След Ледяного Бога (18+)

      «Ты собираешься игнорировать меня вечность?»       Прочитав сообщение, адвокат Ким выключил телефон. На стойке перед ним возвышалась бутылка скотча и просто огромный гранёный стакан. Голова немного гудела, а внутри было тепло от уже выпитого.       — Знаю, не мне тебе говорить, но выглядишь ты херово, — Хёнджин протёр столешницу от влаги и подложил в стакан льда.       — Эти две недели почти свели меня с ума.       — Его приезд тебе словно кость поперек горла. Да и наши планы подмочил…       — Эй, можно мне, мать твою, виски! Я уже полчаса жду! — мужчина бомжеватого вида в самом углу бара снова с грохотом обрушил на столешницу пустую бутылку.       — Ага, ага, — бармен закатил глаза и, проигнорировав просьбу постоянного, однако, далеко небогатого клиента, снова распластался на стойке.       — Не могу ни на чем сосредоточиться, всё время думаю, что будет, когда вернётся отец. Он же прикончит его… А потом меня, особенно учитывая, что я теперь не нужен для Принесения.       — Тихо! — бармен шикнул на него, оглядевшись. — Не лучшее место для обсуждения подобного. Значит, нам нужно управиться до его приезда. Чон должен сдрыснуть из города.       — И как ты предлагаешь это организовать? Он же, как ищейка, если ему что-то нужно — никогда не отпустит. А теперь, он напал на след этих ежегодных жмуриков…       — У него же должен быть инстинкт самосохранения, так? Покажи, на что способен твой отец, и пусть валит.       — Не хочу, чтобы он знал. Они ведь мои родители, а значит, я состою из двух самых отмороженных половин всего человечества, — очередная порция скотча отправилась внутрь.       — Ты опять за старое? — Хёнджин закатил глаза и забрал бутылку прямо из-под носа друга. — Мои родители тоже дерьмо собачье, но я не ною двадцать четыре на семь!       Тэхен подпёр рукой подбородок и проникновенно взглянул на друга.       — Ну, может чуть адекватнее… — бармен снова вернул выпивку и ушёл обслуживать ввалившуюся в заведение толпу.       Дисплей снова загорелся входящим вызовом.       — Ненавижу тебя, придурок! — Ким не сбрасывал вызов, разглядывая в сотый раз такое родное имя.       Он слишком отчетливо представлял, как Чонгук напряженно ждёт ответа, покусывая пухлую губу.       — Что с твоим братом?       Дженни отвлеклась от мобильника и взглянула на Чонгука, что-то яростно доказывающего собеседнику по телефону.       — Наверное, бросает очередную шлюшку по телефону.       — Мне кажется, или подобное называется мизогиния?       Девушка нахмурилась и скорчила милое личико. Тэхен с интересом наблюдал за ней. Удивительно было смотреть на копию его матери, только юную и добрую.       — Просто, у него какой-то нездоровый фетиш на блядей. Вместо того чтобы встречаться… да с той же Лианой — умницей, красавицей и с единственным именем в списке половых партнёров, он словно специально выбирает самых «популярных» шлюх в универе.       Ну, может, и не самой доброй…       Тэхен взглянул на брата своей девушки: Чонгук снова что-то выпалил и выключил телефон. Он запустил руку в густые, уложенные назад, волосы и глубоко вздохнул, а затем направился к витрине ресторанчика, где они зависали каждый тёплый вечер пятницы.       Под светом ночных фонарей его смуглая кожа сияла, а черная рубашка и отлично сидящие брюки придавали образу налёт дороговизны. Плюхнувшись рядом, он красноречиво уставился на недавно приобретенного друга.       — Ты в порядке?       — Да брось, мы встречались две недели, — Чон ослепительно улыбнулся и, положив ладонь на колено парня, сжал его. — Может, хочешь меня утешить?       — Что за гейские шуточки, бро! Он вообще-то мой парень!       — Хах, — Чон расплылся в плотоядной улыбке и, не отводя взгляд от сестры, повёл ладонь наверх по бедру.       Внутри Тэхена словно свернулся узел, а по рукам побежали мурашки.       Распахнув глаза со стоящим в них шоком, мужчина вылупился на друга. Лицо Чона было настолько близко, что Ким мог разглядеть редкие белые волоски в пушистом ряду чернильных ресниц. Тэхену казались забавными небольшие пятнышки витилиго, казалось, будто кто-то оставил россыпь светлых поцелуев на виске и правой стороне лица парня.       От Чона потянуло глубоким тяжёлым парфюмом и жаром.       «Стоп, стоп, стоп!» — Тэхен пришёл в ужас от собственной реакции на близость человека, к которому таких чувств быть не должно.       — Ну и? — повернув голову, Чонгук задорно заглянул в серые глаза.       — Ну, уж нет! — девушка, которая почти лежала на мягкой грядушке диванчика, села ровно и тоже прилепилась к Тэхену.       Они наперегонки стали щупать несчастного парня, пока почти полностью не оказались на его коленях.       — Так что? Кто из нас соблазнительнее? — Чонгук ухохатывался так, словно услышал лучшую шутку в своей жизни.       «Ты соблазнительнее» — Ким едва сдерживал себя. Его тело поделилось на две половины: одна из них, словно тряпка, переживала чужие касания, а вторая полыхала. Ему не хотелось, чтобы эта пытка заканчивалась. Ранее выпитый алкоголь лишил его способности двигаться, а эмоции притупили желание освободиться.       Они с Дженни состояли в отношениях почти год, и никогда Тэхен не чувствовал подобного. С ней он всегда так просто обнимал или целовал, ничего не ощущая и свято веря, что так и должно быть. А с Чонгуком никогда и не оказывался настолько близко.       И не оказался, если бы знал!       — Вы решили вдвоем изнасиловать несчастного мальчика? — за столик уселись их вновь прибывшие друзья.       Вокруг установился привычный гвалт, а вот в голове Тэхена звенела тишина: принятие собственной ориентации ударило слишком сильно.       В тот момент мужчина еще не понимал, что дело было не в ориентации, и даже не в его катастрофической неопытности.       Телефон в руке снова завибрировал.       — Ты бы шёл домой, бар скоро закроется, — Феликс, вдруг появившийся за его спиной, похлопал по сведенным печам и юркнул за стойку.       — Почему это он скоро закрывается? — Хёнджин нахмурился. Паренек обхватил чужую шею и чмокнул мужчину в губы.       — Потому что я очень соскучился!       Взгляд раскосых глаз потеплел, а руки окольцевали тонкую талию.       — Я всё еще, блять, здесь!       — Ой, не надо тут своим недотрахом всем портить настроение! — Феликс пробежался по бару, проверяя, чтобы никто не остался, а потом замкнул входную дверь. — Выйдешь через черный ход!       — Тэ, — Хёнджин улыбнулся, — Феликс в чём-то прав. Не стоит ли потрахаться с ним? Ты же годами делал это, не взирая на отсутствие чувств между тобой и Богомом.       — Вот именно, что я не любил его. Мне было просто встать однажды и уйти, никогда больше и не вспомнив о нём. А что я буду делать после Чонгука? В петлю лезть?       Пара за стойкой переглянулась:       — А разве мы все… не рискуем вообще не дожить до этого «после»? —       Феликс уткнулся в плечо Хёнджину и расстроено сморщил свою очаровательную мордашку.       Тэхен нервно рассмеялся, не сдержав свои эмоции, и всё же кивнул.       Температура медленно понижалась. Дневные пять-шесть градусов и переменное солнышко сменились сумраком и устойчивым нулём.       «Госпожа Ким взяла билет на полуденный поезд до областного центра и билет на самолёт в девять вечера. До столицы. Не знаю, куда она собралась, но выглядит как-то подозрительно, не думаешь?» — утренний бубнёж Ёндже засел в голове следака, и Чон воспринял это как знак. Одолжив у друга машину, он проторчал на углу улицы Тэхёна добрую половину дня, пытаясь понять, когда уже можно влезть к неудавшемуся «любовнику» в комнату.       Чонгук злился на весь мир, на себя, и особенно на Тэхена, который не брал трубки и не отвечал на его сообщения. Он не мог не поговорить с ним, ни определить дома ли тот.       Свет в окнах не горел, и с наступлением темноты это не изменилось, хотя и не означало, что дом пуст. На крайний случай, там могла быть прислуга. И в её наличии Чонгук не сомневался, учитывая размеры дома семьи Ким.       Почти в шесть из двора выехала белая иномарка. Тэхен, с рассыпанными по плечам волосами и намотанным шарфом на шее, быстро выбежал из машины, чтобы закрыть ворота. Радуясь, что в руках всё еще был телефон, Чон тут же нажал на кнопку вызова. Фигура у машины замерла, разглядывая дисплей. Волосы упали на лицо, сделав вид мужчины очаровательным. Как и ожидалось, Тэхен трубку не взял, сбросив вызов и сунув мобильник в карман.       — Сучонок! — снова накатила злость.       Дождавшись, когда иномарка скрылась из вида, Чон неспешно вышел из машины и словно тень скользнул в переулок между домом семьи Ким и соседним, не менее роскошным. Балконная дверь, как и ожидалось, была приоткрыта.       — Пользуюсь знанием привычек друга, чтобы влезть в его дом. Дожили…       Оперевшись о забор ногой, он оттолкнулся и запрыгнул на лепную колонну.       Подтянувшись на руках, с лёгкостью удалось вскарабкаться на крышу черного входа и оттуда на широкий балкон, пара нехитрых движений и дверь открылась полностью.       Кровать была расстелена, плед валялся на полу, а на столе хаотично валялись художественные принадлежности. Кисточки целым букетом возвышались в хрустальном стакане с мутной, густо окрашенной водой, а вокруг стола валялись мятые комки бумаги.       — Ты еще и рисовать умеешь? Тэхен, ты слишком невероятен!       Рука потянулась к папке с рисунками, но в кармане, вдруг, звякнул телефон. Звук, словно по щелчку, вернул липкий страх быть застуканным, и Чон, не тронув красный картон, осторожно выскользнул в коридор. Всё же, влезать в чужую личную жизнь, а тем более в такое сокровенное, как творчество, было не айс.       Хотя, учитывая личность автора, очень хотелось.       В доме стояла абсолютная тишина и какой-то совершенно нежилой холод. Всё, за исключением комнаты Тэхёна, было вылизано и выхолено, и даже пахло дорогим парфюмом. Комнаты бесчисленным количеством мелькали перед глазами: в основном гостевые. Архитектура дома была удивительной, и коридор закончился не лестницей, а небольшим холлом и тремя симметрично расположенными дверьми.       В середине оказался вход в огромную, видимо хозяйскую спальню, две другие в кабинеты, обставленные, словно в матрице — совершенно одинаково. Отличало их только наличие фотографий и пары белых халатов в шкафу у матери Тэхёна.       Компьютера, как и ноута, на её столе не было, но он и не надеялся. Она мало его интересовала. А вот на столе у главы семейства высился старинный, невероятно огромный моноблок.       — Вау! — пальцы сами набрали номер.       — Да?       — Сможешь вскрыть комп?       — Че за комп?       — Асер аспир двадцать седьмой.       — Вставляй мои побрякушки в заднюю панель.       — Сейчас, включается, — Чон подзадолбался смотреть на крутящееся на экране колёсико, как вдруг, мигнув, перед глазами развернулся рабочий стол со стандартной заставкой.       — А… уже не надо, — Чонгук испытал чувство с родни радости от внезапного подарка.       — Давай, до связи, — телефон отключился.       Насколько же эти люди были уверены в собственной безопасности, что даже пароль на компьютер не поставили? Папки с рабочими документами были аккуратно рассортированы по алфавиту и отраслям права.       Пару раз набрав в поисковике фамилию судмедэксперта, Чон усмехнулся, а затем резко заделался реалистом и стал искать уже нормально, максимально сконцентрировавшись на просмотре папок и архивов по-порядку. У него ушло       больше часа на перебор файлов, но подходящий так и не нашёлся.       — Попытка не пытка, — выключив агрегат и аккуратно поставив кресло на место, Чон вернулся в комнату Тэхена.       Переворошив стол парня, флешку он тоже не нашёл. Включив комп, он с удивлением обнаружил поле для ввода неизвестного слова.       — У Тэхена осторожности больше, чем у его грозного отца, — наобум набрав собственное имя и не получив положительный результат, Чонгук улыбнулся, — и мозгов больше.       Он снова набрал номер Юнги.       — Ты, я погляжу, жить без меня не можешь?       — Давай, просвещай.       Ещё полчаса ушло на подбор пароля, им оказался рандомный набор букв и символов.       — Как такое вообще возможно запомнить?       — У меня типа такого, только раза в три длиннее! — Юнги, получивший на том конце провода данные по взлому, возмутился и, что-то буркнув про неблагодарных друзей, отключился.       Ещё немного поисков и он нашёл нужное видео, причем, название папки его умилило: «бесогон». Откуда Тэ успел набраться тюремного жаргона?       Скинув файл на свою флешку, он почистил жесткий диск на наличие любых дубликатов и остаточных файлов по видео. Но проблема с носителем всё еще осталась, её тоже нужно было проверить, а для этого — найти.       — Возможно, она у Тэхена с собой, — выключив компьютер, Чон огляделся, еще раз проверяя не оставил ли следов.       Взгляд остановился на папке с рисунками.       — Нет, — остановив самого себя, парень направился к балконной двери.       В голове промелькнула мысль, что разговаривать с собой не совсем нормально. А вот лезть в обычные рисунки парня, который, вроде как, нравится — не так уж и странно… Наверное?       — Всего лишь рисунки, это же не бельё или личный дневник, — он и сам не заметил, как схватил папку и распахнул.       — Ох, чёрт…       На него смотрели собственные глаза. Акварель растекалась разными, совершенно не соответствующими зоне цветами, при первом взгляде вообще было сложно определить, что нарисовано на плотном ребристом листе. Но как вообще возможно не узнать самого себя с первого взгляда?       Первый лист, второй, третий, все последующие… В душе нарастало нереальное ощущение счастья. Может, всё это и сквозило сумасшествием, но в животе словно взмыла стая сопливых розовых бабочек. Зажав рот, чтобы не рассмеяться на весь дом, он рассматривал рисунки. Он не разбирался в искусстве, но, черт возьми, нежность, с которой были прорисованы черты его лица, фигуры, завитки волос — это пронзало сердце раз за разом.       Столько лет он жил рядом с Тэхеном, столько дней подряд видел его красивое лицо, изящно изогнутые глаза, столько времени упустил, не замечая рядом с собой такое сокровище.       Дверь громко ударилась о стену. Повернув голову, Чонгук замер, разглядывая Тэхена, а тот, в свою очередь, его. На светлом, словно бескровном, лице читался шок и ещё что-то, напоминающее приятное удивление. Он слегка пошатнулся и зажмурился, схватившись за косяк двери.       Снова прозрев, он словно удивился:       — То есть, я всё еще не сплю, и ты реально сидишь на моей кровати и… твою мать, что ты делаешь?!       Преодолев пространство от двери до кровати в мгновение, мужчина выхватил из чужих рук алую папку.       — Какого чёрта, Чонгук! — от мужчины ароматно несло алкоголем.       — Ты не брал трубку.       — Это не повод залезать в окно!       — Где ты был вчера вечером? — Чон не мог понять, с чего вообще это ляпнул.       Спина Тэхена окаменела.       Лучшая защита — нападение?       — Какая тебе разница? — Ким судорожно собирал по кровати рисунки.       — Интересно, я уж было подумал, что ты снова обратился к врачу по поводу панических атак.       — Именно, да… я был у доктора!       — У какого? Псевносексолога Пак Богома? — Чонгук тут же пожалел о своих словах.       Перестав дышать, Ким резко развернулся и замер, испуганно всматриваясь в лицо Чона.       — Откуда… Откуда, мать твою, ты знаешь?       Красивое лицо стало белее снега, Чонгук снова надавал себе подзатыльников. Злость из-за очевидного вранья Тэхена на секунду вызвала желание поймать того с поличным. Профессиональные привычки стали срабатывать на автомате даже там, где были, от слова совсем, не нужны. Но, раз уж сболтнул то, чего не стоило, Чонгук решил топить до конца.       Вскочив с кровати, он шагнул к мужчине:       — Ты целуешь меня, говоришь, что любишь меня, и вместо того, чтобы поговорить со мной, бежишь трахаться к какому-то извращенцу? Чем он лучше меня?       Тэхен снова отвернулся, он был согласен с Чонгуком, осознавал всю справедливость его слов.       — Отвечай, — Чон повысил голос.       В шаг он преодолел оставшееся расстояние до мужчины и рванул того за рубашку. Ожидаемо, раздался громкий треск, и та распалась в смуглой ладони. Тэхен по инерции развернулся, оказываясь с воплощением своего самого большого желания и страха лицом к лицу. Всё внутри сжалось от запаха и тепла поблизости. Ноги задрожали, и он немного сполз, осев на стол.       Чонгук сделал фатальную ошибку, шагнув ещё ближе. Ему показалось, что Тэхен падает, но вдруг, оказался непозволительно близко. Длинные пальцы вцепились в широкие плечи, а темно-русые ресницы укрыли блестящие глаза.       Вздох:       — Потому что ему я могу отказать, а тебе — нет…       Серые, словно грозовое небо, глаза заблестели. Чон нежно провел по острой скуле ладонью, кожа под пальцами ощущалась как шёлк, а затем, убрал с лица распущенные волосы. Мягкие локоны лились сквозь пальцы, мужчина зарылся в них ладонью, а затем собрал в кулак. Голова Тэ чуть запрокинулась.       — Ему я могу сказать «остановись», а тебе нет.       Про себя Чон хмыкнул, вспоминая все те разы, когда его динамили.       — Его я не люблю, а тебя…       Не успев обдумать свой поступок, Чон впился в прохладные сладкие губы.       Ладони обхватили чужое лицо, не давая ни отстраниться, ни пошевелиться. Целуя Тэхена, Чонгук чувствовал себя так правильно, что даже не мог в это поверить. Внутри плескалось забытое ощущение родственности, раньше он называл это дружбой, но теперь…       Тэхен обнял мужчину, вжавшись всем телом. В блондинистой голове вдруг стало пусто, усталость от борьбы с самим собой отключила все предохранители. Он подтолкнул Чонгука к кровати, и пара рухнула в мягкую перину. Матрас спружинил, приняв тела в свои объятия, и Тэхён, вдруг, оборвал поцелуй, а затем прижался к парню всем телом, обвив руками и ногами.       — Хей, ты чего?       Холодный нос уткнулся в горячую кожу на шее.       — Не надо, — голос был тихим и невероятно ласковым.       Отказ совсем не вязался с дрожащим телом и явно стоявшим членом в брюках. Чонгук чувствовал его даже через слои джинсы и плотного твида.       Приподняв за подбородок чужое лицо, Чон очертил мягкие губы пальцем. От Тэхена пахло чем-то сладким и алкогольным. Пушистые ресницы, веером прикрывшие серые глаза, дрожали, а по щекам разлился тусклый амарантовый румянец. Из-за оттенка кожи цвет щёк выглядел благородно и завораживающе.       — Если я каждый раз буду спрашивать твоего разрешения, мы никогда не потрахаемся.       — И тебя не смущает переспать с парнем?       Чон приподнялся, а затем целиком втащил парня на кровать и оседлал чужие бёдра.       — А есть разница, если ты принимаешь?       Красивые глаза округлились.       — Я не…       — Тс! — Чон зажал чужой рот рукой, почти уложившись на Кима сверху, а затем нащупал чужие руки и свёл их над ореолом светлых волос.       Тэхен едва ощутимо сопротивлялся, но это выглядело даже смешно, особенно, в купе со взглядом и плещущейся в них страстью. Его длинная шея подставилась так соблазнительно, что на ней тут же сомкнулись белые зубы. Глубокий стон почти оглушил Чона.       Кожа Тэ была солоноватой и кое-где даже горькой, там сильнее всего осел парфюм. Язык с удовольствием исследовал шею и грудь. Рубашка в одно движение лишилась оставшихся пуговиц.       Шрамирование ощущалось под языком отчётливо, а сам мужчина реагировал будто сильнее, когда ветерок холодил влажные от слюны письмена.       — Что они означают?       — Ах, — Тэхен простонал от поцелуя в солнечное сплетение. — «Ибо день во дворах твоих лучше тысячи. Лучше быть привратником в доме моего Бога, чем жить в шатрах нечестия», — снова стон. — «Он открывает глубокие и тайные дела: он знает, что во тьме, и свет обитает с ним»…       — А здесь? — губы опустились на символы у предплечья.       — «Блуднику сладок всякий хлеб: он не перестанет, доколе не умрёт».       Пока Тэхен выговаривал нечто, похожее на цитаты из святого писания, Чонгук умудрился расстегнуть чёрный, выделанный из качественной кожи ремень и стащить вниз идеально отутюженные брюки вместе с дорогим бельём.       Открывшийся вид выбил из лёгких весь воздух: ровные длинные ноги были идеально гладкими, волос не было даже на лобке. Идеальный пресс, плоский живот, чётко очерченные косые мышцы, красивые бёдра, колени, лодыжки — светлая кожа казалась идеальной, словно мрамор. И самое главное, что не могло не привлекать взгляд, это ровный длинный член, стоявший так крепко, что, казалось, Тэхен уже был на грани. Головка была алой и обильно сочилась предсеменем.       Мужчина приподнялся, подтянув ноги, словно боялся выставлять свое возбуждение на показ. Но Чонгук среагировал быстро, так что сам удивил себя. Дернув Тэхена за лодыжки к себе, он снова опрокинул Кима на белоснежное бельё и навис сверху.       Он снова целовал горячий рот, стараясь если не проглотить партнёра целиком, то откусить, хотя бы чуть-чуть. Руки проходились по телу, грубо сжимая талию, бока и бедра, Чонгук боялся, что в дымке возбуждения не рассчитает силу, но судя по реакции мужчины всё было очень даже не плохо.       Тэхен непроизвольно двинул ногой, цепляя чужой пах, и Чон согнулся от прострелившего через все тело возбуждения. Он всё еще был полностью одет, и джинса давила на член со зверской жестокостью. Воспользовавшись замешательством Чона, Ким притянул его лицо, возобновляя поцелуй. Обхватив таз мужчины ногами и скрестив их за спиной, он стал плавно покачиваться, направляя, а попутно быстро избавил парня от парки и рубашки. Оставшаяся плотная майка тоже сдавала позиции.       Холодные руки на пояснице, а затем боках и животе заставили Чона вжаться в тело Тэхена сильнее. Он вдруг с ужасом осознал, что, просто потираясь о чужое тело, чувствовал удовольствие, которое не чувствовал никогда. Это из-за поздно проснувшейся ориентации? Или потому что никогда и ни к кому не испытывал такого сильного влечения?       Мысли метались от собственного возбуждения и потрясающе красивого тела под ним, к умению Кима целоваться. Длинный язык буквально танцевал во рту, то в чужом, то в своем. Глаза были закрыты, а брови сошлись на переносице, по коже все дальше разливался амарант. Чонгук не мог оторваться от этого зрелища, попутно оглаживая его бока и грудь. Очередное его движение выбило болезненный стон из парня, и тот приподнял ресницы:       — Ты раздеваться не собираешься?       Не дожидаясь ответа, он одним движением поменял их с Чонгуком местами. Сохраняя равновесие, Ким осел на ширинку, а сильные руки упёрлись в грудь. Боль и удовольствие пронзили тело следака, казалось, его стон услышала вся улица.       — Что за… — серые глаза округлились.       Задрав рубашку, Ким заподозрил, что происходящее ему все же снится. В алеющих от возбуждения сосках аккуратно были вставлены штанги и прикручены полукольца.       — Что?! Тату на работе не позволяют делать, а дырки в нас никто не считает! — Чон залился краской, ему стало невыносимо смешно с выражения лица любовника.       Правда, долго веселье не продлилось. Тэхен в мгновение опустил губы на правое кольцо, вбирая украшение языком.       — О, боже! Тэ-эхен… — соски всегда были эрогенной зоной Чона, а пробив их, он усилил ощущение в сотни раз. — Если ты продолжишь, я кончу в штаны сейчас же!       Губы с соска исчезли, как и вес тела. Тэхен изящно спрыгнул с кровати и стал искать что-то в тумбочке. Он вернулся так же быстро, как и ушёл, бросая на постель бутылочку со смазкой и презервативы. А затем, сжимая что-то в ладони, стал быстро расстегивать джинсы Чона. Не понимая, что ему ожидать, Чонгук помог избавить себя от остатков одежды и с испугом ощутил, как что-то сомкнулось у основания его члена. Резиновая игрушка ощутимо, но совершенно не больно, давила на орган.       — А тебе?       Чон почувствовал себя немного обиженным, он встал на колени, оказываясь с Тэхеном лицом к лицу. Сильные смуглые руки окольцевали талию, и их бедра, животы и члены сомкнулись. Тэхен судорожно вдохнул:       — Я немного выпил, это затормозит процесс.       Чон двинул тазом, чувствуя, как член вошёл между чужих бёдер, а затем, просунув между животами руку, погладил чужой ровный орган.       — Ты уверен?       Аккуратный ротик Кима открылся, он выдохнул и зажмурился, а затем распахнул ресницы и поднял ладонь с лежащий в ней второй игрушкой.       — Наденешь?       Чонгук чуть склонился, выполняя просьбу, как Тэхен прошептал в его ухо:       — Сегодня я хочу кончить от твоего члена внутри.       Потеряв последнюю сдержанность, Чон опрокинул бывшего лучшего друга на спину и, сжав тонкую шею ладонью, вгрызся в бледный сосок. На утро все его укусы припухнут, а пока он с удовольствием пускал в ход зубы.       Вторая рука опустилась к члену и стала его грубо оглаживать. Пара капель медовой смазки ускорила движения, и Тэхен практически взвыл от ощущений.       — Гуки… — обращение встряхнуло следака.       Так Тэхен обращался к нему очень редко, очень давно и только наедине. В моменты, когда был благодарен или что-то отчаянно клянчил. Это сокращение всколыхнуло в памяти множество их совместных моментов.       Хватка на шее ослабла, и Чон переместился ниже. Чужой член перед лицом не вызвал отвращения, он был обрезан и выглядел красиво, словно с обложки журнала для взрослых.       — Гуки… не надо… это слишком для тебя… — красивое лицо в смятении чувств смотрелось ещё краше.       — Когда это ты стал решать, что мне нужно, а что нет?       На лобке, над самым органом он вдруг увидел ещё одну белую надпись.       — А что значит она?       — Ибо дела плоти явны, и вот они. Прелюбодеяние, блуд, нечистота, похоть… ах…       Пухлые губы, вишнёвого от поцелуев цвета, обхватили член Тэхена.       В голове Чона галопом пронеслись статьи, прочитанные за последние несколько дней: спрятать зубы, втянуть щеки, расслабить горло, работать языком. Он был способным учеником, но все же трудновато было ничего не упускать, и это при условии того, что Тэхен изо всех сил старался не подмахивать.       Рука следователя сама потянулась к округлым ягодицам, пальцами Чонгук нащупал сжатое колечко мышц, и стал мягко его поглаживать.       Чувствуя сквозь пелену наслаждения нехитрые манипуляции любовника, Тэхен поразился его осведомлённости. Вдруг, тот выпустил член изо рта и рывком перевернул лёгкое тело на живот, шустро подсунув под плоский живот подушку.       Сильная спина, тонкая талия, длинные бедра и невероятная задница — рот Чона наполнился слюной.       — Гуки?       — Замолчи, — зажав чужой рот рукой, Чон чувствовал, как отказывают тормоза.       Он медленно вдохнул запах у белоснежной шеи и впился в кожу, оставляя болезненный засос.       «Рубашку ты оденешь ещё не скоро».       Немного смазки, и палец легко проник внутрь желанного тела. Тэхен вздрогнул, глухо простонав в ладонь. Он потянулся к своему члену, но Чон не дал ему этого сделать. Звонкий шлепок опустился на белоснежную ягодицу, оставляя на ней отчетливый алый след.       — Не смей трогать себя!       — Да… — в голове Кима взорвался фейерверк, а член практически взорвался, прижатый подушкой к животу.       Он чувствовал, как из головки потекли несколько капель семени, и тут же впитались в ткань наволочки.       Второй палец вошёл тяжелее, но безболезненно, третий — туже, а вот когда Чонгук их медленно развёл, боль прострелила до самой поясницы. Он замедлился, заметив, как собрался Тэхен. И уменьшил давление, начав поступательно вводить пальцы. Мышцы внутри сокращались, плотно обволакивая инородное тело.       Новый шлепок заставил Кима вздрогнуть и застонать, пальцы против воли вцепились в простынь. Ему так безумно хотелось ощутить наконец-то в себе его Гуки… Все происходящее казалось сном, а затем на нежную кожу снова обрушилась чужая ладонь.       Вдруг Чонгук остановился и, наклонившись, впился в губы Кима, и тот почувствовал, как исчезнувшие пальцы заменяет собой горячий толстый орган. Голову и живот залил кипяток, кожа покрылась испариной. Он сильнее прогнулся в талии, шире расставляя ноги. Его губу вдруг больно прокусили, Чонгук бессильно простонал прямо в его рот.       — Какой ты, сука, узкий…       Широкая ладонь снова легла на горло и чуть сдавила, Тэхен захрипел, чувствуя как мышцы кишечника медленно расходятся. Он не мог нормально вдохнуть, не мог простонать или сомкнуть рот. Его губы и язык все ещё были в плену властного рта его самого большого страха и желания.       Чонгук, казалось, никогда не закрывал глаза, он рассматривал лицо Кима, ловя каждую эмоцию мужчины, каждый вздох. Перехватив взгляд тёмных глаз Тэхен не смог оторваться. Сердце разрывало грудь, возбуждение член, а он не мог оторваться от бездонного взгляда таких любимых глаз.       Эта пытка длилась целую вечность, казалось, головка члена скоро достанет до диафрагмы. Как вдруг, их с Чоном бёдра соприкоснулись. Чонгук замер, немного ослабив хватку на горле и прервав поцелуй. Тэхен судорожно втянул воздух и опустился грудью на постель, руки его не держали больше, а ноги поддерживал только чужой член и подушка. Перемена позиции сыграла с ним еще более жестокую шутку. Стоило Чонгуку начать медленно двигаться, как всё еще безучастная до этого, простата заставила весь низ живота свернуться в узел.       — Гуки, — Чон впервые услышал от Тэхена подобную интонацию. — Еще, так же!       Все тело мужчины вдруг расслабилось и задрожало, он сильнее прогнулся, будто прося взять себя. Чонгука не нужно было просить дважды, он снова вошёл, чуть более грубо, и уже гораздо быстрее. Амплитуда то увеличивалась, то уменьшалась, громкие стоны мужчин и шлепки тел друг о друга переплетались в изумительную какофонию звуков.       Тэхен нашёл в себе силы приподняться на локтях и взглянуть на любовника, ему хотелось поцелуй. И, будто прочитав мысли, Чон притянул его за волосы к себе и грубо ворвался в сладкий ротик. Ким не понимал, хотел ли нежности в этот момент, но любовь к боли и грубости пересилила это мимолётное желание.       Целуя, Чон уже не мог быстро втрахивать бывшего лучшего друга в кровать, он резко вошёл в растянутую дырочку до основания. Замерев на мгновение, он снова с размаху влетел в податливое тело, и снова замер, вместо стона с удивлением слыша из собственной глотки рык. Ещё пару шлепков обрушилось на уже алую кожу. Тэхен даже не стонал, он тихо скулил, оглушенный эмоциями.       — Тэхёни, — Чон остановился и аккуратно перевернул мужчину, едва сдерживая себя.       — Почему ты остановился?       — Потому что я хочу кончить, а ты? — он лёг на пылающее тело, нежно убирая с красивого лица волосы, они были мокрыми от пота.       — Я хочу, чтобы это не прекращалось, — Тэхен выклянчил свой поцелуй, чувствуя, как его задний проход пульсирует в унисом с членом внутри. — И кончить я тоже хочу…       Медленно сняв с уже бордового органа резиновое кольцо, Чон медленно начал двигаться, наблюдая за Тэхеном, раскинувшимся перед ним в полной красе. Его самого уже покидало самообладание, поэтому, он почти рычал, наращивая темп. Пара минут и член Тэхена излился белоснежным семенем. Картина кончающего мужчины была настолько прекрасной, что, даже не смотря на кольцо, Чонгук сразу последовал за ним.       Они ошеломленно смотрели друг на друга несколько секунд, а затем снова впились друг в друга поцелуем. Потные, абсолютно без сил, они наконец-то легли на кровать правильно, пытаясь отдышаться.       — Нам нужно в душ, — когда эйфория от оргазма стала отпускать, Тэхен немного испугался.       Он никогда не думал, что между ними с Чоном когда-то будет нечто подобное. Представлял огромное количество раз, но не верил в это. И теперь, не понимал, как же себя вести.       — Я не хочу вставать, — Чон, в отличие от своего переживательного партнёра, напротив, не думал ни о чем.       Он притянул парня к себе, а затем накинул на них одеяло. Ему нравилось ощущение тепла Тэхена рядом, его запах. Он чувствовал себя, наконец, умиротворённо и правильно. Теперь, Тэхен точно от него не сбежит, теперь у него есть право его не отпускать.