Мой парадокс.

Три года спустя. Казуторе уже двадцать два года. Иногда всматриваясь в зеркало, он не верит. Правда, не верит, что пережил всё это: после всех ужасных событий, придти в себя было сложно, а смерть матери просто добила. Болезнь сердца, которая, по ошибке, была не найдена забрала у Казуторы его маму. Университет был успешно закончен, у Казуторы отличная работа — писать текста на заказ: пару часов за компьютером дома и уже есть денежка. Наглый Харучиё всё так же живёт с ним и, честно говоря, Ханемия рад. Из-за большого количества народа в семейном доме Сано, Майки так же стал одним из жителей пустого дома Ханемии и Казутора искренне радуется — был бы один, давно бы уже покончил с собой. Казутора не один. У него ещё с того времени остались друзья и он даже, представьте себе, подружился с такими специфическими братьями Хайтани. А ещё в травмированном сердце Ханемии прижился очень дорогой для парня человек — парень сам не понял, как ему начала нравится Юзуха, но это невзаимно — он знает наверняка. — Земля вызывает Казутору. Эээй! — перед глазами промелькнули длинные пальцы Харучиё. — А? — проморгав, тот, поднял голову — за три года Хару вырос на добрых десять сантиметров. — Говорю, если ты завтракаешь углём, тогда я не смею тебя отвлекать. — вдруг глаза Ханемии протрезвели и парень судорожно выключил плиту. — А ты раньше не мог сказать? — пока парень судорожно пытался исправить ситуацию, рукав на левой руке поднялся, открыв Санзу вид на многочисленные шрамы — к слову, тот промолчал. Опять лоханулся. Да что такое. После долгой паузы, Харучиё всё же заговорил.. о Муто, вызвав у Казуторы удивление на лице — Ясухиро хороший парень, но такие — не его типаж. — Ты бы хорошенько подумал, всё же он так за тобой бегает. Ощущение будто у меня второй мамой Санзу стал... зачем меня сватать со всеми. Очередные нравоучения прервал вошедший сонный Майки — синяки под глазами практически пропали, да и взгляд стал намного живее — огромное спасибо психотерапевтам. Кстати, паренёк наконец начал кушать, что очень хорошо повлияло на его организм — Манджиро набрал вес, тон его кожи стал намного здоровее, а ещё пропало постоянное желание спать. Но кое-что осталось прежним — тот совсем неразговорчив и что-то рассказывать предпочитает лишь близкому человеку, т.е. Санзу. Иногда перекидывается фразами по делу, но всё ещё не может вылезти из своей кожуры. Помахав в знак приветствия, Сано уселся за стол — знает же, что Санзу сразу же, без вопросов, сделает ему чай. Многие считают их отношения ужасными, неправильными, но Казутора лучше всех знает, что они ужасно дорожат друг другом. Выбросив то, что раньше должно было быть сирниками, Казутора сделал себе бутерброды — быстро и главное вполне съедобно. Уселся напротив Майки, сразу заметил его руки, и видимо, Манджиро почувствовал этот взгляд, рефлекторно спрятал руки под столом. Впрочем, это не моё дело. Я и сам не лучше, смысл мне что-то говорить ему насчёт этого. В их доме довольно тихо, и гости обычно говорят, что неуютно, но Казутора ценит это. Он не один, и с ним рядом близкие люди, которые понимают его без слов. Тишину нарушил телефон Харучиё. На экране высветлилось лицо Сенджу — девушка звонила ему, и после одного пропущенного, второго, и даже третьего, Санзу, наконец, поднял трубку. — Да? — всё, что услышал Казутора перед тем, как Санзу скрылся в другой комнате, перед этим поставив кружку перед Майки. Кухню наполнил звук чавканья и сьёрбанья, а потом внимание кушающих привлёк вошедший Санзу — тот был бледный, держал телефон на расстоянии нескольких сантиметров от уха, а главное, глупо улыбался. — Что случилось? — Сенджу беременна.