His own philosophy

Закрыв за собой входную дверь, Сонхва тяжело вздохнул, будто шёл не поговорить с соседями, а на смертную казнь. Казалось бы, чего тут такого? Просто сказать им правду — и обоюдное мучение кончено. Но было ли это так легко на самом деле? Конечно, нет. Как бы Сонхва не храбрился перед самим собой, найти силы откровенно поделиться своими переживаниями было тяжело. — Хён, привет, — донёсся из соседской комнаты голос Сана. Обычное приветствие, к которому Сонхва успел привыкнуть за время совместного проживания, но теперь оно не казалось таким уж однозначным. Парень ударил себя по щеке и мысленно приказал собраться. «Нужно просто поговорить!» Сонхва снял обувь и верхнюю одежду, прошёл по коридору и заглянул в комнату соседей. — Привет, — поздоровался он, разглядывая, чем занимаются парни. Сан сидел за рабочим столом и корпел над какими-то бумагами, а Уён валялся на своей кровати, читая книгу и дрыгая ногой в такт играющей в наушниках музыке. «Семейная идиллия, — подумал старший, но тут же одёрнул себя. — Откуда вообще такие мысли?» Уён, увидев стоявшего в дверном проёме Сонхва, оторвался от книги на пару секунд и дружелюбно помахал рукой, после чего вновь продолжил читать. Всё это было так уютно-повседневно, будто не было ни домогательств, ни трусливого побега, ни дальнейшего признания. Что тут таиться, Сонхва скучал по такому привычному ходу жизни. Да, конечно, сейчас, после того, как многое встало на свои места после их беседы за ужином, всё стало немного по-другому, но парень и не думал об этом жалеть. Сан, чахнущий над бумагами, тяжело вздохнул, устало откинул голову назад и пожаловался: — Ни черта не понимаю. Сонхва, даже не задумываясь над тем, что делает, подошёл сзади и запустил пальцы в волосы Сана, делая лёгкий массаж. Тот издал звук, похожий на мурлыканье, и прикрыл глаза от удовольствия. Старший наклонился к столу, чтобы рассмотреть, над чем бился парень, продолжая перебирать чужие волосы. Характерный парфюм сбивал с толку, но Сонхва старался не поддаваться на пьянящий аромат. Даже беглого взгляда на множество формул было достаточно, чтобы понять, — это «любимый» Санов матанализ. — Давай объясню, — предложил Сонхва, уже мысленно прикидывая пути решения одной из недоделанных младшим задач. Мысли о грядущем разговоре сами собой отошли на второй план. — Если ты продолжишь так стоять надо мной и делать это, боюсь, заниматься мы будем явно не матаналом. Сонхва сначала не понял, а потом как понял — и засмеялся во весь голос, хотя буквально пару дней назад после подобного комментария раскраснелся бы и умчался в свою комнату успокаивать нервы. Сейчас он понимал, что шутки оставались шутками, и верил: его никто не тронет против воли. — Дурак, — прыснул старший, дав Сану лёгкий подзатыльник, и, придвинув соседствующий стул Уёна к столу младшего, сел за бумаги. — Собирай остатки мозгов в кучу и слушай сюда… Сонхва хоть и был довольно искусен в объяснениях, должным образом донести материал до Сана всё же смог с трудом. Тот всё время то ёрзал, то качался на стуле, порядком нервируя, и, похоже, информацию воспринимал через слово. Но больше всего Сонхва бесило даже не это, а отвратительные щелчки ручкой, которую младший нервно долбил о коленку. Растеряв остатки терпения, парень, не переставая распинаться по поводу очередного примера, забрал из чужой руки ручку и накрыл её ладонью для верности. Сан аж вздрогнул от неожиданности, но, кажется, стал усерднее вникать. Правда, при первой же возможности как бы невзначай переплёл пальцы и время от времени поглаживал чужую ладонь большим пальцем. «Пусть делает, что хочет, лишь бы понял материал и отвязался, » — утешал себя Сонхва, продолжая вдалбливать в младшего знания. Он и сам порядком устал, а объяснять сложные математические махинации такому пню, как Сан, — дело тяжкое и не особо благодарное. — Всё понял? — тяжело выдыхая, спросил старший после того, как они прояснили последние сложности. Сан, под конец спонтанной консультации едва переваривающий информацию, нашёл в себе силы лишь не особо уверенно кивнуть. — Ненавижу матанал, — прохныкал он, после чего обессиленно уронил голову на чужое плечо. Сонхва погладил макушку Сана в знак утешения: ему ли ни знать об отношениях младшего с прекрасной точной наукой. — Вы такие уву, аж противно. Ремарка Уёна заставила Сонхва повернуть голову и бросить на парня укорительный взгляд. Тот отложил книгу и наушники и, откровенно говоря, пялился. — Сказал бы я «завидуй молча», — не воздержался от ответной шпильки Сан, — но даже врагу не пожелаю такой участи. Уён хмыкнул. — Ты буквально заставил хёна вдалбливать в тебя, дурня, всю эту ересь — вот это врагу не пожелаешь. — Ну во-первых, — вмешался Сонхва, — никто меня не заставлял, это было добровольно. А во-вторых… да, ты меня вымотал. Сан поднял голову с плеча старшего и посмотрел на того с хитрой улыбкой. — Не в том смысле, в котором хотелось бы, да? Ещё и бровями поиграл, подлец! Сонхва в шутку хлопнул его по лбу, но младший лишь хихикнул и вернул голову на чужое плечо. — Бу-у-у, — протянул Уён. — Сан-и как займётся этим своим матаналом, так сразу разучивается нормально шутить. Парень не придал значения последней ремарке и лишь проскулил: — Слышать это ужасное слово больше не хочу. Сонхва хотел было возмутиться, мол, кто бы говорил, но Сан успел исправиться быстрее. — На самом деле, спасибо, хён. Если бы не ты, я б над этим до утра сидел. Старший сразу смягчился: даже такая простая благодарность была ценной для него. Он тепло улыбнулся и позволил себе прижаться губами к виску Сана. — Именно поэтому я и помог. — А меня чмокнуть? — Уён кокетливо похлопал ресницами, заставляя Сонхва подавить желание закатить глаза: это была дешёвая манипуляция, но она сработала. Старший отстранил от себя Сана, встал и поравнялся с кроватью Уёна. Тот демонстративно ткнул себя пальцем в щёку, и Сонхва, закатив-таки глаза, чмокнул младшего в указанное место, но тому и этого было мало: он обхватил хёна за шею и утянул на кровать в объятья. — Отпусти, ребёнок! Я в уличном! Уён прикусил ухо Сонхва, зарылся в его волосы на пару секунд, после чего разжал объятья. — Дуй в душ и переодеваться. Ждём тебя в гостиной. Сонхва довольно улыбнулся, кивнул головой, высвободился из цепких рук и вышел из комнаты соседей. На душе, к удивлению, было очень спокойно и тепло. Но это казалось своего рода затишьем перед бурей. — Ребят, я хотел бы серьёзно поговорить. Расслабленные парни сразу напряглись. Они переместились из комнаты на диван гостиной и спорили по поводу фильма на вечер, но фраза Сонхва выбила их из колеи. Тот и сам не был в восторге, что остаток не самого лёгкого дня придётся провести далеко не за праздной беседой, но оттягивать разрешение волнующих вопросов он больше не хотел. Парень присел на край дивана, чтобы сохранить хотя бы иллюзорную границу между собой и Усанами, и наконец нашёл в себе силы поделиться: — У меня было время обдумать ситуацию, и я кое-что понял. В этом не так-то просто признаться даже самому себе, но… наверное вы мне совсем небезразличны. Я пока не понимаю, в каком именно смысле, и я очень хочу в этом разобраться. Поэтому мне хотелось бы знать, как вы вообще поняли, что… чёрт, почему это так трудно объяснить?! Как вы поняли, что я вам тоже нравлюсь? Уён и Сан, до этого пребывавшие в приподнятом расположении духа, заметно присмирели и многозначительно переглянулись. — Не думай, что принятие далось нам легко, — Сан отложил пульт и скрестил руки на груди. По одной лишь этой позе Сонхва понял, что говорить младший будет о вещах серьёзных. — Мы тоже ссорились, скандалили и даже хотели разойтись… — Но потом всё же решили дать друг другу шанс и сделать выбор, — Уён, минуту назад самозабвенно залипавший в телефон, теперь лениво прокручивал его в руках, лишь бы избежать зрительного контакта. — Мы всё мирно обсудили, и жить стало легче. Это непросто, хён, но чаще всего откровенный разговор действительно помогает. Однако и в нём нет толку, если ты не разобрался в самом себе. Сонхва тяжело вздохнул. Уён-то был прав: сложно говорить о таких вещах, когда не можешь дать исчерпывающий ответ своей совести. — Я и сам не знаю, смог ли я до конца разобраться в себе. Возможно, мне было бы проще, если бы сначала я узнал ваши истории. Повисла неловкая тишина, и старший успел пожалеть, что вообще поднял эту тему. Однако спустя какое-то время Уён решил продолжить. Он оторвался от своего бесполезного занятия и посмотрел Сонхва прямо в глаза. Таким серьёзным младшего Сонхва ещё никогда не видел. — На самом деле, всё куда сложнее, чем ты думаешь. Это будет разговор не из лёгких, в первую очередь для тебя самого. Ты морально готов к нему? — Наверное? — неуверенно ответил парень. — В любом случае, нам нужно с чего-то начать. Младшие вновь обменялись взглядами, будто проигрывая между собой безмолвный диалог. Видимо, из него победителем вышел Уён. Он сменил свою расслабленную позу на более деловую — сел на диване ровно и положил скрещенные руки на колени — и начал: — Хён, ты скорее всего воспримешь эту историю слишком близко к сердцу, но давай ты пообещаешь не брать всю вину на себя, ладно? Такое начало напрягало, но Сонхва всё же утвердительно кивнул. Ему хотелось знать правду, какой бы она ни была. — Мы с Саном спрашивали, помнишь ли ты нас. Так что, ты помнишь? Парень напряг память. Он пару минут пристально всматривался в лица соседей, но так и не смог вспомнить, где мог их видеть. — Простите, но я правда вас не помню. Уён кивнул сам себе и продолжил: — Ты это забыл, но мы давно с тобой знакомы, хён. Мы учились вместе со средней школы. Я ещё тогда восхищался тобой, но не понимал, что чувствую. А когда с тобой произошёл тот инцидент с выпускником, я наконец осознал, какого рода были эти чувства. Тогда я набрался смелости признаться тебе в любви. — Это был ты?! Уён не стал что-либо добавлять, просто приподнял край худи и оголил часть живота, на которой виднелись шрамы, до сих пор снившиеся Сонхва в кошмарах. Он сам не понял, почему его потянуло провести пальцами по этим давним порезам. Возможно, ему хотелось удостовериться в их реальности. Да, они были реальны, как и сам Уён. Всё потихоньку вставало на свои места: мозг парня помнил об этом страшном опыте лишь частично, оставив лишь воспоминания о ранах как о свидетельстве вины его самого, но при этом напрочь заблокировав знания о личности жертвы. — Всё из-за меня, — с сожалением признался Сонхва, потупив глаза. Хотя прошло много лет, он до сих пор испытывал чувство вины. — О чём я просил тебя? Сонхва вздохнул, но всё же ответил: — Не брать вину на себя. — Именно, — Уён вновь кивнул и сменил позу. Он сел, поджав ноги под себя, отчего вдруг показался старшему маленьким и незащищенным, как тот самый подросток, пострадавший много лет назад. — Хотя это было страшным опытом для меня, я ни о чём не жалею. Я даже не смог возненавидеть тебя после всего, понимаешь? Как и не смог забыть, как бы мои родители и психологи не пытались заставить меня сделать это. Мне тогда хорошенько промыли мозги, но это пошло на пользу: со временем я поборол свои страхи и смог вернуться к нормальной жизни. Но тебя так и не забыл. Когда родители ослабили надзор, я наконец смог отыскать тебя. Ты учился в престижном универе на крутой специальности, а кем был я? Подростком с кучей комплексов. Тогда-то я и увлекся психологией, чтобы понять и принять самого себя, а после и вовсе решил посвятить этому жизнь. Когда я поступил в универ и наконец смог справиться со слабостями, я решил встретиться с тобой, но встретил его. Уён перевёл взгляд на Сана и впервые за свою долгую речь улыбнулся. Тот улыбнулся в ответ и кивнул, будто подтверждая сказанное. — Все говорят, что мы с Сан-и очень разные, но в первую нашу встречу я понял, что он такой же как я — немного неуверенный, но при этом готовый на всё ради достижения цели. Я полюбил его, но довольно быстро понял, что мои чувства к тебе никуда не делись. Тогда я решил доверить свои мысли Сану, и это чуть не стоило нам отношений. — В этом была и моя вина, — прибавил Сан. — Так ты тоже давно знаешь меня? — поинтересовался Сонхва после некоторой паузы, за время которой успел немного уложить в уме изложенное Уёном. — Да, — кивнул Сан, — но всё же не так давно, как Уён. И, если честно, я не особо удивлён, что ты не помнишь меня. Наше близкое знакомство было не таким уж романтичным. — Что между нами произошло? — Мы трахались в туалете клуба. Кажется, только что Сан активировал одно из тех воспоминаний, о которых Сонхва хотел забыть раз и навсегда. Тот день был одним из худших для Сонхва: парень даже не помнил, почему именно, но тогда он решил порядочно надраться и впервые пошёл в одиночку в гей-клуб. Он уже успел прилично налакаться перед тем, как услышал аромат, пьянящий не хуже алкоголя. Тот самый запах Сана, который время от времени сбивал Сонхва с толку даже сейчас. До чего же это было странно: парень не помнил ни деталей знакомства с Саном, ни их быстрого перепихона, помнил лишь душащее на следующий день чувство стыда и запах, не дающий покоя. Со временем детали сгладились, поэтому Сонхва и не смог опознать носителя запаха, которым по случайному стечению обстоятельств (или всё же нет?) оказался его новый сосед. — Твою мать! — выругался Сонхва, хватаясь руками за голову. Кажется, сегодня ему пришлось пережить слишком много постыдных воспоминаний. И всё благодаря Уёну и Сану. — Только не включай режим мученика, хён. Дослушай до конца, ладно? Вину впору испытывать мне, потому что споить и выебать тебя было моей инициативой. Я никогда не был мегапопулярным или типа того. Уён знает, как много у меня на самом деле комплексов, но, когда я впервые увидел тебя в универе, я подумал, что добьюсь твоего расположения любой ценой. Ты меня в упор не видел, и я начал было думать, что со мной что-то не так, но потом познакомился с Уёном и понял, что действительно могу кому-то нравиться. Уён был тем, кто помог мне принять себя, но, возможно, это произошло не так гладко, как хотелось бы, и в какой-то момент, под влиянием его хвалёной философии, я просто не смог контролировать себя. Когда курсе на втором я случайно пересёкся с тобой в клубе, мне снесло крышу, и я просто воспользовался тем, что ты меня не узнал и был пьян. А потом меня накрыло осознанием: я не только испортил впечатление о себе, но и изменил Уёну. — Недели две после этого он старался избегать меня, и я думал, что дело шло к расставанию, но мы нашли в себе силы откровенно поговорить. Мы рассказали друг другу о своих опасениях, и тогда-то и стало ясно, что причиной всему был ты. Сонхва не знал, что ответить. В то, что рассказали сейчас Уён и Сан, было трудно поверить. Это выглядело как плохая шутка фортуны. Сонхва думал, что истории соседей помогут ему разобраться в мыслях, но вышло наоборот. Они уже давно питали к нему и друг к другу определённые чувства, а он только сейчас смог приблизиться к осознанию. Хотя, после этих признаний, казалось, что правда ещё дальше, чем он думал. Что теперь делать? Как свыкнуться с этим знанием? — Кажется, это было слишком для начала? — поинтересовался Сан после короткой паузы. — Да уж, — попытался отшутиться Сонхва, но вышло из ряда вон плохо: он сам себе не поверил. — Мне нужно переварить то, что вы рассказали… Одно только я пока не понял: вы заселились в квартиру только из-за меня? — Хочешь верь, хочешь нет, но это было скорее счастливым стечением обстоятельств, чем продуманным планом. Уён кивнул в подтверждение слов своего парня и добавил: — Тетушка Хан действительно хорошая подруга моей мамы, поэтому, когда я сказал ей, что мы с Саном ищем жильё, она без раздумий предложила свою помощь. Сонхва пару секунд складывал в голове несложный пазл махинаций Усанов, после чего возмущённо выдал: — То есть моего прошлого соседа выселили из-за вас?! Уён неловко усмехнулся и потёр заднюю часть шеи. — Хе-хе, неловко получилось, но… да? — Вот ты гадёныш, Чон Уён! — Сонхва в шутку замахнулся на младшего, но тот успел спрятался за спиной Сана и начал оправдываться из своего укрытия: — Но разве ты не рад? Мы типа, как соулмейты, нашли друг друга? Сонхва выдохнул и на пару минут замолк: всё ещё сложно было поверить в такое удивительное и довольно трагичное стечение обстоятельств. — Это всё ещё сложно принять, но я попытаюсь. Правда, — признался он после некоторых размышлений. — Я просто прошу дать мне время. Уён и Сан понимающе кивнули. — Сколько захочешь. — Мы подождём.