Ошибочно полагающий

      Урок математики — мой самый нелюбимый предмет с тех пор, как поменялся учитель. Подперев подбородок рукой, я с задней парты наблюдал за одноклассниками: Коми сидел в телефоне, Джинхо и Енво с непонятным мне энтузиазмом давали щелбаны впереди сидящим и после строили тупой вид, будто они к этому были непричастны, кто-то делал селфи, а кто-то как прилежный ученик решал задачки в тетради.       Мой взгляд множество раз пробегал мимо черной макушки, шмыгающей носом, но снова и снова, будто бы невзначай, возвращался к ней. Чонин старался решить задачу в тетради, но постоянно трогал свой лоб, прикрывая глаза от усталости. Его глаза поразили меня: опухшие и сонные, они выглядели очень болезненно. Я видел, как Ян пытался подавить кашель, прикрывая ладонью рот, но тот всё равно вырывался, и противная учительница постоянно делала парню замечание, из-за чего остальные в классе хихикали. Чего в этом смешного, я так и не понял.       Прозвенел звонок на перемену, и Чонин обессиленно уронил голову на парту. Я встал с места, игнорируя одноклассников, которые уже звали меня куда-то, и подошёл к его парте, садясь на корточки напротив.       — Чонин, — я легонько потрепал его по макушке, — спишь?       Он лениво поднял голову и бросил уставший покрасневший взгляд на меня. Что-то внутри меня сжалось.       — Я сейчас точно вырублюсь, — лаконично проинформировал он и в подтверждение повторно рухнул на парту.       — Ты спал вчера? — поинтересовался я чисто ради приличия, а вроде и мне реально было интересно — я пока как-то сам не разобрался, сложно это всё.       — Не мог уснуть, — коротко ответил Ян, не поднимая головы.       — Может лучше вернешься домой? — предложил я, и прежде чем Ян покрутит пальцем у виска, пояснил, — Училки так и будут докапываться, почему ты не лечишься дома, и в итоге сами отправят тебя домой. Это лишь вопрос времени, да и тебе явно хреново. Чонин вздохнул и поморщился от нового приступа кашля, прежде чем слабо ответить:       — Отец дома. Ему не понравится, что я ушел с уроков.       — Тогда пошли ко мне, — эти слова вырвались раньше, чем я успел осознать сказанное. Мда, что же со мной творится… Я мысленно дал себе по лбу.       — К тебе? — так же удивлённо и неуверенно переспросил Ян.       — Да, — подтвердил я, потому как отступать было уже поздно. В голове крутилась мысль о том, что я давненько не приводил ни друзей, ни девушек к себе, потому как не хотелось, но Чонин воспринимался мной как-то совсем иначе. Какая-то часть меня даже хотела, чтобы он согласился.       — Предлагаешь прогулять уроки? — Чонин поднял на меня голову. Может быть мне показалось, но его потухший взгляд немного оживился. Азартный мальчишка. Я улыбнулся.       — Именно.

***

      Весеннее солнце приятно грело, а прохладный ветерок освежающе обдувал тело. Чонин забавно жмурился от яркого солнца, отчего его глаза казались более узкими, но не менее привлекательными. Каштановые волосы блестели, отражая лучики, и мягко скакали на ветру. Чонин относился к тому типу людей, на которых хотелось смотреть, и я почему-то не мог оторвать взгляда от его почти детского восторга, вызванного возможностью нашкодить.       Когда мы подошли к моему дому, Ян не стал сдерживать эмоции. Он поражённо охал, постоянно переспрашивая, мой ли это дом и не посадят ли нас за взлом проникновение, что меня забавляло. Стоило мне открыть ключом массивные ворота и впустить его во двор, его рот широко распахнулся, как у ребёнка и ещё долго не закрывался, засыпая меня восхищёнными комментариями о том, какой я такой богатый. Хоть реакция его и выглядела слегка наивной, но она была совершенно искренней. Мне это нравилось.       Мы вошли в мой дом, разулись, и я повёл младшего в свою комнату, попутно рассказывая, где тут туалет, ванна и бла-бла-бла. Проходя мимо кухни, я с небольшим недовольством заметил родителей, сидящих за столом.       — Привет, мам, пап, — бросил я, надеясь пройти мимо. Не то чтобы я боялся их или они мне были неприятны, просто не хотелось с ними пересекаться.       — Почему так рано? — прозвучал сухой вопрос отца. Так, для галочки.       — Нас отпустили раньше, — ответил я с годами наработанной уверенностью. Не знаю, была ли способность правдоподобно пиздеть хорошим умением, но она меня часто выручала. — Это мой друг — Чонин, — младший, что все это время стоял рядом, поздоровался с родителями, вежливо поклонившись.       — Приятно познакомиться, — ответил отец, оторвавшись от газеты и слегка приподняв уголки губ.       Я побыстрее повёл младшего дальше и, когда кухня остался позади, услышал шепот Чонина:       — Родители так легко верят тебе?       — Да, — я издал смешок, — ну либо делают вид.       Когда мы вошли в мою комнату, глаза Чонина натурально начали блестеть, он молчал, но я отлично видел восхищение в его глазах. Впервые это настолько льстило.       — Вау, — наконец-то выговорил он, — такая светлая и просторная, — Чонин скинул рюкзак с плеча на пол и упал спиной на мою кровать, — а кровать какая кайфовая, — он в блаженстве прикрыл глаза и по-лисьи зажмурился в улыбке.       — Хотел спать — спи.       Я плюхнулся рядом с Чонином и начал разглядывать его расслабленное лицо. Таким незаёбанным и умиротворённым оно нравилось мне гораздо больше. Длинные ресницы мягко подрагивали, на щеке дрожал солнечный зайчик — поразительно приятное зрелище. Не думал, что когда-нибудь буду способен восхищаться кем-то просто из-за того, что на него падает солнце и он спокоен. За своим разглядыванием я даже не заметил, как сильно приблизился к чужому лицу, поэтому, когда Чонин, открыв веки, издал неловкое «Ой», это заставило нас обоих смутиться. Я быстро встал, чтобы поскорее умять эту неловкую ситуацию, и предложил:       — Может фильм посмотрим? — я неловко почесал затылок и показательно притащил на кровать свой ноутбук.       — Да, давай, — Чонин выглядел ещё немного удивлённым, но быстро переключился, придвинувшись ко мне и начав накидывать варианты фильмов. Мне нравилась его невозмутимость, но что-то внутри хотело, возможно, подольше посмотреть на чужой лёгкий румянец.       Мы устроились на кровати и в полулежачем положении смотрели «Интерстеллар». Прошло всего двадцать минут с начала фильма, когда я повернул голову в сторону и заметил, что Чонин уже тихо сопел, перевернувшись на бок.       — Чонин, — шепнул я, — Чонин, — теперь чуть громче, — ты спишь?       Ни одна мышца не дрогнула на его спокойном лице. Брови были расслаблены, губы тоже.       На последних мой взгляд почему-то зациклился.       Губы.       Красивые.       Я бы, возможно, поцеловал его, будучи уверенным, что Чонин по мальчикам. Но рисковать сейчас не хотелось. От него исходил приятный аромат — естественный запах, пермешанный с теми самыми духами. Я неосязаемо провёл носом по его плечу, вдыхая. Приятно.       Достав из шкафа небольшой тонкий плед, я укрыл им Чонина, осознавая, что давно меня никто так не привлекал, и пристроился рядом.