Presente

Яркий свет режет глаза подобно солнцу. Языки красного пламени похожи на окровавленные акульи зубы. С той же дикой свирепостью они вгрызаются в деревья, землю, дома и людей, не разбирая, что попадается им на пути. Резкий, душный и горячий запах объятого огнём леса вырывает сознание из ослабевших тел. Бруно рефлекторно пригибается к земле, закрывая краем своего пончо рот. От недостатка кислорода кружится голова, замедляется ход мыслей. Нужно бежать, бросать Каситу, оставлять за спиной Энканто. В толпе тяжело разобрать, что происходит, но ясно одно — люди несутся в горы. Лёгкие, словно зажженные изнутри, начинают гореть, отзываясь острой болью на каждый сиплый вздох, свистящий выдох. Бруно вяло крутит по сторонам головой в поисках родни, хотя краем сознания и понимает, что все они остались спасать свой народ. — Dios mío, отсюда нет выхода! — Мы здесь погибнем! Отчаянный вой напуганных до смерти людей немного приводит Бруно в чувство. Впереди, на границе с внешним миром, мужчина видит то, что не позволило ему когда-то окончательно покинуть семью Мадригаль — кольцо-капкан из неприступных гор. Когда-то они, словно ров вокруг крепости, были призваны защищать народ Энканто от внешних захватчиков. Только сегодня их длинные пики больше напоминали собой высокие надгробия. Благословение богов подарило этим людям жизнь, теперь же их ярость забирает её обратно… Будь сейчас на месте Бруно племянница Луиза или сестра Пепа, и у несчастных беглецов появился бы шанс на спасение. Но, увы, они заперты в ловушке вместе с тем, кто не наделен даром, а всю свою жизнь страдает от проклятия предвидения. Бруно даже не нужно заглядывать в будущее, чтобы понять: все, собравшиеся сейчас здесь — мертвецы. — Дядя Бруно! — дрожащий от волнения женский голос звучит сразу отовсюду, но настолько тихо, что провидец разбирает его далеко не сразу, точно кто-то кричит из-под толщи воды. Мужчина растерянно оглядывается, напрягая глаза, ослеплённые бурым дымом. Острая резь заставляет его прищуриться. Но даже сквозь воспаленные веки и густые ресницы он ясно видит, как сыплются на землю оголодавшие по кислороду люди, словно кто-то сильной рукой толкнул расставленное в ряд домино. — Дядя Бруно! Перед лицом всё темнеет. Провидец не замечает, как сам оказывается на разогретой огнём земле, не в силах больше держаться на ногах. Боль в легких становится для него привычной. — Дядя Бруно! Теряя остаток сознания, Бруно чувствует странное удовлетворение от мысли, что ему доведётся умереть во сне… — Дядя Бруно, проснитесь! Вырвавшись из цепких лап кошмара, мужчина резко вскакивает с кровати, и почти сразу же целуется лбом с лбом Мирабель. Острая боль мгновенно прогоняет последние остатки сна. После удара девушка громко охает и делает пару шагов назад, пытаясь вернуть обратно на переносицу свои круглые очки. — Я… — жадно глотая ртом чистый воздух, пытается подобрать слова извинения поникший Бруно. — Прости, я… Не давая ему ничего сказать, Мирабель бросается на мужчину с объятиями, с силой вжимается в его худощавое тело и прячет за его плечом лицо: — Дядя Бруно, Вы кричали во сне, — шепчет она взволнованно и пугливо. — И Ваши глаза светились. Через веки. — Кричал? — удивляется провидец и тут же хмурится. Взяв девушку за плечи, он аккуратно отодвигает Мирабель от себя, чтобы виновато заглянуть ей в лицо. — Так громко? Не получившая дара Мирабель продолжала проживать в детской комнате, что находилась в противоположном конце дома от столовой, за стеной которой были скрыты тайные покои Бруно. Если мужчина смог её разбудить, значит на ушах стоит уже вся Касита… — Qué? Нет, — пытается она его приободрить милой улыбкой, плохо скрывая за ней беспокойство. — Просто я вышла попить воды, а потом услышала… ну, крик. Вам снился плохой сон? — Плохой сон, — быстро подхватывает за ней сумасшедший и спешно поднимается на ноги, продолжая бубнить, — плохой сон, плохой сон, плохой сон… Взяв на ходу стакан воды, он останавливается у дальней стены с нарисованным на ней мелками окном, заговаривая: — Куда уходит ночь, туда уходит сон, как соль растворилась, так пусть растворится он. Бросив щепотку выуженной из кармана соли в воду, Бруно заканчивает свой ритуал. Не оборачиваясь, мужчина неуютно поднимает плечи к ушам, ожидая от племянницы насмешки или откровенного глумления над его суеверностью. Но к удивлению Бруно, Мирабель только участливо интересуется: — Что же Вам приснилось, дядя? — Плохим снам не следует давать форму в виде слов, иначе они обретут силу, — Бруно произносит слова так быстро, что складывается впечатление, будто он репетирует скороговорку. — Не хотелось бы накликать беду. Стать очередным её источником. — Не думаю, что плохие вещи происходят по Вашей вине, — терпеливо повторяет она то, что уже когда-то ему говорила, а потом опускается на скрипучую кровать, улыбается и пригласительно хлопает рядом с собой ладонью по матрасу. Бруно с осторожностью пугливого оленя подходит к своей постели и садится поодаль от племянницы, пожимая плечами: — Людей, придерживающихся иного мнения, большинство, и именно так устанавливается истина. — Me parece, Вы слишком много обращаете внимания на чужое мнение и слишком сильно концентрируетесь на прошлом, дядя, — ненавязчиво придвинувшись к нему ближе, девушка медленно протягивает Бруно руку. — Не могу понять: Касита отстроена заново, у Вас теперь снова есть своя комната. Так зачем Вам жить в этом… ммм… месте? Мужчина, отвыкший от прикосновений за много лет одиночества, попросту игнорирует её жест и нервно кривит рот: — Прошлое стабильно, в отличие от будущего. Это sitio — его отождествление. Оно уютное и родное, сколько бы уродства в нём не было. На лицо Мирабель нацеплена напряженная улыбка, а в её глазах читаются бесконечные грусть и сострадание. Словно общаясь с маленьким ребёнком, она ставит свою руку на два пальца и, имитируя человеческий шаг, движется ею в сторону дяди: — A mi juicio, Вам пора обратить внимание на настоящее. Их ладони соприкасаются, заставляя Бруно непроизвольно совершить глубокий вздох в пытке расслабится. Мирабель крепко сжимает его руку, а потом с нежностью заглядывает в чёрные глаза провидца: — И я Вам в этом помогу. — Gracias, — слабо улыбается он в ответ и смущённо роняет взгляд на замок из сцепленных рук, чувствуя себя неловко от осознания того, что кто-то готов о нём позаботится. Вдруг пересохшие губы мужчины встречают влажное прикосновение. Бруно в ужасе раскрывает глаза и отчаянно сжимает челюсти, пресекая грешный поцелуй. В ушах бешено колотится сердце, от испуга дрожат худощавые руки, а Мирабель только вопросительно хмурится, обжигая дыханием его давно уже некрасивое лицо. — Нам… Так нельзя… — шепчет он отрывисто, чувствуя, как от нахлынувшего стыда загораются уши, заплетается язык и голос теряет силу. — Мы же родственники… — Me parece, Вы слишком много обращаете внимания на чужое мнение, Бруно, — избегая слова "дядя", смело повторяет она, одним только громким голосом демонстрируя уверенность в своём решении. — Тс! — в ужасе цыкает он на неё, прислоняя палец к губам. — Тише. Говори тише. У этого дома есть уши. Мирабель несносно фыркает и скрещивает руки у груди, злобно кося взгляд в сторону общей трапезной: — Пусть слышат, no me importa. И вот Бруно снова видит перед собой ту самую настойчивую, прямолинейную и храбрую девушку, которая три года назад спасла их семейство от полного распада. Мирабель ловит взгляд дяди и захватывает его, словно путника зыбучие пески. Её глаза сияют любовью и нежностью. Чем Бруно это заслужил? Ещё никто, при взгляде на него, не искрился румянцем на щеках и не закусывал губу в томном ожидании близости. И уж точно никто раньше не одаривал его кокетливой улыбкой, маняще медленно расстегивая пуговицы на шелковой ночнушке. — Не думаю, что это хорошая идея… Я… Я просто не смогу этого сделать, — с мольбой в голосе сипло шепчет он и, сползая с кровати, медленно пятится назад, но взгляда не отводит. Просто не может его отвести. Мужчина во всех мельчайших подробностях видит, как блестящая ткань расстегнутого воротничка расходится в разные стороны, оголяя шоколадного цвета соски молодой и красивой девушки. Слишком молодой и красивой, чтобы принадлежать Бруно. Мирабель поднимается с кровати, преследуя мужчину медленным шагом. Игриво изогнутая бровь, смеющиеся глаза, слегка напряженный в беззлобной ухмылке рот — она использовала каждый момент, чтобы открыть себя с иной, ещё не знакомой дяде стороны. Бруно не мог не заметить, как сильно выросла его племянница за эти пару лет, как расцвело её сочное тело, будто благоухающий цветок с упругим мясистым листом. — Тогда позвольте мне всё сделать самой, — произносит она, сверкая белоснежными зубами. Бруно изгибом коленей упирается в одиноко стоящее посреди комнаты кресло и оказывается зажат, словно крыса в тупике лабиринта. Неловко приземлившись на копчик, он пугливо вжимается в мягкую спинку, от стыда запоздало закрывая лицо руками. На его грубые костяшки мягко ложатся горячие женские ладони. — Бруно, — тихо зовёт его Мирабель, опускаясь на колени. Теперь, чтобы доставать до дядиных рук, ей приходится на него лечь. — Recuerden, de lo que hablamos? Я помогу Вам научиться жить настоящим, но для этого Вы должны слушать меня и выполнять мои указания. Хорошо? Завороженный красотой яшмовых глаз и нежным голосом Мирабель Бруно утвердительно кивает, а потом чуть размыкает сжатые пальцы, позволяя себе вновь взглянуть на неё. Девушка встречает его открывшееся лицо приятной улыбкой и осторожно убирает руки мужчины от его головы, опуская их на жесткие подлокотники. — Тогда постарайтесь позабыть обо всём, что было и будет, и сконцентрируйтесь на происходящем… — закончив фразу на полуслове, Мирабель опускает губы на тело дяди, целуя его чуть ниже пупка. Упругая грудь девушки оказывается придавлена к её грудной клетке его сжатыми коленями. Бруно нравится то, что он видит, и от осознания этого мужчину пробивает мелкая дрожь. Тощие пальцы до боли впиваются в деревянные подлокотники, ломая о них хрупкие ногти. Мирабель медленно движется по цепочке из волос к центру его напряжения: не знавшее женской ласки тело охотно поддаётся на её провокации. Крепко схватившись руками за тугую резинку, девушка просит мужчину чуть приподняться и стаскивает с его протертые штаны. Бруно сам себе противен. Горечь собственного презрения только усиливается, когда Мирабель горячим языком проходится вдоль ствола, заставляя дядю издать шумный вздох. Поверить только: его прекрасная племянница растрачивает свою молодость и красоту на такого, как он. Как Бруно вообще мог такое допустить? Его изгонят. Снова. На этот раз с несмываемым позором. На этот раз из самой Каситы… Обхватив губами нежную кожу, Мирабель аккуратно касается её языком, и волна нового, ещё незнакомого Бруно удовольствия накрывает его с головой. На каком-то инстинктивном уровне нетерпеливо дёрнув бёдрами, мужчина совершает долгий выдох. Мирабель права: в его голове беспорядок. Бруно прикладывает немало усилий для того, чтобы перестать думать о проблемах и начать думать о ней. О единственном человеке на всём белом свете, что принял его, полюбил, и сейчас отчаянно хочет выразить свою любовь. Девушка медленно накрывает ртом раскрасневшуюся головку и, мягко посасывая её, начинает двигать головой. Ленивое наслаждение то приливает, то отливает, следуя в такт её движениям. Бруно прикрывает глаза, чуть хмурясь от восторга. В какой-то момент мужчина забывается и задействует бёдра, начиная помогать своей племяннице. Оральные ласки длятся всего несколько минут, — затем Мирабель устаёт, — но и их вполне хватает, чтобы Бруно начал себя сдерживать от преждевременной эякуляции. — Всё хорошо? — поднимаясь на ноги, нервно напрягается она, увидев его перекошенное мукой лицо. — Demasiado. — глухо отвечает Бруно, скорее шевеля губами, нежели шепча. — Я не заслуживаю этого, Мирабель. Девушка делает категоричный мах головой и, словно в знак протеста, тут же прижимается к дяде с крепким поцелуем. Бруно чуть размыкает губы, на этот раз позволяя её языку проникнуть в его рот, смущенно отвечая на женские ласки. Обняв девушку за талию, мужчина рывком затаскивает её на кресло, заставляя Мирабель пришпорить его бёдра коленями. Бруно целует свою племянницу робко и одновременно жадно, словно боится, что этот чудесный момент исчезнет, что в следующую секунду он снова останется один. Девушка осторожно направляет тело дяди к себе и медленно на него садится. Бруно неконтролируемо выбрасывает бёдра вверх, заставляя Мирабель резко разорвать их поцелуй, залившись протяжным стоном. Испугавшись громкости издаваемого племянницей звука, мужчина в немой просьбе плотно прижимает палец к её губам. Мирабель с вожделением берёт его в рот и слегка прикусывает зубами, довольно мыча. Она движется с грацией восточной танцовщицы, то взмывая высоко вверх птицей, то с силой обрушиваясь вниз каплей дождя. Бруно опускает свободную руку девушке на бедро, помогая ей держать равновесие. Ладони Мирабель упираются ему в грудь, а пальцы по-кошачьи мнут ткань ночной рубашки. Завораживающее зрелище. В какой-то момент Бруно так сильно им увлекается, что забывает остановиться. Его внутреннее напряжение срывается, словно перетянутая струна, и он издаёт короткий рык. Из места их соединения сочится горячая влага, знаменуя конец любовного танца. С чувством выполненного долга Мирабель обнимает дядю за шею и ложится на него сверху. Неужели она ставила его удовольствие превыше своего? Бруно крепко обхватывает племянницу за плечи, утыкаясь лицом в ворох её пышных волос. — Te quiero, Bruno Madrigal. Тронутый до глубины души, он впервые за вечер позволяет себе улыбнуться: — Yo también te amo, Mirabel Madrigal. Племянница чуть приподнимается на локтях и внимательно изучает расслабленное лицо дяди, будто открывая в нём какую-то новую красоту. Бруно предельно ясно видит как расцветает широкая улыбка на её губах, но только затем, чтобы в следующую секунду увянуть. Уголки губ Мирабель опускаются вниз, подобно краешкам поднятых бровей, а из глаз начинают течь слёзы. Сначала капля-две, затем они сбегают по щекам градом, превращаясь в ручей. Бруно в ужасе замирает, задаваясь вопросами в попытке понять, что же он сделал не так. Словно прочитав его мысли, Мирабель уныло качает головой и стороны в сторону, а потом печально заглядывает в его глаза. И всё становится ясно. Им не нужно прибегать к дару Бруно, чтобы знать: два изголодавшихся по любви и взаимопониманию человека будут вместе, пока им позволит это их кровная связь. В будущем Мирабель придётся найти себе другого избранника и дать жизнь новым ветвям на семейном древе, а Бруно должен будет уйти в тень и достойно встретить свою старость. Иначе их отношения породят раскол в семье, и тогда магия семейства Мадригаль снова окажется под угрозой. — Всё будет хорошо, — успокаивает её Бруно, хотя и понимает, что это ложь. Он крепко обнимает обессилевшую Мирабель и прижимается колючей щекой к её мокрой щеке. Но она продолжает плакать. Потому что умна. Потому что знает правду.