***
Шелест хитона... Её хитона... Аид чуть прищурился, рассматривая женщину, которая подходила к нему. Она была прекрасна, хотя и давно не походила на ту Весну, которая когда-то выращивала асфодели на границе Елисейских полей. – Персефона... Моя прекрасная Персефона... Женщина села на трон, стоявший рядом с его собственным. Скоро должно было начаться судейство и её властительный супруг попросил её помощи, как это часто бывало с недавних пор. – Я здесь, – улыбнулась она. – Слишком мало, – прохрипел он, – Ты должна быть здесь всегда, ты же знаешь... – Владыка, до сих пор никто не смог утешить мою мать. Я бы осталась здесь, но боюсь, что за два-три следующих года все люди вымрут и переместятся сюда. Аид отвернулся. Раз за разом возвращались они к этому разговору и раз за разом он отпускал свою Персефону к её матери. Деметра была непробиваема как скала. Опытным путём выяснили максимальный срок пребывания Персефоны в подземном мире, не влекущий за собой вымирания человечества, на нём и остановились. До того нелепого случая когда он по ошибке оказался женат, а его молодая жена зачем-то решила познакомиться с ним поближе, он и не знал, что может так страдать в разлуке. Но крониду ли жаловаться на страдания? Он даже не предполагал, что после первого столкновения с царством мёртвых, Кора придёт сюда ещё раз, а потом ещё и ещё. А потом... Об этом лучше не вспоминать, иначе мысли уходят совсем в другую сторону, а это плохо сказывается на его судействе. Может быть всё было не так уж нелепо? Ведь почему-то Зевс тогда дал Коре другое имя? Имя, которым звал её муж, а так же все жители его царства. Он конечно не Аполлон, чтобы предсказывать, но словно ещё тогда почувствовал, что ей придётся существовать в двух мирах, то принося весну и цветы в мир людей, то неся свои свет и тепло ему – самому мрачному и замкнутому из богов. И, надо сказать, это ей удавалось.***
– Аполлон! Я ещё недоговорила, куда ты? Лучезарный изрядно наслушался стенаний Деметры и сейчас улепётывал так, что даже охотницы Артемиды не догнали бы его. – Аполлон, вернись, я всё прощу! Вместе мы придумаем как освободить мою девочку!!! Однажды он был столь глуп, что даже спустился в подземный мир, думая убедиться во всех тех несчастьях, которые постигли дочь Деметры. Он был глуп, когда послушал Деметру. Персефона смотрела на него как на идиота, беззаботно продолжая сидеть на коленях мрачного Аида, а дядя одарил его столь тяжёлым взглядом, что лучезарный едва не провалился в Тартар. Либо он ничего не смыслил в таких вещах, либо Персефону вполне даже устраивало такое супружество. По крайней мере несчастной она не выглядела, а совсем даже наоборот. В общем освобождать девочку это как-нибудь без него. А то мало того, что "девочка" превратит на пике истерики во что-нибудь цветуще-зелёное и доказывай потом, что ты не шиповник, так ещё и венценосный дядюшка вряд ли обрадуется.***
В эту пещеру не проникал свет. То, что происходило здесь, требовало тьмы и тишины. Тут плелись судьбы. Только не сегодня. – Налей-ка мне ещё! Так, Гера, вот тут поподробнее: он так и сказал?! Гера рассмеялась и передала амфору с амброзией Лахесис. – Да, так и сказал, мол меня вообще-то женихом приглашали. И уплыл. – А Деметра? – спросила Клото, которая тоже была изрядно навеселе. – А что Деметра? Охотится на Аполлона. Он же такую судьбинушку предсказал, – пожала плечами Гера.***
Есть в этом мире то, что не меняется с годами. Всегда в одно время Персефона спускается в подземный мир, встречаемая своим неизменно мрачным супругом и трёхглавым Цербером. Деметра всё так же ненавидит Аполлона и требует, чтобы он всё исправил, а Гелиос всё так же не пьёт, помня о том, что кони не уважают пьяного возничего. И даже асфодели теперь уже привычно цветут в подземном мире, радуя его обитателей.