Чимин моргает, в удивлении смотря на него. — Чонгук-а? Живот Чонгука нервно сжимается. На самом деле он не придумал никакого плана дальше того, чтобы зажать Чимина в стиле кабедон и… что? Поцеловать его? О боже, от этой мысли у него потеют ладони. — Дай мне позаботиться о тебе, — бормочет Чонгук низким голосом, чуть наклоняясь, и потом удивлённо застывая, когда Чимин приседает достаточно низко, чтобы сбежать из его рук и вернуться к приготовлению завтрака. — С утра пораньше уже балуешься, что на тебя нашло, мм? — В голосе Чимина только дружеская симпатия, и Чонгук с глубоким разочарованием осознаёт, что он снова не смог показать, что хотел. Он плюхается на один из кухонных стульев, опуская подбородок на скрещённые руки, чтобы погрустить немного, и Чимин, нахмурившись, опирается на кухонную стойку с другой стороны, пока готовятся его тосты. — Тебя что-то беспокоит? — Нет, — отвечает Чонгук, потому что тот, кто его беспокоит, сейчас смотрит на него с таким искренним волнением, что у него сдавливает в груди. — Просто… ерунда. Чимин вздыхает, погладив его по голове. — Ну, поговори с кем-нибудь из нас, если нужно, ладно? Твои хёны всегда здесь для тебя. Чонгук кивает и наблюдает, как Чимин готовит им простой завтрак, в конце концов уходя к дивану, чтобы разбудить Тэхёна и он тоже мог поесть. Забавно думать, что он никогда не осознавал, что это трепещущее тепло в груди, которое всегда возникало, когда он был рядом с Чимином, может быть любовью. Может быть, он просто старался не дать себе посмотреть на своего хёна с такой стороны, не хотел сталкиваться с реальностью таких больших чувств, которые всегда казались строго запрещёнными. Но, наблюдая за тем, как Чимин расслабленно передвигается по кухне, пока из его футболки торчит этикетка, его волосы немного растрёпаны, лицо чуть припухло, а глаза зажмурены, потому что он смеётся над шуткой Тэхёна — Чонгук просто не может игнорировать чувство влюблённости, даже если попытается. Но он не хочет его игнорировать. Больше не хочет. Может, если он просто продолжит тихо любить Чимина, этого будет достаточно, чтобы однажды тот это заметил. Может быть… — Эй, Земля вызывает Чонгуки? — произносит Хосок, махая рукой перед его лицом. — О, вот и ты. О чём-то задумался? — О всяком, — рассеяно отвечает Чонгук, ловя взгляд Чимина, пока тот склоняет голову набок и улыбается, прикрывшись ладонью. Чонгук вздыхает. Он так сильно влюблён. И, если честно? Если подумать, то к чёрту хёнов за то, что заставили его осознать это.***
После двух провальных попыток соблазнения Чонгук бросает идею подкатить к Чимину, решив вернуться к тому, как ведёт себя обычно. Может, чуть чрезмерно прилипчиво — Тэхён любит использовать фразу «весь у его ног», но серьёзно, весь мир у ног Чимина, так что Тэхён может заткнуться — но он предпочитает считать, что его отношения с Чимином не стали хуже. Что он не заставил его чувствовать себя некомфортно, что он не сделал так, чтобы их тихие моменты друг с другом стали неловкими. А затем Чимин вдруг влетает в его комнату две с половиной недели спустя, когда Чонгук только вышел из душа, и кричит: — Я знал! Я знал, что ты делаешь это специально! Чонгук замирает, мёртвой хваткой вцепившись в полотенце на своих бёдрах. — Я… Эм… — Я не думал, что ты будешь вот так насмехаться над моими… моими чувствами, но я больше не могу это терпеть, ты очевидно делаешь это специально… — Делаю что? — спрашивает Чонгук, удивлённый и крайне сбитый с толку тем, что могло настолько разозлить Чимина, чтобы всё его лицо пылало, а выражение на нём было таким убийственным, что… ладно, смотрелось довольно горячо. — Всё время ходишь вокруг без футболки, хотя знаешь, что ты меня привлекаешь, — отвечает Чимин тихим обиженным голосом, и Чонгук настолько шокирован, что почти упускает своё полотенце из рук. Что было бы очень плохо, и, вероятно, разозлило бы Чимина ещё сильнее, так что ему определённо не стоит так делать. — Я не… я бы не стал… — запинается Чонгук, с бешено колотящимся в неверии сердцем. Чимина влечёт к нему? Что? — Хён, сейчас лето. — Ты даже прямо сейчас без футболки, — обвиняюще произносит Чимин, но пока он спускается взглядом по телу Чонгука, огонь в его глазах меняется от гневного к чему-то… большему. Более напряжённому и слегка дикому. Чонгук сглатывает, хотя это не то чтобы помогает что-то сделать с жаром, скапливающимся в животе. — Я только что из душа! — Ну… ладно. — Чимин больше ничего не добавляет. Чонгук понятия не имеет, что сказать, пока Чимин всё ещё продолжает на него так смотреть. — Чёрт. Ты… ты не делал это специально? — Ну сейчас же лето, — повторяет Чонгуком слабым голосом. — Я… возможно, совершил большую ошибку. Ха. — Чимин нервно смеётся, медленно отступая к двери. — Хён просто придуривался, окей? Ха-ха. Я просто пойду… — Стой, подожди… поможет, если я скажу, что ты мне тоже нравишься? — быстро заговаривает Чонгук, и у Чимина расширяются глаза, а язык скользит по губам, что вероятно происходит ненамеренно, но всё равно нечестно. — Потому что это так. Ты мне очень нравишься. Больше, чем друг. Пожалуйста, заставь меня уже заткнуться, — добавляет он, начиная слегка паниковать, и смех Чимина действует как волшебство, потому, насколько быстро он помогает успокоить его нервы, а его искренняя улыбка вновь наполняет грудь Чонгука этим трепещущим теплом. Чимин делает шаг вперёд, достаточный, чтобы опустить ладонь на его затылок, и мягко улыбается, когда говорит: — Это поможет, да. — А затем прижимается губами к губам Чонгука. Чимин целуется до ужаса похоже на то, как представлял Чонгук в своих фантазиях — сначала мягко, медленно, его полные губы нежно касаются и чуть втягивают губы Чонгука, что посылает волны искр по его позвоночнику, собирающиеся жаром в животе, требуя ещё, больше. Чонгук опускает ладони на талию Чимина и притягивает его ближе, выдыхая ему в губы и с готовностью встречая каждое его касание, пока они оба становятся всё смелее, а их поцелуи глубже и жарче. Всё происходит слишком легко — то, как они тают друг в друге. Это так же легко, как обнимать Чимина, как засыпать рядом с ним. Чонгук даже не знает, чему он удивляется. И он также не знает, как он мог забыть, что нужно держать своё полотенце, потому что, когда в следующий момент Чимин толкает его в грудь, чтобы он упал спиной на кровать, его полотенце просто… не следует за ним. Они отрываются друг от друга с влажным звуком, который заставляет Чонгука покраснеть, и одновременно смотрят вниз. Чонгук не пропускает то, как у Чимина на секунду сбивается дыхание. — Э… — Вау, — говорит Чимин волнительно низким голосом, его глаза блестят, когда он склоняется ближе, чтобы прошептать Чонгуку на ухо: — Очень даже неплохо, Куки. — Я… Ты такой… — Чонгук фыркает, смущённый донельзя, но, возможно, немного польщённый. Хотя его лицо сейчас наверняка ярко-красное. — Не дразни. — Ну не знаю, ты достаточно много меня дразнил прошлые пару недель, — мурлыкает Чимин, но тянется за полотенцем, выглядя невыносимо шикарно и излучая уверенность, когда вновь толкает Чонгука на кровать и накидывает полотенце на его бёдра. То, как ткань остаётся торчать на его стоящем члене, заставляет их обоих прыснуть от смеха, а затем Чимин наконец наклоняется к нему и вновь целует, пока его губы всё ещё растягиваются в улыбке. — Хён. Я… — Чонгук прерывается, когда Чимин целует его особенно жадно, и в его животе от этого скапливается жар, особенно когда он слышит рваные вдохи Чимина между поцелуями. — Я так сильно тебя хочу. — О, щеночек, — выдыхает Чимин, обхватывая ладонями его лицо, скользя пальцами в волосы, затем сжимая их, и, чёрт возьми, Чонгук вероятно может кончить от одного этого. — Я тоже тебя хочу. Это всё не чересчур? — Нет, чёрт, нет, — быстро отвечает Чонгук и устремляется вперёд, чтобы вновь прижаться к губам Чимина, поддаваясь желанию подхватить его под бёдра и поднять, усаживая к себе на колени. Чимин сорвано выдыхает ему в губы и тут же двигается, притираясь к члену Чонгука. Тело окатывает жаром, а в животе скручивает от внезапной волны наслаждения. Их поцелуи становятся всё более беспорядочными, с жадно открытыми губами и учащёнными выдохами, и как Чонгук хотел бы, чтобы они оба были голыми сейчас, чтобы спортивные штаны Чимина и дурацкое полотенце не разделяли их. Но это всё равно хорошо, и Чимин двигается на нём, и это приятно, так приятно, гораздо больше, чем он мог когда-либо мечтать. Чонгук просовывает руку между ними и проскальзывает в штаны Чимина, обхватывая ладонью его член, сжимая и начиная двигать рукой, пока внизу живота скапливается жар от задыхающихся звуков, которые издаёт Чимин, от того как приоткрываются его губы, и от того, как прекрасно звучат его стоны, как будто Чонгук делает для него что-то гораздо большее, чем просто неопытно дрочит ему. Всё кажется таким лихорадочным и порочным, пока он толкается бёдрами вверх, притираясь к заднице Чимина, в то же время, как доводит его до оргазма со всё ещё надетой на нём одеждой, и они оба уже мокрые от пота, перегревшиеся и немного сходящие с ума от того, как сильно хотят друг друга. Чонгук кончает первый, его бёдра содрогаются, а мышцы напрягаются, пока его накрывает волнами удовольствия. Чимин переплетает свои пальцы с его, и теперь они дрочат ему вместе, пока он со стоном не изливается в их соединённые руки, приводя всё ещё в больший беспорядок. А потом остаётся только тяжёлое дыхание на двоих и расслабленные тела, и Чонгук ноет о том, что ему снова придётся идти в душ, только чтобы услышать тихий смех Чимина. Ещё некоторое время они обнимаются, обмениваясь ленивыми поцелуями, пока Чимин вдруг не вспоминает, что Чонгук обнажён, начиная активно интересоваться его голой грудью, дразня его соски и медленно проводя ладонью по его прессу, с тяжёлым потемневшим взглядом. — У меня опять встанет. Лицо Чимина приобретает восторженное выражение. — Да? — Он щипает Чонгука за сосок, и тот вскрикивает. — Нет, это… плохо! Плохой Чимин! — восклицает он, и Чимин снова его щипает, и они оба притворяются, что не заметили, как дёрнулся от этого член Чонгука. Приведение себя в порядок выходит немного неловким — Чимин заимствует штаны Чонгука, а тот, одеваясь, всё-таки натягивает и футболку тоже, потому что у него правда снова встанет, если Чимин продолжит смотреть на него вот так — но когда они оба заваливаются на кухню, чтобы добраться до еды, которую принёс Намджун, никто не кидает на них лишних взглядов, когда Чонгук обнимает Чимина со спины и кладёт подбородок на его плечо. Кроме… — Отличный засос, — говорит Юнги, ухмыляясь, и в комнате воцаряется хаос.