Никто никогда не увидит, как Сяо заливается слезами.
Наконец, кто-то хватает Сяо за плечо и заставляет посмотреть на посмевшего потревожить долгожданное изрыгание яда из себя. Светлые волосы, очевидно, убранные в какую-то прическу. Образ размывается, зрачки все никак не могут сфокусироваться на лице. Но, кажется, этого даже не нужно. Это мог быть только один человек. Ужасно надоедливый, фальшиво заботливый. Как считал Сяо, правда, найти причину, почему Итер с ним возится, пытается дружить, вот уже как десять лет, до сих пор не нашел. — Блять, Сяо, сколько ты выпил? Выглядишь хуже трупа. — юноша хмурится и дергает носом, ощущая отвратительный запах рвоты. Но даже так он присаживается на одно колено рядом, разворачивая друга к себе окончательно. Ему было слишком тоскливо видеть однокурсника в таком состоянии. Он действительно считал Сяо своим лучшим другом. Пусть он давно поехал крышей, пусть это самый депрессивный человек, которого он знает, пусть Сяо часто бывает грубым и резким в выражениях, но Итер искренне о нем переживал и всегда желал только лучшего. Сяо всегда откуда-то узнавал о любых тусовках чуть ли не в числе первых и всегда приходил, только чтобы нажраться и найти себе перепихон на один раз. Никогда не скидывался на алкоголь, часто доводил девушек до слез. Он рискует получить ненависть всего универа. Но этого не происходило. До безумия удивительно, может, даже не слишком. Сяо красивый: высокий, пирсинг ушей, носа, брови, крашенные в черный ногти, крашенные волосы на висках и прядях. Притягивал даже стиль одежды. Но это в лучшие время. А сейчас, скрючившись над туалетом, в слюне и каплях рвоты у рта, в испачканной одежде, вонь спирта и изрыганых внутренностей, все это смешивалось одеколоном, юноша выглядит настолько обесчеловечено, что даже сложно поверить, что это первый разбиватель сердец в универе. Таким, как сейчас, его могли видеть многие, но почти все забывали на утро. Но не Итер. Наверное, он хотел бы забыть, как и остальные. Потому что страдания друга не дают спокойно спать. Сяо продолжать плыть по течению вниз, надеясь наткнуться на водопад и разбиться о каменную толщу воды. Но судьба все никак не позволяла получить желаемое, то ли издеваясь, то ли пытаясь приберечь самое интересное на десерт. Очередные пытки бессмысленного апатичного существования или сладкое яблоко, за которого его выгонят из Эдема? Кто знает. — Отвали, я еще столько же выпью. — отплевывается, утирая рот ребром ладони. После испражнения желудка в него буквально вдохнули порцию кислорода, что тут же оживила умирающий мозг. По правде, если он выпьет еще хоть глоток спиртного, нет уверенности, что уйдет домой на своих ногах, а не на каталке скорой помощи. — Ничего ты больше не выпьешь, иди домой. — трепет за плечо, с некой грустью заглядывая в янтарные глаза, пытаясь найти там что-то кроме крайней степени опьянения. И видит там нечто страшное, что не хотел бы видеть. Машет головой, вздыхая. — Я вызову тебе такси, можешь встать? Сяо толкает руки Итера от себя, пробормотав что-то бессвязное. Крупная ладонь упирается о стенку кабинки, а острые колени встают на жесткий пол, пытаясь подняться. Получается после тяжелых, неудачных попыток, но все же встает. С такой силой воли, лишь бы доказать, что он в порядке, ему Эверест покорять, а не напиваться и валяться в туалете какого-то ночного клуба. Но Сяо сейчас здесь. И вряд-ли можно найти виноватого в этой ситуации, кроме как самого Сяо. — Нормально. Дай пройти. — отталкивает размашисто друга за плечо, медведем прорываясь обратно в бездну ада из обители всего самого омерзительного. Музыка орет здесь еще громче, даже свои мысли трудно услышать. Это… радует. Но взгляд цепляется за входную дверь и теперь это стало главной целью. Вдохнуть воздуха. Свежего, холодного. Целительного, прям как из мыслей, из тех грез, которыми юноша обливался с головы до ног, когда пик отчаяния доходил до сердца, больно изрезая его острием. Непроходимая толпа буквально чуть ли не расступается, потому что Сяо идет практически по головам. Совсем немного. Еще самую малость. Толчок. Последний на этот раз. Ветер сразу же обдает закрытые плечи мурашками контрастом обилия кислорода. Нос жадно втягивает глубокий вдох, отрезвляя голову. Всего на секунду, что после возвращается головокружением и ватными ногами. Блять. Сяо раскидывает руки в стороны, как будто ищет опору, но кругом лишь толщи воздуха. Все нормально. Теперь все хорошо. Ему лучше. Да, точно лучше. Автобусная остановка как будто переместилась на километр дальше. Или это Сяо так медленно шел, что добирался полкилометра целый час. Такие усилия остались без должной награды. Автобусы не ходят ночью. Выругиваясь, он пытается разблокировать телефон, качаясь в стороны, по какой-то причине отказываясь садиться на лавочку. Сядет и не встанет. Уснет ранним апрелем в холодную ночь и не проснется. Будь Сяо немного трезвее, идея показалась бы заманчивой, но сейчас… Почему-то ее даже не возникло. Добраться до дома, написать Итеру, что он идиот, проигнорировать сообщения Чжунли и перезвонить ему утром. Такой план. Машина подъезжает через пару минут, Сяо очередным медведем залезает в салон и пытается под горячкой вспомнить свой адрес. Он давно переехал, но в пьяной голове все никак не могло всплыть нужной информации. И чудо, Сяо его вспоминает. Уставшая спина откидывается на спинку сидений, но глаза не закрывает, усилием воли заставляя себя не спать. Дисплей побитого телефона загорается ослепляющим светом. Чжунли звонит. Сяо сбрасывает. Не сейчас, он адрес квартиры вспоминал несколько минут, а здесь нужно говорить с опекуном и попытаться казаться трезвым. Не то чтобы ему было не все равно, что о нем подумают. Но это Чжунли. Это Чжунли, которого не заслуживает этот мир, не то что Сяо. Сяо вообще ничего не заслуживает. Слышать в трубке усталый вздох, тихий голос, спокойный тон, но знать, что он наверняка расстроен, трет переносицу, усердно пытаясь придумать, как может помочь. Это разрушающе. Слишком больно. Юноша позвонит, когда немного протрезвеет. Лучше так, чем отвечать на все звонки сразу же. Двор встречает тусклым свечением фонарей и оглушающей тишиной. Руки безвольно хлопают по карманам черной джинсовки, пытаясь отыскать ключи. Находит их во внутреннем кармане, кажется, он клал их в другое место. Какая к черту разница, главное, что они не остались в том туалете, куда Сяо больше никогда не вернется. Под страхом смерти. Потому что там, он подобно одному злодею, оставил частицу своей души, превратив противно-зеленую комнату в крестраж. В собственной квартире ужасно холодно и тихо. Даже ветра не слышно, как будто он так далеко, а это место было краем света, куда порывы ветра, такие веселые и жизнерадостные никогда не доберутся. Из жара бросает в дрожь от холода. Сяо лишь скидывает тяжелые берцы и в несколько шагов доходит до кровати, заваливаясь на нее и тут же проваливаясь в сон, машинально натягивая тонкое одеяло на плечи. Еще один способ забыться. Забыть себя и свою жизнь. Забыть все, что сегодня было. Только часы тихонько ходят, погружая в непробудный сон — полная тишина, даже дыхания не слышно. Сяо так и не просыпался ни разу за все 13 часов, как только провалился в сон. Тело отдыхало. Только в такие моменты он мог хотя бы ненадолго почувствовать пустоту. Но не ту, в которой поджидают голодные волки, готовые впиться острыми клыками в бледную кожу, рвать ее до костей, проглатывая огромными кусками прямиком в испрящий скверной желудок. Они готовы добраться до души и разорвать ее на клочья тоже, но пустота, которая приходила иногда со сном была другой. Приятной, умиротворяющей. Нет мыслей, нет людей. В ней нет Сяо. Там ничего нет. Стоит к ней немного привыкнуть, как за затылок что-то крепко схватит и со скоростью грома потащит обратно к свету. Он так сильно слепит, обжигает зрачки, заставляя их сузиться, а тело начать судорожно включиться в работу. Под ухом разрывается телефон от сотни непрекращающихся звонков. Человек на проводе точно знает, что Сяо спит, но все равно звонит без конца. Юноша с силой накрывает мобильник, двигая его ближе к себе по кровати. Один глаз лениво, но раздраженно раскрывается, тут же сужаясь в прищуре, стоило увидеть входящий звонок. Итер. Какого черта ему надо. Сяо смахивает значок принятия вызова, хотя сбросить очень хотелось, но он же не успокоится. — Да? — в голосе твердь, а тон испепеляет холодом, чтобы страшно стало и не думал больше звонить в такую рань. Сколько сейчас было на часах Сяо понятия не имел. — Я уже все морги обзвонил, ты нормальный? Я же просил тебя позвонить, как до дома доберешься. — да и в чужом голосе тоже видна толика раздражения, и это бесит еще сильнее. — Ты не просил. — Просил! Слушать надо хоть иногда, что тебе говорят! Хватит спать, поднимайся. Тебе надо в универ прийти. — Сяо отчетливо себе представляет, как Итер скривил лицо и хмурится, скрипит зубами. Забавно. — Зачем? — Блять, тебе интернет на что? Зайди хоть раз в сеть, посмотри, что тебе пишут, не знаю, зайди на почту в конце концов! Уверен, тебе администрация уже миллион писем прислала об отчислении. — на самом деле, Итер сильно беспокоился. Он был зол, но лишь потому что переживает. Вчера переживал, когда Сяо вдруг решил убежать, когда не позвонил. А вдруг он уснул где-нибудь? Замерзнет насмерть ведь. А этот дебил даже не написал банальное: «я дома». — Похуй. — Ты меня в могилу сведешь. — слышно, как Итер тяжело вздыхает. — Пожалуйста, Сяо, приходи завтра. Староста тебя давно даже не старается отмазать. — Посмотрим. Все? — Да. Ты в порядке? Как ты чувствуешь себя? — Все нормально, голова болит. — переворачивается на спину, накрывая свободной рукой лицо. Голова и правда болела, а еще живот и, кажется, печень. Горло саднило, но это из-за рвоты; хочется пить, что сдохнуть можно. — Прими таблетки и отсыпайся. Я еще позвоню тебе утром завтра, ладно? Сяо, пожалуйста. Хоть раз сделай то, о чем я тебя прошу. — Да, пока. Гудки. Еще и сердце заболело. Ого, что это? Укол вины? Или все же последствия вчерашнего. Обманывать себя, заставлять думать о чем-то другом давно вошло в привычку. Так удобнее. Итер слишком сильно вцепился и не пускает, не дает упасть на дно окончательно. Раздражает. Зачем ему это? Сяо не представляет из себя ровным счетом ничего, о таких не должны беспокоиться, не должны держаться. А он держится. И порой это делает больно. Синий свет дисплея бьет по глазам, а уведомления пестрят о пропущенных. Чжунли? Он тоже звонил? Блять, Сяо же видел его сообщения в такси и не перезвонил. Рука дергается и нажимает вызов. Берут почти сразу же. Говорить с опекуном еще сложнее. Если Итер привык, то Чжунли… Это совершенно другое. Каждый раз ком в горле встает. Хочется лишь молчать или говорить только хорошее. Но последнего у Сяо не было. Поэтому в трубку он долго молчит, так что Чжунли подает голос первым. — Сяо? Я ждал твоего звонка, у тебя все хорошо? Почему не позвонил вчера? — его голос тихий и мягкий, как пуховые подушки, нет ни капли отталкивающего и от этого сложнее. — Да, прости, забегался. Только сейчас увидел, что ты звонил. Ты что-то хотел? — Сяо как будто маленький ребенок, что провинился в чем-то и смотрит в пол, пока сверху вниз на него смотрит родитель. Но последний не отчитывает, не ругается. Он опускается на колено и аккуратно гладит по голове, хочет успокоить, обнять, сказать, что ничего страшного не случилось. Это снова ранит. Сяо хочет, чтобы Чжунли хоть раз на него разозлился, сказал в лицо, что разочарован, что ожидал лучшего от своего сына, но он так никогда не сделает. Почему? Нет ни одной мысли. — Понятно. Мне звонили из универа, сказали, что ты очень давно не посещал занятия. — сердце удар пропускает. — Поднимается вопрос, чтобы тебя не допустить к сессии. Ты хочешь продолжать учиться? Может, тебе лучше забрать документы и поступить куда-нибудь в другое место, если не нравится. Дыхание сперло, к горлу снова подступила тошнота, сердце бьется слишком быстро, в глазах темнеет. Нет, нет, нет. Слишком. Это слишком. Даже Чжунли позвонили. Сяо не маленький, в чем была нужда беспокоить отца? Оно и понятно. Потому что Сяо не берет звонки. Это вина Сяо, что Чжунли все узнал, он позволил этому случиться, а сейчас должен давить рвоту обратно вниз. Должен терпеть желание раскромсать себя в ошметки канцелярским ножом под горячей водой в душе. — Нет, мне нравится, просто… Я плохо себя чувствовал, вот и не ходил. Я приду завтра и поговорю. Обещаю. — каждое слово дается с трудом, в голове всплывают картины, как Чжунли умоляет декана подумать, как говорит, как обещает, что Сяо исправится, как готов подставить себя, лишь бы родного человека не выгнали. Руки трусит, телефон еле держится у уха. Когда еще приходилось жить в квартире опекуна, Сяо услышал такой телефонный разговор. Сердце разбилось как зеркало в ванной от сильного удара. Посыпалось на осколки, испещряя пол разбитыми отражениями, ступни налились кровью в ранах, пачкая новую плитку в красных разводах. Невыносимо знать, что Чжунли платит за учебу, платит за содержание, просит чуть ли не на коленях за Сяо, а он плюет на все это, оставаясь мусором, той пылью на полках жизни Чжунли. Это Больно. Снова. — Хорошо, я надеюсь на тебя. Ты пообещал, помнишь? — единственное, что радовало, так это то, что разговор телефонный. Видеть чужое точенное лицо сейчас было бы равно выстрелу в висок. — Да, я напишу, как все пройдет, пока. — снова гудки, снова сбросил. Разговор ношей осел на плечах, даже не позволяя подняться. Все тело дрожит, прошибает толчками, чувство, что сердце вот-вот остановится. Еще немного и Сяо умрет. Длинные, тощие пальцы вцепляются в волосы, тянут их с такой силой, что несколько волосков остаются в кулаках. Хочется взвыть, но даже вздоха сделать не получается, рот осушило, воздух царапал стенки, зубы ноют какой-то фантомной болью. Юноша как ужаленный вскакивает с широкой кровати, задевает собой все углы и мебель, упирается в стены ладонями, бежит на кухню, хватая хрупкий стакан, глотая из него воду, как будто это последняя пресная вода во всем мире. Сил вдруг не осталось, ноги подкашиваются, роняя Сяо на пол. Снова плитка. Снова холодная. Слезы наконец собираются в уголках глаз, большими каплями стекая по щекам. Они соленые и неприятные, после них лицо жжется. Но выпустить эмоции не получается. Слезы перестают идти также резко, как и пришли. Невозможность заплакать давит на грудную клетку. Если так не получается, то придется найти другой вариант. Вода горячая, тело краснеет под ее напором, клубы пара стремятся к потолку, размазываясь по углам. Душ прикреплен к стойке, брызгая чуть-чуть ниже шеи. Колени словно стали каменными, держат тело прямо. Пальцы вертят в руках пластиковый нож, как будто не знают, что с ним делать. Каждый раз страшно, но потом вдруг приходит мысль, что уже было, что ничего ужасного в этом нет. Станет легче, отпустит. Давай. Надави пальцем на лезвие, приложи к предплечью, выпусти сукровицу. Вода смешивается с кровью, длинными каплями растекаясь по руке. Это за то что позволил Чжунли узнать о универе. Это за то что ведешь себя с Итером, как с дерьмом. Это за то что сам вырос дерьмом. Это за то что никак не можешь сдохнуть, чтобы не портить жизнь другим. Это за слабость. Это за то, что снова пускаешь кровь. Холодный свет в ванной давит на глаза, размывающаяся кровь кажется светлее, точно засветится в секунду. Отпустило. Рвота ушла обратно, легкие раскрылись, позволяя вдохнуть. Стало жарко. Тело как будто сняло оболочку и теперь совершенно голое, остро различает чувства. Пять часов вечера. В желудке не было еды больше суток, но как-то и не хочется, от запаха в холодильнике немного подташнивает. Чайник шумит на кухне, окно немного приоткрыто. С волос капает, оставляя на черной футболке небольшие пятна. Сяо сидит за столом в телефоне, листая сообщения. В основном, он их лишь прочитывает и оставляет без ответа, отправив лишь Итеру какой-то идиотский угрожающий стикер. От универа и правда много писем. В последних они чуть ли не ставят перед фактом об отчислении. Но если звонили Чжунли, то скорее всего еще не отчислили. Вздох. Завтра и правда придется туда пойти. Еще неделя, Сяо бы забыл, где универ вообще находится. «+1 сообщение» Кто еще? Юноша сразу же открывает диалог, сморщившись, как старый помидор. «Дарова, слышал, ты один на хате живешь? Нам тут негде собраться, можно к тебе? Алкоголь за наш счет, если что» И какие-то глупые смайлики в конце. Кто это вообще? Кто-то с курса? Нашли идиота. Сяо никого к себе в квартиру не приводит. Потому что это единственное место, где он может по-настоящему побыть один. Это девственно-чистое место. Здесь был лишь Чжунли и то, когда вещи помогал перевозить. Это дом. В такие слова вложено слишком много смысла. Даже Итер тут не был ни разу и кажется, даже адреса не знает. То-то он постоянно пытается вызвать Сяо такси, чтобы, наконец, узнать, где живет его друг-идиот. Но безуспешно, пусть даже не пытается. Никогда здесь ничьей ноги не будет.***
Сяо появляется в универе, как и обещал, на следующий день. Коридоры пестрят студентами — оживленно и шумно, успел отвыкнуть от такого. Кажется, Сяо не было месяца два? Или около трех. Воспоминания размыты. Память стала слишком слабой, наверное, эффект алкоголя. Косые, даже несколько удивленные взгляды, перешептывания. Ужасно бесит. Никогда не видели злостных прогульщиков что ли? А может дело во внешнем виде? Сяо выглядел мрачновато: с головы до ног черные тряпки, тяжелая обувь, цепи, пирсинг. В универе не запрещали, но учителя любили напоминать, что это все же учебное заведение. Но в чем тогда смысл, какой смысл от формы? Зачем разрешать, но каждый раз напоминать, что ты выглядишь как-то не так. Как внешний вид помешает учебе? Ответов никто не давал. Быстрый шаг прямиком в административное крыло прерывает хватка на плече. Кто же это мог быть. — Ты пришел! Я почему-то думал, что ты опять все пошлешь. Неужели чувство ответственности появилось? — Итер. Как он успевает, глаза на каждом углу? Выглядит он как и всегда: собранные волосы в объемную косу, сережка в ухе, правда, одежда более менее официальная; рубашка, коричневый жилет и вельветовые брюки. — Идешь люлей получать? — улыбка во все зубы, энергия так и прет ото всюду. Не описать, как сильно Итер рад, что Сяо все-таки пришел. — Отвали, просто захотел, вот и пришел. — убирает руки в карман, отворачиваясь в сторону. Сяо не разделял чужого веселья. — Даже к первой паре, я сейчас с ума сойду. Видишь! Можешь же, когда хочешь, вот что сложного? Встал и пришел бы пару месяцев назад, не получал бы сейчас. — теперь уже обе руки трепят плечи, пробегаясь по рукавам футболки, под которой была водолазка. Сяо шипит. Больно. — Тц, руки убери и иди куда шел, опоздаешь и тебя тоже исключат. — даже без прямого воздействия свежие шрамы болели, а если вот так их трогать, то уже сполна напоминают о себе. — Я пошел. Итер, кажется, не заметил, наверное, оно и к лучшему, ни к чему ему знать и больше разочаровываться. Но если рассказать, то дело с концом. Уйдет и больше не будет перед глазами мелькать, но… Что-то не давало этого сделать. Выходит Сяо от администрации ментально побитым. Обязательно упомянули Чжунли: остаться студентом до сих пор помог лишь он и никакие уговоры Сяо не помогли бы, если бы опекун не поручился. Обязательно надо было вытащить сердце и сжать его до состояния обескровленности. Да и хер с ними. Получить одобрение преподавателей, с которыми идут экзамены и все. Всего лишь оббегать половину учебного заведения. Кофе бы выпить. В желудок так ничего и не попало с прошлого раза, который был почти двое суток назад. На первом этаже стоят автоматы со снеками, кофе, чаем, газировками. Глаза бы разбежались. В наушниках играет спокойная песня, так что даже очередь из одного человека за кофе не раздражает. Но что-то долго там возятся. Что-то бормочат, но Сяо не слышит из-за музыки. Паренек в джинсовом комбинезоне, на голову ниже и… Со смешными окрашенными косичками. Наконец, очередь двигается, впереди стоящий человек с забавной прической уходит. Выбирать не приходится долго — эспрессо без сахара. Только он наклоняется закинуть мелочь, как замечает, что сдачу кто-то оставил, и судя по всему тот парень (Сяо кажется, что все-таки это был парень), но да ладно, пусть учится на ошибках и в следующий раз ничего не забывает. Особенно деньги. Руки тянутся к монетам, бросая их в карман дырявых джинс. Уже через пару минут в руках стынет желанный кофе, а по коридору, прямо навстречу несется любитель разбрасываться деньгами. — А, извини, я тут мелочь оставил, не видел? — да, точно парень. Большие голубые глаза, немного… детское лицо и все еще смешные косички. На плече весит шоппер, а в другой руке кофе. Он улыбается, и Сяо от чего-то торкает, он уже было хотел полезть в карман и вернуть сдачу, но рука лишь дергается и больше не двигается. — Нет, не видел. — выражение лица не меняется. Сказал же. Пусть учится на ошибках. Хочет уйти, но не может, путь преграждают. — Ты стоял за мной, значит ты и забрал. — а вот его выражение лица меняется. Беззаботность и приветливость исчезает, брови сдвинулись к переносице, а уголки губ опустились. Сяо ловит себя на мысли, что зачем-то следит за мимикой. — Я же сказал, что не видел, карманы проверь, вдруг дырявые. — съязвил, хмыкая, и снова пытается обойти, но опять не дают, делая шаг следом. — Так и скажи, что местным панкам даже на проезд на хватает. — язвит в ответ, и Сяо это вводит в ступор, что тут же сменяется раздражением. Во-первых, с каких хуев этот гном решил, что Сяо панк, во-вторых, раз так держится за свои копейки, то он тут единственный, кому на проезд не хватает. — Похоже, это ты домой не уедешь, раз так за мелочевку держишься. — кофе в руках обжигает пальцы, но юноша даже не двигается, смотря сверху вниз не моргая. — Я же сказал, что это ты их взял, панкам не только денег, но и мозгов не хватает соврать нормально. Видимо, эта мелочь не понимает, что Сяо опасно грубить. Он тут недавно? Сложно вспомнить, видел ли до этого. Никто в универе не горел желанием вступать с Сяо в конфронтации — рука тяжелая, в драках натаскан. Какое-то время они были тем утешением, что сейчас служит алкоголь и канцелярский нож, но после последней стычки никому больше не хотелось конфликтовать. А сейчас этот пацан в открытую лезет на рожон, как будто его не пугает разница в росте, не пугает, что один удар и нокаут. А лицо его светится каким-то странным превосходством, как будто не сдачу вернул, а в драке победил. Как же это раздражает. Порыв и вот уже длинные пальцы хватаются за ворот худи под комбинезоном, кофе Сяо на полу, разлился на обувь. Он трясет оппонента как игрушку, сдавливая собственную челюсть. — В курсе, что панки таких пидоров как ты по углам пиздят? — цедит злобно, но не то чтобы Сяо собирался и правда его бить, но кулаки чешутся. Хотя это он сам был виноват, мелочь то и правда стащил, но это же в воспитательных целях. Ответом был кулак. Маленький, но тяжелый, челюсть серьезно обожгло. Сяо даже не закрылся никак, не перехватил удар, просто потому что не думал, что малец вообще способен, что смелости хватит замахнуться. А он замахнулся и ударил так, что приходится отпустить и отшатнуться, обхватывая кистью подбородок. Янтарные глаза вперились, юноша даже не находит, что сказать. — Я тебе еще раз втащу, если не вернешь мои деньги, гетеро-любитель пидоров в углах зажимать. — чуть ли не рычит и вообще стал похож на маленького волчонка с острыми клыками, который вот-вот прокусит ими сонную артерию. Слов так и не находится, зато находится кулак, летящий в нужную сторону, но какой-то он вялый. Как будто Сяо не собирался бить всерьез. Может, боится, что такой сопляк от одного удара сляжет. А может, еще что-то, времени нет особо думать. Секундная слабость в виде смягчении удара играет не на руку: бесстрашный незнакомец уклоняется (рост позволяет сделать это без проблем) и перехватывает руку у самого предплечья, делая скользящий шаг, чтобы оказаться за спиной и ударить локтем между лопаток, толкая на пол. Блять. Это шутка? Плакала гордость Сяо. Отпиздить пол универа и ни разу не ударить пацана, похожего на младшеклассника, зато получить от него достаточно больно. На поясницу опускается ощутимый вес, Сяо придавили телом и теперь уже не подняться так легко, чтобы уже не сдерживаться. Но не лежать же трупом? Он дергается, пытаясь сбросить с себя обнаглевшего студента (или это все же младшеклассник? В прочем, неважно, быть обнаглевшим тот не перестал), хватает за руку и тянет вниз, на себя, чтобы скинуть наконец, но запястье крепко сжимают другой рукой, заламывая за спину. — Будешь дергаться, руку сломаю. — с этими словами он вырывает кисть из захвата и лезет ею в карманы, быстро отыскав свою пропажу. — Вот и моя сдача. Умник хуев, отдал бы сразу, не вытирал бы собой пол. — чужой смех закладывает уши. Сейчас из них повалит дым, гнев льет через края. — Один мордобой тебя ничему не научит, а вот если я заберу у тебя что-нибудь, чтобы ты понял, что так делать нельзя, то, может, уроком послужит. — снова шныряет по карманам, вываливает оттуда телефон, всякий мусор, ключи от дома и сигареты с зажигалкой. — О, так ты у нас не только пидоров всяких любишь зажимать, но и дрянью побаловаться? Их и заберу, потратишься на лишнюю пачку, не обеднеешь. — раскрывает, пересчитывая табачные палочки. — Еще и полная почти, замечательно. — Я тебе шею сверну, положи на место, заморыш ебаный. — рычит и дергается усерднее, но усиленное давление на руку быстро отрезвляет. — Силенок не хватит, после того, что я здесь увидел. — и снова этот смех. Чистый, как рудниковая вода, наверняка, улыбается еще самодовольно, слава богу Сяо этого не увидит. Иначе точно бы ввалил как следует, даже забив, что убить может. Гордость все никак не унималась: ныла, металась в стороны, требуя справедливости. — Завались, сам будешь себе могилу копать. — бьется головой об плитку, пытаясь хоть так ярость выпустить, иначе точно взорвется. — Боже, все, хватит, иначе я сейчас умру от смеха, и могилу тебе придется копать. — украденные сигареты отправляются в карман на груди. — Если хочешь вернуть, то придется постараться. И побегать. — хмыкает, в улыбке растягиваясь.***
Такого унижения Сяо терпеть еще не приходилось. Гнев с произошедшего не унимался. День в целом проходил отвратительно: сорвался на преподавателе, когда тот решил вдруг что-то спросить на паре, сильнее обычного грубил знакомым. Даже Итер, который стал таскаться за Сяо после первой же пары не мог не заметить, что что-то случилось. Большое окно в почти два часа, делать особо нечего, так что было принято решение пойти в магазин. Вообще-то, это было решением Итера, Сяо же как будто никто не спрашивал, просто поставили перед фактом, но свежий воздух должен пойти на пользу. Улицы в обед стали еще более тесными, люди спешили где-нибудь забить желудки, чтобы потом снова уйти на работу. — Эй, ты сейчас кого-нибудь взглядом убьешь, утром же было все нормально, что случилось? — осторожно интересуется, как посчитал сам Сора. — Ничего. — шаг ускорился, как будто это могло помочь сбежать от приставучего друга. — Ну, правда, Сяо, что за муха тебя укусила? — не отстает, в несколько шагов нагоняя, сам Итер был на пару сантиметров ниже, но ноги были длиннее. — Муха с противными косичками и ростом по колено. — цедит, решаясь все же признаться, иначе так и не отстанет. Итер же лишь затылок чешет и мычит, видимо, пытаясь понять, про кого речь, но на ум так и не приходит ничего. — А конкретнее? — убирает руки в карманы, запрыгивая на бордюр, аккурат по нему вышагивая. — Да я знаю по-твоему? В первый раз вижу этого пидораса. Если бы знал, он бы давно уже накрашенный ходил. — пинает камушек, что под ноги попался, опуская горящий взгляд в пол. — Хер его знает, вообще не выглядит как студент, максимум, который я могу дать — это третий класс младшей школы. — Что он сделал то? Мне идти рядом страшно, вдруг убьешь еще, знаю я тебя. — конечно, это шутка, только Итер позволял себе подстебывать лучшего друга без опаски быть вздернутым на ближайшем фонарном столбе. — Кулаками слишком резво машет. — тут Сяо приходится остановиться и обернуться, потому что Сора застыл как вкопанный с бесстрастным лицом на секунду, что тут же поменялось на дикий восторг и безудержный смех. — Чего?! Он тебя побил? Я понятия не имею о ком ты говоришь, но я хочу увидеть его, чтобы руку пожать. — приходится взять себя в руки и перестать смеяться, потому что под таким взглядом как-то неуютно становиться. Нет-нет, Сяо все еще не может ударить, но вот то, что он ему доверился и рассказал хотя бы крупицу того, что беспокоило, слишком дорогого стоило, потерять ценное доверие от такого человека, как Сяо совсем нет желания. Хотя шутить хотелось бесконечно. Чтобы кто-то заехал Сяо, что он целый день пыхтит от злости кажется невероятным. — Заткнись, он просто выглядит как младшеклассник, не хотел убить одним ударом. — двери магазина открываются перед студентами, пуская внутрь. — Ага. Давно ли у нас такие дети растут, что подобным тебе морду бьют? — Итер петляет меж стеллажами с продуктами, набирая йогуртов, каких-то печений и пару энергетиков, держать которые заставляет Сяо. — Думаю, он все же в нашем универе учится, может, ты еще что-нибудь запомнил? Кроме косичек, а то с таким успехом, это мог быть и я. — хихикает, продвигаясь к кассе и замечая, что Сяо себе ничего не взял. Опять не ест. — Блять, да не смотрел я на него. — врет, смотрел, глаз не сводил. — Ростом мне по плечи, комбинезон джинсовый, косички на концах окрашенные. — чуть ли не врезается в друга, что резко обернулся. — Голубой? — Откуда мне знать, выглядит как пидор. — Я про цвет волос, придурок. — цыкнув, положил продукты на кассу, попутно выхватывая энергетики из рук Сяо. Смущается и отвешивает подзатыльник по светлой копне волос и в плечо пихнув заодно. Зачем вопросы такие задавать? Не может нормально ответить, так лучше пусть молчит, поговорить ему приспичило. — Так и спрашивай конкретнее. — кажется, что буквально каждый теперь хочет получить кулаком в лицо. — Да, вроде. Светло-голубой. — Сколько подробностей, а говоришь, что не смотрел. — касается легонько локтем в бок, посмеиваясь. Расплачивается и все сгребает нести Сяо. А последний видимо слишком занят своей злостью, чтобы заметить, что его эксплуатируют вместо сумки. — Отъебись. — рявкает. — Уточнил для чего? — Да, кажется, понял, про кого ты. — Итер улыбается, но быстро начинает хмурится, задумчиво протягивая «м». — Ну? — неподдельный интерес дал по голове, совершенно не замечая, что впервые за долгое время в груди злость ощущается не как что-то неприятно-тянучее, не как разгоряченная магма, а как бодрость, как летняя гроза, а давно позабытый искренний интерес к чему-либо кружит взбученный мозг. — Мне интересно просто, что ты ему сделал. — как будто не слышит вопроса, как будто не догадывается, что Сяо пестрит эмоциями, которых Итер не видел уже очень давно, больше издеваясь интригой. — Чтобы Венти разозлить, надо такие усилия сделать, я только раз видел, чтобы он приложил кому-то. Кому я это говорю? Ты кого хочешь из себя выведешь.Венти.
Имя кружится в голове, повторяясь бесконечно, записываясь на подкорку. Сяо человека с таким именем не помнил, да и вряд ли вообще видел когда-то до сегодняшнего утра. Теперь найти его будет проще, как и вернуть сигареты, отсутствие которых безумно бесило. Курить хотелось ужасно, Итер не курит, а рядом сейчас только он. — Чего притих? Уже придумал план кровавой мести? — наклоняет голову, чтобы заглянуть в светло-желтые глаза. — Да. А теперь забирай свои вещи, иначе все выброшу в мусорку. — спихивает все обратно в охапку Соры, заодно толкнув его в спину. — Я все ждал, когда ты заметишь. Так что делать собираешься? Говорю сразу, что если ты пойдешь его колотить, я за тебя заступаться не стану. — Больно надо, ты при виде тараканов орешь, что я на другом конце города тебя слышу. — хмыкнув, убирает руки в карманы куртки, поморщившись от порыва холодного ветра. — Если сигареты не отдаст, придется силой забрать. — Наконец-то ты бросишь, я задолбался вечно слышать от тебя табачную вонь. — наигранно воротит нос, поправляя лямку рюкзака. У Сяо было хорошее настроение. Это прекрасно чувствовалось. Может, любой другой так бы не сказал, но Итер еще помнит. Помнит те неплохие времена, когда Сяо был другим. И сейчас он так напоминает себя из прошлого, хотя бы немного, что душа тело греет. — Не нравится, так прекрати таскаться за мной. Бесишь. — И что слепой котенок будет делать без мамки? — очередная затрещина прилетает в светлый затылок.***
После того разговора, который оказался вполне себе плодотворным, день пролетел за пару минут. Надо же, Итер может не только причитать, беситься и отчитывать, но и действительно помочь, когда нужно. Венти. Значит, это был Венти. Как ни странно, имя ему слишком подходит — испарился, как ветром сдуло, Сяо даже подняться не успел, а его уже нет. Сколько не бегай, найти не получилось. Словно галлюцинация. Будь Сяо пьяным, так бы и подумал, но нет, трезв, как стеклышко. Венти, Венти, Венти. А фамилия? Хотя, в хер она не всралась, вряд ли во всем универе можно найти еще одного такого же пришибленного. Венти низкий, из-за одежды кажется, что вес есть, но на деле, можно сказать уверенно — он худощавый. Выглядит намного младше, но в паспорте цифра наверняка приличная написана, Сяо точно знал. Раз уж в универе учится. Студент вертится в кровати, все без сил пытаясь уснуть, но голова забита только этими жалкими десятью минутами утра. Откуда столько силы? Как он, эта палка, которую ветром сдует, умудрился вломить с такой силой, что челюсть и плечо до сих пор болят? Сяо не может уснуть. Он не замечает, как лежит в кровати, думая о ком-то, а не о поглощающей ненависти к себе. Не замечает, как здоровый интерес к чему-то, кроме своих ментальных проблем не дает уснуть, вместо панической атаки. Не замечает, как проводит вечер в кровати, а не в компании неизвестных людей, напиваясь до беспамятства. Не замечает, как засыпает с телефоном в руке, пытаясь найти страницу Венти. Почти забывая, что ему нужны были только сигареты.