Я там, где моя тень

      У Чонгука было время обдумать предложение Тэхёна о разговоре с Юнги, но он не думал. Знал прекрасно — начнет копаться в себе, то не поедет. Он прекрасно понимал, что избегать старшего полностью не получится, хотя бы из-за Тэхёна и Чимина, а делать вид, будто они друг друга не знают — глупо, да и всё равно ему продолжат ездить по мозгам, чтобы он поговорил с хёном, хотя, что тот ещё может рассказать, непонятно.       Дорогу до загородного дома он вспоминает с большим трудом, потому что в свой единственный визит туда ему было абсолютно не до рассматривания пейзажей за окном. Благо, когда они уже ехали обратно в город, он был более сосредоточен, это ему и помогло. На улице уже был вечер, когда он подъехал к небольшому дому среди лесных деревьев. Перед входом стоял чёрный байк — значит, старший всё еще не уехал.       Чон сидит в машине около десяти минут, не понимая, о чем сейчас вообще будет разговаривать. Внезапно приходит простое понимание, что елозить в этой теме нет смысла, и единственное, чего он на самом деле боится, так это того, что тот Юнги, которого он знал, тоже не настоящий. Именно в чужую искренность по отношению к себе поверить было сложнее всего. Он три года прятал от него едва ли не вторую свою жизнь, а Чонгук нашёл в нем какого-то друга для себя.       Парень все же выходит из машины, тихо захлопнув дверь, и не спеша подходит к дому. Аккуратно заходит в дом, направляясь в нужную комнату, дверь в которую открыта. Старший в наушниках пытается закрыть крышку системного блока, который, видимо, до этого разобрал. В комнате горит только настольная лампа, но Мин боковым зрением человека в дверном проеме все-таки замечает, снимая с головы наушники. — Ого, — комментирует, но без особого удивления, все же закрывая крышку системника, и ставит его на место, беря второй и начиная его разбирать. — Поговорим? — Чонгук проходит в комнату, отодвигая от стола компьютерное кресло, и садится. — Мне нечего тебе сказать. Виноватым я себя не считаю; что-то сказать, кроме того, что я уже говорил, не могу, — старший на него почти не смотрит, рассматривая детали блока на столе. — Если не считаешь себя виноватым, зачем извинился в больнице? — Потому что, — он вздыхает и выпрямляется, смотря на младшего. — Мне действительно было жаль, что пришлось обманывать тебя. Но я говорил Чимину и скажу тебе: ты бы поступил точно так же на моем месте. Более того, уже поступаешь, прикрывая Тэхёна. Я лишь оберегал тех, кого люблю, извиняться за это глупо, — Мин смотрит на парня несколько секунд и снова возвращается к компьютеру.       Чонгук ненадолго замолкает, откидываясь на спинку кресла, и смотрит в потолок, скрестив руки на груди. Юнги прав, и он не может это отрицать — Чонгук бы поступил точно так же, он уверен в этом. Собственная обида уже давно ушла, остался просто легкий страх, что все отношение старшего к нему не настоящие, хотя тот сказал обратное в больнице. — Я не обижаюсь, — через некоторое время говорит Чон, не отводя взгляд от потолка. — Просто, наверное, боюсь, что и все наше общение было ложным. — Нет, я тебе уже говорил, Чонгук. Мне не обязательно было иметь с тобой какие-то личные контакты помимо работы — ты бы мне и без этого рассказывал, как дело продвигается, хотя бы потому, что я единственный, кто тебе с этим помогал. Моя личная привязанность не связана с этим, — Юнги только пожимает плечами, не отрываясь от компьютера, убирая с деталей пыль. — Мы можем общаться, как раньше? — Чонгук переводит на него взгляд, садясь более ровно. — Конечно. Все будет практически как и до этого, я не собирался отказываться от общения с тобой, — Мин на самом деле внутри себя расслабляется. Он привязался к Чону, и их молчаливая стена его угнетала. Даже если он не виноват и все сделал, как должен был, он ощущал долю вины. — Практически? — Да, я ухожу из участка. — Почему? — младший удивленно смотрит на напарника, поднимаясь с кресла. — У тебя какие-то проблемы, хён? — Расслабься, Гук, — он тихо смеется, поправляя лампу, чтобы она светила под более удобным углом. — Я просто не хочу работать в этом участке. Как бы я не хотел тебя там оставлять, но мне осточертело делать то, что мне не нравится. Тэхёна больше никто искать не будет, а мы больше не будем воровать, мне незачем теперь переживать. Я могу расследовать убийства, как и раньше, там от меня больше толку. Как только к нам пришлют нового капитана, я подам заявление о переводе. — Это неожиданно, — Чон действительно удивлен, но, прислушавшись к себе, понимает, что не расстроен. Юнги действительно абсолютно не нравилось раскрывать ограбления, это было явно место не для него, и если хён решил заняться тем, что ему по душе, то так будет правильно. — Но я действительно рад, что ты будешь на своем месте, — Мин поднимает на него взгляд, немного удивленный такой открытой реакции, и слабо улыбается. — Спасибо, — выходит по-настоящему искренне, и оба чувствуют, как и без того хлипкая стена между ними рушится. Никто из них не ожидал, что всё решится так просто, но от этого на душе стало легко. Чонгуку просто нужно было время все понять.       Младший проводит в доме еще около сорока минут, помогая Мину разобрать компьютер. Они разговаривают о простых вещах, просто чтобы заполнить тишину, перескакивают с темы на тему, тихо смеются, и от прошлой напряжённой атмосферы не остается и следа. Юнги никогда не обладал сильной разговорчивостью, поэтому говорит в основном Чонгук, но старшего чужие истории полностью устраивают.       Когда время становится совсем поздним, Чон собирается домой, не желая надолго оставлять Тэхёна одного. Уже выезжая из лесной зоны на нормальную дорогу, телефон начинает вибрировать на соседнем сидении, оповещая о звонке. Увидев на экране номер своей матери, Чонгук удивляется довольно позднему звонку, но поднимает трубку. — Привет, а ты чего так поздно? Случилось что-то? — А я не могу просто так позвонить сыну? — слышится наигранно возмущённый голос женщины. — Можешь, но уже начало двенадцатого, мам, — Чонгук хмыкает в трубку, но расслабляется, не слыша в чужом голосе тревоги. — Я просто забуду потом позвонить, ты же меня знаешь. — Знаю, знаю. Так что ты хотела? — Джиун приедет к нам на свой день рождения вместе с Ёнсу и Соён. Ты сможешь приехать или у тебя опять будет работа? — Чонгуку резко становится стыдно, потому что он совсем забыл про праздник брата, а последние несколько лет действительно не приезжал отпраздновать с семьёй из-за работы. Он прекрасно понимает, что должен поехать, у них с братом хорошие отношения, и обижать его в очередной раз не хочется. Работы уже намного меньше, но сейчас есть Тэхён, которого он не может оставить, потому что тот даже одевается сам с трудом. Парень понимает, что за Кимом с большим удовольствием может присмотреть Чимин, но отдавать кому-то эту обязанность совершенно не хочет. — Приеду, — он на автомате кивает и на несколько секунд задумывается. — Только… Мам, можно я приеду не один? — А с кем? Ты наконец нашел девушку, которая согласна делить тебя с работой? — по голосу она явно улыбается, а на заднем фоне гремит посуда. — Не совсем. Это не девушка, это парень, — какого-либо страха от признания нет абсолютно, он знает, как родители относятся к подобному, потому что когда-то в студенческие годы его брат уже приводил в дом парня. Родители тогда думали, что так все и останется, но потом они разошлись, а Джиун встретил будущую жену. — Когда я тебе говорила в детстве брать пример со старшего брата, не имела в виду буквально во всём, — Чонгук на это смеется, слыша теплые нотки в мамином голосе. Он внезапно вспоминает услышанный разговор Тэхёна с его отцом, и ему хотелось бы показать Киму, что семья бывает другая, и сейчас она у него тоже есть — в том, что его примут родители, не было сомнений. — Это Тэхён, я рассказывал вам про него. — Неужели этот мальчик ответил на твои неумелые ухаживания? — женщина удивляется, а Чонгук от ее слов только вздыхает. — Я следил за ним, потому что он был подозреваемым. Кто вообще флиртует слежкой? — Мой младший сын, видимо. Как ты мог его подозревать? Я посмотрела его фотографии в интернете, очень красивый молодой человек, абсолютно не похож на вора, — со знанием дела произносит Ёнхи. — Мам, это немного не так работает, — он не может сдержать улыбку, параллельно следя за дорогой, аккуратно перестраиваясь в потоке машин. — Но он не виноват в итоге? — Нет, он не виноват, — говорит Чон. — Видишь, я же говорила, — она явно считает себя победителем в споре, на что Чонгук только качает головой, усмехаясь. Родители никогда не верили в вину Тэхёна, что бы он им не рассказывал, всегда твердили, что он зря только время тратит, и хвалили Кима за терпение и ум, которого хватало, чтобы убегать от Чонгука. Парень рушить это убеждение не собирался, пусть репутация Кима в их глазах будет белоснежной. — Так ничего, если он приедет со мной? — Конечно нет, приезжайте.       Они прощаются, когда Чонгук уже подъезжает к дому. Он думает, что Тэхён уже спит, но тот выходит к нему из комнаты, как только захлопывается входная дверь. Детектив думает, что немного поспешил, сказав маме, что они приедут вдвоём — Тэхён может попросту не согласиться ехать. Они встречаются совсем немного, а он решил его притянуть на семейный праздник, но надежда умирает последней. — Ну что, поговорили? — Ким опирается о стену плечом, смотря, как Чонгук раздевается и зевает. — Типа того, просто сгладили углы, разговаривать особо было не о чем. В любом случае все хорошо, только он собрался уходить из участка, — он легко целует Кима в щёку, проходя в комнату, чтобы переодеться. Светловолосый садится на кровать, закидывая ногу на ногу, и, не отрываясь, смотрит на Чонгука. — Ого, я даже не знал. Мог бы и мне сказать, — он тихо фыркает, сонно прикрывая глаза, его слишком клонило в сон. — Может не хотел, чтобы ты мне рассказал, — Чонгук жмёт плечами и вздыхает. У него самого проскользнула мысль уйти, перевестись куда-то. Хён был единственным человеком, который вообще понимал его. С остальными он не был в натянутых отношениях, нет, раньше иногда даже ходил выпить с коллегами, но со временем атмосфера наплевательского отношения к работе начала его раздражать всё больше. Если ему в напарники дадут очередного полицейского, который не считает кражу таким уж преступлением, то ему проще работать совсем одному, толку больше и время сэкономит. — Тэ, слушай, — он переодевается полностью и подходит к парню, садясь рядом и пересаживая его на свои колени. — М? — Ким садится к нему лицом, закидывая руки за его шею, и наклоняется, оставляя на чужих губах легкий поцелуй. — У моего брата через пару дней день рождения. Я должен поехать к родителям. Поедешь со мной? — он видит, как Тэхён раскрывает шире глаза, выглядя поражённым. — Ты меня с семьёй знакомиться зовешь? — усмехается мягко, но удивление от чужого предложения скрыть не может. — Заочно они с тобой знакомы, я рассказывал им про твое дело, над которым постоянно работал. — То есть, ты рассказал своим родителям, что я вор, а сейчас зовешь с ними познакомиться? Так себе расклад событий, — легко закатывает глаза, но обнимает парня немного крепче. — Они никогда не верили в твою причастность. Мама была уверена, что я так ухаживаю за тобой, — он тихо смеется, легко сжимая руки на тонкой талии, и проводит по молочной коже на шее кончиком носа. — Если для твоей мамы это ухаживания, мне страшно представить, как твой папа расположил ее к себе, — он тихо смеется, медленно выдыхая. У него все равно нет выбора, напрягать Чимина он не хочет, хотя знает, что тот в помощи не откажет, если Чонгук оставит его тут. Только друг, полумертвый из-за работы, крупицы свободного времени проводит с Юнги, пытаясь наверстать все упущенное время. — Они не будут против, что я приеду? — спрашивает тише и немного сонно, расслабляясь в крепких руках. — Нет, мама наоборот хочет посмотреть, кто добровольно готов терпеть меня. — Добровольно? У меня руки сломаны. — Она этого не знает. И да, я сказал, что мы вместе. — Я это уже понял, — он вздыхает и отстраняется, поднимаясь с чужих колен. — Сделаешь мне кофе? — Чонгук кивает, поднимаясь, и они вдвоем идут на кухню. Ким кое-как достает пачку любимого печенья — то, что он может пользоваться только большими пальцами, ужасно усложняет ему жизнь, но он уже даже привык. Он садится за стол, наблюдая за тем, как Чонгук насыпает зерна в кофе-машину. — И твои родители не против? — Нет. Брат тоже как-то встречался с парнем, так что это пройденный этап. Что отец, что мама относятся к этому совершенно нормально, им без разницы. Мама только всегда просила, чтобы это были хорошие, достойные люди. — Я буквально преступник. — У меня всегда были проблемы с послушанием.       Сколько бы ни пытался Тэхён расслабиться, он всё равно нервничал — все два дня Ким накручивает себя, хотя виду не подает. Он никогда не переживал о создании хорошего впечатления о себе, в этом часть его работы, если разобраться. Но именно сейчас ему хочется показать себя не владельцем компании, а тем студентом, каким когда-то он пришел к родителям Чимина — открытым и простым. Парень даже не задумывался никогда, что ему придется вот так знакомиться с чьими-то родителями. Своих он никогда никому не представит, и сам бы с удовольствием забыл. У него давно не было ощущения семьи — последний раз, когда он чувствовал что-то подобное, было семь лет назад, он банально не знал, как должен себя вести.       Чонгук отвез его домой, помог собрать некоторые вещи, и сейчас они уже едут в Пусан. В машине тихо играет какая-то популярная песня, которую крутят по радио; кондиционер создает приятную прохладу, и от присутствия Чона становится как-то немного спокойнее. Тэхён бегло осматривает себя в очередной раз — на нем легкая белая рубашка и джинсы, — просто и вроде довольно прилично. — Перестань волноваться, — Чонгук тихо хмыкает, замечая действия парня. — Мама всё уже про тебя узнала, что ей надо, ты ничем не удивишь её. — А как мы объясним мои руки? Скажем, что я неудачно обокрал одного больного на голову? — Скажем, что это еще один неудачный способ моих ухаживаний, — Чон хмыкает, кидая взгляд на светловолосого, который только вздохнул, привычным движением закатив глаза. — Хорошо, так и скажем. Буду весь вечер ей на тебя жаловаться. — Грязно играешь.       Атмосфера напряжённости спадает, и Тэхён действительно расслабляется. Нет смысла переживать сейчас, в данный момент он никак не может повлиять на ситуацию. Парень переводит взгляд на полицейского, рассматривая его. Скажи ему несколько месяцев назад, что он будет ехать к родителям Чон Чонгука в качестве его парня — никогда бы не поверил. Ему на самом деле нравится то, как всё сложилось, даже его руки перестают быть такой уж проблемой. У него были только Чимин и Юнги, которые больше всего были друг у друга; он всячески отгораживался от отношений, потому что скрывать свою деятельность, врать и прятаться не хотелось, как и разрываться между работой и любимым человеком. Он убедил самого себя, что ему не нужен никто, ему комфортно с самим собой, но тянулся к Чонгуку намного раньше, чем сумел это осознать. Просто потому, что вот — идеальная для него пара. Ему не нужно прятаться и лгать, этот человек знает практически каждую его привычку и сам помешан на работе; перед ним не нужно быть кем-то, чтобы понравиться, перед ним нужно быть просто собой. — Нравлюсь? — Чонгук довольно хмыкает, ощущая на себе пристальный взгляд. — Нравишься, — Тэхён кивает, растягивая губы в улыбке. Не может не нравиться. Кима до сих пор к нему безумно тянет, потому что Чон красивый до безобразия, и татуировки эти с ума каждый раз сводят, ибо идут ему безумно, а Ким не может перестать смотреть каждую удобную минуту.       Дорога проходит довольно быстро, и к семи вечера Чонгук останавливает машину возле нужного дома, глуша мотор. Тэхёну кажется, что мелкая нервная дрожь должна вернуться, но ему спокойнее, чем в последние два дня. Чон забирает их вещи, закрывая машину, и смотрит на Кима вопросительно — тот кивает, давая понять, что всё в порядке, и идет следом за полицейским. В доме тепло и снова пахнет шоколадным печеньем. Киму нравится атмосфера с первых минут.       Ёнхи, как обычно, занята готовкой, а Соён накрывает на стол, когда Чонгук, оставив вещи в коридоре, заходит к маме вместе с Тэхёном. Женщина вздрагивает, не услышав, как приехал сын, и сразу приветливо улыбается. — Вы так тихо зашли, — удивляется Соён, расставляя на столе тарелки. — Могли бы написать, что уже подъезжаете, — Ёнхи подходит к Чонгуку, обнимая его, и весело улыбается на поклон Тэхёна. — Я так рада видеть тебя у нас, Тэхён! Наконец-то кто-то будет присматривать за этим трудоголиком. — Да это вряд ли, я такой же, — Ким тихо смеется, на удивление абсолютно не ощущая нервозности. Атмосфера в доме так успокаивает. — Дядя Гук-и! — на кухню влетает маленький ураган. Чонгук присаживается, сразу же поднимая мальчика на руки. — Ты так долго ехал, мне было скучно! — А папа разве тебя не развлекал? — Чонгук улыбается, удобнее перехватывая ребенка в руках. — Развлекал, но с тобой интереснее, — Ёнсу поворачивает голову, взглядом натыкаясь на нового для себя человека, и неосознанно тянется к Тэхёну с детским интересом. — Здравствуйте, я Ёнсу, — вежливо здоровается, заставляя светловолосого улыбнуться. — Привет, а я Тэхён, — он наклоняет голову вбок и подходит немного ближе, чтобы мальчик не вывалился из чужих рук от интереса. — Я друг твоего дяди. — Это хорошо, играть будет веселее, — он довольно смеется, одной рукой крепко держась за шею старшего. — Ён-и, Тэхён не сможет поиграть с тобой, — мальчик вопросительно смотрит на своего дядю, поджимая губы уже готовый обидеться. — У него травмированные руки, понимаешь? Но он посидит с нами, хорошо? — Да, — он активно кивает, снова поворачиваясь к Тэхёну. — Я покажу свою коллекцию пиратских кораблей, чтобы тебе не было грустно!       Этот ребенок Кима умиляет, такие дети не раздражают: он не капризничает, умеет себя вести, и такой по-детски искренний. Чонгук отпускает Ёнсу на пол, и тот убегает куда-то, возвращаясь уже с мягкой игрушкой пирата. — А что с твоими руками, Тэхён-а? — аккуратно спрашивает мама Чонгука, подходя ближе, и только сейчас обращает внимание на жесткую фиксацию на чужих руках. — Неудачно упал с мотоцикла, вот, пальцы сломал, — он небрежно улыбается, стараясь показать, что ситуация ерунда. Они изначально договорились, что о похищении рассказывать не стоит, даже если не упоминать сам факт кражи перед этим. Родители явно будут после этого волноваться, а это абсолютно ни к чему. — Сразу на двух руках? — удивляется женщина, явно слабо себе представляя, как такое может быть. — Да, был без перчаток, и когда слетел с байка, придавил им пальцы, — пожимает плечами на удивленный чужой взгляд. — А ты куда смотрел? — она возмущенно поворачивается к Чонгуку. — Меня тогда даже в Сеуле не было, — вздыхает и тянется к противню с печеньем, беря одно и сразу получая по рукам. — Это к чаю, дай им хоть остыть, — Чон только закатывает глаза, протягивая кусочек печенья Тэхёну.       Парня эта семья удивляет — он знакомится с Соён, успев даже немного поговорить с ней об украшениях, потому что, как оказалось, она работает в ювелирном магазине и прекрасно знакома с тем, что делает Тэхён; также перекидывается парой фраз с братом Чонгука, поздравляя его с днем рождения. Но больше всего его удивляет Минджун. Отец Чонгука будто сильнее всех ждал того момента, когда сможет познакомиться с Кимом. Его принимают в этом доме так, будто его уже давно знают — видимо, Чонгук действительно много рассказывал про него. Про их отношения никто не спрашивает, хотя Чонгук абсолютно не скупится на прикосновения, кормит его печеньем, которое оказалось безумно вкусным, обнимает периодически и постоянно находится рядом.       Тэхён с удивлением осознает, что ощущает что-то давным-давно забытое — ощущение семьи. Ему нравится, как Ёнхи постоянно шутит над сыновьями, как маленький Ёнсу таскает ему буквально все свои игрушки по одной, рассказывая только одному ему понятные истории, как Соён гоняет своего мужа по поручениям, несмотря на то, что у него, вообще-то, сегодня праздник. Он осознает, насколько глупо было бояться с ними встретиться. — Тэхён, а вот мне интересно, он правда за тобой следил? — спрашивает Джиун, указывая на младшего брата. Они уже сидят за столом, не спеша ужиная и непринужденно разговаривая. — Да, он правда следил за мной. У меня в доме столько разных прослушек и жучков, даже камера стоит, сам бы я в жизни не смог столько купить. Да, Чонгук? — он смотрит на Чона, растягивая губы в хитрой улыбке, и, закидывая ногу на ногу, откидывается на спинку стула. — Боже, Гук, ты установил в чужом доме камеру? — Чон старший удивленно смотрит на брата, качая головой. — Ты реально не умеешь флиртовать. — Я просто делал свою работу, — Чонгук пожимает плечами, не ведясь на провокацию, и видит маленьких бесят в глазах Тэхёна. — Если скажешь, где стоит камера, я больше не буду тебе помогать, — предупреждает он тихо, чтобы слышал только Ким, явно читая в его глазах намерения. — А я только собирался. — А я знаю. — А как получилось, что вы вместе? — всё же спрашивает мама Чонгука, с интересом рассматривая двоих. Они замолкают, задумавшись, потому что этот момент они как-то оговорить забыли. — Просто Гук, он… — начинает Ким, поджимая губы, и сразу же ласково улыбается. — Я попал в одну очень стрессовую ситуацию, в которой мозг начинает думать и ждать только одного человека. Тогда единственное, за что я держался в своей голове — это Чонгук. В такие моменты осознаешь многие вещи, вот и я осознал, что сколько бы ни бегал, все равно не убегу. — Но все хорошо закончилось? — немного настороженно произносит женщина, понимая, что рассказывать о том, что произошло, никто не хочет. — Да, всё закончилось действительно хорошо.       Дальше диалоги снова меняют направление. Они разговаривают около часа, рассказывая семейные истории из детства, всей семьёй позоря Чонгука с особым искушением, и Тэхён понимает, что давно не чувствовал себя настолько хорошо.       Ёнсу, который поел быстрее всех, стойко держался, сидя за столом и слушая неинтересные для него разговоры взрослых. Он спрыгивает со стула и подходит к Тэхёну, аккуратно потянув его за рукав рубашки, намекая, чтобы тот шёл за ним. В диалоге Ким не участвовал уже, просто слушая семейные разговоры, поэтому тихо извинился, предупредив Чонгука, что отойдет, и шагает за ребенком в его комнату на втором этаже. Тэхёна усаживают на пол среди огромной кучи игрушек, которые он уже видел, и Ёнсу снова с воодушевлением начинает рассказывать про каждую. У Кима умения общаться с детьми ноль, если не меньше, но этот ребенок нуждается только в его компании, сам себя развлекая — от Тэхёна требуется только иногда проявлять интерес. — Он снова решил тебе рассказать про свои игрушки? — Чонгук тихо заходит в комнату, садясь на пол рядом с Тэхёном. — Я рассказываю Тэтэ, как мы с папой искали мне этот большой корабль, — мальчик показывает на реалистичную модель корабля, а Ким тихо смеется от детского обращения и слегка откидывается на Чонгука, который сел немного позади него. — Ага, и как потом папа его тебе собирал, потому что для тебя это еще сложно, — игрушкой этот корабль действительно сложно назвать, это скорее в коллекцию бы пошло, и Ким удивлен, что ребенок еще не сломал его. — Зато теперь он красивый и мой, — довольно улыбается мальчик, сонно моргая. — У него отлично получится руководить людьми, — смеется Тэхён, сам устало выдыхая — у него был довольно насыщенный вечер. — А чего ты тут? — Мама уже убирает стол, Ёнсу спать нужно, Соён с ним пойдет, потому что пока будет укладывать, обязательно сама уснет. — Я ещё не хочу спать, хотя немного устал. — Тогда еще посидим немного.       Чонгук поднимается, помогая племяннику убрать все игрушки по местам. Ему всегда интересно, зачем они возят их сюда из дома каждый раз — тут отдельная машина нужна. Они спускаются вниз, когда Соён приходит укладывать сына. Старшие включили какой-то фильм и тихо разговаривали в гостиной. Парни сидят не долго, в основном только слушая, нежели разговаривая. — Я до сих пор не видел твою комнату, — Тэхён улыбается, тихо выдыхая, когда они остаются в гостиной одни, после того, как все уже разошлись по комнатам. — Идём, — Чон берет его аккуратно за запястье и поднимается на второй этаж. Его комната находится в противоположном конце коридора от комнаты старшего брата. Он пропускает Тэхёна первым, тихо закрывая за ними дверь. — А я думал, что увижу комнату подростка, — Ким хмыкает, осматривая помещение. Чисто и уютно, нет лишних вещей, на полках стоит много дисков с играми и фильмами, которые остались еще с того времени, когда Чонгук был студентом. На стенах висит небольшое количество фотографий, возможно сделанных самим Чоном, как предполагает Тэхён. Ему определенно нравится тут. — Она всегда была такой, просто, когда я тут жил постоянно, порядок отсутствовал, — Чонгук тихо смеется, подходя сзади к парню, и обнимает его со спины, прижимая к себе. — Как тебе вечер? — Твоя семья очень классная, Гук, — он кивает, прижимаясь спиной к горячей груди. — Я действительно хорошо провел время. — Я рад, что тебе понравилось, — Чон мягко касается губами изгиба шеи, оставляя на коже легкий поцелуй, от чего у Тэхёна рассыпаются мурашки по телу. — Как мне могло не понравиться? — Ким немного откидывает голову в бок, подставляя шею под прикосновения, сразу же получая несколько новых поцелуев. Его тело действительно соскучилось по прикосновениям чужих горячих губ и крепких рук. Ведет даже от простейшей ласки, заставляя приятное тепло расплываться внутри. — Ты же не убежишь от меня снова, Тэхён-а? — Чонгук горячо выдыхает ему на ухо, обхватывая мочку губами и мягко посасывая.       Тэхён в его руках разворачивается и, обвивая шею, притягивает к себе, уверенно смотря в шоколадного цвета глаза. Он не хочет бежать, абсолютно, совсем — хочется только сильнее тянуться к такому необходимому человеку. Парень подаётся вперед и целует сладкие мягкие губы, сразу же позволяя чужому языку проникнуть в свой рот. Чонгук целует жадно, но медленно, желая насладиться каждой секундой желанного поцелуя, пальцами сминая кожу на чужой талии, только сильнее притягивая к себе. Он точно не даст Тэхёну сбежать, просто не сможет, ему слишком его не хватало, слишком мало было — хочется больше, сильнее, ближе, чтобы получить его всего и без остатка.       Не разрывая поцелуй, Чонгук медленно расстегивает пуговицы на легкой рубашке парня, дразняще задевая пальцами кожу, от чего Ким едва ощутимо вздрагивает. Ким сам безумно скучал и сейчас хочет просто утопиться в чужой жадной ласке. Разрывает поцелуй, легко касаясь влажных губ кончиком языка, и ловит его взгляд своим. Чонгук пристально смотрит в ответ, и возбуждение волной расплывается уже только от нетерпения в глазах напротив. — Это не лучшее место для секса, но я действительно не хочу останавливаться, — на выдохе произносит Тэхён, прижимаясь оголенной грудью сильнее к любимому телу. — Я не позволю тебе остановиться, Тэ, — он качает головой, проводя руками по теплой коже на талии, ведя по груди вверх и большими пальцами обводит чувствительные бусинки сосков, заставляя светловолосого вздрогнуть. — У меня непреодолимое желание сделать тебе приятно, — негромко произносит и кусает губы. Ким не может парня потрогать, но так хочется доставить удовольствие, что это желание буквально распирает изнутри.       Тэхён опускается перед парнем на колени, не отводя своего взгляда. Его глаза мутные от сильного желания и возбуждения, которое прошибает каждую клеточку его тела. Он так долго держал всё своё желание в себе из-за глупых комплексов, каждый раз убегая от Чонгука, что сейчас всё его неудовлетворение рвется наружу неконтролируемым потоком.       Парень на секунду опускает взгляд на пах полицейского, видя значительное натяжение на ширинке, и наклоняется, проводя по бугорку кончиком носа, слегка поворачивая голову, и снова смотрит вверх, потираясь о возбуждённый член щекой. Пухлые губы растягиваются в блядской улыбке, которую Чон только у Тэхёна видел и только от нее уже готов кончить. У светловолосого рот слюной наполняется, как только он представляет, что этот прекрасный твердый член входит глубоко в его горло.       Чонгук опускает одну руку парню на затылок, вплетая длинные пальцы в мягкие пепельные пряди, и, сжав их, немного отстраняет от себя. Пальцами второй руки он ловко расстегивает пуговицу на джинсах и видит, как от звука расстегнутой ширинки у Тэхёна глаза блестят в нетерпении.       Парень никогда не замечал за собой очень большой любви делать минет, но сейчас, стоя на коленях перед Чоном, ему сносит голову только от одной мысли ощутить, как его насаживают на член. Чонгук опускает ниже штаны вместе с бельем, открывая горячий твердый ствол для чужих прикосновений, и Тэхён сразу медленно ведет языком от основания до головки, кончиком языка проводя по уретре, чтобы слизать порцию естественной смазки. Сверху раздается довольный низкий стон, и парень усмехается, обхватывая покрасневшую головку губами, обводя языком по кругу. Он снова поднимает свой взгляд, втягивая щеки, и начинает вбирать член в рот, медленно скользя языком, очерчивая каждую выступающую венку. Ему хочется почувствовать головку как можно глубже, но он давно никому не сосал, и нужно время, чтобы привыкнуть.       Чонгук приподнимает выше футболку, постоянно облизывая пересохшие губы, и едва сдерживается, чтобы не толкнуться глубже. Он не может оторвать взгляд от того, как пухлые губы растягиваются вокруг его члена, и то, каким невероятно довольным при этом выглядит Тэхён, заставляет возбуждение превращать мозги в кашу. Ким медленно, будто издеваясь, заглатывает член полностью, горячо выдыхая на чужой лобок, и ощущает, как хватка в его волосах только усиливается. Он замирает с членом глубоко в горле на несколько секунд, ощущая, как глаза начинает щипать от слез, а воздух быстро заканчивается. Заводит руки за спину и снова почти выпускает член из своего рта, загнанно дыша. — Твои губы так идут моему члену, ты даже не представляешь, — хрипло выдыхает Чонгук, давая парню отдышаться, и обхватывает пальцами свой член, проводя по чужим губам головкой, заставляя их блестеть от смазки. — Я так скучал по тебе, просто трахни мой рот, — Тэхён проводит языком по головке, лижет горячий ствол и открывает рот шире, когда снова старается взять глубже.       У Чонгука от этой просьбы срывает заслонки, он сильно давит на чужой затылок и одним движением насаживает такой желанный рот на себя, входя до основания, чувствуя, как член обхватывают плотные стенки глотки, сокращаясь. Тэхён стонет от удовольствия, влажными глазами смотря на полицейского, и от его стонов по возбужденному члену идет вибрация, заставляя Чонгука несдержанно рыкнуть.       Светловолосый растекается у его ног, ощущая, как раздвигаются и растягиваются тугие стенки его горла, охотно принимая член. Он снова приглушенно стонет, едва не закатывая глаза, но снова фокусируется на любимом лице. Чонгук сам начинает двигаться, фиксируя его голову в нужном положении, начиная с каждым толчком ускорять темп. Пальцы свободной руки сжимают поднятую футболку, и он ощущает влажные губы у основания своего члена. В голове взрываются петарды, ему настолько хорошо, и он чувствует, как по его венам расплывается жадность. Он так сильно хотел прикоснуться к чужому телу, так сильно хотел доставить удовольствие, и сейчас его прошибает от каждого несдержанного стона. Он смотрит в абсолютно мутные глаза, видя, как податливо Тэхён открывает рот шире, позволяя иметь себя глубже, и как сильно сжимает колени, стараясь не кончить от скольжения в своей глотке.       Парень выходит из влажного рта, позволяя глотать воздух, наслаждаясь тем, как слюна тонкой нитью стекает с распухших красных губ. Тэхён сам подаётся вперед, упирая член в свою щеку, от чего она натягивается, и довольно стонет, скользя по стволу языком, сдержанно поскуливая. Он не может в голос застонать ночью в чужом доме, как бы сильно не хотелось. Поэтому Чон, надавив на чужой затылок, снова проталкивает член в тугое горло, видя, как на чужом лице растекается удовольствие, а из глаз мелкими каплями текут слезы. Им двоим настолько хорошо сейчас, что перед глазами все плывет у обоих.       Чонгук двигается в его рту глубокими сильными толчками, слыша пошлые влажные звуки от проникновения и приглушённые стоны, которые он чувствует всем возбужденным органом. Тэхён смотрит на него как-то надломлено и покорно, пытаясь дышать через нос, но когда его отстраняют от члена, все равно жадно глотает воздух. — Если ты сейчас не остановишься, я кончу, — выдыхает Чон, рассматривая измазанное в слюне и смазке лицо. Он проводит большим пальцем по нижней губе, удерживая парня за подбородок. — Нет я… Хочу, чтобы ты в меня кончил, — произносит немного севшим голосом и поворачивается в сторону кровати, опускаясь на нее грудью. Он расставляет колени, чувствуя в себе внутреннюю дрожь от возбуждения и желания, и сильно прогибается в пояснице.       Чонгук на подобный вид может любоваться вечно, но трогать хочется сильнее, чем смотреть. Он берет из сумки смазку и опускается возле парня, задирает рубашку, слабо кусая поясницу, сразу же целуя место укуса, и одним движением стягивает штаны вместе с бельем. — Боже, Гук, ты смазку взял? Мы… мы же к твоим родителям приехали, — Тэхён тихо смеется, видя на полу знакомую бутылочку. — Всегда нужно быть готовым, — ухмыляется он и плавно избавляет парня от тонкой рубашки, откидывая ее на пол. Губами касается кожи вдоль позвоночника, заставляя приятные мурашки рассыпаться по телу, и, выливая смазку себе на пальцы, проводит между упругих ягодиц.       Тэхён ощущает влагу в чувствительном месте, вздрагивая, и совсем тихо стонет, подаваясь бедрами назад, пытаясь получить больше прикосновений и насадиться на пальцы. Он с удовольствием пропустил бы этап растяжки, чтобы почувствовать Чонгука в себе как можно скорее, но боль он не любит.       Влажные пальцы давят на чувствительное колечко мышц, раздвигая стенки и проникая внутрь сразу двумя, медленно и аккуратно. Тэхёна чувство проникновения будоражит, заставляет мелко подрагивать и сильнее подставляться чужим рукам. Пальцы свободной руки сжимают его тонкую талию, не позволяя делать лишних движений. Чонгук выцеловывает спину, кусая выпирающие лопатки, и оставляет на молочной коже плеча яркий засос. Он пальцами поворачивает к себе лицо Кима и несдержанно целует, проникая языком в чужой горячий рот, а пальцы проталкивая до самых костяшек, разводит внутри и немного сгибает, надавив на чувствительный комок нервов. Тэхён протяжно стонет прямо в поцелуй, кусая мягкие губы, сразу проводя по ним языком, и сплетает его с чужим, сжимая пальцы парня внутри.       Терпение Чона на пределе, но его хватает, чтобы ввести третий палец, заставляя Тэхёна скулить в поцелуй и пытаться насадиться глубже. Он снова мягко проводит подушечками пальцев по простате, сцеловывая с пухлых губ развратные стоны, и старательно растягивает тугие мягкие стенки.       Тэхён терпеть больше не хочет, он слишком скучал, и ему слишком не хватало детектива как можно ближе. Он аккуратно выпутывается из его рук, соскальзывая с пальцев, и полностью избавляется от одежды, поднимаясь на кровать. Он откидывается на спину, смотря прямо в темные глубокие глаза Чонгука, и заводит руки над своей головой, чтобы случайно не ударить их. Пухлые губы растягиваются в довольной развязной улыбке, и он разводит широко колени, буквально приглашая детектива к своему телу.       У Чонгука дергается член от волны возбуждения, потому что вот такой открыто предлагающий себя Тэхён — это что-то невероятное, что заставляет цветные точки плясать перед глазами, дыхание сбиваться, а из груди вырывается низкий стон. Он раздевается, опираясь коленями на кровать, и проводит по чужим рукам, вжимая их в подушку, сжимая выше запястий. Они не разрывают зрительный контакт, поэтому Чонгук видит, как медленно закатываются темные глаза в удовольствии, когда он входит в податливое тело одним плавным толчком. Тэхён приоткрывает губы в немом стоне, очень стараясь быть тихим, но сорванный скулеж все равно вырывается из все еще саднящего горла. Ему настолько хорошо, что хочется кричать, но он лишь снова смотрит на парня мутным взглядом, тяжело дыша, и сжимает его в себе. — Мне тяжело сдерживать стоны, когда ты так хорошо заполняешь меня, Чонгук, — хрипло произносит, сильно кусая нижнюю губу. Чон на это только усмехается, наклоняясь ниже, и делает глубокий сильный толчок внутри, сильно задев простату под нужным углом, от чего светловолосого едва ли не подкидывает. — Но тебе придется сдерживаться. Ты же не хочешь кого-нибудь разбудить? — он горячо шепчет ему на ухо и спускается к шее, сразу втягивая участок кожи в рот, оставляя болезненный яркий засос, от которого Тэхёна только сильнее кроет, разламывая на части.       Он хочет чувствовать Чонгука везде, тонуть в его прикосновениях, еще больше сам хочет прикасаться, но пока не может это сделать руками. Поворачивает слегка голову, сам двигая бедрами на его члене, и затягивает парня в очередной глубокий поцелуй, довольно выстанывая в мягкие губы, заглушая этим свой голос.       Чон желанными прикосновениями делится сполна, соскальзывая с его рук, ведя по груди, и сжимает бусинки чувствительных сосков. Он плавно двигает бедрами, толкаясь глубже и сильнее, постепенно увеличивая темп. Выпрямляется, сжимая упругие бедра с жадностью, и приподнимает над кроватью, срываясь. Тэхён давится и захлебывается стонами, ощущая резкие и сильные толчки, которыми Чонгук безжалостно попадает по его простате каждый раз, заставляя мозг расплываться, а глаза наполняться солеными слезами от удовольствия. Он пытается сдержать собственный развратный голос, но стоны рвутся бесконтрольно, потому что слишком хорошо, слишком много затапливающего удовольствия внутри.       Чонгук ловит каждую его эмоцию, наслаждаясь чужим удовольствием больше, чем своим собственным. Проводит рукой по животу, поглаживая чувствительную кожу, и опускает ниже, обхватывая пальцами твердый влажный член Тэхёна. Ким от таких действий давится воздухом, толкаясь бедрами в сжимающие ствол пальцы, и чувствует, как ноги пробирает приятная дрожь. Он сжимает Чонгука внутри, плотно обхватывая его член мягкими стенками, и сам насаживается как можно глубже, заставляя парня самого едва сдерживать стоны.       Чонгук скользит пальцами по чужому члену, плавно размазывая смазку, не подстраивая руку под сильные быстрые толчки, создавая контраст ощущений. Он снова наклоняется к груди Тэхёна, усмехаясь, и проводит по бусинке соска языком, захватывая его в рот, начиная посасывать, вызывая новую волну дрожи в теле под собой. — Я сейчас кончу, — сдавленно застонал Тэхён, теряясь в ощущениях, и обхватывает ногами крепкие бедра, скрещивая их в лодыжках за спиной Чонгука, только сильнее заставляя себя трахать. Чон вжимает его в кровать, потянувшись к его губам, и ловит поплывший взгляд. — Давай, котёнок, кончи для меня, — проникает языком между приоткрытых губ, жадно и требовательно целуя и Тэхён не выдерживает. Тело прошибает волной удовольствия, и он кончает в руку Чонгука, пачкая его пальцы, и топит громкий стон в голодном поцелуе. Чонгук не выдерживает долго, делая последний толчок, и изливается следом, заполняя податливое тело густой горячей спермой. — Я очень надеюсь, что нас никто не слышал, — Тэхён тяжело дышит, разрывая поцелуй, и довольно улыбается, расслабленно опуская ноги на кровать. — Мне кажется, ты не был таким стеснительным, — парень тихо смеется в ответ, сам пытаясь восстановить сбитое дыхание, и аккуратно выходит из растянутой дырочки. — Тоже мне, сравнил. Тут твои родители и ребенок, вообще-то, — Тэхёну внезапно становится действительно стыдно, и он правда надеется, что они были тихими. — Успокойся. Родители на первом этаже, а Ёнсу спит всегда как убитый, и комната моего брата в другом конце этажа, — Чон вытирает салфетками испачканную руку и обнимает светловолосого за талию, притягивая к себе. — Ладно, допустим я тебе верю. — Сам сказал, что тебя это не остановит, — в голосе слышится улыбка, и Тэхён чувствует, как длинные пальцы вплетаются в его волосы. — Нам бы в душ сходить, я не хочу засыпать грязный, — произносит куда-то в чужую шею, переплетаясь с парнем ногами, чувствуя в теле приятную негу расслабления. — В комнате есть смежная ванна, — тихо говорит Чонгук, и Ким поворачивает голову, находя взглядом дверь, которую до этого не заметил. — Не обещаю, что я снова не захочу тебя. — Не обещаю, что я буду против, — усмехается и, абсолютно не стесняясь своей наготы, поднимается, легко потягиваясь и прогибаясь в спине. Прожигающий взгляд Чона он буквально чувствует лопатками, пока идет в ванную.       Они готовятся уезжать только следующим вечером, проводя еще один день в уютном доме, отдыхая от повседневных забот. Тэхён бы остался там еще на несколько дней, но ему нужно было съездить с Чимином на одну из сделок, где для подписания контракта, если это произойдет, нужно присутствие двоих. Об этом самом контракте ему еще предстоит поговорить с Чонгуком, если дело окажется возможным.       Тэхён сидит на кухне, доедая последнюю порцию так понравившегося ему печенья с шоколадом, дожидаясь Чонгука, когда к нему входит Ёнхи, садясь рядом. Женщина вырывает его из собственных размышлений, и он слабо наклоняет голову в бок, давая понять, что слушает. — Ты совсем задумчивый сегодня. Что-то произошло? Может, я лезу не в свое дело, но мне хочется, чтобы у вас с Гуком все было хорошо, — она складывает руки на столе, опираясь о них. В доме тихо, каждый занят своим делом либо на улице, либо по комнатам. — Нет, у нас с Гуком всё в порядке, — он качает головой и едва заставляет себя не краснеть, вспоминая ночь, и с облегчением понимает, что старшие либо реально ничего не слышали, либо культурно молчат. — Мои мысли о работе. — У тебя есть, кому решать проблемы компании, пока руки не придут в норму? — голос звучит действительно заботливо, и Тэхён расслабляется, принимая эту ненавязчивую заботу. — Да, компания не только моя, мы владеем ей с моим другом. Сейчас я делаю какие-то незначительные вещи, но он не дает мне работать нормально, хотя сам очень устает. — Для этого и нужны друзья. — Он даже больше, это моя семья. С родителями я не общаюсь еще с университета, — он легко жмет плечами, слабо улыбаясь. Он уверен, что этот факт Ёнхи и так знала, о его семье информация есть в интернете. Не такая правдивая, как есть, но факт того, что он с ними не поддерживает контакт, имеется. — Тогда что же тебя так волнует? — Компания расширяется, есть много возможностей, — он замолкает ненадолго, поднимая взгляд, в котором плещется вина. — Возможно, мне придется уехать. И я не знаю, согласится ли Гук… И после этих выходных не знаю, имею ли право забирать его у этой семьи. — Глупый, — она тепло смеется, явно ожидая услышать что-то серьезнее. — Он уедет. Если это будет важно тебе, он уедет с тобой. Я знаю своего сына, поверь мне, — она видит, что парень перед ней уже извиняется одним только взглядом и легко качает головой. — Не чувствуй себя виноватым, Тэхён-а. Гук-и взрослый человек, он волен сам решать свою жизнь и не обязан сидеть на привязи, потому что я буду скучать. У меня есть муж, он любит меня, и я не одна. И то, что мои дети смогли найти для себя нужных людей, только радует. Я никогда не позволю, чтобы кто-то из них отказался от какой-либо возможности в жизни из-за меня или отца. Поэтому, если у тебя всё сложится, езжай и не сомневайся. Мы не в каменном веке живем, отовсюду можно позвонить и приехать, — Тэхён улыбается, открыто и счастливо кивая. — Спасибо вам большое, — он считает, что «мама» должна быть именно такой. Будь его собственная мать хоть немного такой же, он бы положил к ее ногам все блага человечества, не пожалел бы ни денег, ни сил, ни времени.       Когда они прощаются, Ёнсу подбегает к Тэхёну, протягивая ему небольшого плюшевого дельфина с карабином под брелок, говоря, что со всеми своими друзьями он делится игрушками. Ким держит игрушку в своих зафиксированных пальцах, смотря в стеклянные глаза дельфина, которые состоят из фиолетовых блёсток, и понимает, что за два дня окончательно влюбился в эту семью.       С Чимином они встречаются на следующий день после приезда. Друг выглядит так, будто спал он в прошлом месяце, но на контрасте с этим — глаза счастливые. Тэхён понимает, кто причина горящих огоньков, когда они подбирают по дороге Юнги, который отчего-то захотел поехать с ними, хоть и остался в машине. На самом деле Мин тут для пинка в принятии решения, если он понадобится.       Встреча с инвесторами длится долго. Для Чимина она уже не первая, он несколько недель встречается с этими людьми. Перед Тэхёном встает действительно сложный вопрос — расширение на Америку. Его компания и бренд украшений действительно популярен в Корее, но Штаты — это неизученный рынок. Нельзя сказать, что это начало с нуля, но чтобы занять достойный статус, нужно будет приложить усилия. Помимо этого, они должны туда уехать вдвоем, это у них даже не обсуждалось и не стояло как вопрос, соответственно, нужно найти человека, который будет продолжать вести дела в Корее. Им готовы дать базу, готовы поставлять материалы и камни, и шанс действительно потрясающе хороший. Спустя почти три часа обсуждений и пересмотра разного рода сценариев развития дела, они дают согласие. Им нужно немного времени для того, чтобы оставить тут компанию и все подготовить, но оба уверенно подписывают контракт. — Ну что? — Юнги ждет их у машины на подземной парковке, за три часа он устал наворачивать круги. — Мы подписали, наконец-то, — Чимин устало подходит к старшему, обнимая его и повисает в чужих руках, утыкаясь в шею. — Боже, все, я так устал, я так хочу спать, есть и чтобы все от меня отъебались, — Тэхён сочувственно смотрит на друга, уверенно решая, что хватит прохлаждаться, и он должен начать работать даже через недовольство Пака, чтобы дать ему отдохнуть. — Ты что, не спал ночью? — Ким осматривает парня, вздыхая, и легко качает головой. — Ну… Я очень переживал, потому что сегодня была решающая встреча, — тихо бубнит, а Юнги не сдерживает усмешку, обнимая крепче. — Ага, а хён снимал твои переживания своей палочкой-выручалочкой, — хмыкает, осматривая парочку, и вздыхает. — Хватит миловаться, мне нужно как-то Чонгуку всё объяснить, так что поехали.       Когда Тэхён заходит в квартиру, понимает, что Чон уже успел вернуться с работы, и немного удивляется, потому что рано. Он не хочет много думать и подбирать какие-то правильные слова, поэтому, скинув обувь, сразу идет на кухню, где его парень что-то готовит. — О, ты вернулся, — Чонгук легко улыбается, накрывая сковороду крышкой, и отходит от плиты, поворачиваясь к Киму. — Да. Нам надо поговорить, — уверенно смотрит в чужие глаза, подходя немного ближе. — Я подписал контракт на расширение в Штатах. Ты поедешь со мной? — он, конечно, понимает, что может услышать отрицательный ответ сейчас, и так же понимает, что в таком случае Чимину всё же придется ехать одному. — Я написал сегодня заявление на увольнение, — Чонгук толкает языком щёку изнутри и пальцами притягивает к себе парня за подбородок, хитро улыбаясь. — Что? — Тэхён удивленно смотрит на него, а пальцы в очередной раз сводит от желания прикоснуться. — Зачем? Почему? — Потому что я не откажусь поехать с тобой. Хотя тебе придется хорошо извиниться за то, что скрывал это от меня, — полицейский обнимает его за талию и оставляет на пухлых губах легкий поцелуй, всё еще видя удивление в чужих глазах. — Мне мама сказала. Не прямым текстом, она сказала: «если ему нужно будет уехать, не оставляй его одного», и я догадался. — Но если бы не подписали контракт, — он хмурится немного, но прижимается в ответ к парню, обнимая за шею, и не сдерживает удовлетворенную улыбку. — Я бы всё равно уволился, я несколько дней думал об этом, в нашем отделе работать — бесполезно время тратить, — Чонгук подхватывает его под бедра, приподнимая, и усаживает на стол, снова коротко, но мягко целуя. — Ты правда не против уехать? — горячо выдыхает в любимые губы, не отводя своего взгляда от чужих глаз. — Меня тут ничего не держит, а ты удержишь где угодно, — он жадно прижимает его к себе, накрывая податливые губы настойчивым поцелуем, и все, что когда-либо беспокоило Тэхёна, прекращает существовать.

Семь месяцев спустя

      Утро субботы выдалось теплым и солнечным. Чонгук выспался и его до сих пор не выдернули на работу, поэтому настроение даже лучше, чем планировалось. Он стоит босиком на кухне, готовя завтрак; фоном работает телевизор, висящий на стене, а под ногами вьется щенок рыжего пуделя, которого Чон недавно подарил Тэхёну и которому они до сих пор не придумали имя. Локи, которого привезли с Чимином, тосковал от уменьшения внимания со стороны Кима, но парень слишком мечтал о своей собаке. Лео тоже скучал в своем аквариуме, но черепашка явно была только рада спокойствию.       Они переехали в Лос-Анджелес около пяти месяцев назад и арендовали дом поближе к пляжу. У компании Тэхёна дела шли даже лучше, чем они все ожидали, поэтому проблем практически не было. Чонгук вместе с Мином продолжали работать в полиции, только оба теперь расследовали убийства, поэтому Чона часто дергали на очередной всплывший в порту труп, например, но его работа ему нравилась. Тэхёну в работе его парня особенно нравилась новая форма.       Такое спокойное утро выходного, как сейчас, выдавалось не часто, и Чонгук просто наслаждается своим временем. Кима с утра в доме нет — ушёл на пробежку вместе с Паком и должен скоро вернуться. Стоит ему вспомнить Тэхёна, как дверь громко хлопает, оповещая о чужом приходе. Чонгук выглядывает в коридор и сразу удивляется, видя Тэхёна, чёрная одежда которого вся в пыли и грязи, а сам он загнанно дышит, привалившись к стене. — Что с тобой? — приподнимает бровь, вопросительно смотря на Кима и привлекая к себе внимание. — Ты на пробежке до Сеула добежал, что ли? — Ой, ты не спишь уже? — Тэхён непринужденно улыбается, скидывая с ног черные кроссовки, и осматривает себя. — А, это я упал. Трава влажная после ночного дождя была, и я вот поскользнулся, — он говорит немного торопливо, проходя мимо Чонгука к лестнице. — Эй, всё в порядке? — он ловит парня за локоть, понимая, что чёрная кофта влажная и вряд ли от пота. — Ты где промок? И чего ты в чёрном весь? — Гук-и, я так сильно хочу в душ, я грязный и потный. Давай я помоюсь и все расскажу? — Тэхён улыбается и совсем шальными глазами на Чона смотрит. Тот абсолютно ничего не понимает, но руку отпускает, позволяя парню убежать наверх. — Странный он, — говорит сам себе и уходит обратно на кухню, чтобы еда не сгорела.       Телевизор так и продолжает работать, крутя американский ситком на фоне. Серия заканчивается, прерываясь утренними новостями, и Чонгук добавляет немного громкости, продолжая нарезать свежие овощи. — Сегодня ночью из крупнейшей частной коллекции Лос-Анджелеса была украдена одна из самых знаменитых картин Энди Уорхола… — Чонгук поворачивается к телевизору и дальше уже не слушает. На экране мелькают кадры с места преступления, и единственное, что имеет для него значение — огромная фиолетовая буква «V», выведенная баллончиком на стене таким знакомым почерком. — Блять, Ким Тэхён! — он не может понять, что чувствует, но у него определенно есть масса вопросов к команде из трех доморощенных фокусников. Ответом ему служит веселый громкий смех со второго этажа. Тэхён спускается к нему, лишь в его рубашке и белье, не прекращая звонко смеяться. Он подходит к полицейскому, пальцами цепляясь за резинку домашних штанов, притягивая ближе. — Не ругайся, Гук-и, — он так сладко улыбается, зная, какое сильное влияние имеет, и пальцами ведет по татуировкам на руке, слегка царапая кожу. — Один вопрос: как вы уговорили Юнги? — Чон не отводит от него взгляд, проводя языком по резко пересохшим губам, и абсолютно не может на него злиться. — Я тебя умоляю. Когда Пак Чимин имеет у себя в арсенале прекрасную задницу, отвечающую за оргазмы Мин Юнги, уговорить его не составляет труда, — Тэхён закусывает нижнюю губу, смотря Чону в глаза, зная, что в собственных уже черти пляшут свои танцы. Чужие крепкие руки уже сжимаются на талии, впиваясь пальцами в мягкую кожу на боках, и Тэхён от этой хватки млеет. — Следов не оставил? — он поднимает Кима на руки, заставляя его обвить стройными ногами свои бедра. Тэхён с наслаждением зарывается пальцами в чёрные, слегка отросшие волосы полицейского. — Как всегда. Ты же знаешь, тень сложно поймать ночью, — выдыхает в чужие губы и медленно целует, чувствуя, как крепкие пальцы сжимают его ягодицы, а внутри все подрагивает от порции пережитого не так давно адреналина.       Чонгук не хочет сейчас читать нотации. Он обязательно выест всем троим мозги чайной ложкой, но только после того, как пару раз возьмёт себе то, что само так требовательно сейчас лезет в его руки.