Воздух между ними пульсировал, наполненный таким количеством эмоций, которые бурлили в их необузданности. Их глаза метались туда-сюда, водянисто-зеленые и стеклянно-голубые, их дыхание сливалось воедино. Сердце Тео билось, как в аду, когда Лиам схватил его за рубашку, совершенно беспорядочно, а Лиам был в ужасе, так напуган, что все могло рассыпаться в прах в его руках.
Это все его вина: он тщательно взламывал замки Тео и прокладывал себе путь через охраняемый лабиринт, только чтобы разрушить самую внутреннюю опору доверия Тео. Теперь Лиам в центре, стены на грани краха, грозящие обрушиться вокруг него, и винить в этом некого, кроме себя самого.
Его глаза опустились вниз от противоречивых цветов во взгляде Тео, не желая видеть, как они превращаются в стальной серый и снова отгораживаются от него. Кулак Лиама ослаб на рубашке Тео, не желая чувствовать, как все рассыпается на кончиках пальцев, но все же эгоистично держась за нее. Голова склонилась под тяжестью вины, и Лиам понял, что причинил слишком много вреда, чтобы его исправить, и…
Это было разрушительно.
Это было так
зверски разрушительно, когда он почувствовал неуверенное прикосновение лба Тео к своему.
Несмотря на разлетевшиеся осколки, едва удерживающие Лиама вместе, облегчение разлилось по позвоночнику от тепла кожи Тео, прижавшейся к его. Они оба чувствовали себя слишком разгоряченными, измученными, переполненными эмоциями, на грани того, чтобы развалиться на части, и практически дрожали, когда стояли вместе, но…
вместе.
Тео тяжело вздохнул.
— Черт возьми, Лиам, — слова с придыханием упали на лицо Лиама, мягкое проклятие, наполненное своего рода признанием поражения.
Выдохнув целую вереницу бредовых извинений, Лиам крепко сжал в кулаке рубашку Тео, их носы соприкоснулись, когда он снова встретился взглядом с глазами Тео. Его волосы стали такими длинными, закручиваясь у виска и слабо касаясь кожи Лиама. Его взгляд из-под полуприкрытых век упал на Лиама, оттаял до туманно-зеленого, успокаивая себя глубокими вдохами, согревающими губы Лиама.
Боже, Лиам мог бы целовать его, целовать и только
целовать.
Но на самом деле, он не мог. Хотя это был тот самый Тео, с которым он спутался на ярмарке, с тех пор многое изменилось. Между ними возникла эта тонкая зыбкая почва, они стояли вместе, не зная, на чем остановиться. Поэтому Лиам не смел отступить ни на дюйм, запустив руку в рубашку Тео, чувствуя, как сердцебиение Тео бешено трепещет под его ладонью, впившись глазами в его глаза и лихорадочно прижимаясь лбами.
Лиам просто
держался за него всеми способами, которые Тео позволял ему, пока Лиам еще мог.
Затем наступил неизбежный момент, когда глаза Тео оторвались от глаз Лиама, и он слегка отстранился. То, как вздымалась грудь Лиама, могло бы заставить его плакать, но когда Тео выскользнул из его объятий, он не был ни в ярости, ни холоден, ни ожесточен по отношению к Лиаму.
Нет, он выглядел…
запаниковавшим.
— Тео, что… — Лиам начал протягивать руку, но Тео уже отступил назад, неуверенно держась на ногах, его дыхание внезапно стало прерывистым. Широко раскрытые глаза метались вокруг, дезориентированные, когда его рука поднялась и схватилась за грудь, хрипло хватая воздух.
Стараясь не поддаваться панике, Лиам жестом велел Тео расслабиться.
— Эй, это…
эй, Тео, все в порядке. Просто дыши, хорошо? — он говорил настолько ровно, насколько мог, учитывая весь тот
ад, через который они прошли сегодня вечером, а теперь еще и это, пытаясь усадить Тео на кровать.
Кашляя и с трудом переводя дыхание, Тео опустился на матрас. Когда Лиам протянул руку, чтобы стабилизировать его, Тео резко оттолкнул ее и сам опустил голову между коленями.
Это задело, но Лиам сосредоточился на том, чтобы дать Тео пространство, необходимое для успокоения, и как можно больше подбадривал его. Но, похоже, это не помогало. Пока Лиам стоял, чувствуя себя жалким и бесполезным, вцепившись двумя руками в волосы, пытаясь не вырвать их, Тео все еще испытывал приступ паники, причем
очень сильный.
Его задыхающееся дыхание доносилось до ушей Лиама, а в местах, где Тео царапал грудь от сильного сжатия, образовались красные рубцы. Чувствуя себя виноватым за то, что довел Тео до такого состояния, и не имея сил сделать что-либо еще, Лиам бешено метался по комнате в поисках своего телефона, чтобы позвать на помощь. Пока он осматривал абсолютный беспорядок на полу, он не увидел телефона, но заметил рюкзак.
Повинуясь инстинкту, он начал рыться в кучах одежды и хлама и практически разорвал молнию на рюкзаке. Его рефлексы опережали разум на несколько лет, он копался внутри, не зная, что вообще ищет, пока его рука не обхватила маленький холодный металлический баллончик.
Выхватив ингалятор, Лиам бросился через беспорядок обратно в комнату и поспешил сесть рядом с Тео на кровать.
— Вот, Тео, попробуй — вот,
попробуй это, — задыхаясь, Лиам снял колпачок, оторвал руку Тео от груди и сунул ингалятор ему в ладонь.
Тео возился с ним секунду, налитые кровью глаза были безумными, прежде чем он понял, что это такое, и неуклюже поднес ингалятор к губам.
Лиам не мог удержаться, чтобы не протянуть руку и не положить ее на спину Тео, чувствуя, как участился его пульс, когда Тео сделал глубокий вдох из помпы.
— Тише,
тише… Вот и все, — пробормотал Лиам, радуясь, что на этот раз Тео не оттолкнул его.
Постепенно Тео стало легче: еще один вдох из ингалятора, и он уже не задыхался и не пытался когтями открыть дыхательные пути. Лиам погладил его по спине, чувствуя, как дрожь утихает, глубоко вдохнул, пока лицо Тео не стало таким красным и пятнистым. Тогда Лиам решил, что ему следует убрать руку и немного отодвинуться на кровати, несмотря на неохотный комок в горле, чтобы дать Тео больше пространства для дыхания.
Лиам наблюдал за профилем Тео сбоку, темными завитками волос на фоне легкого блеска пота на его лбу, напряженные линии его позы разглаживались. Тео пару раз тяжело вздохнул, прочистив горло в кулак, прежде чем наклонился, поставив локти на колени.
Он медленно оглянулся через плечо на Лиама.
— Откуда, — Тео слегка кашлянул, — откуда у тебя это?
— Ты… — наполовину пораженный вопросом, Лиам осторожно ответил: — Ты сказал мне, что у тебя астма, помнишь? — казалось, что прошла целая жизнь, с той ночь, когда они проклинали себя, разгребая прошлое Тео в лесу.
— Когда я был ребенком, но я… — Тео прохрипел, сведя брови. — Зачем
тебе ингалятор?
Лиам нервно провел ладонями по бедрам.
— Я… Я знал, что у тебя его нет, поэтому взял его на всякий случай, потому что читал, что волнения и прочее могут вызвать вспышку, — Лиам начал объяснять, что у него, по крайней мере, хватило порядочности стащить ключи от клиники Трейси и украсть новый, а не отбирать его у какого-то бедного астматика, но Лиам не мог понять реакцию Тео — оскорблен ли он, раздражен или не против.
Не потому, что Тео снова замкнулся, а потому, что все его мысли текли за росистыми глазами, слой льда без эмоций таял и просто лился на Лиама. Это был поток, в котором смешались ошеломление, подавленность и противоречие, поэтому Лиам просто затаил дыхание, пока Тео находился где-то посередине.
— Лиам, ты…
Господи, — вздохнул Тео, слишком крепко сжимая ингалятор, — тебе не больно, ты…блядь, я причинил тебе боль?
Лиам немного поперхнулся, слова вырвались из него в порыве облегчения:
— Нет, я в порядке, ты не… Я знаю, что тебе пришлось сделать так, чтобы это выглядело так… из-за Диаза… — он запнулся, его губы сложились в строгую линию.
Они оба услышали то, что заполнило небольшую тишину между ними, яростные отголоски того, что вызвало это крушение в их комнате. Тео опустил глаза, слегка покачав головой на беспорядок на полу, а затем снова посмотрел на Лиама, его взгляд был полон вины.
— …Он когда-нибудь причинял тебе боль?
Лиам не смог удержаться и подсел ближе, несмотря на сохраняющуюся между ними настороженность, матрас сдвинулся, когда он приблизился к Тео.
— Нет,
нет, я в порядке, клянусь. У него всегда был пистолет, так что я не… я никогда не пытался с ним драться или что-то в этом роде.
Тео серьезно кивнул.
— Окей. Это хорошо, окей?
Хорошо, — он заверил Лиама с легкой хрипотцой в голосе: — Ты хорошо справился.
Лиам болезненно сглотнул, грудь все еще болела, несмотря на заверения. Оно только увеличивалось, это пространство между ними, несмотря на то, что они сидели так близко, что почти касались друг друга. Лиам вцепился в простыню рядом с ногой Тео, удерживаясь от того, чтобы протянуть руку, неуверенный в том, что может вспыхнуть в этом напряженном воздухе между ними.
— Что… — Лиам глубоко вздохнул, — Что будет дальше, Тео?
Мысли проносились перед глазами Тео по мере того, как уходили секунды, напряжение нарастало, становясь почти невыносимым. Тео тоже настороженно вскинул брови, внимательно наблюдая за Лиамом, стараясь не вызвать эту уязвимую,
неустойчивую связь между ними.
— Есть только одна причина, по которой Питер позволил бы тебе сорваться с крючка из-за денег.
Сердце Лиама упало, тяжело стуча в груди.
— Чт… что это значит… Я не понимаю.
Тео сделал паузу, обдумывая свои следующие слова, как будто они только что ступили на минное поле.
— Потому что речь никогда не шла о деньгах… — его голос был низким и тихим, словно одно неверное движение могло взорвать их к чертям, — Это была проверка.
Эти короткие слова были опасно тяжелыми, что-то изменилось во взгляде Тео. Словно осознав, что он зашел слишком далеко, его глаза отвели взгляд от глаз Лиама, медленно опускаясь к его рукам, и Тео с опаской добавил:
— Он хотел посмотреть, придешь ли ты ко мне, и ты… не пришел.
Лиаму пришлось крепче вцепиться в простыни, удерживая себя от того, чтобы не разрушить хрупкую почву.
— Это не… — он с трудом выговаривал слова, — Так я…
прошел или провалился?
Глаза Тео были устремлены куда-то в другой конец комнаты, избегая взгляда Лиама, словно между ними была лента предосторожности.
— Я не знаю, но он поставил нас на эту работу вместе, потому что… он пытается понять, кто ты для меня.
Пульс бился, как тиканье бомбы замедленного действия, Лиам чуть не подавился страшными словами:
— И что… что это значит?
Чем дольше тянулось молчание Тео, тем сильнее оно разжигало то, что вырисовывалось в этой пропасти между ними. Легкие, наполненные маслом, фитиль, обернутый вокруг их горла, кости, пропитанные порохом. Это была пытка, Лиам ждал, вернется ли Тео на его сторону или позволит мосту сгореть. Возможно, все было бы не так уж плохо, пока Тео был рядом с ним, наблюдая, как пламя поглощает все это.
Может быть, это тоже была ложь, когда Лиам сказал, что хочет, чтобы Тео устроил ему ад.
В конце концов, Тео проклял его хотя бы нежно:
— Лиам… это значит, что ты не можешь быть для меня никем.
Разрушение еще никогда не ощущалось так чувственно, зарождаясь в груди Лиама как что-то маленькое, но такое жестокое, что уничтожало его. Чувство вины и стыда пожирало его до глубины души, он знал, что заслуживает того, чтобы быть съеденным заживо. Он сам навлёк на себя это, погребённый под всем, что так отчаянно пытался удержать вместе.
Это чуть не поставило его на колени, переживая такой сильный крах.
Тео снова встретился с ним взглядом, глаза слегка увлажнились и смягчились, предлагая немного милосердия.
— Только не сейчас, когда Питер копается во всем этом. Это опасно —
он опасен, и если он узнает, он покончит с этим — покончит с
нами. Ты понимаешь?
Лиам кивнул, его пальцы вцепились в простыни, а зубы впились в нижнюю губу, эмоции роем грызли его до крови, но он кивнул.
Находясь рядом с ним, Тео никогда не был так далеко.
— Лиам, я не отталкиваю тебя… и я не хочу причинять тебе боль, но… что бы это ни было, — его голос понизился, превратившись в угасающий шепот, — все должно подождать.
Лиам слушал, как Тео пытался заверить его, желая, чтобы это была одна из тех вещей, которые Тео должен был сказать своими руками. Одна только мысль об этом облегчила полное разрушение, пронизывающее его, мысль о том, что Тео дотянется до него, чтобы успокоить эту боль во всем теле, что Тео поцелует его на прощание, вместо того чтобы сказать об этом. Это опустошение было бы не таким страшным, думает Лиам, если бы его нежно уничтожили прикосновения Тео.
Лиам моргнул, отгоняя мокрое пятно, пока Тео не стал ясно виден, горло пересохло, когда он выдавил из себя:
— Так что же нам теперь делать?
Вопрос натянулся между ними, как оборванная веревка, какое-то последнее, тщетное усилие, но это могло бы стать их спасательным кругом, если бы Тео просто ухватился за него. Повиснув на волоске, Лиам мучительно медленно опустился, когда взгляд Тео покинул его, пристально уставившись на то, что с таким же успехом могло быть ничем перед ними.
— Мы сделаем работу, — сказал он ровно и окончательно, обрывая последнюю нить.
Слова вырывались изо рта Лиама, едва удерживаясь вместе, когда он подавлял их.
— А после этого?
На лице Тео появилась болезненная жесткость, он сдерживал слезы, выступившие на глазах. Он смотрел прямо, блокируя любые эмоции, которые пытались дрогнуть на его губах.
— Не делай этого. Ты только ввергнешь себя в ад, думая о том, что будет потом.
Это была агония, насколько Тео был прав. Они только еще больше измучили бы себя, жаждая этой дико неприкосновенной вещи, что попала к ним в руки
только сегодня. Но Лиам никогда не умел уступать, когда следовало, упрямый ублюдок, продолжающий держаться, даже когда все превращалось в пыль в его руках.
— Ты имеешь в виду только… только на время, да? — обрывки слов вырвались из его уст, пытаясь собрать воедино что-то связное. Они падали и разбивались, не поддаваясь восстановлению, к ногам Тео. Он проигнорировал их с глубоким дрожащим вздохом, не глядя на Лиама, когда вставал с кровати.
Теперь все рушилось, но Лиаму было наплевать на осколки в его руках, когда он разглядывал повреждения между ними. Он все еще пытался найти хоть что-то — хоть
что-то, что можно было спасти, даже когда в его груди громоздились обломки, в глазах стоял пепел, а в горле першило.
— Тео, подожди, просто не…
Теперь он умолял, нагло стоя на ногах, но с таким же успехом он мог бы упасть на колени,
что угодно, лишь бы заставить Тео повернуться, лишь бы не дать ему выйти за дверь. Сжав кулаки и умоляя, Лиам стоял среди его с Тео обломков, наблюдая, как Тео уходит, как будто все это было напрасной тратой времени.
Лиам знал, что ему тоже следует уйти, но, сблизившись с Тео, слой за слоем, через который он продирался, он привязывал себя к нему глубже и глубже. Последним, что удерживало его перед лицом полного краха, было то, что он никогда не рассчитывал быть добровольно погребенным внутри себя.
Тео направился к двери, со скованными плечами и неохотными шагами,
уходя, пока Лиам все еще был здесь, опустошенный, умоляющий и
ломающийся.
Это был почти крик, голос Лиама — прерывистый, состоящий только из одного слова:
—
Тео.
Он вложил все в это единственное слово, жестокий задыхающийся вздох в конце всех своих извинений и мольб. Он сказал все, что мог сказать сейчас, выплеснул все свои доводы и просьбы, оставшись открытым и разорванным на части. Ему ничего не оставалось делать, как стоять, стиснув зубы от ужасного чувства в груди, сжимая кулаки от отчаяния. Глаза наполнились жгучей влагой, он смотрел, как Тео, не оглядываясь, идет к двери.
Звук руки Тео на ручке почти уничтожил то, что осталось от Лиама.
Затем раздался еще один звук, Тео опустил голову, и через него пронесся вздох, слово беспомощно сорвалось с его губ, как последний болезненный вздох:
— …Лиам.
И это…
это было полной погибелью Лиама.
Его сердце ударилось о ребра, когда Тео обернулся, его глаза были невероятно зелеными и сияющими, что-то совершенно изменилось в его взгляде и Боже… в
лице Тео.
Лиам не мог поверить, что Тео смотрит на него так… Нет, он, блядь, не мог
поверить, что Тео отпустил дверную ручку и вернулся к нему.
У Лиама перехватило дыхание, из него вырвалось нечто среднее между сдавленным словом и всхлипом:
— Тео.
—
Лиам.
Его имя было чем-то настолько интуитивным, что вырвалось у Тео, когда он пересек комнату, не обращая внимания на обломки вещей на полу, его единственная цель — вернуться к Лиаму.
В том, как Тео подошел и взял в руки обе стороны лица Лиама, не было ничего нежного. Было только дикое отчаяние в ту долю секунды, когда Лиам вдохнул его в себя, а затем их губы соприкоснулись.
Это было больше, чем просто поцелуй, то, как они встретились в яростном столкновении, то, как их рты раскрылись, чтобы взять и быть взятыми, то, как они
разрушали друг друга. Лиам запустил пальцы в волосы Тео и крепко поцеловал его, пробуя на вкус смесь их слез, слабый солоноватый привкус, проникающий в сладкую ложь, которая все еще оставалась на его языке. Лиам чувствовал вкус всего этого, горькие истины и ложные обещания, скрытый намек на все, чего у них не могло быть, сводящий с ума и вызывающий зависимость.
Это было нечто более глубокое, непреодолимое бедствие, и они поддались ему, погрузились в него, плакали в нем,
истекали кровью в этом поцелуе.
В любой передышке Лиам беспомощно бормотал в губы Тео:
—
Мм… прости.
Пытаясь заглушить эту ужасную боль, каждое прикосновение отчаянно пыталось хоть как-то исправить ситуацию, каждый поцелуй — невысказанное извинение, проникающее в них:
Мне очень, очень жаль.
Тео не нужно было ничего говорить в ответ, он целовал Лиама достаточно глубоко, чтобы впитать каждое его слово. Они прижались друг к другу, пальцы скользили по волосам, руки так сильно хватались за одежду, что Лиам не мог понять, кто кого тянет, спотыкаются ли они или целятся в кровать, но они немного пошатнулись и вдруг упали.
Оба на бок, поцелуй ненадолго прервался, пока они отпихивали беспорядочно разбросанные по полу вещи, чтобы вернуться друг к другу. Даже этот бешеный миг показался слишком долгим, Лиам переместился ближе на ковер, пока не оказался лежащим лицом к лицу с Тео, горячие взгляды пожирали друг друга, прежде чем они снова погрузились в поцелуй.
Одна рука Лиама упиралась в пол под ним, но другой он обхватил Тео, пробираясь по его спине и зарываясь в его рубашку, притягивая его так близко, прижимаясь к нему так сильно.
Лиам пытался убедить свою дрожащую руку, что все это реально. После того, как они наконец-то выползли из той адской дыры, в которую их затащил Лиам,
Тео целует его. Тео, который превосходит Лиама, который точно знает, как справиться с неприятностями, который и хороший, и плохой, и сложный, и все равно лучше многих, который толкается, борется, охраняет лучшие части себя и по какой-то непостижимой причине впустил Лиама и продолжает его впускать.
—
Боже, Тео… — в бреду пробормотал Лиам, чувствуя, как рука Тео начинает блуждать, спускаясь по его груди и обхватывая талию. Лиам немного потерял себя, мурлыча в губы Тео, когда от его прикосновений распространилось тепло, гораздо глубже, чем просто по коже Лиама. Там, где их ноги были рассеянно сплетены, Лиам почувствовал, как Тео начал двигаться с каким-то праздным намерением, медленно проскальзывая между бедер Лиама и посылая опасный всплеск тепла
прямо туда.
У Лиама перехватило дыхание.
— Подожди…
Сердце заколотилось, как колесо, и все его тело пошатнулось, Лиам отступил назад, чтобы взглянуть на лицо Тео, и освободил место между ними на небольшой куче одежды, служившей подушкой. Пытаясь сформировать четкую мысль вместо того, чтобы позволить своему телу сфокусироваться на том, что все идет к тому уровню, которого не было до сегодняшнего вечера, Лиам немного приподнял колено, чтобы давление бедра Тео не так отвлекало.
В оцепенении Лиам ожидал, что Тео будет выглядеть таким же разбитым, как и он, но даже несмотря на пролитые слезы, застывшие на раскрасневшихся щеках Тео, в пылкой зелени его глаз было нечто запредельное, и это нечто было устремлено на Лиама.
Чтобы убедиться в том, что все это реально, Лиаму нужно было протянуть руку и коснуться щеки Тео, провести пальцами по синяку, спрятанному в мягких волосках у виска. Он должен был почувствовать Тео прямо
здесь, под своей рукой, чтобы поверить, что тот может выглядеть настолько готовым к тому, с чем раньше
едва ли мог справиться.
Лиам провел большим пальцем по влаге, собравшейся под глазом Тео, нервный комок застрял в горле, когда он спросил:
— Ты… ты уверен?
Тео погладил Лиама по талии с той же мягкой свирепостью, которую он вложил в свои следующие слова:
— У нас все еще есть прямо сейчас, не так ли?
Что-то такое нежное разлилось по всему телу Лиама, и все, что он мог сделать, это позволить имени Тео сорваться с его губ:
— …
о, Тео.
Они снова столкнулись, рот Тео горячо прижался ко рту Лиама, его язык скользнул по припухлости его нижней губы, побуждая рот Лиама открыться. Это было менее разъедающе, нежели раньше, но все еще преследовало край чего-то такого необработанного, поглощающего Лиама, когда он таял во рту Тео. Бездействие исчезло, Тео засунул свое бедро прямо между ног Лиама, твердое и теплое, заставляя Лиама сжиматься вокруг него.
Желание пульсировало в них, пульсация становилась все сильнее, когда Тео обхватил талию Лиама, притягивая его еще ближе, прижимая их друг к другу прямо на этом гребаном полу. Пальцы Лиама запутались в волосах Тео, перебирая их маленькими горсточками, он снова и снова захватывал губы Тео, доводя до исступления, как давно умирал от желания это сделать.
Хватая ртом воздух, Тео отстранился, чтобы поцеловать Лиама в челюсть, его щетина покрыла кожу Лиама мурашками, когда он провел губами по его шее. Лиам задрожал, не зная, было ли это из-за тепла, лижущего его позвоночник, или из-за слез, все еще скупо текущих из глаз. Лиам тихонько заскулил, прижимаясь к Тео, и почувствовал теплое,
твердое прижатие Тео к своему бедру.
Он снова погрузился в поцелуй, его дыхание перехватило от рыданий, и он провел носом по щеке Тео, на которой все еще были свежие слезы. Они были в полном хаосе, руки в нетерпении сжимали друг друга в попытках не развалиться на части, тело Лиама отчаянно жаждало удовольствия, зная, что за гранью осталось столько боли.
Он замычал, когда ладонь Тео скользнула по задней поверхности его бедра, слегка сжав его, прежде чем использовать свою хватку, чтобы притянуть Лиама к себе. Задыхаясь, Лиам разорвал поцелуй легким шлепком. Все было до боли реальным, когда он всем своим весом навалился на Тео, прижав их друг к другу в горячем сплетении конечностей.
Он встретился взглядом с глазами Тео, ошеломленными и стеклянными от слишком большого количества эмоций, которые кружились в глубоком зеленом ободке, ища что-то, чему Лиам даже не мог дать названия. Он не знал, раскраснелись ли щеки Тео от
этого или от
того, просто под ним лежала красивая развалина, но во взгляде Тео по-прежнему был искренний блеск.
— Ну же, — вздохнул Тео, положив руку на шею Лиама, — Не… Я не хочу, чтобы ты останавливался.
Лиам позволил Тео притянуть его к своим губам, погружаясь глубоко в поцелуй, когда теплый гул наполнил его голову, едва способный осознать, что это происходит, но все еще пытающийся насладиться каждым кусочком. Он вздрогнул еще раз, когда бедра Тео раздвинулись, немного шокированный, когда Тео
позволил ему проскользнуть прямо между ними.
Тепло скрутилось в его животе, заглушая тихий стон, который издал Тео, когда их бедра соприкоснулись. У Лиама кружилась голова от бесстыдного прижатия Тео к нему прямо в их спортивных штанах, еще больше тепла накапливалось между ними. Их поцелуи были беспорядочными, горячее дыхание вырывалось между их ртами, зубы скользили по губам.
Лиам чувствовал, как Тео пульсирует под ним, охваченный таким яростным желанием, что ему было наплевать на дыры в стенах, или на обломки на полу, или на соль слез на их лицах, на любые
руины, что от них останутся после этого.
Это был другой вид ада.
Поцелуй Тео в этот украденный момент был как сладкий глоток воздуха среди агонии утопающего, о, это
все… и это ничто.
Прямо сейчас этого было недостаточно. Лиам хотел держаться за это все и ничто, пока его не вырвут у него, брыкающегося и кричащего. Этого никогда не будет достаточно, но это все, что у них, блядь, было.
После нескольких мучительных минут прерывистых поцелуев и тесного прижимания друг к другу, пытаясь впитать друг друга, чтобы им никогда не пришлось расставаться, Тео отстранился, и Лиам мог бы
заплакать, он думает, что он немного плачет.
Но Тео не собирался заканчивать это, нет, выражение его глаз говорило, что он далек от того, чтобы закончить.
— Позволь мне… — он схватил Лиама за талию с обеих сторон, его пальцы скользнули под взъерошенную рубашку Лиама, вызывая мурашки по его коже, когда Тео призывал его приподнять бедра, желая, чтобы Лиам дал ему возможность сесть.
Это ошеломило Лиама — то, как уверенно Тео приподнялся на локтях, а затем одним плавным движением стянул с себя рубашку. Нижняя половина тела Лиама оплакивала потерю Тео, прижатого к нему, но перед ним вдруг оказались километры кожи Тео. Все плавные изгибы мышц Тео сдвинулись, когда он прислонился спиной к краю кровати, бросив на Лиама взгляд, который говорил: «
Сделай что-нибудь с этим».
Это безумие… Дыхание Тео было все еще дрожащим и влажным, он кусал губы, чтобы сдержать слезы, обессиленный всеми эмоциями, застывшими в его груди, водянистый блеск все ещё был в его глазах, даже когда он смотрел на Лиама, оцепеневшего от
вожделения.
Лицо Лиама, вероятно, ничем не отличалось от лица Тео, возбужденный жар бурлил в его нутре, когда Тео выкладывался перед ним, даже когда сам был на грани срыва, едва держа себя в руках.
Так проебались.
Они так проебались.
Может, Лиаму не стоило так ошеломляться, что Тео, несмотря ни на что, казался даже более готовым, чем он. Не то чтобы Тео никогда не делал этого раньше. Или, черт возьми, это был даже не первый раз, когда он делал
это вот так. Когда они оба отчаянно нуждались в чем-то —
в чем угодно, лишь бы облегчить боль до такой степени, что не имело значения, с кем это было или что это было. Они были просто ноющими телами, которым нужно было за что-то ухватиться, чтобы утешиться.
Что угодно, только не ничто.
Лиам не знал, что чувствовать по этому поводу, поэтому он просто встал на колени на ковре и пошел туда, где Тео ждал его, прислонившись к кровати.
На этот раз он не стал вытирать слезы Тео, когда потянулся к его лицу — их было не остановить. Вместо этого Лиам провел пальцем по прядям волос, упавшим на лоб Тео, и заправил их за ухо, медленно наклонился и чмокнул Тео в губы.
Это оказалось мягче, чем они оба ожидали, несмотря на то, что взгляд Тео горел, когда он так пристально смотрел на Лиама.
— Ты не должен останавливаться, — губы Тео коснулись его губ, дыхание было теплым, когда он сказал сквозь стиснутые зубы: — Блядь,
пожалуйста, Лиам, не останавливайся.
Сдерживая очередную волну эмоций, Лиам провел поцелуями по щетине вдоль челюсти Тео. Но когда Тео приподнял подбородок, приглашая Лиама получить свое и просто впиться в него зубами, Лиам смог лишь нежно провести губами по горлу Тео. Вместо того чтобы опустить руки на тело Тео, обнаженное для Лиама, он ухватился за кровать по обе стороны от него, подстраховывая себя.
Несмотря на то, что кровь Лиама все еще бурлила, а колени Тео были подтянуты и раздвинуты для Лиама, желая, ожидая, Лиам остался стоять на коленях на ковре между ними. Он не двинулся с места, чтобы снова прижать их бедра друг к другу, несмотря на пульсирующую потребность, которая умоляла его это сделать, несмотря на отчаянное желание, несмотря на то, что разум кричал ему, что он теряет их
драгоценное время.
В какой-то момент поток его слез усилился, и горячие капли попали на кожу Тео, когда Лиам целовал его ключицу. Дыхание вырывалось густыми короткими вздохами, его губы угрожающе дрожали, когда он прижимал их к груди Тео, чувствуя, как бешено колотится сердце Тео от того, как сильно он этого хотел, и будь
проклят Лиам за то, что не мог ему этого дать.
Руки Лиама внезапно сомкнулись вокруг талии Тео, и он рухнул ему на грудь со сдавленным всхлипом.
— Прости, я… я не думаю, что смогу это сделать.
Он едва мог видеть сквозь мокрое пятно перед глазами, слепо цепляясь за Тео, когда слова беспомощно вырывались из него:
— Не… не
так, Тео, прости, — задыхаясь, извинился он, — Это не будет… блядь, это
было бы хорошо, но это не будет хорошо для
нас, а я не хочу, чтобы это…
Его голос прервался, когда он почувствовал, как ладонь Тео прижалась к его спине, теплая даже через футболку Лиама.
— Нет, нет… все в порядке, — сказал Тео на тяжелом выдохе, слегка сдвинувшись. Лиам не мог видеть, все еще прижимаясь к груди Тео, но он знал, что Тео откидывает волосы назад, как он всегда делал, когда волновался. — Я имею в виду…
черт, ты прав.
Услышанное принесло некоторое облегчение, но внутри Лиама бушевало столько эмоций, что он не смел сдвинуться ни на дюйм, вцепившись в Тео так, словно тот был одним из его ребер. Он опустился на бок, лежа между сведенных коленей Тео без прежнего тепла, грудь Тео поднималась и опускалась рядом с Лиамом, пока они успокаивались. Прикусив губу, Лиам чуть не задрожал от усилия сдержать крик, который так и рвался из горла.
Тео молчал, лишь изредка шмыгал носом и выравнивал дыхание. Лиам закрыл глаза от тошнотворного ужаса, охватившего его, ожидая, что на этот раз Тео оттолкнет его навсегда, но этого так и не произошло.
Вместо этого Лиам почувствовал тепло другой ладони Тео на своей спине, руки осторожно обхватили его, и Тео прошептал:
— Все хорошо, Лиам.
Сдавленный комком в горле, голос Лиама прозвучал хрипло:
— Это не так… Я пытался все исправить, но стало только хуже, — бесполезные слова лились из него, не принося никакой пользы теперь, когда ущерб уже нанесен, — Я просто хотел исправить это ради тебя.
Тео тихо вздохнул, и звук этого вздоха прошелестел по щеке Лиама.
— Я знаю.
— Я никогда не хотел, чтобы это…
— Я знаю, — оборвал его Тео, мягко, но устало.
Лиам никогда не знал, когда остановиться.
— Я не мог ничего сказать. Я не знал, что случится с…
— Я понимаю, почему ты не сказал мне, Лиам, — Тео сделал долгий,
усталый вдох, мягкий в своем ответе, — Я просто чертовски хочу, чтобы ты это сделал.
Лиам непроизвольно сжал руки Тео, немного защищаясь, но больше всего на свете боясь потерять его.
— Тогда ты действительно не понимаешь.
Нет, Лиам никогда, никогда не знал, когда нужно останавливаться.
И снова он ждал, что Тео оттолкнет его, и снова этого не произошло.
Тео замолчал на долгую минуту, его сердце билось в такт с Лиамом, пока шли секунды, ожидая его ответа. После долгого молчания не было сказано ни слова, только руки Тео слегка сжались вокруг Лиама, и этого… этого показалось достаточно.
— Все в порядке? — спросил Лиам, слегка прижимаясь к груди Тео, — Что бы это ни было… Только на время?
Наступила пауза, напряженная и душераздирающая.
Затем раздался голос Тео, чтобы успокоить его:
— Только на время.
Лишь тогда Лиам смог расслабиться, выпустив длинный, дрожащий вдох. Он слился с Тео, пальцы впились в лихорадочную кожу его спины, Лиам лежал, прижавшись к груди Тео, и между ним и легким биением сердца Тео не было ничего, кроме плоти. Он позволил себе насладиться тем, как рука Тео скользит по изгибам его позвоночника, как тепло его ладони проникает сквозь ткань рубашки Лиама.
Они вдвоем, завернутые друг в друга прямо посреди их разгромленной комнаты. Они вдвоем, все еще держащиеся, несмотря на то, что их пережевывает и выплевывает эта адская ночь.
Это было что-то такое мучительно нежное, то, как они просто держали друг друга, то, как они
были друг у друга, Лиам и Тео. Близость этого ощущалась болью в груди Лиама, тепло от тела Тео оседало в его крови, как нечто осязаемое, между ними открылась вена, грубая и уязвимая. Это единственное, что удерживало Лиама внутри его кожи, эгоистично притягивая каждую унцию Тео, которую тот был готов отдать.
Лиаму никогда не будет достаточно Тео.
Через некоторое время он почувствовал, как одна из рук Тео исчезла с его спины, оставив место холодным и одиноким. Лиам смотрел, как Тео нащупывает что-то среди беспорядочного нагромождения вещей на полу.
— Ну, раз уж ты признаешься, — голос Тео был легким, бормочущим, когда он поднес предмет в руке ближе, чтобы Лиам мог видеть, — где ты на самом деле взял это?
Слезы все еще затуманивали глаза Лиама, он моргал в слабом свете комнаты, пока не сфокусировался на крошечной вещице в руке Тео. Его желудок немного сжался, Лиам сразу же узнал маленький брелок в виде бильярдного шара, который, должно быть, откололся от ключей Тео во всем этом хаосе.
— Ах, да, — пробормотал Лиам, сморщив свой заложенный нос, — я должен был сделать так, чтобы история с Вегасом продавалась, — он снова почти извинился, еще одна ложь, в которой он не мог не признаться. Лиам протянул руку, пальцем покатал маленький зеленый шарик по ладони Тео. — Я… Я нашел его так давно, что даже не могу вспомнить где, но я подумал, что это, должно быть, какой-то талисман на удачу, понимаешь? Потому что это мой номер в лакроссе.
Что-то вроде легкой усмешки вырвалось у Тео, и Лиам был слишком увлечен нежным звуком этого трепета в груди Тео, чтобы спросить, почему.
— Лиам, это не девятка, это… — он выпустил тихий вздох, в основном усталый, но немного удивленный, — Неважно.
Лиам не стал задавать вопросов, возможно, он был слишком измотан, а может, просто не хотел нарушать этот украденный момент покоя, как бы долго он у них ни длился. Он обхватил ладонь Тео и прижал его руку к своей, в маленьком пространстве, излучающем тепло, где грудь Лиама упиралась в живот Тео, а маленький талисман с бильярдным шаром был надежно спрятан в их руках.
Тео, казалось, не возражал, его вторая рука снова крепко обхватила Лиама, через мгновение он пробормотал:
— Эта история лучше.
Лиам обхватил его в ответ.
— Это правда.
Это все, что им оставалось, цепляться друг за друга, пока тишина кричала об этом. Между их телами, прижатыми друг к другу, негде было спрятаться секрету. Не было ничего, кроме честности в том, как Тео прижимал Лиама к своей обнаженной груди, беззащитного и уязвимого, и каким-то образом доверял Лиаму эту часть себя после всего, и
Боже… Лиам никогда не хотел отпускать его.
Поэтому он прижался щекой к Тео, позволяя близости успокоить его, пока он не смог довериться себе и расслабиться в объятиях Тео. Прошло некоторое время, прежде чем Лиам вздохнул до самых костей, дыхание все еще неровно срывалось с его губ. Прошло еще больше времени, прежде чем Лиам поддался порыву и прижался поцелуем к груди Тео, в пятне его слез где-то над сердцем Тео, и Тео позволил ему это.
И они продолжали так, в этом неистовом объятии, пока минуты сменялись часами, пока Лиам истекал кровью в Тео, а Тео — в Лиама, связанные вместе, пока все вокруг рушилось.
Лиам просто
держался за Тео, всеми возможными способами, которыми можно держаться за человека, пока он еще мог.
__________________
Утро наступило и прошло.
Потом ночь, и снова утро.
Время потеряло счет их совместному пребыванию в этой черной дыре.
Потом они вышли из пустоты на другой стороне, подняли себя и отряхнулись, приспосабливаясь к жизни после.
На следующий день они пошли на занятия, и когда Лиам вернулся в общежитие, Тео уже тоже был там.
Так что они оставались там, и оставались, и оставались.
Не зная, как существовать вне этого.
__________________
— Секс-марафон.
Лиам застонал, глядя на нечеткую фотографию Кори и Мейсона, сгрудившихся вместе, на экране своего телефона.
— Вы, парни, серьезно достигли нового уровня возбуждения, если позвонили только для того, чтобы спланировать свои секс-капады передо мной.
Он даже не собирался отвечать на звонок, потому что да, он тот самый мудак, который избегает своих друзей, чтобы не врать им прямо в лицо. Если бы он только соблюдал этот дурацкий закон и не смотрел на свой телефон за рулем. В его защиту, он использовал его, чтобы узнать, как добраться до склада, о котором ему написал Тео, а когда пытался отклонить звонок по Facetime, Мейсон и Кори оказались прямо на приборной панели, и он увидел их впервые за несколько дней.
— Нет, не мы. Ты и Тео, — объяснил Кори, — Это единственное объяснение того, почему вы оба ушли с карнавала рано утром в субботу и с тех пор вас никто не видел и не слышал, — он повернулся к Мейсону, сидящему рядом с ним, на маленьком экране, — Правда, детка? Когда мы пропадаем с радаров, это всегда связано с сексом.
Лиам пристально смотрел на дорогу, чтобы не закатить глаза. Как драматично. Прошло всего два дня — или три? Может быть, четыре. Он не пропускал занятия, так что,
очевидно, все в порядке.
Голова Мейсона просунулась в кадр, наклонившись так близко, что на экране было только его глазное яблоко, внимательно рассматривающее Лиама, заставляя его нервничать, потому что… Ну, проще говоря, Лиаму было
дохуя чего скрывать.
— Хм… — Мейсон откинулся назад, чтобы вынести вердикт. — Нет. У Лиама нет того раздражающего послесвечения, которое у него всегда бывает. Ну, знаешь, того самого?
Лиам возмущенно хмыкнул,
что бы это ни значило, а Мейсон продолжил за Кори, как будто Лиама там и не было:
— Я думаю, что его большая жирная влюбленность, в которой он не признается своему соседу по комнате, все еще просто большая жирная влюбленность.
Лиам прочистил горло, его костяшки пальцев побелели на руле, потому что все было гораздо,
гораздо сложнее. Даже если бы у него был выбор, чтобы объяснить им это, Лиам не думал, что знает, как это сделать.
Должен ли он начать с той части, где у него есть чувства к парню даже после того, как тот смутно признался, что, возможно, отрезал кому-то член? (Лиам все еще не определился с этим) Или с той части, где Лиам совершил столько преступлений, что сбился со счета, и собирается совершить еще больше? Или, может быть, та милая деталь, что они скрывают «что бы это ни было» от некой таинственной, убийственной фигуры в прошлом Тео?
Лиам ничего не забыл? О да, большая жирная влюбленность
взаимна, спасибо.
— Ладно, если ты не хочешь засунуть зонд мне в задницу, чтобы проверить свою теорию, мне пора, — его голос слегка понизился, когда он на автопилоте придумал другое оправданию: — Я… встречаюсь с Тео в Реликвии.
Мейсон оживился.
— В таком случае, мы как раз говорили об ужине, так что можем встретиться с вами…
—
НЕТНЕМОЖЕМ!
Из бесконечного количества способов, которыми Лиам мог бы справиться с этим, он выбрал самый худший из возможных, поморщившись после того, как проговорился.
Мейсон теперь был подозрителен, пристально глядя на него с крошечного экрана.
— Хорошо…? Почему нет?
Мозг Лиама лихорадочно соображал, его глаза сканировали дорогу, пока он бормотал:
— Потому что… есть причина, которую я собираюсь тебе сказать… и это совершенно обоснованная причина, почему вы не можете встретиться с нами там… и это потому, что это… деловая встреча! — Черт, обычно у него это получалось гораздо лучше, но в последнее время он был на взводе.
Кори многозначительно подмигнул.
— О, «
деловая» встреча, да? — он подтолкнул Мейсона, чтобы тот принял участие в шутке, но Мейсон посмотрел на него таким взглядом, который Лиам узнал бы где угодно. Даже когда они были детьми, Мейсон всегда мог определить, когда Лиам что-то скрывает, молча наблюдая за ним.
Лиам не смотрел ему в глаза, пока оправдывался:
— Да, я знаю, что ты не одобряешь наши «методы», и Эрика тоже будет там, вероятно, все это время выкручивая нам яйца, — эти слова уже не так легко слетали с его языка, они застревали в горле, и Лиам старался не наделать новых ошибок. — Это будет затянуто. Не тратьте на это свои планы на ужин.
На лице Мейсона не было ни малейшего убеждения, но он не стал давить на Лиама.
— Ладно, хорошо.
В том-то и дело, что Мейсон не лез не в свое дело, потому что верил, что Лиам в конце концов скажет ему, когда будет готов. Мейсон слишком хорош, и Лиам вряд ли сможет вынести чувство вины за то, что что-то скрывал от него, даже если это было к лучшему.
Он попытался закончить разговор:
— Увидимся, парни…
— Лиам? — Мейсон остановил его, когда палец Лиама взмахнул над кнопкой, и серьезно сказал: — Будь осторожен.
Лиам автоматически отмахнулся от Мейсона с ухмылкой.
— Я не делаю нич… — и эта фраза замерла на его губах, не выдержав знающего взгляда Мейсона.
Он вздохнул.
— Хорошо, Мейс, — и повесил трубку, прежде чем сломался под давлением и все рассказал.
До склада было уже не так далеко, поэтому он включил в колонках Arctic Monkeys, заглушив все мысли. О лжи друзьям, о том, что он так давно не водил собственную машину, о мрачной причине, по которой Тео сказал ему встретиться с ним здесь, а не ехать вместе.
Когда Лиам подъехал, Тео уже стоял возле склада. Он прислонился к металлической двери, закинув ногу на ногу, и курил сигарету в образе, которому место где-нибудь в старинном журнале. Это было просто несправедливо, как чертовски хорошо он выглядел, ожидая Лиама, его обычные потертые джинсы придавали ему этот непринужденный сексуальный вид, яркие глаза контрастировали с темными волосами, падающими на них.
Это был первый раз, когда Лиам увидел Тео за пределами их общежития после… всего.
На самом деле, это был их первый раз за пределами их общежития, если на считать быстрых поездок на занятия и обратно. Так продолжалось всего несколько дней, но они не говорили о специфике этого безумного новшества. Ситуации уровня дерьмового шторма. К счастью и к несчастью для них, это была не первая такая ситуация, и они, как обычно, пытались выжать из нее максимум. Это казалось слишком огромным, чтобы понять, как они должны или не должны вести себя друг с другом на публике. Проще было спрятаться в общежитии и не говорить об этом.
Пока Лиам притворялся, что он из камня, а не простой смертный, находящийся во власти бедер Тео Рэйкена в рваных джинсах.
Он вздохнул, внутренне выругавшись, когда подошел.
— Привет.
Тео кивнул ему, выпустив изо рта струйку дыма.
— Ты готов?
Лиам покачал головой, наблюдая за тем, как Тео затушил сигарету о подошву ботинка.
— Скорее всего, нет, но похуй, пойдем.
Это вызвало слабую ухмылку на губах Тео и ослабило напряжение, вызванное всем этим. Лиам постарался не думать об этом слишком много, глубоко вздохнув, когда Тео вставил ключ в замок, и раздался металлический скрежет, когда он толкнул раздвижную дверь.
Лиам даже не понял, что зажмурил глаза, открыл один, потом другой и моргнул несколько раз, потому что не мог осознать, что перед ним.
Он открыто вытаращился, ему пришлось поднять челюсть с земли, чтобы произнести:
— Тео… какого хуя.
Тео был невозмутим, вошел в хранилище и осмотрелся.
— Что?
— Что?! Что значит что?! Тео, на что,
блядь, я вообще сейчас смотрю?!
Тео наклонил подбородок к Лиаму, как будто он был здесь самым невероятным.
— Ты думал, мы торгуем карточками покемонов или что-то в этом роде?
Лиам усмехнулся, заходя внутрь, просто чтобы убедиться, что ему не привиделся этот абсолютный кошмар. К сожалению, он был реальным. Там действительно были коробки за коробками, полки за полками, куча за кучей…
оружия. Некоторые с боеприпасами, некоторые автоматические, некоторые достаточно большие, чтобы уничтожить гребаного Халка, и
все определенно незаконные.
— И как мы собираемся торговать этим барахлом? — Лиам фыркнул, ткнув пальцем во что-то, что выглядело так, будто требовало кода ядерного запуска. — Просто ходить по парку и спрашивать: «Привет, как прошел день, могу я заинтересовать тебя покупкой
блядской базуки?»
Ухмылка Тео вернулась, в равной степени раздражающая и привлекательная. Лиам был так взволнован, что даже не успел насладиться ею, как Тео покачал головой.
— Тебе еще многому предстоит научиться, коротышка.
Лиаму пришлось отступить к ближайшей пустой коробке и засунуть голову внутрь, чтобы в ярости воскликнуть:
— КАКОГО. БЛЯДЬ. ХУЯ.
