***
Что-то мокрое трогало её по лбу, а дневной свет пробивался сквозь сомкнутые веки. Открыв глаза, Гермиона обнаружила себя в кровати в неизвестной комнате, а у её изголовья сидела Флёр Уизли. — Где мы? — Коттедж Г'акушка, миг'ая. Гермиона огляделась. Белые стены были освещены светом из окна, минималистское убранство комнаты создавало ощущение чистоты и свежести. Где-то за стенами слышался шум моря. Видимо, ей не показалось... — Что случилось? — Ты упаг'а без сознания, как только вы пг'ибыли к нам, — пояснила Флёр. — Мне сказаг'и, что на тебя упаг'а люстг'а после пыток пожиг'атег'ей, но всё обошлось. Мы напоиг'и тебя г'ечебным зег'ьем пег'ед сном. Но с вами быг' домовой эльф, он погиб сг'азу же, как вы пг'ибыг'и... Гермиона с благодарностью посмотрела на волшебницу, сумев выдавить из себя лишь скромное "Спасибо", всё ещё пытаясь переварить все события в своей голове, которые никак не принимались с неожиданной смертью Добби, которого она точно видела перед глазами в тот момент, когда они переместились на побережье. Целые сутки к ней никого не пускали: таково было решение Флёр, выпроваживающей всех со словами "Бог'ную невестку тг'евожить не позвог'ю", и Гермионе пришлось терпеть до следующего дня, чтобы только затем обсудить все последние события с Гарри и Роном. Небольшую террасу обдувал тёплый ветер, каждый обдумывал всё внутри себя после бурного диалога. Рон странно покосился на Гермиону, опуская взгляд на закрытую под рукавом клетчатой рубашки руку. — Что она с тобой делала? — тихо спросил он. Девушка подняла глаза на друга, затем взглянула на Гарри, который смотрел на неё с не меньшим беспокойством. Осторожным движением она закатила ткань, где уже затянувшиеся под действием лечебных примочек Флёр шрамы складывались в одно слово — Грязнокровка. Гарри охнул, а руки Рона мгновенно сжались в кулаки, отчего побелели костяшки пальцев. — В жизни не видел более отвратительного поступка, — сквозь зубы выговорил Уизли, отводя взгляд от белых рубцов. — Но есть одна странность, — сказала Гермиона, будучи всё ещё неуверенной в своих ощущениях. — Беллатриса пытала меня круциатосом, а потом... кинжалом, но в обоих случаях я не испытывала боли. Гарри удивлённо поднял бровь. — При круциатосе человек испытывает настолько сильную боль, что может сойти с ума, она ни с чем не сравнима, — озадаченно сказал он. — Ты уверена, что... — Что моё сознание не заблокировало это от меня просто потому, что оказалось не в состоянии перенести? — раздражённо спросила она. — Нет, это не так, я точно помню. По рукам текла кровь, но я не чувствовала ничего, кроме лёгкого покалывания. — Позволите встрять в ваш диалог? — в проёме неожиданно появился Билл. — Хотел позвать вас на обед, но случайно подслушал. Ребята развернулись, вопросительно уставившись на старшего Уизли. Тот одной рукой поправил рыжую прядь, обнажая ухо с серьгой, и подошёл к ним ближе. — Если я всё понял правильно, то на какое-то время Гермиона перестала испытывать физическую боль, — медленно сказал он, получая кивок от девушки. — Но при этом шрамы и повреждения на ней остались, и она даже упала в обморок. Смею предположить, даже кричала? — Всё верно, — вновь подтвердила Гермиона. В мире было не там много вещей, которые другие люди знали больше неё, но Билл определённо лучше понимал, что же произошло с ней в поместье Малфоев. — Это очень похоже на Защитные переводящие чары. — Но разве они не должны накладываться кем-то другим? — с удивлением спросила Гермиона, по названию вспомнив главу одного учебника, который читала в библиотеке Хогвартса. — Верно, — кивнул Билл. — Это и странно. Ты же знаешь, чем они характерны? — Да, — Гермиона обвела взглядом непонимающие лица Рона и Гарри. — Волшебник, что их накладывает, всё время действий чар будет в полной мере испытывать всю боль, что испытывает тот, на кого он их наложил. Именно поэтому они и называются "переводящими". Троица покивала головой, не понимая, как же это могло произойти: во время пыток Гермионы Гарри и Рон находились в подвале, а Пожиратели врядли стали бы помогать пленнице. — Что бы там ни было, кто-то очень хочет защитить тебя, Гермиона, — улыбнулся Билл. — А сейчас, если никто не против, пойдёмте обедать.***
Гермиона бежала по каменному полу, на пути срывая с себя подвеску на серебряной цепочке, которую когда-то получила от Фреда в день их последней встречи. Она видела его сегодня, но он так скоро потерялся с поля зрения, что они не успели обменяться и парой слов. Но одного взгляда на него было достаточно, чтобы пазл в голове Гермионы сложился. Битва ещё не началась, но подготовка к ней шла полным ходом. Грейндежер корила себя за то, что прямо сейчас не помогает Гарри в поисках крестража, но друг и сам отправил её встретиться с Фредом. Потому что и сам понимал, что они сейчас чувствуют?.. Поворот, ещё один, и в конце широкого коридора она увидела его. Безошибочно, теперь она бы и не смогла перепутать. Забыв обо всём на свете, она побежала по каменному коридору, освещённому вечерним светом из окон. Как бы ей хотелось, чтобы сейчас она подбежала к нему, отчитала за продажу блевательных батончиков первокурсникам, получила в ответ пару колких шуток, и они вместе отправились обратно в гостиную Гриффиндора. Но холодные стены больше никогда не вернут их в то время. И даже если бы она смогла вновь вернуться на пятый курс, она бы влюбилась в него снова, ни о чём не пожалев. Руки Гермиона обвили его, забравшись под расстёгнутую куртку, и она почувствовала, как в ответ её прижали к себе, зарывшись носом в макушку. — Разве ты должна быть здесь? — прошептал Фред. — Нет, но должна была увидеть тебя. Он отпустил её и взял за руки, будто осматривал девушку на предмет повреждений. — Всё хорошо, — усмехнулась Гермиона. — Я в порядке. — А теперь постарайся сохранить это состояние как можно более длительное время, — со слабой улыбкой ответил Уизли. Гермиона подняла взгляд на Фреда, больше не зная, что сказать. Видеть его перед собой, ощущать его тепло рядом было так необычно спустя год. Слышать его голос вживую, а не через старый радиоприёмник в палатке. Голубые глаза смотрели на неё, а подушечки пальцев Фреда поглаживали её запястья. Ему хотелось никогда её не отпускать, а страх того, что они могут видеться в последний раз, леденяще захватывал внутренности. Гермиона перевела взгляд с его лица на края куртки, из-под которой проглядывался кусочек металла, словно к футболке была прикреплена небольшая брошь. — Сними её, — прошептала Гермиона. Фред непонимающе уставился на неё, но в тот же момент девушка оказалась ближе, протягивая руки к его груди. — Гермиона! — резко сказал он, перехватывая её запястье. — Что ты делаешь? — Она же острая, — Грейнджер ляпнула первый довод, что пришёл в голову. — Не уйду, пока не снимешь. Фред растерянно смотрел на неё, так и не выпустив запястье девушки из своих рук. Потом его взгляд стал более решительным, и он сжал его сильнее. — Эй, больно, — Гермиона тут же вырвала руку, стараясь сохранить как можно более невозмутимое выражение лица. — Так снимешь или нет? — Хорошо, сниму, — выдохнул Фред, но глаза его приобрели тоскливый вид. — Кстати, ты носишь подвеску, что я тебе подарил? — Думаю, я её где-то оставила, давно не могла найти, я очень рассеянная, когда что-то происходит, — залепетала Гермиона, забирая брошь из рук Фреда, как только он снял её со своей футболки. — Вот так, теперь ты не умрёшь нелепой смертью из-за какой-то иголки. — Наверное, — ответил Фред, озадаченно смотря на девушку, которая совершенно беззаботно спрятала его вещь в кармане джинс. — Думаю, пора?.. — неуверенно сказала она. — Да. Сухие губы накрыли её, и на мгновение девушка расслабилась, поддавшись чувству. Это может быть их последний поцелуй, но думать об этом не нужно. Это был просто поцелуй двоих влюблённых друг в друга людей. Ведь они обязательно встретятся. Встретятся, потому что пообещали друг другу. Мгновение, и Гермиона отпрянула, слабо прыснув то ли от смущения, то ли от нервов. Секунда, и она уже бежит в обратную сторону, и Фред видит только её волосы, скачущие по спине. Едва скрывшись за поворотом, Гермиона достала небольшую брошь из кармана, только теперь она смогла разглядеть вещицу, что заметила на Фреде ещё когда он появился в Хогвартсе с Орденом. Серебряная брошь, точно такого же блеска, как цепочка её подвески, украшалась незабудкой, которая больше напоминала сухоцвет, в отличие от той, что заключалась в прозрачном шарике. И правда, Фред Уизли, твои изделия восхитительны, только не ожидаешь же ты, что кто-то воспользуется ими против тебя самого? Гермиона наспех прикрепила брошь к толстовке. Теперь ей нужно было найти Гарри и Рона.***
Она увидела его сразу же, как они с друзьями уничтожили предпоследний крестраж в адском пламени. Мимолётная радость вновь сменилась тревогой: следом за Фредом появились Перси и Пожиратели смерти. Гарри, Рон и Гермиона тут же бросились на помощь. Перси ловко кидал заклинания в Пожирателя, а Фред почему-то усмехнулся. "Всегда он такой, — мелькнуло в голове Гермиона. — Сейчас совсем не время, Фред." — Ты и правда шутишь, Перси… По-моему, я не слышал от тебя шуток с тех пор, как… Раздался взрыв. Гермиона почувствовала, как её подбросило в воздух, и потом под телом ощутилась щебёнка от разрушенного коридора. И тогда внутренности сжала страшная боль, сердце несколько раз выбилось из привычного ритма. Ей захотелось закричать, но лёгкие не раскрывались, на мгновение ей показалось, что она потеряла сознание. Перед глазами всё плыло, но она нашла в себе силы приподняться, когда Гарри взял её за руку. Прямо там, где обрушилась стена, виднелось трое рыжих макушек. Пробираясь через завалы, они с Гарри приближались к остальным. — Нет! Нет! Нет! — кричал чей-то голос. — Нет! Фред! Нет! Перси тряс брата за плечи, Рон стоял на коленях позади них, а Фред глядел перед собой неподвижными невидящими глазами. Нет... Гермиона подалась ближе, стараясь не поддаваться страшной боли, что разрывала её изнутри. Если она всё ещё её чувствует, значит он жив, да? Но что, если всё это испытывает она?.. — Фред! — она упала между Роном и Перси, протягивая руки к безжизненному телу. — Палочка! Где моя палочка?! Гарри тут же протянул палочку Гермионе, в то время как Рон, казалось, сходил с ума: — Он не дышит и у него нет пульса! Что ты собираешься делать? Призрачная надежда могла в любой момент покинуть её тело вместе с гудящей болью, которая теперь заполнила его полностью. От неё звенело в ушах и темнело в глазах. Гермиона наспех шептала все известные заклинания, которые только могли помочь, потому что времени оставалось мало: кто-нибудь мог найти их в любой момент. — Гермиона, нужно бежать! Ты уже ничем ему не поможешь! — почти кричал Рон. Гермионе самой казалось, что она сходит с ума, и всё, что она делает, напрасно. Только вот усиливающаяся боль говорила об обратном. Чары одни за другими срывались с её палочки. Пожалуйста, пусть она будет права... — Что это? — Перси протянул руку к краю внутреннего кармана Фреда, из которого виднелось что-то блестящее, и тут же потащил за конец. — Перси, не трогай! — вырвалось из груди Гермионы, но подвеска уже полностью оказалась в руках Уизли, и все её внутренности в судороге сжались. На кончике серебряной цепочки висел осколок прозрачного шара. В этот момент её словно пронзили сотни игл, а грудь Фреда внезапно поднялась вверх, и тут же выпустила из себя напор воздуха. — Фред! — воскликнул Рон. Глаза близнеца на мгновение открылись, и тут же снова сомкнулись: Уизли упал в обморок. — Перетащите его в безопасное место! — подал голос Гарри, уже подгонявший всех поскорее уйти. Они скоро придут! Поняв всё с полуслова, Рон и Перси подхватили тело брата, потащив куда-то вглубь коридора, а Гермиона готова была сесть и разрыдаться, если бы не руки Гарри, тут же потянувшие её за собой. Он жив. Фред Уизли жив.***
Больница Святого Мунго была доверху заполнена пациентами после Битвы за Хогвартс. Семья Уизли, Гарри и Гермиона встали раньше, чем они когда-либо это делали, чтобы прийти на первое посещение Фреда, которого доставили в больницу ещё три дня назад, сразу после битвы, но к которому не пускали всё это время. Первый этаж встретил их идеально белыми стенами, а целители в лимонных халатах ходили тут и там, уже не обращая внимания на посетителей. — Двое самых близких члена семьи пациента, — строго сказала молодая ведьма, что ухаживала за больными, завидев перед палатой огромную толпу. — Там лежит наш брат, — твёрдо сказала Джинни. — Предлагаете нам просто постоять в коридоре? Ведьма недовольно посмотрела на младшую Уизли, затем перевела взгляд на стоявшего за ней Гарри. Черты её лица стали менее напряжённые. — Можете посетить все по очереди, но не более двух людей в палате, — сухо сказала она. Миссис Уизли и Джордж прошли внутрь. Младший близнец имел полное право увидеть брата первым. Последние три дня у всех сжималось сердце каждый раз, как они видели Джорджа. Видеть близнеца одного было более чем непривычно. Миссис Уизли плакала по несколько раз за день, в особенности когда видела близнеца раненого сына. А Джордж тем временем не находил себе места, для него, пожалуй, эти три дня были самыми тяжёлыми в жизни. Когда тело Фреда перенесли в большой зал после битвы за Хогвартс, близнец словно обезумел, миссис Уизли и Джинни страшно вскрикнули, а остальные со страхом уставились на бывшего гриффиндорца. Пульс всё-таки слабо прощупывался под пальцами накинувшегося на брата Джорджа. Губы, тем не менее, были белыми, а пальцы — ледяными, Фреда в числе одних из первых перевезли в больницу, по всей видимости, у него было несколько переломов и разрывы органов, и чары Гермионы еле удерживали ткани от открытия внутренних кровотечений. Миссис Уизли и Джордж вышли спустя пятнадцать минут, и вся компания внимательно уставилась на них. — Целитель сказал, что Фреду повезло дважды, — тихо заговорила миссис Уизли. — Ему сращивают кости и восстанавливают органы. Кажется, он наложил на себя некоторые защитные чары перед битвой, и они смягчили повреждения. — Нам сказали, что при таких травмах сердце могло остановиться от болевого шока, — продолжил Джордж, который сейчас выглядел несколько лучше прежнего. — Чудо, что этого не случилось. Следующими в палату пустили Перси и мистера Уизли, затем отправились Джинни и Рон. Уизли предлагали Гермионе зайти раньше них, но она терпеливо ждала, когда это сделают вся семья Фреда. Наконец, наступила её очередь, дверь за ней мягко закрылась. На белые стены падал тёплый свет майского солнца. Фред лежал на больничной кровати, его кожи касалась лёгкая бледность, но голубые глаза ясно горели на веснушчатом лице. — Всё-таки пришла, обманщица? — усмехнулся Фред. — Как бы я хотел взять тебя за руку, только вот мне строго запретили это делать. — А я думала, для Фреда Уизли нет запретов, — усмехнулась Гермиона, присаживаясь на табуретку рядом и накрывая длинные пальцы парня своей ладонью. — Я пробовал, и они наложили на меня тиски, — недовольно буркнул Фред. — А почему обманщица? — Подложила мне подвеску в куртку, да? — хитро прищурился он. — А ведь я и не заметил. — Эта ложь более чем окупилась, — покачала головой Гермиона. — Мы спасли друг друга во второй раз, разве нет? — Ты просекла быстрее, чем я думал, — Уизли дёрнул щекой. — Только вот, Фред, — задумчиво начала Гермиона. — Когда произошёл взрыв... Перси достал подвеску из твоего кармана, и она была сломана, но я всё ещё чувствовала боль. — Подвеска не имела особой силы. Цветки незабудок забирали энергию одна из другой, а не сами предметы. Ты могла заметить, что цветок на броши почти засох. — Это значит, что... — Что для правильной работы нужна была только брошь, — кивнул Фред. — Она забирала боль у того, кому принадлежала подвеска, и отдавала тому, кто хранит у себя брошь. Ты отдала подвеску мне, а сама забрала своего рода "приёмник". Тогда я отдал тебе его, потому что был уверен, что свою незабудку ты потеряла, и она больше тебе не принадлежит. А когда сломалась подвеска, цветок остался цел, и всё ещё принадлежал мне. — Я бы не одобрила твоего изобретения, Фред! — возмутилась Гермиона, поражённая в глубине души. — Если бы оно не спасло тебе жизнь. Я уже говорила, что ваши с Джорджем продукты — блестящая магия. Но больше никогда не делай мне таких подарков. — Если не будешь давать повода, — ухмыльнулся Фред. — Не каждому человеку везёт иметь девушку, которая бросится в бегство от самого тёмного волшебника. Я хотел хоть как-то уберечь тебя. Гермиона улыбнулась, смотря на лежащего перед ней живого и здорового парня. Всё позади. — И долго тебе здесь лежать? — Целители сказали, что месяца три, но, думаю, они это сделали лишь для того, чтобы я поскорее заткнулся. Гермиона взглянула на часы: её время посещения близилось к концу. — Тогда я пойду, — она наклонилась, чтобы поцеловать парня в лоб. — Я ожидал чего-то большего, — пробурчал Фред, и без того светящийся от счастья. — Большее будет когда тебя выпишут, — хмыкнула Гермиона, получая в ответ знакомую ухмылку. — Вот тебе и мотивация.