»…Мы здесь лишь на миг, пусть он звучит Словно слова молитвы…»
— Не верю, — произнесла Адэна внезапно после двухминутного томления ожидания, разрывая тишину в мелкие клочья. Жан распахнул глаза в недоумении. Парень сидел, поджав ноги к груди, словно маленький испуганный ребенок во время грозы. Считал про себя секунду в голове и молился тайно на лучший исход событий. А весь этот страх был вызван тем, что ввиду весьма неудачно сложившихся обстоятельств ему пришлось терпеть то, как Адэна зачитывает его любовное послание прямо при нем, сидя плечом к плечу. Кирштайн ожидал услышать всякое, тысячу раз подготовил себя морально к ответу самой разной степени грубости, от самого простого, клешированного ласково — утешительного «дело не в тебе, а во мне», до самого что ни на есть грубого и бесцеремонного «вали отсюда». Но услышать «не верю» Жан не был готов, потому что просто не подозревал о существовании такого варианта развития событий. Адэне все мало доказательств его любви. Отправляясь к девушке, Жан был полностью уверен, что признание его весьма убедительно и мысль его ключевая четко прослеживается. Ещё бы, ведь он прямым текстом написал «люблю тебя». — Что…? — прошептал недоуменно Жан, наконец найдя в себе смелость взглянуть в глаза Адэны. Казалось, что они светятся в темноте. То ли от счастья, то ли от внутреннего волнения вперемешку с кокетливым настроем, а может это просто лунный свет в них отражается. Да, наверняка это всего лишь проделки Луны. — Не верю! — снова повторила Адэна, но уже громче, улыбаясь во все тридцать два зуба. Девушка, сидевшая до этого, прислонившись к стене, воспрянула, подползла ближе к Жану, сев чуть ли не напротив его и приняла ожидающий вид, не переставая улыбаться. Кирштайн лишь поднял брови в негодовании, — а вот не поверю, пока ты сам мне все не скажешь, — терпение Адэны лопнуло. Поняла, что Жан намеков не понимает, придется говорить прямо, — глядя в глаза! — рыжая почти что ткнула себя двумя пальцами в глазницы. — О нет-нет-нет! — затараторил быстро-быстро Жан, замотав при этом активно головой. Худшее для него свершилось. — Ну, — Адэна пожала плечиками, скорчила гримасу лёгкого разочарования и всем своим видом показала, что собирается подняться на ноги и уйти прочь, — как хочешь… — и девушка уже было сделала рывок, чтобы встать с пола, как Жан внезапно схватил ее за полы одеяла, в котором она и пришла к нему, накинув, словно плащ. Адэна замерла, довольно улыбнувшись одними глазами, чтобы не выдать Жану, что всё идёт по ее плану. — Стой, — приказным тоном произнес Кирштайн, крепко сжимая в кулаке уголок одеяла девушки, — исповедь так исповедь, — выдохнул Жан шумно через нос, пытаясь смириться с мыслью и набраться смелости. Адэна же снова очутилась на своем месте напротив Жана. Взгляд девушки выражал неподдельное любопытство и озорство, губы тронула улыбка, корпусом Адэна слегка наклонилась вперёд, словно желая как можно скорее поймать все слова Жана. А в голове парня вдруг всплыл образ Марко. Говорил товарищ, что девушки поиграть любят, что изведут бедного Жана, что не дадут уйти просто так. И как же он был прав. Кирштайн не понимал проницательности друга про беседе, а теперь был готов дать голову на отсечение, что Марко либо удивительно хорошо разбирается в психологии девушек, либо просто-напросто является провидцем. Склонялся все же ко второму, потому что девушки — создания с тонкой душевной организацией, понять их не всем дано. • «Молитва» — Би-2 «Тише, души на крыше Медленно дышат перед прыжком Слышу все твои мысли То, что нам близко, всё кувырком» — Ну… — промямлил Жан, облизывая пересохшие от волнения губы. Плохое начало. В голове парня происходили самые усердные мыслительные процессы. Он всеми силами тужился, чтобы вспомнить хоть строчку из своего изящно написанного признания, строки из которого были вырваны то из одной книжки, то из другой, лишь бы звучало красиво. Адэна ведь любит искусно написанные тексты, вон, книгами зачитывалась, когда в медпункт лежала. Оно и звучало так, будто написал признание не последний человек в литературе, да вот только Жан не говорит такими оборотами, что и сыграло ему далеко не на руку. За что боролись, на то и напоролись, — если бы ты… — неловко произнес Жан отрывок строки, который ему удалось вспомнить. «Как проще сказать Не растерять, не разорвать Мы здесь на века, словно река Словно слова молитвы.» А в глазах Адэны теперь же читалось разочарование и немой вопрос, мол, это что, так сложно просто-напросто сказать «я тебя люблю». Внезапно Жан вздохнул, прикрыл глаза и заговорил быстро и четко, будто бы репетировал эту речь ранее, хоть на самом деле она и была чистой воды импровизацией. Кирштайн бросился глупые попытки выражаться так, как он не выражается и решил, что уж лучше быть самим собой, чем говорить словами, родившимися из-за смещения всех известных и не самых писателей и поэтов мира. И стратегия его сработала. Стоило Жану просто начать, как речь сама по себе полилась бурным потоком. Самое главное, Кирштайн неотрывно смотрел в глаза Адэне, отслеживая вихрь эмоций, отражающихся в них. Девушка слушала, словно загипнотизированная, губы слегка разомкнуты, а глаза вперились прямехонько в Жана. «Всё, кроме любви Вся наша жизнь так далеко Я, я не один Но без тебя просто никто.» — Слушай, если бы мне предложили раз и навсегда утереть Эрену нос, а потом ещё и стать главнокомандующим военной полиции по одному лишь щелчку пальцев, но при этом потерять тебя, я бы без раздумий выбрал бы скромное счастье с тобой. И я всегда буду выбирать тебя, чтобы то мне ни стоило. Я уже жизни своей без тебя представить не могу, я просыпаюсь и засыпаю с мыслями об одной лишь тебе. Не вижу другой цели существовать, кроме как существовать ради тебя. Оберегать, защищать, любить… Счастья без тебя не существует, потому что именно ты — мое счастье. И если сейчас ты пошлёшь меня куда подальше, то просто знай, что я не отступлюсь и всегда буду рядом. Рядом для тебя. Если даже я не смогу быть с тобой, то я все равно буду любить тебя до конца дней. Адэна Кирштайн звучит неплохо, не правда ли? Парень посчитал жизненно необходимым закончить свою речь красиво и эффектно и у него это вышло, между прочим. Адэна слушала с замиранием сердца и совсем не дыша, но когда Жан «родил» лучший подкат в своей жизни, то рыжая аж дернулась, улыбнулась смущённо, поспешила отвести взгляд, чтобы скрыть неловкое смущение и раскраснелась вся. А сердце Жана билось быстро-быстро. Но никогда ранее он не чувствовал того, что сделанное им настолько правильно. «Как пусто в душе Без миражей, без волшебства Мы здесь лишь на миг, пусть он звучит Словно слова молитвы» — Ты дурак, Жан, — сказала наконец Адэна, до глубины души тронутая признанием. Телячьи нежность, конечно, телячьими нежностями, но обозвать Жана дураком по расписанию, — дурак, что думаешь, что я «пошлю тебя куда подальше», — уточнила Адэна, подняв глаза на Жана. И парню показалось, что они теперь блестят из-за мелких слезок счастья и умиления, а может, ему просто кажется. — Это значит, что все взаимно? — спросил осторожно Жан, осмелевший за последние несколько минут до допустимой нормы. — Это значит… Это значит, что я подумаю! — поспешила вернуться в свой образ Адэна, смахнув движением головы прядь с лица. Рыжая решила ещё немного помучать Жана, хотя бы до завтрашнего вечера, покуда у них есть время, — полагаю детское время кончилось, пора спать. И тебе тоже, горе аноним, — хмыкнула Адэна, поднимаясь на ноги. Ее правда клонило в сон, тем более, что завтра тяжёлый день: потребуется много сил, чтобы праздновать свое попадание в топ кадетов. А в этом Адэна была почти что уверена, потому что на экзамене сумела пройти полосу препятствий одной из первых. Секрет таился в том, что она просто-напросто поспорила на деньги с Конни, а ничто не мотивирует лучше, чем вероятность заработать пару золотых. «Всё, кроме любви Вся наша жизнь так далеко Я, я не один Но без тебя просто никто.» Адэне сейчас было просто жизненно необходимо остаться наедине с самой собой (что очень сложно сделать в комнате, битком набитой людьми), чтобы обдумать все в тишине, повизжать в подушку от радости и напредставлять себе милых сценариев их с Жаном супружеской жизни, которая, по плану Адэны на ближайшие десять лет, сложившемуся за пару секунд, обязательна должна была случиться. Рыжая сделала небрежный жест свободной рукой, второй придерживая одеяло. Казалось, что она гонит Кирштайна вон. Жан, понявший намек, хоть ему и потребовалось пару секунд на расшифровку невербального знака, подошёл к маленькой форточке под потолком. Парень решил не навлекать на себя ещё одну беду и уйти поскорее, раз этого хочет Адэна, а то ещё чего доброго продолжит его «пытать». Видно, что сейчас она находится в самом что ни на есть кокетливом и игривом настроении. Парень встал на цыпочки, вытянул шею, ухватившись руками за оконную раму, выглянул проверить, все ли «чисто». Не прошло и секунды, как Жан довольно громко чертыхнулся и отошёл от смотрительного пункта. Адэна подняла брови в немом вопросе. — Чтобы черт побрал Шадиса и его старческую бессонницу! — прошипел Жан, — ходит туда-сюда, словно маятник, прямо под окнами. Не выйти, точно за шкирку схватит, — Жан насупился, раздумывая, что ему стоит предпринять. Несколько мгновений Жан и Адэна сохранили тишину. Кирштайн, уперев руки в бока, пыхтел громко и качал головой, делая вид, что размышляет о возможных путях отхода, хотя на самом деле терпеливо ждал ответного заманчивого предложения от Адэны. А она в свою очередь вовсе ни о чем не думала, глаза слипались, она кое-как стояла на ватных ногах, покачиваясь невольно из стороны в сторону, засыпая. Вдруг до ее полуспящего мозга дошла мысль, что Жан все еще стоит перед ней и никуда не делся. Варианта было два: выгнать его вон на растерзание Шадису (если, конечно, Кирштайн не чрезвычайно удачливый, что сможет улизнуть незамеченным), либо посадить его здесь ждать до тех пор, пока Шадис наконец не пойдет спать. Что должно произойти вовсе не скоро, потому что расхаживал Инструктор по слабо освещённому двору с такой резвостью, не свойственной пенсионеру. Был, конечно, ещё один вариант, но он уже прям совсем из области фантастики. Можно повесить Жана за собой, уложиться вдвоем на одну кровать и попросить его уйти с петухами, когда девочки ещё будут спать. Первые секунды здравый смысл отчаянно отрицал этот вариант, выбирая между первыми двумя. Ну бред же, это надо быть бессмертным, чтобы привести мужчину в комнату, полную женщин. К тому же женщин, обученных боевым искусствам. Но Адэне очень хотелось спать. Достойное оправдание. Поэтому она пошла по пути наименьшего сопротивление, лишь бы побыстрее плюхнуться на свою не самую мягкую кровать, которая, тем не менее, в свете последних событий казалась просто нежнейшей периной. — Можешь спать со мной, — пробубнила Адэна, даже не размыкая глаз, — у меня, имею в виду, — чуть ожившись добавила она. И если бы она все же нашла в себе силы открыть глаза, то не смогла бы не заметить, что Жан аж весь просиял от такого заманчивого предложения. И блистал сейчас ярче луны. Кажется, сегодня он поймал куш. Даже тот позорный факт его присутствия во время прочтения записки, кажется, теперь был оправдан таким поворотом событий, которых он вовсе не ожидал от своей подружки. Кирштайн просто не мог не согласиться, плохо скрывая при этом свой неописуемый детский восторг. — Но спим чур спина к спине! — выдвинула свои требования Адэна, направляясь вглубь комнаты, шурша одеялом, — и руки распускать не смей, а то аж слюни разпустил. В шею не дышать и так от жары каждую ночь дохну. И не думай свой конечности более чем на половины кровати раскидывать, оторву, что попадет на мою часть. Буду комкать одеяло — не смей выдирать из рук, мне надо что-то обнимать во сне, — Жан хотел было сказать, что обнимать можно прекрасно его и эффект будет даже лучше, но Адэна предугадала это замечание и добавила, — нет, спать в обнимку круто лишь в теории… И пока Адэна докидывала сверху все новые и новые правила и указания, Жан уже успел пожалеть, что согласился на предложение. Поспал бы на полу, зато свободным человеком. Рыжая, как ни в чем не бывало, легла на правую сторону кровать, укрывшись одеялом. Жан застыл в ступоре ненадолго, видимо, его требовалось специальное приглашение. Но поняв, что Адэне уже глубоко все равно, присел на край кровати, а потом и лег на левую сторону, скинув предварительно обувь. Места категорически не хватало, узенькая кровать не была рассчитана на двух человек. Пришлось потесниться, Жан сдвинулся на самый краешек кровати, стараясь не тревожить Адэну, лёжа спиной к ней. Парень вздохнул глубоко. Уже как-то не так радостно, как было всего пару минут назад. Под боком лежит его возлюбленная, которая лично запретила ему ее просто-напросто обнять. Жан пролежал в исступлении, не двигаясь, ещё некоторое время. Пару минут, может с десяток, черт его знает. Провел он их в размышлениях о том, как чудно было бы притянуть Адэну одной рукой к себе и зарыться носом в ее рыжие, пушистые волосы. Внезапно Кирштайн решил, что раз пошла такая пьянка, и сегодня он делает самые безрассудные и смелые вещи за всю свою жизнь, то попробовать обнять Адэну будет делом просто пустяковым. В отместку рыжая может разве что дать ему в нос кулаком, выгнать его у нее сил не хватит. Жан аккуратно перевернулся с бока на спину. Собрался с духом и начал было свой смелый переворот к Адэне лицом, как вдруг кровать жалобно заскрипела, застонала под весом двух людей и Кирштайн внезапно больно стукнулся лоб в лоб с Адэной, которая в неведомом порыве, который классически называют «влюбленностью», сама поступилась собственными принципами, разрушила стену, которую возвела своими же руками и прижалась к груди Жана, делая вид, что ничего особенного не произошло и не она угрожала ему пару минут назад расправой, если он до нее во сне дотронется. Послышалось тихое сопение, которое Жан назвал бы с трудом сдерживаемым смехом. В голову вдруг пришла идея поиздеваться в отместку над Адэной, развернувшись обратно к ней спиной, но он решительно вытряс ее из черепной коробки, потому что где это видано, чтобы Адэна сама в объятия Жана припадала, да это же шанс на миллион. Поэтому парень аккуратно вытянул руку, прижимая ею Адэну нежно за талию к себе. Зарылся носом в приятно пахнущую копну волос и прошептал тихонько «спи», блаженно прикрыв глаза, сам тому не веря, что этой ночью все его самые заветные мечты воплотились в реальность. А в объятиях тепло и уютно. Так и хочется остаться в них навсегда.***
Не нашлось в крохотной казарме и человека, который бы остался равнодушен к сложившейся, весьма занимательной, картине. Все девчонки, разбуженные одновременно пронзительным истеричным полухохотом, полукриком Имир, сейчас пялились на одну единственную кровать в комнате, на которой все ещё спали. Да ещё как спали, сразу двое уложились на узенькую кровать. Вот молодцы. • «Everybody talks» — Neon Trees — Скажите ради всего святого, что я не одна это вижу? — хохотнула в своей излюбленной слегка презрительной манере Имир, стоявшая во главе любопытствующих девочек. — Получается, мы всю ночь в такой приятной компании провели? — Саша озабоченно почесала подбородок. — Мина, ты должна мне три золотых, я выиграла: они встречаются, — умозаключила Ханна, толкнув свою подружку в бок, которая теперь скрепя сердце должна была попрощаться с родным золотом. А вот правильно говорят, что азартные игры до добра не доведут. Особенно, если ставить против таких очевидных вещей. — А может… Не будем их будить? — кое-как, распихав локтями близстоящих, в первые ряды пробилась Криста, пропищав тоненьким голоском. Кажется, лишь она одна была на стороне спящих, пропагандируя идею не тревожить их трепетный сон, — выглядят умиротворённо… — девушка с мягкой улыбкой сложила руки у груди в нежном жесте. А в то время, как проходил импровизированный консилиум, решавший судьбу спящих, спящие эти и вовсе ничего не подозревали, а лишь посапывали тихонечко себе под нос. То, что должно было быть Жаном и Адэной, к утру превратилось в совершенно хаотичное переплетение рук и ног. Спать вдвоем на одноместной кровати все же не очень удобно, будь ты даже влюблен по самые уши. Адэна сжалась вся, прильнула к груди Жана. А Кирштайн же в свою очередь, обнял своими длинными конечностями девушку, словно купол, укрывая от всех бед внешнего мира. Да ещё и укрыл ночью своей жилеткой, оставшись при этом в одной только тонкой рубашке в довольно прохладную ночь. А лица у них были такие спокойные, что казалось, будто рядом друг с другом чувствуют они себя в полнейшей неприкосновенной безопасности. Что, впрочем, и было очень близко к правде. Нельзя отрицать, картина наимилейшая, может быть она бы и тронула сердце Имир, покрытое тонкой корочкой льда, да вот только ей до жути не понравилось, что Жан проник к ним в помещение фактически незаконно. В связи с этим предложение Кристы, вызванное самыми благими намерениями, она беспощадно отвергла, решая перейти к крайним мерам. — Ну уж нет! — фыркнула девушка, — пусть проваливает. Много на себя берет. Я его сейчас руками и ногами разбужу, как миленький сбежит, только пятки и сверкают. С добрым утром, дорогой, — с этими словами Имир занесла было руку, сжатую в грозный кулак, над Жаном, но как раз в это мгновение Адэна нахмурилась, насупилась, смешно сморщила носик: в общем все признаки на лицо — проснется с секунды на секунду. «Я узнал, что все обсуждают сплетни, Обсуждают сплетни, обсуждают сплетни.» И рыжая правда распахнула глаза, словно почуяв неладное. За секунду сообразила, что надо сделать, чтобы избежать удара, а может быть просто доверилась своим рефлексам. Адэна подскочила на кровати с широко распахнутыми глазами, волосы за ночь спутались, а жилетка Жана, которой она была укрыта, от такого резкого пробуждения и вовсе на пол улетела. Девушка одной рукой перехватила занесённый над Жаном кулак, а во второй свободной рукой, помогая при это себе двумя ногами, спихнула Кирштайна со своей кровати одним мощным толчком. — Это не то, что вы думаете! — заорала Адэна, зажмурив глаза, прежде, чем кто-либо успел что-то возразить. И без того озадаченные девочки сейчас насупились ещё сильнее, смущённые импульсивным поступком Адэны. А рыжая все так же держала Имир за руку, пока откуда-то снизу не донёсся хриплый ото сна, недовольный, с нотками обиды голос Жана. «Все началось со слуха, Это когда я поцеловал ее, А потом она оставила обиду на моих губах,» — Да за что! — воскликнул парень, которого разбудили самым бесцеремонным образом. Спал он себе спокойно в объятиях возлюбленной, в дремлющий мозг лишь издалека прорывались отрывки возмущенных речей девочек, на которые он, впрочем, внимания не обращал, а потом как толкнут в бок, да и пырнул локтем в живот именно тот человек, которому Жан и доверился. Не ожидал такого предательства. И он как покатится на пол, как больно ударится копчиком и ногой об что-то в полете. И кажется уже, что совсем проснулся. Кажется, Адэна не придумала ничего лучше, чем быстро оттолкнуть от себя Жана, мол, ничего и не было, глаза Имир подвели. Да вот только когда Жан уже был на полпути к холодному полу, Адэна как следует разлепила опухшие ото сна глаза и поняла, что свидетелей тут намного больше, чем одна лишь Имир. Дискредитировать всех не выйдет, придется обороняться другими способами. «Я слышал пустую болтовню, Забери меня в свой уголок любви. Женщины всегда дают «задний ход», Когда все начинают обсуждать сплетни.» — Что вы тут всю ночь делали? — не без ерничества спросила Имир, сощурив хитренько глаза в своей излюбленной манере. — Спали! — воскликнула без промедления весьма смущенная сложившейся ситуацией Адэна. Пробежала взглядом по комнате, но могла разглядеть лишь сплошную стену из людей. Не пройти. А очень уж бы хотелось сбежать куда подальше от прожигающего напора чужих глаз. — Как смотришь на идею, отвести Жана к Шадису? — произнесла Имир таким противным тоном, что Адэне захотелось ей тут же вмазать, несмотря на то, что на самом же деле «ябеда» пыталась казаться угрожающей. Ну что поделать, если доносчиков ни в одном обществе не любят. «Никогда не думал, что доживу До того дня, Когда чужие слова станут у меня на пути.» — Имир! Ты что такое несёшь! — пропищала Криста тоненьким голоском, пытаясь вернуть своей подруге чувство совести. Настолько агрессивно была настроена одна лишь Имир, остальные девочки по большей части оставались безучастны к конфликту, хоть и с интересом наблюдали. Криста же всецело пыталась огородить Адэну и ее горе ухажера от неприятностей. — Отвратительно! — ответил Имир Жан, кое-как поднимаясь с пола. Парень с опаской поглядел на Адэну, которая сидела напряжённая на кровати. Выйти из воды сухим будет сложно, если вообще возможно. Но Кирштайн уже решил, что если беды не миновать, то возьмёт всю вину на себя. Мол, это он, извращенец, полез ночью без спроса в кровать к Адэне. А та спала так крепко, ещё бы, их Шадис вон как гоняет, что даже не почувствовала, что ей в шею дышит кто-то. — Ну, ребят, вам остаётся только бегством спасаться, — больше в шутку, нежели серьезно, внезапно вставила Саша, которая до этого лишь глазками хлопала и размышляла на три темы: какой же Жан все же шустрый, что она все же приложила руку к их воссоединению, в связи с чем назвала сама себя молодцом, а третье: думала о том, как же все же Кирштайну удалось так тихо прокрасться в комнату, что чуткая Саша этого не услышала. Уши подводят, стареет. «Все обсуждают сплетни, Все обсуждают сплетни… за спиной.» Но кто же знал, что Жан и Адэна снова шутки не поймут. Глаза рыжей при словах Саши загорелись, посчитав эту бредовую идею подруги единственным верным выходом из почти что безвыходной ситуации. Выход — окно. Адэна снова перевалилась через край кровати, взглянув в лицо Жана. В его глазах читалось то же намерение. Не прошло и мгновения с речи Блаус, как Адэна одними лишь губами произнесла «бежим». И Кирштайн не осмелился ослушаться. Парень рывком вскочил на ноги, как прирожденный скакун прыгнул на соседнюю кровать, кажется, Кристы. Да, любительница чистоты и порядка будет не рада помятому покрывалу поверх лежанки. Но прыгать по кроватям было единственным способом обойти толкучку вокруг койки Адэны, которая преграждала путь. Потом на следующую, и ещё на одну, благо Адэна спала совсем недалеко от окна. Жан, опершись рукой о подоконник, с разбегу выпрыгнул в окно. Не успели девочки опомниться, ибо произошло все так быстро, как Адэна проделала тот же путь с препятствиями и очутилась у того же окно, под которым сейчас стоял Жан вытянутыми навстречу девушке руками. Рыжая глянула вниз, зажмурилась на секунду от непонятного страха. Летать на УПМ над верхушками деревьев — нормально, бегать от вооруженных преступников — тоже, исполнять безумные приказа Шадиса — дело привычки, а вот вылезти в окно два метра над землёй — страх берет. — Прыгай уже! — закричал взволнованный Жан, встав для пущей убедительности на цыпочки, что приблизило его к Адэне всего на сантиметров пять. Неудивительно. Но делать нечего. Раз затеял побег, так беги до конца. Адэна с визгом, прикрыв глаза, вылезла в окно и почувствовала, тут же, как крепкие руки сжимают ее талии и ставят аккуратно на землю. — А теперь бежим, — не успела Адэна отблагодарить Жана за моральную и физическую поддержку, как тот схватил ее за руку и кинулся бежать в неизвестном направлении с бешеной скоростью. Рыжая оглянулась коротко и заметила в окне недовольную физиономию Имир, кричащую что-то вслед беглецам. Черт, все как в первый день их дружбы.***
После своего гениального побега Жан уволок Адэну на тот самый пляж у озера, где они все вместе когда-то провели целый день, где Адэна заснула на груди у Жана, а между ними проскочила искра, именно там парень впервые осознал, что что-то чувствует к рыжей занозе. Пока Шадис оглашал список победителей, Жан и Адэна болтали по душам несколько часов к ряду, махнув рукой на это несчастное награждение, о котором, между прочим, сами мечтали все прошлые годы, но теперь они поняли, что выиграть — это просто смочь провести хотя бы пару часов вместе. Темы для обсуждения и не собирались заканчиваться и влюбленная парочка просидела бы на берегу ставшего родным места ещё очень-очень долго, если бы не недовольны урчащие животы, молящие хотя бы о маковой росинке, ведь они с самого вчерашнего вечера не ели. И вот потребность питаться, впрочем ничего нового для рода человеческого, заставили их покинуть насиженное место, оставить в одиночестве слепленный из песка замок и направится на поиски еды. Ещё за пару метров до столовой, они поняли, что и остальные в это время не скучали. Казалось, что все здание ходуном ходит, а изнутри доносились истошные крики. Стоило ребятам распахнуть дверь, как их резко втянули в комнату несколько пар крепких рук, заставив веселиться и праздновать с остальными. Ещё бы, двое победителей, как им сообщили уже по принужденному приходу на вечеринку, шатаются черт знает где, а потом и на праздник не являются. Так не пойдет. Ребята планировали выпускную вечеринку дольше, чем что-либо вообще в их жизни. Подготовились основательно: выяснилось, что во время последней поездки в город кто-то из смельчаков сумел прикупить из-под полы пива и протащить его контрабандой в кадетский корпус. Кадеты такой находке очень обрадовались. Взяли «на пробу» по кружке. Но кто же знал, что никогда не пивших до этого учеников унесет с одного стаканчика. Когда все уже были изрядно навеселе, как раз вовремя вспомнились самые разнообразные игры: картишки, бутылочка, в желание. И вот теперь в столовой царил хаос, шум да гам, стоял крепкий запах пива и пота. Кто-то скакал по столам, а те трещали отчаянно, предупреждая, что вот-вот пополам разломятся. Влюбленные парочки поспешили удалиться в неизвестном направлении, а те, кто до сих пор не прикасался к алкоголю, поныкались по углам, пассивно наблюдая за буйными одноклассниками, от греха подальше. — За всех победителей! — к потолку поднялась кружка с темным напитком, расплескав капли всюду. На столе стоял из без того огромный Райнер, а так он почти что макушкой до потолка доставал. Браун произнес тост, который отозвался зычным «ура» в сердцах ребят. Словно по сигналу кадеты подхватили на руки тех, чье имя было произнесено устами Шадиса во время награждения. Микаса довольно агрессивно отказался от чествований и почестей. Эрен чуть ли не сам напросился на похвалу, а Саша и Конни, пока их подбрасывали в воздух с радостными криками, пытались выполнить в полете финты, каждый раз чудом избегая неминуемого столкновения с полом. Жана подхватили два парня, подбросив неожидавшего этого Кирштайна вверх. К Адэне, которая успешно заняла свое заслуженное место в десятке лидеров, пусть и в числе последних, со спины подкрался Бертольд, схватил девушку, подняв на руки и посадил ее себе на плечи, чествуя таким образом ее победу. Сидя на шее Гувера, Адэне пришлось вытянуть ладонь вверх, опершись ею о потолок, чтобы ненароком не стукнуться головой каждый раз, когда Бертольд пружинил на ногах от радости. Имена победителей выкрикивали вперемешку, периодически звучали оглушающие залпы смеха, но на душе у Адэны было не спокойно. Сложно веселиться, когда голова только этим и набита, что мыслями о взрослении, которое успешно наступит уже завтра утром. Завтра их отправят в свободное плавание по неизведанным водам будущего. Детство, когда Адэне приходилось выживать на улицах, не зная, что ее ждёт завтра и переживет ли она наступающую ночь, поселили в сердце девушки панический страх перед неизвестностью. Если остальные ребята с нетерпеливым трепетом ждали новых приключений, которые им сулит служба, то Адэну начинало потихоньку потряхивать от страха. Пока ее на своих пчелах потряхивал Бертольд, Адэна взглянула на Жана, которого то и дело подкидывали вверх. Рыжая надеялась обрести внутреннее спокойствие, глядя на своего возлюбленного, но сердце ее всколыхнулось ещё сильнее, больно-больно защемив. Что станется с ними в будущем? Будут ли они все ещё вместе? Смогут ли они быть вместе? Как распорядится судьба с ними. Адэна дважды аккуратно хлопнула Бертольда по плечу, чтобы тот ее опустил на пол. Гувер обеспокоено глянул на девушку, но рыжая безмолвно сделала отрицательный жест рукой, мол, все нормально. Тошно. Душно. Сердце щемит и дыхание спирает. Адэна кое-как пробралась сквозь толпу, расталкивая всех локтями, к двери. Решительным движением руки, она распахнула двери и вырывалась наконец на свежий, прохладный ночной воздух. Одно радует: народу так много и всем так весело, что никто и не заметит ее исчезновения, сможет побыть наедине со своими, пусть и сжирающими изнутри, но мыслями. Адэна попыталась успокоить сама себе, дыша размеренно и глубоко, но не помогло ни чуточки. Девушка принялась в порыве истерики заламывать руки, чувствуя как дыхание сбивается и к горлу подкатывает ком истерики. На глазах постепенно наворачивались слезы. Иронично, что в день, о котором она мечтала так долго, который должен был стать ее самым лучшим и радостным днём, стал ее ночным кошмаром. Победа, к которой она упорно стремилась все эти годы, выжимая из себя все свои, не представляла для нее больше удовольствия и наслаждения. И вот когда Адэна выдохнула прерывисто, смахивая первые слёзки, позади раздался голос: — Ты чего не внутри? Там сейчас Вагнер, в карты проигравший, петухом на столе стоя кукарекает. Не хочешь провести время с ребятами, перед тем, как разьедемся все? — произнес Жан, который, видимо заметил пропажу Адэны. Парень явно был на подъёме, пару раз рассмеялся меж слов, — эй, все в норме? — окликнул подругу озабоченным голосом парень, когда та даже не повернулась на его слова • «Луч солнца золотого» — Муслим Магомаев. (И вновь, претензии к выбору советской песни не принимаются) «Луч солнца золотого Туч скрыла пелена. И между нами снова Вдруг выросла стена.» — Мне страшно, — прошептала Адэна так тихо, что даже не рассчитывала на то, что Жан расслышит ее. Адэна все так же стояла спиной к нему, сложив руки в лица и глядя в пол. — Что? — переспросил Кирштайн больше из-за того, что не понял значения слов. — Мне страшно. Очень страшно, — воскликнула Адэна, сорвавшимся голосом. Поняла, что необходимо выговориться, а Жану, как показало время, довериться можно, — страшно, что не знаю, что ждёт меня завтра. Я пришла сюда в надежде обрести хоть какую-то стабильность. И я ее получила. Я хотя бы знала, что три года пребывания здесь хлеб и крыша над головой мне будут обеспечены. А сейчас… — Адэна вскинула руки к черному небу, — я широко раскрыла глаза и руками в темноте шарю… Но я не знаю, не знаю, чего мне ожидать от будущего. Что, если у меня его просто нет? Этого будущего… — произнесла Адэна, ознаменовав тем самым пиковую точку своей истерики. — Эй, ты чего? Откуда такие мысли? — Жан, стоявший позади Адэны, положил руки ей на талию, притянув со спины к себе, а голову нежно поставил ей на плечо. Девушка вздрогнула от неожиданности, но не отстранилась. — Я не знаю… Я просто хочу жить, — Адэна в ответ положила ладонь на руку Жана, погладив. — И мы живём! Живём сейчас, каждую секунду! Живее всех живых, — принялся заверять Адэну Жан вкрадчивым, бархатистым голосом, шепча на самое ухо, — я держу тебя за руку — это жизнь, ветер играет с твоими волосами — это жизнь, я рядом — это жизнь, Вагнер бегает по столовой, как полоумный петух, и это, черт возьми жизнь, — хмыкнул Кирштайн, — жизнь она, хитрая такая, прячется во всяких мелочах. Ее главное найти… Жить — это чувствовать. А я сейчас чувствую столько всякого, что никогда прежде не чувствовал. И я живу, — парень зарылся носом в волосы девушки. «Ночь пройдет, наступит утро ясное, Знаю, счастье нас с тобой ждет. Ночь пройдет, пройдет пора ненастная, Солнце взойдет!» — Чувствовать — это жить… — повторила, как мантру, Адэна мудрые слова Кирштайна. Кажется, на сердце стало чуть легче, стоило Жану появится рядом с Адэной. — Да, именно так! Гляди! — воскликнул внезапно Жан, вытянув одну руку в небо, тыча в еле заметную блестящую движущуюся точку на небе, — падающая звезда. Ребята замолкли на пару секунду, загадывая про себя самое заветное желание. Знали бы они, что по сути мечтают об одном и том же. Но произносить желание вслух нельзя: не сбудется. — Я хочу, чтобы ты знала, что что бы ни случилось, я всегда буду рядом… — произнес внезапно Жан, как бы напоминая. — Жан, послушай меня ещё раз. Я говорила тебе тысячу раз, но ты, словно маленький ребенок, просто уши затыкаешь, избегая темы, — встревоженно ответила Адэна, потупив взгляд, — я очень не хочу, чтобы решение, от которого зависит вся твоя жизнь, было сделано в каком-то чу́дном порыве. Не хочу, чтобы ты шел в разведку лишь потому, что это было продиктовано мимолётной подростковой влюбленностью в чокнутую рыжую девицу, за которой тебе приходилось бегать в юности, — закончила свою пламенную речь девушка, наконец смогла сказать то, что хотела все это время. — Я хочу бегать за тобой всю жизнь, — без раздумий ответил парень, — ты — мой единственный путеводитель. Кажется, если ты уйдешь, я собьюсь с пути в кромешной темноте и больше никогда не вернусь на прежнюю верную дорожку. А я иду по самой правильной для меня тропинке, я это чувствую. Я ещё никогда не принимал настолько правильного решения, как вступить в разведку, — сообщил горло Жан. «Петь птицы перестали, Свет звезд коснулся крыш. В час грусти и печали Ты голос мой услышь.» — Дурак…- сумела лишь прошептать Адэна, одновременно и очень тронутая признанием Кирштайна, но и весьма обеспокоенная его уверенностью в себе. — А ты представь мир без титанов! — воскликнул снова в порыве веселья Жан. Что, пиво в голову ударило, что такие светлые мысли наружу рвутся? Представил бы ещё что-то более нереальное. — Точно дурак…- девушка удручённо замотала головой туда-сюда. — Ну же, Адэна, — Жан, все ещё обнимавший девушку со спины, встряхнул ее слегка, — представать на мгновение, что именно мы, наш 104 выпуск избавит мир от этих узурпаторов. И тогда солнце воссияет над нами… Как ты думаешь, каким станет мир.? — произнес парень мечтательно. — Безупречным, — поспешила отмазаться Адэна, понимая, что Жан и не собирается останавливать свой бурный поток воображения. — Чем бы ты хотела заняться, когда выйдешь в отставку, будучи офицером разведки, национальным героем и достоянием за то, что приложила руку к победе человечества над титанами? — все не унимался Жан, уже рисуя в голове картины светлого будущего. — Этого не произойдет, Жан, мы все прекрасно знаем… Я не хочу настраиваться на то, что не случится, чтобы потом падать было не так больно с вершины ожиданий, — произнесла довольно грубо рыжая, крепче сжав руку Жана в своей, дабы привести его в чувство и опустить с небес на землю. — Слушай, да у Райнера и того фантазия твоей богаче. Он все про какой-то свой далёкий дом бредит, а ты даже на секунду не хочешь уверовать в светлую победу, — на ум Жану пришли случавшиеся иногда припадки Брауна, когда он без умолку рассказывал про какой-то свой далёкий дом, мать и отца, что его ждут, как героя и как всё в этом крае чудес намного лучше, нежели в кадетском корпусе. Его речи никто не воспринимал всерьез, скучает мальчик по дому, что делать, а преувеличивать каждый любит. — Ну хорошо… — сдалась наконец Адэна, потакая Жану, лишь бы тот наконец перестал толкать речи о прекрасном будущем, саднящим сердце, — когда все будет позади, я хочу… — недолго думая, Адэна продолжила, словно прекрасно знала, чего хочет, словно задумывалась об этом раннее, хотя ее впервые ткнули носом в размышления о будущем, — я хочу дом в лесной глуши. Хочу тишины и спокойствия. И чтоб дом неприступным снаружи казался, а внутри был таким уютным, что и покидать его не хотелось бы… Хочу крепкое плечо рядом. И чтобы муж цветы дарил! Детишек, может быть, когда на ноги встанем… Двое, да, двое. Хочу сидеть холодными зимними вечерами в семейном кругу у камина и читать детям истории о великих героях и войнах человечества, что людей от векового врага освободили, а за этими образами мы скрываться будем. Хочу на выходных за стены выезжать, как ни в чем не бывало. И чтобы обязательно с друзьями… И чтобы целы все и невредимы… Возможно, именно эта фантазия и зовётся «жизнь». Лишь одна она заставляет меня двигаться… — на одном дыхании произнесла Адэна, не прерываясь ни на секунду. Жан слушал затаив дыхание, — а ты? Ты чего хочешь? — покраснев от внезапной откровенности, благо, Кирштайн не видит как ее щеки краской залились, спросила Адэна Жана в ответ. — У меня все гораздо проще, — фыркнул Жан. И если бы не стояла Адэна к нему лицом, то прекрасно заметила бы ехидную ухмылочку на его лице, — хочу возвращаться в своей непреступный снаружи, но уютный внутри дом к своей красавице жене. Хочу дарить ей букеты без повода и один цветок обязательно вплетать в ее рыжие, огненные волосы. Чтобы детей полный двор и чтобы все конопатые! Двоих, пожалуй, мало будет. Трое. Хочу прослыть бесславным героем в детских книжках. И с приятелями веселиться, даже с этим проклятым Эреном. Хочу, чтобы я любил и меня любили и жили мы душа в душу, — завершил пересказ слов Адэны Жан, молча ожидая реакции на такой большущий комплимент. «Ночь пройдет, наступит утро ясное, Знаю, счастье нас с тобой ждет. Ночь пройдет, пройдет пора ненастная, Солнце взойдет!» Рыжая простояла пару секунд в ступоре, переваривая слова Жана и узнавая все больше и больше в его желаниях свои собственные. Внезапно, когда ее осенило, Адэна выкрутилась из объятий Жана и, развернувшись к нему лицом, прижалась щекой к его груди, зажмурив глаза, и задышала часто-часто. — Ты плачешь что-ли? — спросил озадаченно Жан, пытаясь вглядеться в лицо Адэны, но та прижалась так крепко, что это вряд-ли вышло бы. За одни лишь сутки ожидания Жана не оправдались, он вынес урок: не стоит ожидать какой-то реакции от Адэны, она все равно сделает по-своему. Вот по его плану она сейчас должна была прыгать от радости, а тревожность, должно было как рукой снять, а она теперь ревёт, кажется. Ну что за создание такое. — Я люблю тебя… — прошептала быстро-быстро, еле шевеля губами, Адэна. Да так тихо, что казалось, что это всего лишь ветер завывает. — Так, что ты только что сказала? — переспросил ошеломлёно Жан, чье сердце тут же пустилось галопом. Он дрожащими руками схватил Адэну за плечи, отстраняя от себя, чтобы взглянуть в глаза, — ну-ка повторитесь, дамочка, живо! — с напором воскликнул Жан, пытаясь вытянуть из Адэны то, что она с такими страхом сказала пару секунд назад. — Я тебя люблю… — собравшись с силами, снова произнесла Адэна. Но снова так тихо, что Жан скорее прочёл по губам, нежели доверился своим ушам. Тут же по его коже пробежал холодок вперемешку с мурашками, сконцентрировавшись в районе затылка. — Ох черт возьми! — выдохнул прерывисто взволнованный Жан, снова прижимая к своей груди голову Адэны, — сердце сейчас вылетит. Держи его, — хохотнул парень истерично. — Да я слышу, — хихикнула Адэна в ответ, сжимая Жана в ответ в объятиях. Тревожности будто и не бывало в объятиях любимого человека. — Я тоже тебя люблю, Адэна Фриман… — прошептал в макушку девушке Кирштайн, покачиваясь туда-сюда. — Но Адэна Кирштайн все же звучит несравненно лучше… — процитировала рыжая своего парня, рассмеявшись и загнав при этом Жана в краску. За что боролся, на то и напоролся, как говорится. «Ночь пройдет, наступит утро ясное, Знаю, счастье нас с тобой ждет. Ночь пройдет, пройдет пора ненастная, Солнце взойдет!» — Запомни, ночь пройдет и наступит утро ясное, пройдет пора ненастная. Знаю, счастье нас ждёт… — изрёк Жан философски, — а пока солнце ещё не взошло, мы живы, влюблены и полны решимости. И это главное.***
благодарности от автора
Ну вот и все :) Подошла к концу история, которую я писала с 14 января, целых восемь месяцев :)) Как ни странно, эта работа многое для меня значит. Ещё не одна история не доставляла мне столько удовольствия в процессе написания, ещё никто не писал мне так много добрых и милых слов <3 Fun fact: планировала я работу, как мини, ну, ванильно-зефирная мелодрама на главы четыре, а теперь перед вами 200+ страниц текста: D В довершении всего хочу сказать огромное — огромное спасибо всем, кто читал, писал, поддерживал. Вы правда подарили мне мотивацию двигаться дальше! Я всех очень — очень люблю. Спасибо вам! Так странно, теперь, дрожащей рукой нажимать на кнопку «завершено», хаха, ведь мысли о последующих главах занимали мне все мысли на протяжении этих восьми месяцев. Но, как говорится, ни Адэна, ни я с вами не прощаюсь. Рыжая заноза в заднице успешно перекочевала в новую историю все с тем же Жаном под мышкой. Всех приглашаю: «ради ближнего» Сможете полюбоваться доро́гой, которую главные герои проделают на пути к взрослению, которого они так боятся. Надеюсь, мы ещё встретимся :))